Ему нравился Георг и он понимал, что в сущности Архангел ни в чем не виноват, не виноват в том, что так случилось с Мэри. Пётр уговаривал себя как мог, но все же все больше испытывал раздражение к Георгу. Мэри была так беззаботна и счастлива. Без него. Если бы не он вся жизнь её сейчас могла быть другой, совсем другой. Пётр хотел, чтобы ему вернули его маленькую сестрёнку. Лучше бы они никогда не знали ни про Проект, ни про Георга.
Он заставал Мэри спящей, мечущейся в кровати. Она стонала, стонала, как стонет земная женщина от наслаждения, и это не на шутку пугало его. В глазах её он видел страсть и думал, что будет, если однажды этот вулкан извергнется наружу. Пётр не знал, что он извергался каждый раз, когда Мэри выходила на сцену. Он никогда не ходил на её выступления. Может , интуитивно боялся увидеть это воочию.
Он хотел, он ждал, что это пройдёт и Мэри станет прежней. Он не желал ничего знать о её планах стать Архангелом и заключить с Георгом Союз. Он просто хотел, чтобы все это у неё прошло, как страшный сон. Но, когда он пытался говорить об этом с Мэри, она хмурилась и отворачивалась от него, замыкалась, а то и вовсе огрызалась. Это было совсем не похоже на неё прежнюю.
Пётр хотел ей счастья и кто же мог его упрекнуть в том, что он видел это счастье совсем иначе, чем сама Мэри.