Разве милосердие не должно
проявляться с особенной силой
именно там, где особенно
глубоко падение? В. Гюго
Истинные сыновья русского народа проявляли к народам - арестантам, действенное сочувствие и поддержку. К их числу относился журналист Степан Кашурко - глава группы «Поиск» Советского комитета ветеранов войны по розыску безвестных героев Великой Отечественной войны. Он первым в СССР рассказал о трагедии в Хайбахе, где псы НКВД в ходе депортации чеченского народа заживо сожгли 700 человек, в том числе, детей, женщин, стариков и тяжелобольных. Также Кашурко поведал Кавказу об отважной воительнице - ингушке Лайсат Тангиевой-Байсаровой, вставшей со своим мужем - чеченцем Ахмедом Байсаровым, на тяжкую, но благородную дорогу мести палаческому государству за депортацию ингушей и чеченцев.
С пониманием, состраданием и милосердием относились к народам - арестантам, мои покойные друзья, депутаты Верховного Совета СССР и РСФСР Сергей Белозерцев и Володя Комчатов. Истинным средоточием сострадания и милосердия являлся и покойный русский поэт Игорь Ляпин, секретарь Союза писателей РФ. Мы были с ним хорошо знакомы: мне посчастливилось часто с ним общаться, быть у него в гостях и получить в подарок два его поэтических сборника с автографами. Он был истинным Другом всего ингушского народа и остался таковым навек в своих стихах, ибо его сердце сполна вобрало в себя и отразило в них боль, страдания и горе, пережитое ингушами в 1944 - 1992 гг.
Я сегодня, как в тумане,
Тяжкой тяжестью томим.
Сядем,
братья-мусульмане,
По душам поговорим.
Огромное нравственное и политическое значение имела поддержка народов - узников сталинизма, Патриархом Алексием II и Дм. Лихачевым, величавшегося Совестью нации. Они ходатайствовали перед Парламентом РФ о принятии закона «О реабилитации репрессированных народов». Патриарх Алексий II принял Ходатайство к Верховному Совету РСФСР, после визита к нему ингушской делегации, в которую входили депутат Верховного Совета СССР М. Дарсигов, С. Кашурко, Салман Наурбиев, имамы Башир-Хаджи Аушев и Ахмед Пошев. В свою очередь, Д. Лихачев обратился в Парламент РФ после встречи с делегацией Ингушетии в составе Председателя Совмина ЧИ АССР С. Бекова, режиссера С. Мамилова, У. Льянова, Мальсагова, Вахаева и Х. Плиева. В день принятия закона Президент РФ Ельцин Б., представляя обращение Д. Лихачева, сказал: «К нам обращается совесть нации...»
В конечном счете, 26 апреля 1991 г. Закон был принят. Но Российское государство в связке с властями Северной Осетии мерзопакостно втоптало его в кровь, горести, страдания и экстремизм этнической расправы над ингушами в г. Владикавказе и Пригородном районе в 1992 г. Так, власть имущие России и РСО-А устроили аморальную и экстремистскую расправу над Законом, Словом Служителя Всевышнего Бога - Алексия II, и Призывом Совести нации - Д. Лихачева. Ныне «закон века» корчится в муках, всласть терзаемый власть имущими РФ и РСО-А. Государственные преступления и военные злодеяния, совершенные и ныне творимые ими закономерны, ибо кредо их презренной и гнусно аморальной жизни - это правовой нигилизм и нравственная глухота к людскому горю и страданиям.
В отличие от сих моральных уродов и политических убожеств, трагедия ингушей 1992 года прошила болью русское сердце И. Ляпина: для него было тяжко осознавать, что «войска России» обратились в «карательные войска», расчищавшими арену этнического погрома для уймы злодеяний душегубов, грабителей, погромщиков и мародёров двух Осетий.
Горю горькому нет предела,
Едкий дым над селом опять…
Танки шли, словно вал брони.
Как по вражеским
дзотам били
По ингушским домам они.
И стою я в немом бессилье,
Вижу грозной брони оскал…
Неужели войска России,
Вы - карательные войска?!
Образцом понимания и сопереживания ингушскому народу достойных представителей русского народа в трагедии его депортации, помимо прочего, явился документ, приведенный ниже. Он был составлен 33 г. назад при участии С. Белозерцева, С. Кашурко и В. Комчатова.
О ВАРВАРСКОМ НАДРУГАТЕЛЬСТВЕ НАД КЛАДБИЩАМИ
И НАДМОГИЛЬНЫМИ ПАМЯТНИКАМИ
Акт чрезвычайной комиссии по расследованию фактов геноцида в отношении ингушского народа от 14 августа 1990 г.
Мы, нижеподписавшиеся, председатель комиссии народный депутат СССР Фаргиев Х. А., члены комиссии: народный депутат СССР Белозерцев С. В., народный депутат РСФСР Комчатов В. Ф., руководитель группы «Поиск» Советского комитета ветеранов войны, журналист С. С. Кашурко, народный депутат ЧИАССР Кодзоев И. А., председатель Экажевского сельисполкома Костоев Х. А., член оргкомитета по восстановлению ингушской автономии Ахильгов С. Х., депутат Пригородного райсовета Тимурзиев М. А., составили акт о нижеследующем.
14 августа мы посетили кладбище в с. Базоркино (ныне Чермен), где покоился прах тысяч ингушей, среди которых были герои гражданской войны и заслуженные люди. Нашему взору предстала территория бывшего до депортации кладбища, полностью уничтоженного (под бульдозер) после февраля 1944 года.
Надмогильные камни (чурты) с именными надписями были обнаружены в фундаменте Черменской животноводческой фермы, в 200-метровой подъездной эстакаде Черменского консервного завода, в стенах котельной и фундаменте весовой этого же завода. Из таких же чуртов сооружен лестничный марш в двухэтажном жилом доме гр-на Сомаева в селе Терк СО АССР.
Подобные факты имеют место на всей территории Северной Осетии, где до выселения проживали ингуши. На консервном заводе мы услышали справедливое возмущение трудящихся таким вандализмом и непринятием мер в отношении к памяти умерших предков.
ВЫВОДЫ:
а) осудить факты умышленного надругательства над памятью ингушского народа;
б) принять действенные меры по восстановлению разрушенных кладбищ и индивидуальных могил;
в) изъять из строений, дорог и других мест чурты, использованные в качестве стройматериалов.
Председатель комиссии
Фаргиев Х. А.
Члены комиссии:
Белозерцев С. В., Комчатов В. Ф., Кашурко С. С., Кодзоев И. А., Ахильгов С. Х., Костоев Х. А., Тимурзиев М. А.
Этот акт был составлен в с. Майское Пригородного района Северной Осетии по установлению актов вандализма в с. Базоркино, переименованного в Чермен после депортации ингушского народа в 1944 г.1
О селе Базоркино со сталинистским наименованием Чермен И. Ляпин написал пронзительные строки стихотворения «Пропавшее село», которое он посвятил классику ингушской словесности Идрису Базоркину. Оно является поэтической квинтэссенцией трагедии, пережитой и переживаемой по сию пору ингушским народом. Начало ей положило его выдворением из своего административно-культурного и промышленного центра в правобережной части г. Владикавказа в 1933 г., затем была депортация 1944 года, этническая расправа 1992 г. и установление 30 лет назад расистско-фашистского режима для ингушей в этой республике.
Поэтому любой ингуш, в ком есть болящая душа и страждущее сердце не состоянии читать это стихотворение без содрогания и дрожи по всему телу от эмоций, чувств, образов и смыслов, вложенных поэтом в горестную быль о торжестве злодеяний сталинизма, их живучести не только в географических названиях, но и в мозгах подавляющей части осетин, 79 лет - с 1944 г., жрущих «хлеб беззакония и пьющих вино хищения».2 Это сихотворение достойно того, чтобы было прочтено повторно даже теми, кто его читал ранее, и теми, кто раньше не ведал о нем.3
За пять месяцев до составления приведенного акта в Ингушетии было опубликовано его поэтическое предшествие «Явь» Ибрагима Костоева - моего друга и соратника, будущего депутата парламента РСФСР и автора проекта закона «О реабилитации репрессированных народов». В этом стихотворении он с болью и возмущением писал об осквернителях и разрушителях кладбищ, могил, склепов, башен, святилищ и храмов после депортации ингушей в 1944 г.
Разбитый склеп, костьми усеян склон,
Бульдозер рвет горы могучей грудь.
…Башни, склепы, храмы…
Хранят… под сенью своих стен
Хозяев кости, их могучий дух,
Не знавший рабства, страха и измен,
Хранят очаг, огонь, чтоб не потух.
А житель этих мест, абориген,
Стоит, молчит, в глазах безумный крик,
Вандал его нарушил предков тлен.
Разорванные груди отчих гор
Сочатся кровью сердца моего…4
Спустя 25 лет, перечитывая данный Акт, логически увязал с ним идеи ученого Осетии Р. Фидаровой, являвшейся автором монографии по истории этики осетинского народа. Она подметила закономерность формирования нравственного сознания общества и выразила ее в следующих словах истины: «Этическое сознание появилось из общественной потребности (!) сохранения, (!) чувственного выражения и (!) передачи новым поколениям социально обретенного опыта, нового типа жизнедеятельности, как способа реализации культурной традиции народа в художественных образах».5
Исходя из посыла Р. Фидаровой, нахожу, что создатели Аллеи славы и Позора осетинского народа в г. Владикавказе, оборвали цепочку «передачи новым поколениям опыта, нового типа жизнедеятельности в художественных образах». Они не отразили фактор преемственности жестокосердных деяний «героев» наци-банд двух Осетий в этническом погроме 1992 г. «подвигам» осквернителей и разрушителей могил, кладбищ, склепов, храмов и святилищ ингушей, депортированных в 1944 г., и оголтелых погромщиков, мародёров и грабителей их имущества.
Для устранения указанного упущения, Аллею осетинской славы-позора следует дополнить новыми «художественными образами». В ее ландшафт органично впишется памятник Неизвестному осетину, использующему чурты -надмогильные плиты, в качестве стройматериала. На его постаменте нужно высечь такую надпись: «Наставникам и вдохновителям - от героев этнической чистки 1992 г.». От ингушского народа на нем была бы уместна, только лишь духу зримая, перефразированная осетинская народная мудрость: «Злодеям, не страшившимся зла!»
Во-вторых, очень к месту на Аллее пришелся б памятник Безымянному герою-осетину, сравнивающему с землей кладбища, временно оставшиеся без своих хозяев в 1944 г. Его постаментом будет бульдозер в оригинале, со стоящим на нем неизвестным героем - витязем, двух Осетий. Он со скорбью и гордостью взирает на павших «героев» бойни 1992 г., простирая к ним руку. У подножия следует разместить вечный огонь и мраморную плиту со словами из осетинской пословицы: «Каков камень - таковы от него и осколки».
В-третьих, Аллее славы и Позора ни в какую не обойтись без памятника осетинским грабителям и мародёрам 1944 г., о которых поведали очевидцы. В их числе, был и «русский человек Филипп Леонтьевич, Голотов 1927 г.р.» В 1933 г. его семья, спасаясь от голодомора на Украине, приехала на Северный Кавказ, узнав, что ингуши и чеченцы тысячами спасают людей от голодной смерти. В селе Насыр-Корт их приютила семья ингуша Японца Абадиева, не обделявшая беглецов ни насущным хлебом, ни сердечным теплом. Филипп, как и другие дети, в совершенстве усвоил ингушский язык. Он стал очевидцем депортации ингушей и позорного появления в Назрани на второй день после нее «молодчиков осетинской национальности. Они (катались) по опустевшим дворам, брали одежду, тряпки, посуду, украшения - в общем все, что могло пригодиться для дома, для хозяйства».6
Эти памятники, могилы «былинных витязей» двух Осетий ни в коем разе не подлежат надругательству со стороны ингушского народа, так как они сами своими злодеяниями уже осквернили свои имена пред Ликом Господа. Ведь, как колко подметила еврейская пословица, «каждый может наслать на себя столько зла, сколько вражеская рать вряд ли бы могла».
Единственное, что может быть допустимо и дозволено для ингушей - это мысленно возлагать к (!) могильникам и памятникам «витязей» венки из колючей проволоки от имени самого великого сына Осетии Коста Хетагурова - человека благородства и чести. Его гуманизм совершенно несовместим со злобствованием подавляющего большинства его соплеменников, впавших в одичание в 1944 - 2023 годах. Его нравственное одичание, как и немецкого быдла-люда в 1933 - 1945 годах, проявляется в полной поддержке расистско-фашистской политики власть имущих Осетии, поддерживаемых Российским государством. На венках органично будет выглядеть такая надпись: «От Коста. Я снедаем стыдом за ваши аморальные деяния и злодеяния...», далее - его обращение к осетинскому народу, написанное им более ста лет назад.7
Сколько нужно еще вам позорных веков,
Чтоб за братство, любовь и свободу
Не боялись цепей и терновых венков,
А несли бы с Ним крест на Голгофу?!
Коста, твои слова о любви, братстве и свободе твоим соплеменникам смешны и нелепы. Они во имя правды не взойдут на Голгофу истины, ибо 79 лет всласть жрут «хлеб беззакония и пьют вино хищения». Причина такого состояния общественного сознания Осетии состоит в том, что «Бездействие (осетинского народа - Х. Ф.) в деле милосердия преобразовалось в действие смертоносного греха».8
Единственная возможность исхода из такого состояния общественного сознания Северной Осетии состоит в неотвратимости исполнения приговора Всевышнего о том, что «Беззаконники будут уловлены беззаконием своим».9 Примером его исполнения является бегство армян из Карабаха, где они 30 лет всласть жрали «хлеб беззакония и пили вино хищения». За это Творец руками Азербайджана приставил к горлу армян Секиру Своей Кары. Данная аксиома истории рано или поздно сбывается по отношению к любым оккупантам, в их числе состряпанным империей ради торжества кредо «Разделяй и властвуй», например, осетин. Аксиома Истории о возмездии Творца за зло укладывается в такие слова: «На чужой земле жируешь, Божью кару наживаешь...»
Хамзат Фаргиев
12 сентября 2016,
в редакции от 12 октября 2023
Примечания
1. Данный акт был опубликован в августе 1990 г. в газете «Даймохк» (Родина) - печатном органе Демсоюза Ингушетии «Нийсхо» (Справедливость).
2. Книга притчей Соломоновых, 4 : 17.
3. Стихотворение «Пропавшее село» см. в приложении к статье.
4. Стихотворения «Явь» было опубликовано в газетах Ингушетии, в частности, в «Ленинском знамени» г. Малгобека от 27 февраля 1990 г., № 25. Полностью см. здесь: http://www.magas.ru/content/yav
5. Доктор филологических наук Рима Я. Фидарова. История осетинской этики. Монография в двух томах. Владикавказ. 2012, т. 2, с. 521.
6. Вышеуказанный номер газеты «Даймохк».
7. К. Хетагуров. Праздничное утро, или Мысли, вызываемые звоном к заутрене.
8. Елена Петр. Блаватская (1831 - 1891) - писательница, религиозный философ и публицист.
9. Книга притчей Соломоновых, 11 : 6.
***
На фото изображен прием ингушской делегации у Патриарха Алексия II. Слева от патриарха Муса Дарсигов и С. Кашурко, справа налево: имам Башир-Хаджи Аушев, С. Наурбиев и имам А. Пошев.
Приложение
ПРОПАВШЕЕ СЕЛО
Игорь Ляпин
Сколько смято-скомкано
В жизни на поверку…
Вот село Базоркино
Снится человеку.
Он стоит подавленный
Под осенним ветром.
- Где ты, дом, поставленный
Прадедом и дедом?
Близоруко щурится,
Ищет добрый признак,
А родная улица
Тает, словно призрак.
Что за нить разорвана?
Что так свету мало?
Нет села Базоркина,
Словно не бывало.
Не во всем ты праведна,
Жизнь. И вышло ныне -
Здесь могила прадеда
Будто на чужбине.
Чем теперь утешиться
Человеку в горе?
Речка детства плещется,
А село - другое.
Только свет предания
Льется на округу.
Даже от названия
Ни следа, ни духу.
Он глядит потерянно,
Словно обознался.
Словно было дерево,
Да пенек остался.
Все в селе Базоркине
Было по-другому.
Тополя высокие
Подходили к дому.
Было меньше горечи
В сердце и в округе.
Шли навстречу родичи
В каждом переулке.
И овечки блеяли,
И бычки мычали.
Жили тут и верили
В радость без печали.
Пыль мело по улицам,
Но дышалось вольно.
Человек сутулится,
Человеку больно.
Не осталось толики
От надежды сладкой,
Словно всплеск гармоники
Над ингушской свадьбой.
И от взгляда зоркого
Сердце вдруг заныло.
Где село Базоркино?
Ведь было…
Игорь Ляпин. На правом берегу. Стихотворения. М., 1989, стр. 115 - 117.