Произошел в жизни Коли Киреева неприятный случай. Он оскорбил девушку. Не хотел. Но так случилось. До этого он девушек не оскорблял. А тут сорвалось. Коля в тот момент даже не понимал, что оскорбил. И через полчаса вообще забыл, что такой казус с ним приключился. А вообще Коля ли в случившемся виноват, это еще как посмотреть. Ведь говорят, что нас по жизненному пути ведет провидение.
Возможно, всему виной Сашка Барашкин. А может быть, если копнуть глубже, отец Барашкина. А если копнуть еще глубже, до самого дна, - руку провидения направляли израильские сионисты.
Вот как развивались события. За три года, как сыну закончить школу, Сашкин отец, вконец искобелившись благодаря своей руководящей должности, кинулся во все тяжкие, бросил жену и сына и ушел к молодой секретарше.
Обиднее всего Сашиной маме было, что она, девушка из интеллигентной семьи сгубила молодость на этого подлого хлыста, Сашиного отца. Он бросил женщину, которая могла сонеты Шекспира читать в подлиннике. И некоторые его произведения в подлиннике знала на память. Перед ней открывалось прекрасное будущее. А она наступила на горло собственной песне, выворачиваясь наизнанку, чтобы ее избранник, будущий Сашин отец, одолел институт. Потом посвятила себя карьере мужа. И вот все ее старания пошли насмарку. Нет, неверно. Не все. Сашин папа, как она и старалась, вырос, стал шишкой. Но загулял по наглому. Вот чем закончилось. Спасало то, что она, изучавшая Шекспира, знала, что ее трагедия – бытовая, а не шекспировская.
Первый звоночек трагедии прозвенел давно. Пришла беда откуда она не ждала. Она, женщина, одобрявшая политику партии и убежденная интернационалистка, оказалась палкой в колесе для карьеры мужа. В это время по независящим от нее причинам росла напряженность на Ближнем Востоке. И одновременно, независимо от Ближнего Востока, росла напряженность у них в семье. И тоже по причинам, от Сашиной мамы независящим. И обе напряженности вдруг сошлись в одной точке. В их квартире. Абсолютно чуждые Сашиной маме сионисты, какой-то одноглазый Моше Даян, о котором она доселе и не слыхивала, разгромили в шесть дней арабов. И в негодовании родная держава, разорвала отношения с сионистским режимом. Сашиной маме внешняя политика была до задницы. Но однажды ее уже изрядно погуливающий муженек заметил мрачно, что в высоких кабинетах ему намекнули: не забывай, что ты работаешь в режимной области. А на ком женат? И муж Сашиной мамы понял, что сфера его работы, карьера не сочетаются с близостью к женщине, которая может сочувствовать сионистам.
Может быть, расставшись с не соответствующей политике партии женой, Сашин папа вздохнул спокойнее. Но если жены приходят и уходят, то с сыновьями такой фокус не проходит. Социалистическое законодательство, исповедуя принцип гуманности, стоит на стороне детей. Перед сыном не маячила перспектива обнищания. Беглый отец от алиментов не увиливал. Но слово алименты созвучно со словом элементарный. Алименты – это элементарная помощь. Не алиментами едиными жив человек.
Перед Сашей стояла перспектива поступления в ВУЗ. Планы Сашиной мамы, что сыну, как дитю влиятельного отца, будет легче поступить, рухнули. Час икс приближался. Сашина мама слушала, что говорят ее подруги и знакомые, у которых были поступающие дети: якобы перед приемными комиссиями поставлены условия отсеивать по пятой графе.
Ее родня хорошо запомнила годы борьбы с космополитизмом, и прислушивалась к каждому шороху. И Сашина мама опасалась, что возникнут проблемы при поступлении сына, который, как в сказке, из сына влиятельного отца, упал до разряда сына нежелательной матери.
Бывший супруг на все забил, словно забыл, что есть сын. А Сашина мама унижаться и просить не собиралась. Но она была из упертых особ. Гнусный плевок развратника не заставил ее опустить руки. Сын поступит. С блеском. И этот блеск станет звонкой оплеухой загульному папаше, станет ее оружием возмездия неверному супругу.
Сашу спасало небольшое плоскостопие. И армия в спину не дышала. Мог в институт поступать и не один год. Но у мамы о непоступлении с первого раза даже речи не шло. С первого захода и с блеском!! По главной площади с оркестром!! На белом коне!!
Подготовка к поступлению превратилась для Саши в муку. Тотальному маминому нажиму сын не смел перечить. Единственно, с чем мама не спорила, с его выбором. Он предпочитал технический вуз. Сказалась дурная наследственность загульного отца. Саша зубрил математику, физику. Проблема для его матери состояла в том, что она была чистым гуманитарием. Но разве это препятствие? Это не препятствие, а дополнительные траты. Главное не знание математики, а организация подготовительного процесса. Мама нашла репетиторов. И постоянно справлялась, каковы успехи отпрыска.
Материнское подвижничество увенчалось успехом. В институт Саша поступил. Не с тем блеском, который ожидался. Но по баллам прошел. Однако в институте, где нет контрольных работ, родительских собраний мама утеряла рычаги контроля. Боялась, что сына, в его возрасте соблазнов занесет кривая, и отсеют. Его-то первого, с превеликой радостью. И никто не заступится. И единственное, чем она могла ответить угрозе, контролировать Сашины развлечения.
А между тем сын хотел развлечений, душа хотела праздника. В институте такие девушки, что так и манят огоньки веселых глаз. Зато нет дневника, который каждый день проверяют родители, нет классного руководителя, который выговаривает то за одно, то за другое. Который, если захочет – запишет в дневник, вызовет в школу. Нет завуча, который позвонит родителям.
В Сашиной группе была половина иногородних. В общагу, где жили иногородние, час езды. Общага манила Сашу своими огнями, как ребенка манят аттракционы в парке. Поводов для застолья хватало. Праздники плюс дни рождения. Информация о том, что будут отмечать, до Саши доходила своевременно. Единственная проблема в маме. Чтобы отправиться в общагу бедному молодому человеку приходилось долго уламывать родительницу. Ублажить маму успеваемостью он теперь не мог. Оценки в дневник не проставлялись. А мама общежитиям не доверяла.
Молодая разлучница-секретарша, пока не спуталась с ее мужем, тоже жила в общаге. А окрутив Сашиного папу, выскочив за него, так резво взяла быка, то есть Сашиного, папу за рога, что бывшая жена только ахнула. Молодые распутники скоренько обтяпали кооперативную квартиру. Как умудрились? Сашина мама сжалась в негодовании. Она понимала: ее бывший муж, доросший до руководителя, и возможно получивший одобрение своему разводу у более высоких руководителей, - это тот самый рог изобилия, который теперь развернулся источающей стороной к совратительнице и острым концом к бывшей супруге.
От мамы, считающей, что вся мерзость и разврат идут из общежитий, Саша с трудом и далеко не каждый раз получал добро на праздник в общаге. А потому, он с грустью слушал на переменах между парами, как Суворов прижал в темном углу Бирюкову, как Рогов ластился к Литвиновой, как Подзорова, приняв на грудь, пела: «Я гимназистка седьмого класса, пью самогонку заместо кваса» Глаза вспоминавших блестели тем блеском, про который Пушкин сказал: «В них сияет пламень томный — наслаждений знак нескромный.» А Саша слушал, глядел на блеск в глазах и глотал слюнки.
Сложно то, что посиделки в общаге часто возникали спонтанно. А отпроситься у мамы спонтанно Саша не мог. Поэтому он разузнал у Полины, комсорга группы, дни рождения тех, кто живет в общаге. И за неделю до намеченного в общаге мероприятия начинал перед мамой водить хороводы и разыгрывать паиньку. Если мама соглашалась, она ставила ему условие: быть дома как штык к одиннадцати. Вернувшегося сына она обнюхивала, как собака на таможне.
Будь Саша знойным красавцем, он бы чихал на общагу, подцепил бы нормальную приличную телку. Можно найти такую, чтобы нравилось и ему, и маме. И успокоился бы. Но красотой Саша пошел не в отца. Мама решившая вопрос поступления сына, углубившаяся в вопрос удержания его в институте, взялась и за вопрос его личного счастья. Это материнская обязанность - подыскать для сына приличную девочку. И желательно из приличной еврейской семьи.
Сгубив свою молодость ради мужа, она осталась, обычным младшим научным сотрудником. Судя по зарплате, государство таких скромных сотрудников ценит мало. Зато ценят окружающие. Именно за скромность. Ценят подруги. И подруги пришли на помощь. Если бы Саша только знал, во скольких семьях, где подрастали дочери на выданье, побывала его фотография. Если бы он знал, какому тщательному отбору его мама отвергла ряд кандидатур, - недлинный ряд, но все же, - он возомнил себя султаном, которому подбирают жену.
И в конце концов, в середине Сашиного второго курса, - такая сыскалась. С простым русским именем - Маша. Но Сашина мама подумала, что русское имя – это даже к лучшему. Тем более, что все равно имя с еврейскими корнями. И что немаловажно, корнями Маша была ровней Саше: папа русский, мама еврейка. Семья вполне приличная. Кандидатка – не писаная красавица. Но не с лица воду пить. Единственная дочка в семье. Сашина ровесница, студентка. И папа доцент. Сашу с этой девочкой свели.
Сын от доцентовой дочки голову не потерял, на свидания не бегал. Зато Маша к ним в гости захаживала. И такая умница, такая воспитанная. Заранее звонила, спрашивала разрешения. Приходила всегда, когда Сашина мама была дома. И разговаривала больше с Сашиной мамой, чем с Сашей. Не невестка, а золото.
Но время шло. А Маша все так же захаживала и захаживала. И все так же больше с Сашиной мамой болтала. А Сашу ни разу к себе не пригласила. Или у них на этот счет разговору не было? Вот и пойми эту молодежь. А уже четвертый курс был почти на исходе. Нужно как-то определиться.
Мама не догадывалась, каким образом определился ее сын, какие темные тропки его манят. Даже благоразумная Маша не направила его на светлый путь. Сашу куда больше манили вечеринки общаги. Теперь на четвертом курсе мама разрешала сыну возвращаться из общаги в двенадцать. Но одновременно она решила форсировать Машин вопрос. Маме показалось, что она нашла причину, почему Саша не проявляет к избраннице пылких чувств. Просто на ее фоне, на фоне знающей Шекспира женщины, Маша не смотрится. А вот на фоне шалав из общаги она засияет как драгоценная диадема. Сашина мама старательно ограждала Сашу от пагубного влияния отца. А не учла простой вещи. Так же как для отца, фон для Саши был куда привлекательнее центральной фигуры. И наивная мама собственными руками вырыла могилу. Подала сыну фатальную идею. Если уж так долго дружит с Машей, то ничего ему не мешает на очередной сабантуй в общаге пойти вместе с ней?
А Саша за годы обучения завел себе в группе кореша из общаги, по имени Леша, которому он мог поверить свои планы. И Саша предложил ему следующий вариант. Время-то Лешу подпирает. Если тот хочет зацепиться в Москве, Саша сведет его с москвичкой на выданье, студенткой, очень воспитанной, дочкой доцента. На пианино шлепает. А Леша в обмен сведет его с девушкой из общаги. Пианино, не обязательно. Главное, чтобы была сговорчивой. Такая рокировка была намечена на Восьмое марта. В этот день Саша пришел в общагу с Машей. А по дороге так Лешу расхваливал, что девушка втюрилась, не отходя от кассы.
Такое бывает. Над Лешей нимб не светился. Саша собственноручно его подмалевал. Так пишут богомазы. Нарисуют человека. Ну человек как все. Но вот богомаз пририсует нимб – и совсем другое дело. можно молиться. В наши времена сплошного атеизма рисованные нимбы плохо срабатывают. Ну женщины могут нарисовать себе на лице много чего. Маша тоже немного постаралась. Но мужчинам такое не свойственно. Могут конечно, на грудь ордена нацепить. Те, у кого есть. Леша был кандидатом в мастера. Но свой значок куда-то закинул. Поэтому никакого материального знака отличия не носил. И Саша старался, расписывая приятеля. И про кандидата в мастера упомянул. Но упомянув, подумал, что упомянул напрасно. Маша иронически усмехнулась. Не всякие девушки любят длинноногих и политически грамотных. Девичья душа -потемки.
Девичья душа – неведомая галактика, черная дыра. Приголубь ее Саша в свое время, может быть, Маша бы прилепилась к нему. Саша этого не сделал. А она ждала какого-то события. И вот дождалась. Так, кажется, у Пушкина сказано о Татьяне. У Пушкина Татьяна Онегину не глянулась. И Маша не глянулась Леше. По коридорам общаги фланировали телки куда пофартовее. Но Леша, будучи джентльменом, не мог плюнуть на уговор с Барашкиным. Он весь вечер держался рядом с Машей. Маша весь вечер на Лешу только и глядела. Ну а Леше было не в новость и не в тяжесть девушку охмурить. Все-таки четыре года в общаге – приличный срок. Уже в этот вечер он провожал Машу до дома.
Поздно, перед сном Леша вернулся к себе в комнату. Коля Киреев, который жил с Лешей в одной комнате, но учился на другом факультете и в сабантуе не участвовал, заметил, что с Лешей что-то не то. Но что выяснять перед сном не стал. Коля не был в курсе событий. Не знал, как Леша провел вчерашний вечер. А между тем имелось несколько обстоятельств. Во-первых, после застолья осталось достаточно съестного и спиртного. Во-вторых, следующий после праздника день был выходным. И толпа, чувствуя, что недогуляла решила с утра продолжить.
Поэтому на следующее утро Маша пожаловала в общагу. И заявилась прямо к Леше в комнату, где спал Коля. Коля услышал стук и дал добро заходить. Зашла девушка. Незнакомка. Коля прежде ее не видел. Случается, такое: отлетают, как облака, легкие утренние сны, горизонт проясняется, и перед твоим взором встает девушка. глаза ее сияют. Улыбка ее - предвкушение счастья. А ты лежишь под одеялом на железной койке. Коле стало ясно, что с Лешей вчера было не то. Новый кадр.
Но опытному Леше уже при первом провожании показалось, что с этой Машей, определенное не то. Возникнут проблемы. Брать приступом эту крепость он не собирался. Брать осадой – тем более. Он привык действовать, как мудрый полководец. Если ворота сами не откроются, значит крепость нужно обойти стороной.
Леши в комнате не было. Когда он вернулся, и увидел нежданную гостью, вынужден был соображать быстро. Маша была не в его вкусе. Это как раз можно перетерпеть. Но по вчерашнему провожанию Леша определился, что она девушка «самых честных правил», на каких не стоит тратить время. Все же остальное как на блюдечке: студентка, москвичка, и тому подобное. И поди взвесь. Пока Леша взвешивал, он автоматически оставался не просто любезен, а даже обольстителен. Почти как вчера, когда провожал ее. Его взгляд намекал Маше, что присутствие соседа не позволяет ему пустить в ход свою нежность. Оставалось смотреть воспламеняющим взглядом, и ловить ответный свет в Машиных глазах.
Вот теперь мы сосредоточимся на главном герое, Коле Кирееве. Коля Киреев, хотя и учился на другом факультете, со второго курса жил с Лешей в одной комнате. молодые люди были очень разными. И характерами. И разного воспитания. Из непохожих семей. Но притерлись. Соседство каждого удовлетворяло. Лешины родители были инженерами среднего полета. Еще подрастала в семье сестра-школьница. Поэтому Леше приходилось стараться, чтобы не пролететь со стипендией. Родители подкармливали. Плюс стипендия. Шиковать не приходилось. Но он предпочитал жить скромно и экономно, но не искать подработку. Много времени тратил на тренировки.
А у Коли с деньгами было гораздо сложнее. Мать его умерла. Отец, инвалид, не работал. Жил на пенсию. В семье две младших сестренки. Чтобы сестренки жили с отцом, необходим хотя бы минимум достатка в доме. Коля ночами развозил почту. И часть денег отсылал домой. Многие лекции пропускал. На занятиях клевал носом. Успеваемость его не особо волновала. Ему при всех его тройках в сессию платили бы стипендию. Коля думал не о мяче о и телках, а как отоспаться. И позволял себе расслабиться в компании только по большим праздникам.
Он как раз отсыпался, когда явилась Маша и разбудила его. Леша в этот момент куда-то вышел. Коля проснулся, сидел на кровати и спросонья что-то бубнил. Не мог ответить свалившейся на голову девушке ничего внятного. И возможно казался ей неучтивым и косноязычным. Но девушка не подвала виду, улыбалась и упорно торчала в комнате, желая непременно дождаться Лешу. Словно он у нее трешку до стипендии занял. И не просто торчала. Девушка увидела на столе синий томик и тут же спросила:
- Ну как вам Голсуорси?
Коля был поражен. Надо же. Издали с одного взгляда может определить, что за книга. Начитанная. Эту книгу читал Леша. Коле было не до художественной литературы. Не только не до Голсуорси, даже не до Есенина. Хотя, когда компания соберется, Коля брал гитару и напевал кое-что из Есенина.
Девушка, точно богиня мудрости, говорила, как по писанному. Коля так ладно изъясняющихся редко встречал. В общежитии ему было не до разговоров. Он большей частью отсыпался или чертил курсовые. С соученицами общался мало. Девушки общежития им не интересовались. Он интенсивнее общался с противоположным полом в почтовых отделениях, куда развозил почту. Но там активно перемешивали свою речь ненормативной лексикой. А эта, пришедшая к Леше, говорила уже час и ни одного матерного слова.
Институт, в котором училась Маша, находился недалеко от общаги. Первое время это казалось Леше плюсом. Маша после занятий заглядывала общагу. Но как Леша и боялся, она зачастила. Мозолила глаза, точно прописалась. И близость ее института стала минусом. Минусом потому, что Леша уже убедился: там граница на замке. Только через отметку в паспорте.
Когда первые три недели обхаживаний не дали результатов, Леша остыл. Настроение упало. А она приходила. Хоть беги из общаги. Но его грызло чувство вины: возбуждал в девушке надежды. Резко ее отшить – переступить через себя. Не в его привычках резать по живому. Оставалось только намекать приятелям по группе: вот бы кто-нибудь как-нибудь дал понять непонятливой, как глубоко она заблуждается. Но среди его приятелей не нашлось садистов. А Маша внедрилась. Умудрилась подружиться с Полиной. А Полина, комсорг группы, стояла на страже высокой нравственности и чистоты взаимоотношений и была убеждена, что во всем виноваты мужики. И под конец описываемого периода, уже не Леша звал Машу на посиделки, а Полина.
Леша как порядочный человек с Машей оставался ласков. Всякий раз, если Коли не было, отвечал на ласки. И ласкал ее в тех границах, которые она сама обозначала. Он уже выучил эти границы. И поэтому Маша пребывала в душевной гармонии и в Леше никаких перемен не замечала.
И теперь Коля стал неким Лешиным щитом. Первое время, когда приходила Маша, Коля выходил, предоставляя комнату влюбленным. Но скоро Леша стал настаивать, чтобы Коля оставался в комнате. Если Маша заставала в комнате Колю, - пусть Коля дремал, - даже о легком поцелуе и речи не было. Потому что Леша ее предупредил, что, Коля на прилюдные ласки посторонних крайне болезненно реагирует. Его, мол, не так давно девушка бросила. Самым наглым образом. И он от печали чуть не рехнулся. И поэтому махать красной тряпкой не стоит. Наоборот, нужно быть к Коле как можно внимательней. Даже ласковей.
Маше с Лешей деваться было некуда. Маша, благовоспитанная московская девушка, не знала общаги. Не знала, какие общага прячет «Парижские тайны». А Леша знал общагу, но знал и Машу. И понимал, что никаким «Парижским тайнам» не пробить этой брони. И оставалось им в комнате вести полушепотом умные разговоры. Коля иногда сквозь дрему слышал их беседы и поражался эрудиции девушки. И поражался почему Леша этим только утомляется.
Леша же терпеливо ждал окончания очередного сеанса. Когда Маше перешептывания надоедали, провожал ее домой. А вернувшись, жаловался Коле, как она его уже достала.
Коле Маша нравилась. Даже очень. Даже так, что, когда случалось она появится, а Леши нет в комнате, и она, ожидая Лешу, болтает с Колей, он чувствовал нечто типа эйфории. Колю так и подмывало признаться, как она ему нравится, нравится буквально всем, но он не решался. Как-то Маша долго ждала. И Коля, чтобы развеять атмосферу, взял гитару и исполнил ей несколько своих коронок. А напоследок исполнил модную песенку: «Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво, отбивать девчонок у друзей своих. Но поверь, что ты с Алешкой несчастлива, несчастлива. А судьба связала крепко нас троих» Тут Коля вздохнул, как трагический актер и продолжал, глядя прямо Маше в глаза: «Как же быть, как быть? запретить себе тебя любить? Не могу я это сделать не могу.» Но исполнитель видел, что его старания не оценены. Она не чувствует, что песня адресована ей. Возможно, именно тем она Коле и нравилась, чем не нравилась Леше. Неветренностью, положительностью, основательностью. Коля ценил эти качества. Он отслужил армию. На три года старше Леши и Маши, он считал, что для Леши девушка уже старовата, а вот для него в самый раз. И как-то при очередной Лешиной жалобе Коля сказал:
- Так скажи ей, так мол и так. Мы не пара.
- Она обидится.
- Все равно придется сказать. Ну хорошо. Ты ее успокой. Скажи, что такие, как она, на дороге не валяются. Если хочет, я возьму над ней шефство.
- Как же ты возьмешь? - поразился Леша, поглядел на невысокого неяркого Колю оценивающе, вздохнул и добавил, - Ты как себе это представляешь?
- Вполне нормально.
- Тебе ведь некогда. Ты учишься и работаешь.
-Это уже мое дело, - сказал Коля, - Ты только ей аккуратно намекни. И потом скажешь мне, как она отреагировала.
Леша снова помолчал, не говоря ни да, ни нет.
- А ты знаешь, что она еврейка? – наконец спросил он.
- А что это меняет?
- А разве не меняет?
- Говорят, еврейки - верные жены.
- Вон ты куда загнул, - сказал Леша, - Жениться собрался. А ты уверен, что…. – Леша задумался. Он сам во многом был не уверен. А Коля вообще запутал голову.
- Я тебе советую с ней поговорить, и голову не морочить, ни ей, ни себе, - сказал Коля, - Или ты хочешь, чтобы я с ней поговорил?
- Вот ты с ней и поговори, - обрадовался Леша.
Леша обрадовался. Вот это была бы прекрасная развязка, конец его мучений. Маша придет, когда его не будет. это случалось. И Коля проведет с ней политинформацию. И на этом все. А вдруг Коля наберется наглости и предложит себя в кавалеры? Пусть предлагает. В то, что, Маша на это клюнет, Леша не верил.
Шли дни. Леша оставался с Машей так же ласков и ждал, когда Коля объяснится. А Коля тянул. Ничего не подозревавшая Маша продолжала приходить. Леша. Наконец Леша потерял терпение. И Коля признался. Он обдумал и считает, что с его стороны такое будет выглядеть крайне некрасиво. Даже подло. Леше самому нужно разбираться. Леша вздохнул и сказал:
-
- Ладно, придется ждать, что все как-нибудь само рассосется. Вдруг метеорит упадет
И действительно получилось нечто подобное падению метеорита. Метеоритом стал Коля.
Нерассосанное состояние дотянулось до самых майских праздников. Конечно, праздник Маша справляла в компании с Лешей. Когда девушку согревает ее любовь, ей кажется, что ее греют лучи любви любимого. Счастливые не наблюдают не только часов, они не замечают туч. Отгуляли Первомай. На следующий день, второго мая, собирались на маевку. И Коля был в компании. В качестве приглашенного гитариста. Какая маевка без гитары? Маша обещала, что приедет.
Утром уже все собирались, а Маши нет. На пунктуальную Машу не похоже. Леше бы обрадоваться. Баба с возу – кобыле легче. Но он был хорошо воспитан. Хотя Полина постоянно обвиняла Лешу в нарциссизме и индивидуализме, он не мог себе позволить взять и уйти, и оставить девушку в праздничный день перед запертой дверью. А вдруг она, проехав через весь город, придет и поцелует дверь. Более того, он немного заволновался. Вдруг что-то случилось. Он даже наметил себе, что, если она не приедет в течение трех часов, он сам поедет к ней. И Леша сказал, что останется ждать.
- Давай я подожду ее, - предложил Коля.
Леше бы согласиться. А он стал мяться.
- Ты думаешь она обрадуется?
- А какие препятствия? И тебе удобно первый шаг в сторону отчаливания. Она придет, и мы приедем. И к вам подвалим. Место я знаю.
- Мне кажется, ты…. Леша подыскивал слова, - заблуждаешься. И потом, без меня вы обойдетесь, а как на маевке без гитариста.
- Слушай, Николянчик, - категорично произнесла слышавшая разговор Полина, - Ну что ты лезешь без мыла куда не просят? Третий лишний.
Коля помрачнел, и пошел. опустив голову, со всеми. А Леша остался ждать. Он ждал и признавался себе, что с удовольствием обменялся бы с Колей местами. И Коля был бы рад. Но Маша бы смертельно обиделась. А этого он не хотел. Он хотел остаться в Машиной памяти порядочным человеком. Но как выглядеть порядочным?
Маша задержалась на час. Оказывается, перепутала время. И теперь уже им не стоило куда-то ехать. Зато комната была пуста. В полном распоряжении молодой пары. И настроение было праздничным. Теплый майский ветерок дул в окно. И Маша высоко оценила то, что Леша остался ее ждать. Оба понимали, что у них валом времени на любовь. Никто не нарушит их уединения.
Ласки ее были такими празднично – теплыми, что Леша начал подозревать, что ничего Маша не перепутала, а приехала позже намеренно. Но переступить черту она категорически отказывалась. А Леша уже очень хорошо знавший ее верность принципам, не тратил силы. И ждал. Что раньше? Или Маше надоест или ворвутся наши. То есть, Коля. А Маша была неутомима. Леша не только таких девушек, которые крутятся вокруг да около, а результата никакого, не жаловал. Он их не понимал.
Когда дверь резко отворилась и в комнату вошел Коля, Маша резко одернула блузку. И по тому, как, отстранившись, она посмотрела на Колю, Леша стоявший к двери спиной, понял, что с Колей что-то не то. Он повернулся и понял, в чем дело. Коля наклюкался как зюзя. Маша засобиралась. И Леша, так долго ждавший этого момента, поднялся, чтобы ее проводить.
- И я тоже тебя провожу, - с некоторым усилием произнес Коля и подыгрывая себе на гитаре промычал «Вспоминай меня без грусти ненаглядный мой»
Струн подчинялись ему лучше, чем голос. Леша вспомнил, как Суворов из их группы рассказывал, что его дядю баяниста приглашали в их поселке на свадьбы. И там поили. И вот что удивительно: дядя уже еле на ногах стоит, а играет безукоризненно. Даже лучше, чем трезвым. Г Коля считал гитару своим козырем. Леша, который и ростом выше, и смазливее, и язык лучше подвешен, играть на гитаре не умел. А Коля умел даже пьяным. Что и собирался прямо сейчас и продемонстрировать. Но Маша не оценила.
- Вот именно, вспоминай меня без грусти, - строго произнесла она, - Меня Леша проводит.
- А в чем дело? Я что, помешаю? У нас демократия.
- Помешаешь, - Маша сказала уже с такой твердостью в голосе, что трезвый бы понял. Но Коля был не трезв. Настолько, что его предложение проводить Машу казалось ему очень уместным.
- Я с вами пойду, проветрюсь заодно, - сказал Коля.
- Дома проветришься, - сказала Маша. Леша предпочитавший метод убеждения, сказал:
- Это далеко.
- Ну и что? – Коля только пожал плечами, - Такую девушку на край света можно провожать.
Стало понятно, что, Коля, как разогнавшийся бык, наметил цель и с выбранного пути не свернет. Он пробежался по струнам. И запел, глядя прямо в глаза Маше:
- «Ах, посмотри на меня хоть один только раз. Ярче майского дня чудный блеск твоих глаз» Окончание фразы было скомкано.
- С пьяным спорить – время терять, сказал Леша и шепнул Маше, - Пока дойдет до метро и забудет, зачем шел.
Маша помрачнела. Вышли на улицу втроем. Маша мочала. Коля тоже замолчал. Леша был за массовика-затейника, не зная, что из этой затеи выйдет. Положительно то, что Маше, возможно, расхочется приходить. Зашли в метро. Когда подъехал поезд, Маша, увидев, что, Коля намерен ехать с ними, преградила ему дорогу к двери и выговорила очень твердо.
- Коля, спасибо что проводил. Теперь иди домой и проспись.
И она немного оттолкнула от двери порывавшегося зайти в вагон хмельного гитариста. Леша видел, как Колино лицо изменилось. Хмельная улыбка исчезла. Как видно, в те секунды, пока двери вагона были открыты, через сердце прошло многое: и сладость от нахождения рядом с девушкой, которая тебе нравится, и надежда, и неожиданная обида, и отчаянная, и желание мести. Он не шагнул в вагон, а крикнул в дверь.
- Сама иди проспись, дура. Дура ты. Он тебя не любит! Смеется над тобой, а ты, дура, не видишь.
Леша сделал движение, обозначающее готовность посчитаться с негодяем. Но тогда поезд умчал бы Машу обиженную и одинокую. И потом, Коля наконец-то все сказал. Пусть в грубой форме. Но дело сделано. И Леше важнее оставаться рядом с Машей.
Двери вагона закрылись. Пассажиры, те что слышали Колину тираду, с любопытством посматривали на Машу. Шекспировские страсти забесплатно, прямо в вагоне. Леше нечем было утешить девушку. Она даже не села. Стояла, опустив голову. Леша стоял рядом. Сейчас ей было не до Леши. Ее кололи любопытные взгляды. На следующей остановке Маша вышла. Леша за ней. Он обозначил желание приласкать ее, успокоить. Но она отвела его руку:
- Я сяду на следующий поезд. А ты езжай к себе.
- Я с тобой, - сказал Леша
- Спасибо, не надо, - произнесла твердо, как приказ, - Езжай домой.
Леша, как положено этикетом, дождался поезда и изобразил желание сесть с ней, но она твердо повторила
- Ступай домой.
Вот так все у Леши рассосалось. Он вернулся в свою комнату. На своей кровати, лежа на животе, как упавший метеорит, спал Коля. Когда он, на следующий день, очухался и Леша попробовал завести с ним разговор, выяснилось, что он не помнит, что произошло.
С тех пор Маша больше не появлялась. Поэтому об этом неприятном эпизоде в комнате не вспоминали. Для Леши это явилось избавлением. Да и не до Маши. Время неслось на всех парах. Приближалась сессия. Стало не до Маш, не до Свет. Потом военные лагеря, Девчонкам в этом смысле везет. Мирная жизнь. В лагерях, уставшие от муштры, вспоминали девчонок. Но не скажешь, чтобы Леша о Маше вспомнил с тоской. Потом военный экзамен. Потом коротенький перерыв каникул. И пятый курс.
На пятом курсе, когда Сашка Барашкин невзначай упомянул Машу, в Леше внезапно проснулось чувство вины. Некрасиво он поступил тогда. Ведь знал где она живет. Мог мягче спустить все на тормозах. Съездить и успокоить. А он не шелохнулся.
- А ты, что ее видишь? – спросил Леша.
- Вижу, - сказал Саша.
Прошло около десяти лет. Когда Лешу послали в Москву в командировку, он захватил с собой записную книжку студенческих времен. И вечером начал вызванивать по московским телефонам. Позвонил, конечно, Барашкину. Трубку взяла женщина. Сказала, что Саша живет не тут, с женой. Но она может перезвонить. Что ему передать?
- Передайте, что это Леша звонил из его институтской группы.
- Леша? Я так и поняла, что старый приятель, раз вы звоните по этому телефону. Помню Сашенька о вас рассказывал. Он в министерстве работает. Двое детей. Хотите, я ему сейчас перезвоню? Скажу, что вы звонили. Если он разрешит, я вам продиктую его номер телефона. Сможете мне позвонить минут через пятнадцать?
Скоро у Леши был номер Сашиного телефона.
Договорились встретиться в кафе. Барашкин стал внушительным. Ходил не торопясь. Носил очки в тяжелой оправе. Отрастил животик. Жена закормила. Говорили о старых друзьях -приятелях. Кого куда занесло. Потом Леша вспомнил, как безуспешно Барашкин пытался прилепиться к какой-нибудь крале из общаги.
- Ну а где ты жену сыскал? – спросил Леша.
- А ты ее знаешь. Это Маша.
- Вот как? – сказал Леша. Чего-чего, а такого он не ожидал. Ведь Сашка предлагал как-то рокировку: Машу на другую бабу. И после этого женился. Неисповедимы пути Гименея, - Твоя мама сказала, что вы живете душа в душу.
- Так и есть. Нормально живем
Еще через лет десять, когда Леша снова был в Москве, он снова позвонил Барашкину. Трубку взяла женщина. Сказала, что Саши нет дома и не будет в ближайшее время. Ближайшее время – понятие растяжимое. Леша позвонил в следующий вечер. Трубку взял Саша и тихо произнес.
- Это ты вчера на Машку напоролся. Она, представь себе, твой голос запомнила. Выволочку мне устроила. Так что, такие дела.
Это означало, что Барашкин отпадает. А Леша получил такое место, когда командировки в Москву стали частыми. Из тех, кто когда-то учился с ним в одной группе, многие сменили адреса и телефоны. Но он дозвонился до Люды Ганиной. И та сказала, что Барашкин с семьей уехал в Израиль.
Так провидение прочертило замкнутый круг. Не разбей когда-то давно сионисты арабов, не ушел бы папа Сашки Барашкина из семьи, и не случилось бы последовательности дальнейших событий, которые закончились тем, что Барашкины подались в объятья тех же сионистов, с которых начался этот рассказ. Круг замкнулся.
А куда занесло Колю Киреева? Таких людей, как метеоритов, может занести куда угодно. Либо сгорел, а атмосфере, либо закопался в тайге. Куда Колю забросила судьба, Леша не знал. Да и не искал. Хотя иногда думал, что не мешало бы. Ведь столько лет прожили бок о бок.