- Одни идиоты глупости пишут, а другие их читают, - ругался Петр Петрович, просматривая любимую газету, посвященную здоровому образу жизни. Именно там, в разделе анекдотов и курьезных случаев, увидел он рассказ, который в корне изменил всю его налаженную жизнь.
Рассказ действительно был простеньким, слегка наивным и незатейливым: муж решил проверить любовь жены и любовницы, прикинулся покалеченным и попросил верного друга сообщить обеим дамам сердца о своем плачевном состоянии. Конечно же молодая любовница немедля отказалась от того, кому еще вчера клялась в вечной страсти, а жена - замученная и изученная вдоль и поперек - тут же примчалась на крыльях чувств в больницу, где сказала, что любимый муж ей нужен в любом состоянии.
- Как же! В любом! Да попади я в такую ситуацию... Тьфу, тьфу, тьфу, не дай Боже! - фыркнул Петр Петрович и начал читать полезную статью о снижении холестерина в крови.
Но глупый рассказ чем-то зацепил Петра Петровича, и неожиданно шальная мыслишка зашевелилась под его лысиной:
- А что, если...
А все дело было в том, что и любящая, верная жена, и такая же любовница у Петра Петровича имелись. И метался он между ними, и мучил обеих враньем и обещаниями.
- Кого выбрать? - Петр Петрович даже советовался с друзьями - людьми скучными, семейными, не понимающим, каково это в пятьдесят три года снова ощутить жар любви, видеть страсть и обожание в глазах молоденькой девушки - красивой, полной сил! Говорить с ней о книгах и музыке, а не о семейных проблемах и ремонте. Вдыхать аромат ее волос - тонкий, почти незаметный, а волосы-то не крашеные, шелковистые, без намека на седину. И кожа гладкая, свежая, без признаков увядания.
Так все Петр Петрович друзьям и говорил и видел в их глазах не зависть, а легкое недопонимание.
- Петька, каждому возрасту даны свои прелести и переживания, не пытайся перехитрить мать-природу, она ведь тоже баба, отомстит, - увещевали его друзья, - а ты ей еще и в отцы годишься, она, получается, ровесница твоей младшей, так?
- Какая разница! - злился Петр Петрович, предпочитавший не замечать этот неприятный факт.
- Огромная разница! Ей на танцы захочется, а твоя подагра возжелает на диване поваляться! И что? Скоро такая любовь закончится? Скоро!
- Нет у меня никакой подагры! - срывался на крик Петр Петрович и все больше убеждался в том, что его любовь с Вероникой - редчайший дар небес. Впрочем, не такой уж и редкий! Посмотреть на всяких известных людей, таких неравных браков - десятки. А он чем хуже?
- Деньгами, вернее их малым количеством, и если уж ты начал сравнивать, то...
- То идите вы все в баню! - орал Петр Петрович и жалел, что впустил в свои чувства таких чурбанов. - В кого вы превратились, в клуш байковых, в сплетниц на лавочке? Надеюсь, хотя бы своим женам этот разговор не передадите!
Друзья на Петра Петровича всерьез обиделись, обозвали его старым похотливым козлом и перестали приглашать его на пятничное пиво и преферанс.
- Без вас обойдусь! - даже обрадовался Петр Петрович, потому как пятницы теперь смело мог проводить с обожаемой Вероникой, ведь жена про ссору не знала и продолжала думать, что Петенька с приятелями допоздна расписывают пульку.
С Вероникой у них было все так хорошо, что Петру Петровичу иногда становилось страшно. И понимали друг друга, и чувствовали друг друга, и пирожное "Анна Павлова" оба обожали! Точек соприкосновения и совпадения было настолько много, что Петр Петрович часто пенял Судьбе, которая заставила его родиться настолько рано или же Вероничку настолько поздно. Думал ли Петр Петрович о разводе? Сотни раз! Останавливало его не только нежелание ранить некогда любимую жену Олю (Петр Петрович всерьез полагал, что расставания с ним она не выдержит и просто умрет, а ему не хотелось, чтобы новая жизнь омрачалась смертью), но и непонятная ему самому тоска. Вот женятся они с Вероникой, она закончит институт, начнет работать, им придется зарабатывать на жилье (свой дом Петр Петрович, как благородный человек и настоящий мужчина, конечно же, оставит жене и детям), потом Вероника захочет родить ребенка, потом второго и, возможно, даже третьего, Петр Петрович тоже будет им рад, безусловно! Но что все это значит? Это значит, что все заново, все сначала! С одной стороны, интересно, но с другой - все это уже было, было! И насколько он будет счастлив? И сможет ли сделать Веронику счастливой? Да и эта разница в возрасте, что б ей! Как не отбрыкивался Петр Петрович от фактов, их никуда не денешь, никакими цветистыми словами не замажешь! Хорошо говорить, что возраст - это всего лишь цифра в паспорте, когда у тебя миллион возможностей! А когда их намного меньше?
Все эти мысли, густо перемешанные со страстью, не давали Петру Петровичу покоя. И с Вероникой он не мог расстаться, тянуло к ней, как магнитом, не увидит ее несколько дней, с ума сходит от тоски. И к жене привык, пусть любовь и прошла, но взамен дружба появилась. Родной человек рядом, изученный до кончиков ногтей. Ни тебе неожиданностей, ни истерик или скандалов. Рутина, но какая приятная порой! Дочки опять же! Уже невесты, не успеешь кубышку собрать, скажут, что замуж выходят, а там и до внуков недалеко...
Что делать? Как быть? Почему все так сложно?
- А что если вот так Вероничку и Олю и проверить? - мысль зудела в голове, не давала покоя. - Будет что-то вроде жребия, только не я его кину. Или я, все же? - обдумывал сомнительную идею Петр Петрович и начинал понимать, что не такая уж эта проверка и глупая. Очень даже приличная и уместная, если призадуматься! И приятель у него есть. Не врач, санитар, зато в реанимации работает, бинтами так замотает, никто и не засомневается, что попал он, Петр Петрович, в страшенную аварию.
- А не боишься? - ошарашил его приятель-санитар вопросом, когда Петр Петрович, почти подпрыгивая от нетерпения, изложил замечательный план проверки любящих женщин.
- Чего? - не понял Петр Петрович.
- Что обе от тебя откажутся. Что тогда?
- Ну нет! Этого не будет! Я их знаю! Вот увидишь, обе примчатся! - уверенно ответил Петр Петрович.
- И что делать будешь?
- Когда?
- Не когда, а если. Если они обе примчатся? Получается, выбрать не получится? Или ты дашь им право подраться за тебя?
Получалось действительно нескладно, но Петр Петрович, наступив логике на горло, расшумелся и сказал, что берет всю ответственность на себя, а приятелю-санитару надо лишь позвонить обеим.
- И вообще, не твое собачье дело, приедут они или нет! - нахамил Петр Петрович и тут же в этом раскаялся, так как приятель потребовал еще бутылку горькой настойки в компенсацию душевной травмы.
"Откуда у тебя душа!" - чуть не усугубил литраж магарыча Петр Петрович, но успел сдержаться.
- Договорились! Звони!
Веронику решили испытать первой. Общежитие, в котором она жила, было совсем рядом и скажи она, что уже бежит, времени на бинтование будет не так уж и много. А вот с женой можно было не торопиться. Дом Петра Петровича находился на окраине города. Пока Оля доедет, все отделение забинтовать можно.
- Звони! - Петр Петрович решительно протянул телефон приятелю-санитару.
- Вера - мясо? Это ты так любовницу обозвал? - удивился тот.
Надо сказать, что чувства юмора у Петра Петровича было, мягко говоря, несколько особенным, напрашивалось на колотушки не раз и не два. Это сомнительное чувство и подсказало записать Вероничку, которая училась на ветеринара, как продавщицу мяса, которое Петр Петрович всегда покупал сам, следовательно проверить у кого именно он доставал ароматную вырезку и сахарные кости, было возможно, но затруднительно.
- Зато могу ей звонить хоть каждый день, не скрываясь! - похвастался Петр Петрович!
- А зачем тебе столько мяса? - не понял приятель-санитар, но Петр Петрович озлился и велел звонить, так как время идет, а он уже проголодался и пора бы уже узнать, где именно он будет сегодня ужинать.
- Как бы не капельницей в реанимации, - неуклюже пошутил приятель-санитар (у медиков тоже весьма своеобразное чувство юмора) и наконец-то позвонил.
Вероника ответила сразу же, словно ждала звонка любимого, но вместо того, чтобы проворковать в трубку что-то вроде "привет, любимый, я так соскучилась", она рявкнула:
- Я же тебе сказала, что мне некогда, завтра курсовую сдавать надо! Просила не беспокоить! Неужели нельзя хоть немного слушать то, что я тебе говорю! - Вероника бросила трубку. Она говорила так быстро и яростно, что приятель-санитар и слова не смог вставить.
- Звони еще раз! - разозлился Петр Петрович.
Абонент разговаривать не захотел, телефон был выключен.
- Ииии? - ехидно спросил приятель-санитар. - Жене звонить будем? Надо ли?
Мрачные предчувствия мучили Петра Петровича, но, красиво говоря, жребий был брошен. Так Петр Петрович и сказал.
- Какой еще жре... - попытался спросить приятель-санитар, но Петр Петрович заткнул ему рот одним взглядом.
- Звони!
- Хоть жену по-человечески записал, то есть - жена, а не какая-то там "мать" или, что хуже, ...
Петр Петрович нехорошо глянул на собеседника.
- Да звоню я! - пробормотал приятель-санитар.
Слышимость была отвратительная, в трубке что-то шипело и лопалось, словно на дворе был не ХХI век с его технологиями, а замшелый ХХ и звонил Петр Петрович, вернее, его приятель-санитар, куда-то в глухомань, где одна телефонная будка на все село.
- Да? - голос жены был искажен помехами.
- Ольга Ивановна? Вас из больницы беспокоят. Ваш муж... вы только не переживайте, - приятель сделал драматическую паузу, а Петр Петрович запоздало испугался. А не свалится ли Оля в обморок? А если она готовит и сейчас опрокинет на себя сковороду с кипящим маслом? Картинки одна страшнее другой замелькали в голове Петра Петровича, а приятель тем временем вошел во вкус:
- Попал в аварию, весь в гипсе, возможен паралич.
Оля молчала, Петру Петровичу делалось жутко.
- Что? - наконец-то отозвалась жена и Петр Петрович вздохнул с облегчением, но и с обидой. Он тут валяется весь в гипсе, а она даже в обморок не упала от ужаса?
- В аварию ваш муж попал! Вы только не переживайте! Врачи, то есть, я - его лечащий врач - говорю, что все будет хорошо.
Петр Петрович затаил дыхание. Вот он, момент истины! Сейчас он узнает, насколько крепка Олина любовь! Примчится ли она в больницу, снедаемая тревогой, заплаканная и измученная страшными предположениями? Или же... Петр Петрович не успел додумать, потому что Оля сказала странное:
- А вы, который врач, вы уже свою смену отработали?
- Да, - растерялся приятель-санитар, - а что?
- То есть вы не заняты? - уточнила Оля.
- Нет.
- Тогда подождите немножко, хорошо? Я быстро!
- Что мне делать? - прошептал приятель-санитар. Петр Петрович пожал плечами. Такого он от Оли не ожидал. Что она задумала?
- Вы еще здесь? - Олин голос, тихий, прерываемый треском и шелестом, раздался из трубки.
- Да.
- Я кофе себе налила и кусочек пирога отрезала. Испекла вот только что, с яблоками и корицей, вкусный получился, язык откусить можно! Чуете?
Петр Петрович принюхался и почувствовал вкусный запах сдобы. Приятель-санитар слегка побледнел и потер лоб.
- Так вот, про Петеньку все брехня. Я сегодня курочку черную зарезала, так заодно по потрошку и погадала. Все у моего кобеля, у Петеньки то есть, отлично, даже геморрой потихоньку проходит, никаких аварий или несчастных случаев я не увидела. Вот любовница его скоро бросит, это факт. Ну, так это дело понятное. Она молоденькая, а из него занудство так и прет, надоел он ей. Слышишь, зайчонок? Доктор, Петенька ведь нас слышит?
- Да, - прошептал приятель-санитар, но вряд ли Оля его услышала, связь становилась все хуже и хуже.
- Зайчонок, давай договоримся. Все, что было, то было. Забудем и этот жестокий розыгрыш, и твою любовницу. Ты там с ней сам уж все реши, чтобы мне не пришлось вмешиваться. Договорились?
Петр Петрович облизал сухие губы и кивнул, словно Оля его видела.
- Вот и славно! Хлеба купи, - обыденно закончила этот необычный разговор Оля и положила трубку.
- Она у тебя ведьма, что ли? - приятель-санитар был белый, как новая больничная простыня.
- Не замечал раньше, - Петр Петрович трясущимися руками заблокировал номер "Вера - мясо" и помчался домой.
***
Примерно в это же время
- Мама, я у тебя телефон забыла, хорошо вовремя вспомнила, на автобус не села. Звонил кто? - запыхавшаяся Оля вбежала в дом Марии Сергеевны.
- Звонил твой малахольный зайчонок, спрашивал, хлеба надо купить или нет.
- Вот растяпа! Конечно надо! Сейчас перезвоню ему.
- Не надо! Я сказала, чтобы покупал.
- Спасибо! Ну, я побежала!
- Может быть кофе все-таки выпьешь?
- Нет, ужин еще готовить. А пирог-то, пирог допекся?
- А как же! Сейчас заверну тебе половину.
- Ах, как пахнет! Ты кудесница, мама!
- Чуть не забыла, курицу забери. Сегодня зарубила, совсем нестись перестала. Свари завтра лапшу.
- Спасибо, мам, я побежала!
- Позвони, как домой доберешься!
- Ладно, но связь тут у тебя! Ничего же не слышно! Ты хотя бы на улицу выходи!
- Выйду. Беги!
Оля аккуратно положила в сумку пирог и курицу, поцеловала мать и умчалась.
Мария Сергеевна допила кофе, аккуратно перевернула чашку, зачем-то дунула на нее, пробормотала какие-то слова и, взяв чашку в руку, всмотрелась в кофейную гущу.
- Ну вот, теперь все в порядке. Зайчонок! Ну надо же! Сколько вместе живут, а этот плешивый для нее все еще зайчонок! - фыркнула Мария Сергеевна. Зятя она недолюбливала за его самодовольство и космическую ненаблюдательность.
©Оксана Нарейко