Она была в красивом черном платье,
Достоинством сражая царственной осанки,
И руки обнаженные, как хитрые приманки,
К себе манили в ощутимом тонком аромате.
С небрежностью изящной на косые плечи
Спадали волосы блестящею волной,
Она поправила их робкою рукой,
И губы улыбнулись трогательной встрече.
Она смотрела с радостной надеждой,
И от всего лица её повеяло теплом,
Спустилась ночь за сумрачным окном,
Таилась тайна в этой тишине мятежной.
И эта ночь, и стройный стан её
Заставили дрожать его большие руки,
Из сада летнего едва просачивались звуки,
Чему-то важному случиться было суждено.
Горела блекло лампа в комнате душистой,
Сквозь колыхавшуюся штору ночь вливалась,
Она со свежим будто воздухом шепталась,
Лишив его внезапно смелости речистой.
Он вдруг себя почувствовал наедине
С роскошной женщиной, чарующей, прекрасной,
От этой мысли потрясающей и властной
С трудом дышалось, как на горной высоте.
Но, наконец, не выдержав давленья,
Он торопливо попрощался и ушел,
И тут же на себя стал зол
От этой дрожи тягостной затменья.
Погас у лампы свет совсем не скоро,
Она ещё так долго неподвижной оставалась,
В глубокой тишине всё мыслями скиталась,
Лишь лёгкий ветер её руки целовал проворно.