Начну, пожалуй, с того, что - итак, мы всех тогда победили. А уж это проблема особого порядка: ну, с побеждёнными ясно – надо им находить в себе силы жить дальше по-новому; а вот с самими победителями всё гораздо сложнее – дальше-то что? Как изо дня в день доказывать теперь своё моральное превосходство перед миром, когда и как переключить себя с режима военной хитрости на канал общечеловеческого достоинства? Лицемерием ведь не растушуешь всего. Откуда свалилось на нас такое бедствие, что предшествовало военному лихолетью, годами длящаяся сама война, и последующее выживание победителей – тема не сегодняшнего разговора, а лишь ментальный и душевный поиск обоснования той обескураживающей очевидности, что жить беззаботно и радостно удаётся вроде бы как-то не вполне. А получается так, что ко всему прочему, и прежние потуги сохранить - некогда бытовавшее объединение большой родни, размножившейся естественным способом до неподъёмного уровня – потуги эти оставлены уже давно. И теперь каждый, даже и тот, кто хоть как-то помнит о своём родстве, всё-таки проживает уж сам по себе, находя в себе силы лишь разве что только держаться наплаву в потоке наступивших перемен.
Разве можно ожидать от человека - сподобившегося такой вот тирадой заявить о счастье женском - какого-либо и в этом вопросе откровения?
Об этом умолчим.
А дадим слово именно женщине.
Она - былая замухрышка среди гигантского круга родственников. Так уж распорядилась судьба, что в нежном возрасте оказалась вроде бы как сиротой. Но и такое в родне было не в диковину, а, скорее обыкновение - подобные причуды сложившихся к тем годам отношений между людьми страны победившего строя. Надо было как-то выживать ей самой. И она сделала это! Про таких иностранцы говорят: - вот человек, который сделал самого себя. Видимо и там, в забугорье, есть сердечно мыслящие люди.
Итак, она –к тому времени уже заведующая производством в столовые авиапредприятия. А уж там работают люди не только не простые, а ещё и с завышенными запросами, которые начинаются прежде всего с намеренья пожрать. А это значит, что народ надо кормить от смены к смене, начиная с раннего завтрака.
Задача, как говорят учёные люди, нетривиальная. Надо ухитриться из небогатого ассортимента выделенного фонда продуктов, путём гармонизации отношений в бабском непростом коллективе, сделать так чтобы из-под каждого едока выбить почву для изысканных претензий. Тем более что не так-то просто это: и продукты получше выцыганить в недрах управления общественного питания и не юлить на планёрке у директора под ехидными взглядами специалистов восстановления ресурсов вертолётов да самолётов, на которых народ наш взял себе за моду мотаться по стране по делу и без дела.
Конечно же, твоё дело не летать. Но каждое утро – и в дождь, и в стужу надо встать раным-рано и бежать от милой своей семьи, по тропинке родимой земли, мимо спящих ещё домов - к автобусной остановке, чтобы успеть на первый рейс, да с пересадкой и прибыть на завод как раз вовремя. А там уже ранние бабы разгоняют утреннюю прохладу кухни включением котлов да мармитов.
Вот, годами привычный маршрут, и создал своё обыкновение. Оказывается, спят ночами в округе не все. Окно, например, первого этажа одного из домов всегда освещено. А из него всё чаще и чаще доносятся звуки семейных разборок. Женский визглявый голос увещевает своего партнёра самыми распространёнными в народе ругательствами, из которых самые достойные здесь упоминания: сука, опять нажрался, всю жизнь мне отравил, да чтоб ты сдох. В ответ, правда, ничего не произносится, лишь рассеянное поигрывание ладами гармошки.
Развитие сюжета оставляем здесь на воображение читателя. Самому же наблюдателю нет времени и на шаг замедлить свой пробег на работу.
И вот однажды, замечательно тёплым утром конца июля, примечательное это окно оказалось растворённым настежь. А из него – гармонь и песня женской души.
Любопытство остановило бегство женщины спешащей, да позвало заглянуть в окно обители веселья.
А там - обычный интерьер простолюдинов. Это спальня. На скомканной постели плюгавенький мужичок, красуюсь в своей линялой вытянувшейся майке на костлявых плечах (да ещё сатиновые труханы на тощих ногах дополняют его наряд) залихватски наяривает на своей гармошке. Перед ним дородная бабёшка в русских всенародных трусищах и лифчике от трудового общества инвалидов, горделиво пританцовывая, распевает:
/ …женское счастье: был бы милый рядом. Ну а больше ничего не надо /
Да только теперь уж нет меж ними трезвого человека.
Вот и рассуди теперь этот морально-этический алогизм бытия.
16.10.2023 6:17
На фото: обычно морализирующий толстячок-писатель под ручку с подругой жизни; рядом – наша сегодняшняя рассказчица. Все тоже малость подгуляли. Не без повода.