Так получилось, что я озарил своим появлением этот мир в конце июня. Наверняка в тот день стояла солнечная благостная погода. Не важно. Божий промысел в данном факте я усмотрел несколько позднее. Когда пришёл к очевидному выводу, что могу изрядно сэкономить на дешманской карамели. Которую необходимо было с лучезарной улыбкой раздавать сокамерникам в детском саду, а позднее и в школе.
В детском саду я боялся обосраться. И обсирался. Нянечка с изысканной матерной руганью придавала мне вектор движения в направлении уборной, где яростно отмывала мою обдристанную жопу. С тех пор я прекрасно ориентируюсь в ненормативной лексике. Нет худа без добра.
Главным орудием труда в пору доисторической эпохи раннего детства были палки. Они присутствовали во всех играх. Взял две маленькие палки – это дворники, и ты автобус. Взял одну побольше - и ты пердящий ртом мотоциклет с выхлопной трубой. И так далее. На крайний случай выхлопной трубой можно было ****ануть товарища. Впоследствии, по зрелому размышлению, я понял, что с палкой в руках я мало чем отличался от неандертальца. На то она и доисторическая эпоха раннего детства.
Потом я вырос из неандертальца, и мне пришлось сходить в школу. В школу было необходимо приходить с ранцем. Уже потом я задумался об этимологическом сходстве человека «с ранцем» и «засранца». Но об этом позже.
Так получилось, что в школе я был вынужден попасть в гуманитарный класс и попутно с историей мировой художественной культуры овладеть, помимо прочего, знанием финского языка. Учительница физики, Римма Рифовна, позднее так и говорила нам: «Что с вас взять? Гуманитарии». Она, в свою очередь, финским не владела и изъяснялась преимущественно на русском. Возможно, поэтому ей приходилось с нами сложно. Мы не хотели понимать, почему надроченная шерстяной тряпочкой палка рождает электрический ток. Но прекрасно разбирались в поэзии серебряного века и скандинавской мифологии. Так я понял, что всё познать невозможно.
После школы мне, как сознательному гражданину, представилась возможность осознанного выбора. Сходить в армию или поступить в университет. Я смалодушничал и выбрал второе. Каюсь, всё испортила тяга к знаниям. Университета, где я мог продолжить своё обучение по интересующим меня наукам, было два. И это опять был выбор. Я снова смалодушничал и поступил в оба.
Учиться одновременно в двух университетах считалось неприличным. Пришлось выбрать один и на этом остановиться. Как только я сдал первую сессию на «отлично» и получил повышенную стипуху – я понял силу объективной мотивации. Обычная стипендия в то время составляла 120 рублей. Повышенная 360. А бутылка третьего номера «Балтики» стоила 3 рубля 90 копеек.
В университете, кстати, я продолжил изучение финского языка. Попутно пришлось выучить английский и шведский. Были ещё факультативы по датскому и норвежскому, но я традиционно смалодушничал и игнорировал факультативы. Необходимо было в плотном графике овладевания науками оставить время для потребления скалькулированного количества третьего номера «Балтики».
Попутно я успевал играть гитарастом сразу в двух рокендрольных группах. Сила музыки овладела мной, и вскоре меня категорично попёрли с универа за проёбы. Мамеле выправила мне академ, и я стал свободным рекрутом рынка труда. Сроком на год, дабы взяться за несуществующий ум и объять необъятное в обозримом будущем.
Я нихуя не взялся, но за меня взялся отче, который привёл меня драмтеатр. Так я в одночасье стал работником высокого искусства. Искусство заключалось в монтировочном цехе, цеховиком которого я себя обрёл. Совместно с коллегами по цеху мы ставили декорации для будущих пьес, в промежутках пия спирт. С тех пор я знаю цену высокому искусству, но об этом позже.
Потом я попал на деревообрабатывающий завод. Произошло это совершенно случайно. Была вакансия в газете. Я пришёл в свежих носках и с улыбкой на устах, меня взяли.
Ночная смена считалась более удобной для работы, так как количество технологических перерывов не нормировалось. Кстати, стакан технического спирта следует запивать двумя-тремя глотками холодного крепкого чая сразу и без вдоха, чтобы организм не выдавал наверх отдачи. На заводе я отработал зиму и весну, а потом неожиданно наступило лето. Я решил, что с меня хватит и получил расчёт. Его я потратил на полторашки пива. Помню, был июнь, и солнце залихватски подмигивало откуда-то сверху, из подлой небесной синевы.
С тех пор я запросто могу всего за полчаса разобрать валяющийся в цехе сварочный аппарат, вынуть катушки, перелезть через забор, обменять медь на литр технического спирта и вернуться, не запалившись, обратно, но об этом позже.
После того, как лето цинично закончилось, я по объявлению в газете попал на работу в газету. Каламбур, но это так. Я стал менеджером по рекламе. Технический спирт брать было неоткуда, но следовало найти рекламодателя, который бы дал рекламу в газету, а газета отстегнула бы мне мой процент. Рекламодатели жопились на рекламу, так как газета была засраная и вскоре закрылась, попутно обанкротившись в нули, но я успел провернуть пару сделок, получил свой процент и инвестировал его в полторашки пива. С тех пор я познал силу устного убеждения оппонента в том, что ему нахуй никогда не нужно, но об этом позже.
Познав цену силе устного убеждения, я продолжил практиковать данную практику на ниве рынка расходных материалов для оргтехники. Оригинальные расходники стоили дорого, а потенциальный покупатель хотел иметь недорогие и совместимые. Производством востребованной совместимой расходки занялись мы вдвоём с моим товарищем, поправ интеллектуальные права и патенты официальных производителей. Продукцию мы производили на собственных коленках из подручных материалов. Говно и палки в процессе производства не использовали, чем заслужили репутацию на рынке.
Чтобы не быть вынужденными повторять унылый путь блистательных деловых магнатов мирового уровня, выстроивших и лелеющих свои бизнес-империи, мы были вынуждены продать свою успешную контору, просрать за год все дивиденды, и, вследствие чего, отправиться восвояси на покорение новых вершин.
С тех пор я до сих пор запросто и какзанехуй могу заправить вам картридж для принтера на коленке всего за двести рублей, но об этом позже.
Да, к слову сказать, к тому времени я успел успешно закончить свои университеты, усугубив уровень эрудиции до вопиющего безобразия, дивиденды от которого имею наглость иметь до сих пор.
Итак, опосля просирания дивидендов с бизнес-империи на благословенные полторашки, было принято решение двигаться дальше, то есть начать с чистого листа, то есть с нуля. И я поступил на должность менеджера по продажам в крупную компанию, успешно пройдя все унылые собеседования. Мне выдали рабочий стол и стул, телефон и факс, электронную почту и пятьдесят мегабайт трафика.
Комфортно сев за рабочий стол, я первым делом потратил выделенный трафик на просмотр порно. Мне предстояло заниматься оптовой продажей кровельных и теплоизоляционных материалов. Всего за какой-то год я овладел навыками работы в крупной компании, и научился ненавидеть коллег по работе. Как это принято в крупных компаниях, обещания размера заработной платы были далеки от суровых реалий. С тех пор я многое знаю о схемах обратных откатов, но об этом позже.
Спустя некоторое время, после того, как я вырос из менеджера до руководителя рабочей группы, мне поступило выгодное предложение перейти в ещё более крупную компанию на ещё более значимую и ответственную должность. То есть, как говорится, поменять шило на мыло. От такого, как известно, ни один долбоёб не отказывается. Не надо аплодисментов, спасибо.
Став руководителем товарного направления по напольным покрытиям в крупной компании западно-ориентированной бизнес-модели я познал много нового и полезного. Основной формулой успеха и мотивации в крупной компании являлась вертикально интегрированная система дрочки персонала. То есть опидорашивание за показатели плавно спускалось сверху вниз, от руководителей высшего звена к средним и так далее. Сотрудники авансом промокали в области колготок перед каждым совещанием. Мне лично повышенная влажность в области паха претила, и вскоре я по зрелому размышлению вышел наружу, не прощаясь.
Я не отчаивался, отнюдь. Ведь к тому времени я знал всё про кровельные и теплоизоляционные материалы, умел отличить шифер от стекловаты визуально и наощупь, ориентировался в классе истираемости ламината. И какзанехуй мог заправить вам картридж для принтера на коленке всего за двести рублей.
Таким образом, поработав некоторое время на руководящих должностях, я было усомнился в правильности выбранного пути. То есть, если быть совсем точным, в могучей стране ёбнул кризис, и я, вместе со страной, шагнул на улицу в одном исподнем. Но не отчаялся, за два месяца освоил профессию тракториста и гордо уселся за рычаги. Как сейчас помню нежное волнение первой трудовой будни. Я в кабине трактора. Время обеда и потому я в обнимку с батоном и кефиром. К сожалению, романтика пролетарской мечты меня должным образом не вдохновила, и я, в очередной раз смалодушничав, вернулся в коммерцию к банальным руководящим должностям. Продажная душа, что с неё взять.
Так я оказался в компании, которая продавала списанные атомные подводные лодки за рубеж под видом металлолома. К сожалению, подводных атомных лодок в нашей стране оказалось не так много, как хотелось бы, а некоторым из них до списания было ещё далеко. И мне, чтобы не терять времени даром в напрасном ожидании, пришлось применить себя в отрасли дорожного строительства. Точнее, в области поставок материалов для него. Качество проделанной мною работы каждый может оценить самолично после замены шаровой и подвески в автосервисе. Но большая просьба по этому поводу излишне не рефлексировать, так как я теперь работаю в сфере авиации. Всем успехов и мягких посадок. Но об этом позже.