Группа мальчишек в очередной раз с шумом пронеслась под моим окном и скрылась за баней. Стало тихо. Вдруг из кустов сирени, спугнув стайку воробьёв, выпорхнули две девчушки в коротеньких ярких платьицах. Обменявшись какими-то знаками, они крадучись двинулись к другому углу бани и, осторожно обогнув его, тоже исчезли. На какое-то время во дворе, залитом солнечным светом и долгожданным июньским теплом, воцарило хрупкое безмолвие. Стали отчётливо слышны голоса птиц и негромкий стрекот кузнечиков.
Игра детской компании, смысл и правила которой я безуспешно пытался разгадать, была в самом разгаре, когда мне пришлось отойти от окна и ответить на вызов. Это был Сергей Крабов, - между нами просто Краб, - возглавлявший текущий проект и изо всех сил пытавшийся сохранить в рабочем состоянии команду, расслабившуюся под домашним кровом и июньским солнцем.
Оказалось, что на сборы и дорогу у меня меньше часа. Потом короткое совещание в зоне перехода на тему того, что и где стряслось, стандартная подготовка и главный старт.
Процедура прощания с домашними продлилась, как обычно, не долго. Расцеловав ещё раз своих девочек и пообещав быстро вернуться, я прыгнул в верный «трут», застывший с открытой кабиной над площадкой у крыльца.
- На базу. Шестой сектор. - Скомандовал я и прижался лбом к закрывшейся прозрачной оболочке в надежде успеть увидеть Киру и Катеньку. Наверняка, обнявшись, они махали сейчас вслед быстро удаляющейся голубой капсуле.
- Во что же играли дети? - Снова вернулась мысль, прерванная вызовом. Подумав немного, но так и не найдя ответа, я окончательно переключился на новую ситуацию. Впрочем, понятие «игра» и здесь оставалось ключевым, хотя дело, которым мы занимались было совсем не похоже на развлечение.
Уже несколько лет в пределах Солнечной системы действовали несколько космических учебно-испытательных полигонов для молодых космонавтов. Это искусственно созданные модели возможных, но во многом непредсказуемых ситуаций, способ выхода из которых никогда заранее не был известен. Различные препятствия, зачастую весьма опасные, поджидали испытуемых на каждом шагу. Самостоятельно преодолеть всё пространство модели и выйти в конечной точке — значило успешно пройти испытание или, как принято у нас говорить, выиграть. Особо трудной становилась задача, при неожиданном пересечении пространств разных моделей. Непредсказуемое смешение различных явлений превращало порой испытание игроков в настоящий ад.
Хорошо помню прошлогодний случай, когда в узкой речной долине с горячими грязевыми источниками и жуткими ящерообразными обитателями, которую требовалось пересечь, неожиданно возник действующий вулкан из другой модели. Раскалённая лава и хлопья серого пепла появились на пути неожиданно, враз усложнив и без того не простые условия игры. Трое ребят из челябинского центра подготовки едва не погибли тогда, несмотря на мужество.И в этот раз, судя по спешке, с которой нашу спасательную команду вернули в центр, ситуация сложилась непростая.
- Вижу, все в сборе. - Прогудел Краб, придав максимум суровости своему и без того внушительному басу. - Седьмая площадка пару часов назад круто пересеклась с шестнадцатой! Игроки живы, но намертво запечатаны в какой-то пещере. Вокруг - существа, которые, видимо, сильно мутировали за последние несколько лет и теперь проявляют поразительную активность и... сообразительность. В сочетании с жестокостью их способность действовать вызывает серьёзные опасения. Ребята держатся хорошо, но никакого выхода, кроме прямого столкновения, пока не видят.
- А какие возможны последствия прорыва? - Спросил длинный Гога, известный своей склонностью к штурмам и лихим атакам.
- По мнению экспертов, - хмуро посмотрел на него Краб, - с большой вероятностью неприемлемые. Хотя, никаких жёстких ограничений в этом отношении всё же пока нет. У нас нет. - Уточнил он и, обведя взглядом нашу пятёрку, остановил взгляд на мне.
- Что скажешь, Мир?
- Не знаю, Краб... Есть, правда, одна слабенькая мыслишка... А на каком основании сделаны выводы о жестокости обитателей модели? И чьё это заключение?
- Вся информация у нас от членов жюри. Ты же знаешь!
- Ну да. Потому и спрашиваю. - Буркнул я.
- Ладно. Стартуем. Потолкуем по дороге. - Объявил Краб, решительно отбросив назад непослушную чёрную прядь и развернув не слишком широкие плечи.
Время для уяснения ситуации действительно истекло и следовало спешить.
Две минуты спустя, облачившись в БИКи - биологические индивидуальные комплексы последнего поколения - мы вошли в ниши для адаптации организмов к специальному жизненному режиму. А ещё через пять минут уже стояли плечом к плечу в камере с ослепительно сияющими изумрудными стенами и были готовы к старту. На продолжение разговора оставалось минуты две. Кубик неожиданно попытался пошутить и как всегда неудачно. А Гога пообещал ему после возвращения без очереди сделать операцию по удалению больного органа, который у остальных людей называется чувством юмора.
Затем стены вокруг дрогнули и начали постепенно распадаться на светящиеся фрагменты, исчезая вместе с угасающим сознанием боевой шестёрки.
* * *
- Прибыли! - Объявил Краб, привычно тряхнув шевелюрой, скрытой теперь под полупрозрачной оболочкой БИКа. - Полный взаимный контроль. Оцениваем ситуацию и принимаем решение через десять минут. Пещера с игроками — от выхода прямо сто тридцать и вправо двадцать четыре метра. Капсулу без моей команды не покидать!
- Круто! - негромко прокомментировал слова Краба обычно молчаливый, ехидный Кубик. Подойдя к прозрачной оболочке десантного аппарата, он уставился на покрытую изумрудным мхом поляну под ярко синим, почти земного цвета небом.
- А сзади справа гость. - Спокойно сообщил Гога. Дружно развернувшись, все уставились на крупное, не менее двух с половиной метров, лохматое существо, напоминающее по форме гориллу. Гость необычного для земной обезьяны тёмно-зелёного цвета замер метрах в двадцати от нашей капсулы и теперь пристально вглядывался в полупрозрачную снаружи оболочку. Уверенно стоя на слегка согнутых задних конечностях, передними он периодически почёсывал то грудь, то затылок, словно в неуверенности перед решительными действиями.
- Хочет атаковать, - заключил Гога, - и скорее всего начнёт прямо сейчас.
Не успел он закончить фразу, как горилла подтвердила его догадку, бросившись на нашу капсулу, более чем вдвое превосходящую её по высоте. Чего именно добивался зверь, было непонятно, но соскользнув пару раз с гладкой поверхности сферического купола, он уселся на землю и, обнажив большие желтоватые зубы правильной формы, начал издавать какие-то свистящие звуки, периодически оглядываясь назад. В густых зарослях пёстрой и чрезвычайно разнообразной растительности, утыканных словно столбами высокими пальмовидными деревьями, тут и там стали появляться зелёные собратья нашего решительного гостя. Один за другим они выбирались на поляну, где стояла капсула, быстро заполняя свободное пространство вокруг.
Гориллы, как мы назвали своих оппонентов, скалились, демонстрируя крепкие зубы и обменивались какими-то звуками, совсем не похожими на речь. Периодически тут и там возникали стычки между наиболее активными особями, сопровождающиеся рычанием и вырванными клочками зелёной шерсти.
- Что же они так не любят друг друга? - Задумчиво произнёс Кит.
Убеждённый сторонник физической картины мира, худощавый, небольшого роста Сергей Китов не имел ничего общего с морским животным, имя которого носил в команде. А к зоопсихологии, особенно применительно к существам, создаваемым в рамках игровых моделей, он вообще относился с нескрываемым сомнением.
- Зачем гадать? Предлагаю просто перелететь к пещере, - решительно предложил Гога, - переместить застрявших там игроков в капсулу и подробно расспросить. Так будет быстрее и проще принимать дальнейшие решения.
- Это грубое вторжение в игру! - Возмутился Краб и менторским тоном продолжил. - Мы должны оказать лишь минимально необходимое содействие испытуемым, а не упрощать и тем более отменять само испытание. В идеале, следует скорректировать ситуацию так, чтобы игроки даже не поняли, что им оказана помощь извне.
- Мы все знаем устав, Краб, - спокойно подал голос мудрый Аман, - но никто пока не знает наверняка, как действовать в наличных условиях. Не думаю, что предложение Гоги следует проигнорировать, но прежде я бы послушал остальных. Как там твоя, так и не высказанная мысль, Мир?
Аман был как обычно прав. Самый старший из нас, самый крепкий и самый рассудительный, он относился к Крабу с уважением, но и с определённой долей иронии. Краб же, самолюбивый и эмоциональный, не мог этого не чувствовать и в подобных случаях огорчался, хмурясь и замолкая на несколько минут.
На сей раз, однако, демонстрировать обиду было некогда.
- Давай, Мир! Мы слушаем. - Скомандовал он обернувшись в мою сторону.
Хоть предчувствие продуктивной идеи и не покидало меня, сформулировать свою позицию и, тем более, предложить конкретный план действий я пока не был готов. Но в тот самый момент, когда я уже собрался запросить для себя тайм-аут, предложение само собой сорвалось с языка.
- Нужно попробовать пообщаться с ними. Я готов сам выйти с белым флагом и добрыми намерениями к аборигенам.
- Ну вот, один готов! Но и вчетвером команда останется вполне дееспособной. - Весело заявил Гога.
- Почему вчетвером? - Чуть растерянно спросил Кубик. - Нас же шестеро...
- Потому, что я иду с Миром. В смысле выхожу вместе с Миром на поляну! Буду прикрывать его с тыла. - С сияющим видом пояснил Гога.
- Стоп! - Снова повысил голос Краб. - Ещё никто никуда не идёт. Мир! Давай аргументы и план!
Почесав БИК в том месте, где обычно находился затылок, я признался, что главный аргумент, к сожалению, это только моя интуиция. Между тем, я точно знал, что должен выйти, что и подтвердил ещё раз.
- Почему именно выйти? Может есть другой способ понять логику поведения этих... агрессивных и, судя по сложившейся в игре ситуации, опасных животных?
Аман смотрел на меня с тревогой и, одновременно, с откровенным интересом.
- Прошу разрешения на выход со вторым уровнем защиты. Возвращение при предельно допустимом уровне опасности либо по сигналу тревоги. Лучше вдвоём. - Сформулировал я по уставу и глянул на Гогу, который при этих моих словах снова расплылся в улыбке. Краб же никак сразу не отреагировал, а предложил высказаться остальным.
- Мне нравится предложение Мира, - заявил Кит, - и я готов выйти вместе с ним. Так мы сможем действительно быстро понять намерения и методы действий животных, не подвергая дополнительной опасности игроков. А следующий шаг определим по результатам.
- Считаю план предельно рискованным. - Хмуро объявил Краб. - Какие ещё есть соображения?
Все остальные были за выход, и мы с Гогой стали готовиться к встрече с аборигенами. Краб, Кит и Кубик заняли свои места за пультами, а Аман надел большие чёрные боевые перчатки, позволявшие управлять большинством поражающих устройств, всех возможностей которых мы за два года работы в проекте не имели ещё случая по-настоящему оценить. Переведя в боевое состояние парализаторы, встроенные в БИКи, мы с Гогой ждали сигнала начала операции.
Как только наши супер башмаки ступили на жесткий болотного цвета мох, неохотно прогибавшийся под ногами, на поляне сразу стало тихо. Сотни взглядов как по команде впились в нас. Гориллы смотрели настороженно и, как мне показалось, со страхом. Ближайшие к нам особи медленно пятились, стараясь оказаться рядом с собратьями.
- И что в них такого страшного, что игроки спрятались в пещере! - Тихо, но эмоционально воскликнул Гога. - Может пугнём их слегка?
- Ни в коем случае! - Я крепко взял Гогу за руку. - Кажется я догадываюсь, что делать.
Вызвав Краба, я попросил того быстро сгенерировать мне мяч. Любой, лишь бы мог прыгать и катиться. И желательно поярче. Пока я прикидывал, как обосновать свою более чем странную просьбу, Краб окликнул Кубика и... отключился.
Мяч, ярко раскрашенный в несколько цветов, появился минуты через две. Я подбросил его пару раз и перекинул Гоге с просьбой бросить обратно. Затем, как заправский футболист, немного пожонглировал мячом и сильно пнул его, заставив взлететь высоко над поляной. Ударившись о землю, мяч весело подпрыгнул и опустился на голову одного из зелёных зрителей. Раздался пронзительный визг испуганного животного. Это безусловно был страх и ничто иное. Тем временем мяч, отскочив ещё от одной головы, упал под ноги. Кто-то задел его и безобидный шарик, не причинив никому вреда, покатился в сторону.
Появление на поляне нового действующего лица никто сразу не заметил, включая Гогу, призванного следить за тылом и флангами. Когда же, глянув направо, я увидел не просто большую, а гигантскую гориллу ростом с нашу капсулу, мне стало немного не по себе. Однако, уже в следующее мгновение я понял, что зверь отнюдь не намерен нас атаковать. Он не меньше остальных был заинтересован погоней за непослушным мячом, в которой участвовала уже значительная часть маленьких горилл и забавно жестикулировал, реагируя на поведение круглого незнакомца.
- Да это же дети! - воскликнул я радостно, поскольку чего-то подобного и ожидал,
- Они просто играют! А родитель их, похоже, вполне удовлетворён этой ситуацией и вовсе не собирается с нами воевать.
- Может он нас просто пока не заметил? - Высказал осторожное сомнение Гога.
- Брось, Гога! Он всё услышал и увидел. Иначе бы его здесь просто не было.
Низкий вибрирующий рык заставил нас вздрогнуть. Гигант сделал несколько шагов в нашу сторону и остановился, скалясь и глядя на нас маленькими пронзительными глазами с желтоватыми белками.
Нужно было иметь очень крепкие нервы, чтобы остаться спокойными в ответ на угрожающее движение этой огромной темно-зелёной туши. Конечно, мы были достаточно хорошо защищены и вооружены, и подобное существо не могло представлять для нас серьёзной опасности. Однако, применить оружие в отношении животного значило для нас проявить слабость. И не столько физическую, сколько психологическую. К тому же горилла являлась хоть уже и самостоятельным, но все же произведением наших коллег биотехнологов и вовсе не предназначалась для психического или физического поражения и, тем более, для уничтожения.
- Что будем делать? - Тихонько спросил Гога, слегка наклонившись ко мне, но не опуская левой руки, кисть которой вместе с мощным излучателем была направлена на гориллу. Зверь, как мне показалось, тоже осторожно поглядывал на руку Гоги. Несколько раз он оборачивался на визг кого-то из игроков, придавленного массой охваченных азартом товарищей. Затем пристальный и явно чего-то ожидающий взгляд вновь устремлялся на нас.
- А знаешь, это животное явно не намерено с нами воевать. Но чего же оно хочет? А ведь чего-то точно хочет и ждёт.
На сей раз Гога определенно был прав. Взрослая горилла пыталась чего-то добиться от нас, но не знала как, и это её явно огорчало.
Неожиданно зверь резко развернулся в сторону резвящейся толпы и в несколько мощных и точных движений достиг эпицентра борьбы. Взмах большой лапы, и мяч оказался зажат цепкими пальцами.
Не обращая внимания на огорченный вой растерянных игроков, гигант вернулся на прежнее место перед нами. Раскрыв лапу с мячом, он протянул её в нашу сторону, а другую лапу вытянул в сторону обиженной толпы и... в этот момент я всё понял!
- Гога! - воскликнул я, - Он...
- Просит ещё мячей! - Не дав мне закончить, воскликнул со смехом Гога. - Господи! Это же элементарно!
А минут через пять из капсулы начали выкатываться разноцветные мячики, которые мы с Гогой пинали в сторону возбуждённого до предела молодняка. Часть мячей мы катили в сторону гиганта, который после нескольких неудачных попыток, тоже стал довольно сносно посылать мяч ногой то к одной, то к другой возбужденной группе.
Выбросив десятка три ярких и красочных мячей, Краб потребовал, чтобы мы вернулись на борт. Настроение у всех было весёлое и даже Кубик сформулировал что-то, вызвавшее смех команды.
- Давай, Мир, докладывай. Твоя была идея.
Краб изо всех сил старался выглядеть строго, но довольная улыбка упрямо растягивала уголки его рта.
Я добросовестно рассказал ребятам про игру детей во дворе, суть которой так и не успел разгадать утром. Затем поведал о том, что когда-то рассказывал мне про природу игры мой учитель психологии и как эти события сложились в моей голове. Получилось не очень складно, поскольку прошло уже немало лет после школы и многое просто забылось.
Аман, вежливо дослушал доклад и попросил разрешения немного дополнить мои рассуждения.
- Игра это не просто необходимое, но принципиально важное условие психического развития как человека, так и животного. - Заговорил он в обычной спокойной манере. - Суть психического развития последнего, как вы конечно помните, состоит в освоении естественной среды обитания вместе с населяющими её съедобными или опасными существами других видов. Видоспецифическая среда становится содержанием внутреннего мира животного, формируясь в процессе игры как все более полная и точная копия доступного окружения. Именно это позволяет ему реализовывать свой естественный способ жизни. К людям же большинство животных относятся как к чуждым элементам жизненной среды, и чаще всего просто избегают их. И только наиболее психически развитые, в основном домашние, могут включить человека в свой внутренний мир, иногда даже как основную его часть.
- Так дети, о которых рассказывал Мир, - решительно вопросил Гога, - осваивали огромную и таинственную территорию его загородного жилища? Именно в этом был смысл их игры?
- Ну вот, приехали! - Аман посмотрел на Гогу долгим и таким укоризненным взглядом, что тот смутился и начал оправдываться.
- Да шучу я! Конечно же дети человеческие осваивают в играх не природную среду. Их жизненная среда это общество, их мир разумен и бесконечен. Вот его они и осваивают. А предметное окружение здесь всегда вторично. Играют с друзьями, а не с кустами и пригорками.
- Наш боевой товарищ как всегда атакует и побеждает! - Довольно прокомментировал Аман последние слова Гоги. Жаль только, что значение игры во взрослой жизни людей обсуждать как-то не принято.
Я посмотрел на Амана, надеясь на продолжение, но наш старший товарищ похоже не планировал пускаться в дальнейшие рассуждения прямо сейчас. Впрочем, время на разговор уже не оставалось. Отправив краткий отчет руководству и помахав на прощание резвящемуся с мячами лохматому сообществу, мы переместились на свою базу. А по домам наша команда разъехалась лишь неделю спустя, поскольку пришлось совершить ещё два срочных выхода на игровые площадки, где возникали неразрешимые для игроков ситуации.
* * *
Отправив трут на стоянку, я остановился у крыльца, вслушиваясь в сонную, ничем не нарушаемую тишину. Был жаркий летний полдень и казалось что всё живое скрылось в поисках тени и прохлады. Мир вокруг как будто замер то ли в ожидании чего-то важного, то ли просто в сморившей его дрёме.
- Пап! - дочка, неслышно подошедшая сзади, потянула меня за рукав куртки, - Пап, а ты сегодня не улетишь?
Глазки моей девочки смотрели просительно и так тревожно, что у меня сжалось сердце.
- Ну что ты, милая! - Подхватив Катеньку на руки, воскликнул я. - Я теперь долго буду с тобой и с мамой.
- Правда?! - Лицо дочки засветилось радостной улыбкой, а ручки обвили мою шею.
- А ты... ты расскажешь мне сегодня как роботы играют? Большой Андрей сказал, что роботы тоже играют в разные игры, и что это для них очень важно.
- Ну вот и продолжение нашего разговора. - Подумал я, заходя в дом и опуская дочь на пол. - Жаль Амана нет рядом. Придется выкручиваться самому.
После вкусного обеда, затянувшегося почти на час, я ещё долго продолжал живописный отчёт о своих путешествиях. Как всегда, Кира и Катенька слушали и весело комментировали различные эпизоды. Естественно, весёлый рассказ о зелёных любителях погонять мяч, так напугавших некоторых будущих космонавтов, оказался самым интересным, и Катенька ещё долго выспрашивала у меня разные подробности.
Солнце тем временем стало не таким жарким. С востока подул слабый, но несущий надежду на прохладу, ветерок.
- Можно идти купаться! - Авторитетно заявила дочь, поглядев на информационный экран на стене с большим циферблатом. - Теперь загар уже полезный.
Мы быстро собрались и отправились на нашу, усыпанную кувшинками речушку с чистой прохладной водой, протекавшую метрах в восьмидесяти от дома. А когда наша команда, усталая и довольная, снова плюхнулась на огромный мягкий диван в центре просторной гостиной, дочь обратилась ко мне, словно давно ждала этого момента.
- Ну, пап, давай! Расскажи!
Прошло не меньше минуты, прежде чем я сообразил, что имела в виду моя любознательная малышка.
- Да, конечно. Ты ведь про роботов и их игры?
Катенька кивнула, устроившись поудобней и укрывшись маминой рукой.
Делать было нечего и, сосредоточившись, я начал рассуждение, содержание которого ещё только смутно вырисовывалось в моём сознании.
- Ты, конечно, помнишь мой рассказ о зеленых обезьянках. А как ты думаешь, почему космонавты, спрятавшиеся в пещере, испугались играющих зверушек? Ведь те не сделали им ничего плохого!
Ответ Катеньки прозвучал тут же.
- Они подумали, что обезьянки на них нападут! Они же не знали даже, что это дети!
- А почему они так подумали? Как ты считаешь?
Катенька задумалась, наморщив сначала лобик, а затем свой курносый носик и заявила с бесподобным выражением
- Ну, они же звери. А звери бывают опасными - это все знают. А которые неизвестные, те ещё страшней.
- Так этих молодых людей испугали не столько обезьянки, сколько то, что зелёные могли оказаться ещё и злыми, хищными и коварными?
- А ещё ядовитыми и летающими. - Добавила дочь тихим и зловещим голосом.
Я нахмурил брови, словно задумавшись над её последними словами.
- Пожалуй ты права. Про ядовитых-то я и не подумал...
Кира повернула голову к окну, стараясь скрыть улыбку, а Катенька с вдохновением и серьёзным видом поведала нам про огромные когти и про жадность отдельных, редко встречающихся экземпляров.
- Надо будет предупредить наших космонавтов, чтобы были поосторожней. - Добавил я максимально серьёзно.
- Так вот, - продолжил я свой рассказ, - ребята испугались зверей, похожих на обезьян и спрятались в пещере, потому что не знали чего от них ждать. А те в это время кричали, то и дело дрались между собой и казались очень опасными.
- А роботы? - тихонько подала голос дочь, - они разве не защищали космонавтов?
- Умница! Это и есть главный вопрос в моём рассказе. Видишь ли, наши ребята, рассмотрев своих лохматых гостей, поняли, что существует опасность. Как и ты, они знали, что может скрываться за неизвестностью. Робот же увидев необычных гостей не нашёл в своей огромной памяти ответа на вопрос, что это за животные и не смог самостоятельно принять какого-либо решения. Он просто предупредил о возможной опасности и ожидал команды от человека.
- Но ситуации никогда ведь не повторяются в полной мере. Всегда есть элемент неожиданности и неизвестности. - Включилась в наш разговор Кира. - Как же робот вообще может здесь что-то делать?
- Программа робота-защитника очень сложная и гибкая. В ней заложены самые разные ситуации, к тому же робот обладает способностью к очень быстрому комбинированию, создавая при этом видимость свободы воли. Он даже может обучаться самостоятельно, пополняя запас возможных ситуаций. Но ему бесконечно далеко не только до Катеньки, но даже до её любимой кошки Муси. А знаете почему? Потому что он не умеет играть! Даже так, как это делает наша кошка. А это значит, что он не способен построить в своей железной голове модель мира, частью которого является.
- А разве его нельзя научить? Ведь в шахматы-то он играет!
Кира смотрела на меня заинтересованно и совсем серьёзно.
- Обучить правилам можно. Можно собрать и запомнить множество удачных комбинаций, но разве суть хорошей игры в том, чтобы соблюдать эти правила и использовать хорошую память?
- А в чём по-твоему смысл игры шахматистов?
- Знаешь, Кира, пример с шахматной игрой в нашем случае вообще не подходит. Здесь всегда одна и та же исходная ситуация - две армии на ограниченной территории, где можно совершать только разрешённые каждой шахматной фигуре действия. Победителем же оказывается тот, кто в этих рамках лучше комбинирует, быстрее переходя к желанному состоянию, которое называется мат. И нет ничего удивительного в том, что машина-шахматист обыграла человека уже окончательно.
- Значит, в шахматы играть не полезно?
Выбравшись из-под маминой руки, дочь смотрела на меня немного растеряно.
- Нет-нет! Я этого не говорил! Просто мы рассуждаем об играх, связанных с окружающим нас миром, полным неизвестностей, сюрпризов и бесконечных, самых невероятных возможностей. Настоящий же шахматист настолько хорошо знает свою доску с клеточками, что может играть даже не глядя на неё.
- Действительно, - заговорила Кира, задумчиво поглаживая детскую головку, снова опустившуюся к ней на колени, - Одно дело детские игры на природе с постоянно изменяемыми и в большой мере воображаемыми условиями. Это игры, которые меняются с возрастом, бывают как общими, так и разными у мальчиков и девочек. Совсем другое - шахматы и другие развивающие настольные игры с раз и навсегда заданными условиями и правилами. Они, конечно, требуют напряжения внутренних сил играющего человека, но развивается здесь лишь способность к рациональному мышлению. А ещё есть спортивные игры, требующие физического напряжения и тренированности...
- Знаете, девочки, я вспоминаю давние беседы с моим мудрым учителем психологии, который объяснял мне в чём отличие игры детёныша животного от игры человеческого ребёнка. Он утверждал, что важнейшее понятие здесь это рефлексия, которую он рассматривал не только как способность человека направлять взор на себя самого, на свое прошлое, но и как способность матушки живой природы воспринимать себя самоё. Органами же такого восприятия, причём весьма разнообразными, являются живые существа, наделённые соответствующей способностью - психикой.
- Пап! - потянула меня за палец Катенька, - А что такое картина природы?
- Сейчас попробую объяснить. Ты, конечно, хорошо знаешь наш двор с садиком, мастерской, баней, площадкой спортивной. Если ты сейчас закроешь глазки, то можешь представить себе любой его уголок, любое место двора. Правда?
- Да! Когда мы играем в прятки от меня никто не может спрятаться, потому что я все места знаю!
Катенька гордо посмотрела на меня и тут же перевела взгляд на маму, которая прижала её к себе и чмокнула в макушку.
- А это значит, что у тебя в сознании есть полная картина двора, который тебе так нравится.
- Да! Наш двор самый хороший. В нём можно играть во что угодно!
- А помнишь как ты попросила меня сделать скамеечку в дальнем углу за баней? Мы с тобой тогда славно вместе потрудились! Можно сказать, что сам двор не только увидел себя твоими глазками и понял, что в углу не хватает скамейки, но и исправил это положение твоими и моими руками.
Важно то, что ты не только двор свой знаешь, а ещё много-много других мест. И постоянно узнаешь всё больше и больше. Вот, например, сегодня ты узнала про интересную лесную поляну далеко в космосе с зелеными обезьянками, любящими играть в мяч. А послезавтра мы втроём летим на море и твоя картина мира станет ещё богаче. И так бесконечно! А вот белка, которая живет в нашей роще, с детства прекрасно знает, где какие деревья растут, где найти вкусные орешки и где их спрятать. Но она ничего не знает и никогда не узнает про космос или про то, что творится под водой в море. Мир белки совсем маленький. И такая же у неё в голове картинка.
А твой мир уже огромный, он как... бескрайний космос!
- А ещё мы смотрим видео! - добавило с серьёзным видом Катенька.
- Совершенно верно. Но лучше всего ты узнаёшь места, в которых удалось побывать и, главное, поиграть!
- А робот?
Голос Катеньки был тихим, словно она боялась спугнуть важную, но ещё не вполне созревшую в детской головке мысль.
- Робот делает лишь то, чему научил его человек и что соответствует заданным ему правилам. Он может даже сам добывать новые знания, но принципиально не способен фантазировать, поскольку начисто лишён воображения.
- Он даже не может представить, что наш сарай за мастерской это дом бабы Яги? - спросила Катенька и, увидев, что я отрицательно покачал головой, заключила с сожалением, - Значит он в сказку вообще играть не сможет.
Катенька задумалась и некоторое время молчала, хмуря брови. Затем, словно подводя итог сказанному, снова заговорила.
- Значит робот должен научиться не просто запоминать где сарай, где беседка, где прудик с рыбками. Он должен научиться превращать весь двор в любую сказку и даже в... космос! Правильно?
Катенька поочерёдно посмотрела на нас с Кирой, ожидая подтверждения своей мысли, и тут же добавила.
- И он обязательно должен играть с детьми, чтобы этому научиться, и ещё... читать сказки!