В Долине Армагеддона. Книга первая

В Долине Армагеддона (18+)
Роман               
               
Анонс
Все смертны: правители и их рабы, великие и плебеи, богатые и нищие, воры и жертвы, сильные и слабые, кумиры и поклонники.
Наверное, это прекрасно, что есть Нечто, что рано или поздно уравнивает всех по справедливости... И это Нечто - Смерть. Но когда на смертях людских делается «успешный» кровавый бизнес, это ввергает в шок даже тех, кто по роду занятий ведет служебное или частное расследование жуткой череде убийств...

Вместо пролога

В лондонском Холланд-парке совершено зверское убийство. Труп женщины с перерезанным горлом случайно обнаруживает телерепортер Джерри Стоун. В последний момент он успевает снять на видео жертву и киллера, решив использовать шанс в своих целях. Однако последовавшая за этим серия похожих преступлений заставляет его терзаться сомнениями: правильно ли он поступил, скрыв от полиции улики?
 Трагизм авантюрно-детективному сюжету добавляет и тот факт, что вокруг этого убийства крутятся миллиарды долларов, заработанные психологами-мошенниками на эвтаназии, зомбировании террористов-смертников...
     Кому принадлежит этот дьявольский бизнес? Куда идут «заработанные» столь варварским способом деньги? Кто стоит за спинами заказчиков и исполнителей?
 Вряд ли телерепортеру Стоуну удалось бы проникнуть в невидимую постороннему глазу Империю, раскинувшую шупальца по всему миру. Но ему на помощь приходят стрингер, сотрудник Моссада, редактор криминального отдела "Дэйли сенсейшен", а также... убийца.

Глава первая

Полли Сноу торжествовала. Наконец-то она на пороге заветной цели, к которой стремилась все последние годы...
   Она рисковала жизнью в этом чертовом Амстердаме и едва унесла ноги. Но теперь все страхи позади. С минуты на минуту она ступит на перрон Ватерлоо, и окажется в безопасности. В Лондоне они её не достанут.
    В последнее время ей несказанно везло. Ей так везло, что временами становилось страшно, точно она предвидела нечто такое, чего не дано обычному смертному. Но наступал очередной день, и мрачные предчувствия не только не сбывались, но и наоборот: оборачивались новыми приобретениями, которые сулили ей не только карьеру удачливого репортера, но и баснословные гонорары. И пускай Том Ритсборг лопнет от зависти, а Дженнифер - от злобы!
   
 «Это похлеще самой мощной бомбы. И ее взрыв даст мне миллионы фунтов! Я стану богаче самого сэра Кевина. Бедняжка, он относился ко мне как отец, которого у меня никогда не было. И щедро платил. Но этот бомбейский подонок Джо спутал все карты. Пришлось срочно ехать в Амстердам, в эту жуткую клинику, потому что нужны были деньги. Для Питера... Зато теперь я построю своё благополучие на развалинах империи мисс Блэк...»

    Она машинально прижала к груди дамскую сумочку, где покоились несколько дискет и крошечных магнитофонных кассет. Они-то как раз и не могли гарантировать ей полную безопасность даже в её родном Лондоне. Полли отдавала себе в этом отчет, поэтому в последние дни избегала случайных знакомств. Лишь для Хэлли сделала исключение. Этот милый юноша не причинит ей зла. Она научилась разбираться в людях, и чувствует, как всё его естество излучает любовь и доброту.

    "Легок на помине!" - улыбнулась она ему, послав воздушный поцелуй в толпу пассажиров, снующих по перрону.
    "Завтра в шесть", - показал он на пальцах.
    Полли радостно кивнула.
   "Кажется, этим парнем просто невозможно насытиться..."   

* * *
Сайт загрузился почти мгновенно. На дюжине фотографий в разных ракурсах позировала женщина на вид лет тридцати пяти, с бесцветным лицом. По виду скандинавка, но возможно, голландка или англичанка. Вот она в зеленой куртке и таких же брюках в окружении больных в инвалидных колясках. А здесь ее лицо, заснятое в три четверти, обращено к дисплею компьютера. Взгляд сосредоточен, в глазах легкая тревога...

    На следующем снимке голова уже откинута. В глазах застыл неприкрытый испуг, словно ее кто-то застал врасплох за сомнительным занятием или неожиданно с порога сообщил ужасную весть...

   К сожалению, снимки никогда не могут поведать всю историю целиком. И лишь по крупицам можно попытаться воссоздать картину, кое-что логически домыслив. Впрочем, он не психолог и уж тем паче не физиономист. Ему незачем копаться в таких мелочах, как выражение глаз и отражение душевных переживаний.

  Куда более привлекателен вот этот снимок: полностью обнаженная женщина, стоящая на коленях перед возбуждёнными нагими юношами. Один сжимает в руке нечто похожее на хлыст,  другой -  возится с наручниками. Ее широко распахнутые глаза вот-вот наполнятся слезами восторженного экстаза. Голова неестественно откинута назад. Из приоткрытого рта выглядывает соблазнительный кончик языка.  Все это придавало невзрачному, на первый взгляд, лицу женщины неповторимый шарм.
 
 В свое время его приучили к тому, чтобы не упускать ни одной детали. И он добросовестно искал их, по нескольку раз возвращаясь к фотографиям.

Далее – еще более откровенные сцены. Чередовались лишь молодые люди. Однако что-то их всех делало схожими, что также должно дать ему подсказку. Но что именно? Ах да! Их детородные органы. Из-за больших размеров они, на первый взгляд, могли показаться неестественными. Но вряд ли это манипуляции с фотошопом. Примером тому - он, Хэлли. Точнее то, чем одарила его природа и за что его безумно обожает Жаннет, а также сломя голову отдаются все женщины, с которыми ему приходилось встречаться...

"Понятно, - усмехнулся он, - мадам не равнодушна к острым ощущениям в обществе юношей  с выдающимися достоинствами. Во имя этого способна на безотчетные поступки. Склонна к легкому садомазохизму. Ничего не скажешь, информация более чем ценная..."

     Странные на первый взгляд фотосюжеты, которые Хэлли с интересом рассматривал лишь вчера утром в их с Жаннет парижской студии, - лишь незамысловатый ключик. Но и он, кажется, уже позволил приоткрыть жалюзи в душу Полли Сноу.

* * *
А что, собственно, она знает об этом парне, думала Полли, покидая перрон Ватерлоо. Они познакомились в одном из баров Центрального вокзала в Амстердаме...

    - Меня зовут Хэлли. – Я студент из Касабланки. Путешествую. Но скоро возвращаюсь домой...

    - Полли, - кивнула она в ответ. – Репортер из Лондона.

    "Ровно сутки назад ты была еще медсестрой, - вспомнил Хэлли о фотографиях с сайта. - Похоже, хозяева не зря поторопили меня..."

    - Я всегда был в восторге от Лондона. Там живет моя тетя. Хочу повидаться с ней. Был бы безумно признателен, если бы ты показала мне самые лучшие места твоего города.
 
   - С радостью сделаю это... 

    - Спасибо!

    "Какой воспитанный юноша! - защемило сердце. - Он мог бы понравиться моей маме. Специалист по литературе девятнадцатого века, она, кажется, навечно поселилась там..." 

    - Не стоит благодарности. Я в отпуске и можешь располагать мною, как тебе заблагорассудится, - призывно улыбнулась она.

    - В другой раз я обязательно воспользуюсь нашей дружбой, но завтра в полдень у меня вылет из Хитроу...

    "О! Мы уже друзья? Восхитительная бесцеремонность!"

   Он говорит по-английски так, словно всю жизнь прожил где-нибудь в Ньюкасле, не переставала удивляться Полли. Не в пример этим иностранцам, заполонившим Лондон, Амстердам и Париж. Их фантазии хватает лишь на то, чтобы бесцеремонно засадить, словно перед ними бессловесная сучка, и молча убежать. Дикие наездники!

   Ей ужасно нравилось после любовных игрищ поговорить по душам с умным и порядочным человеком. С таким, как ее Принц. Ну, конечно, теперь она именно так и станет его называть: "Мой Принц"

    - Жаль, что не получится в этот раз, - сказала Полли.
    - Мне тоже ужасно жаль. Но я должен лететь...
    - Тебя ждёт девушка?
    - Университет. Я и без того уже пропустил без малого две недели занятий. Ведь сегодня уже 12 сентября.

    "Да, завтра день рождения у Питера..." – по лицу Полли пробежала тень беспокойства, не ускользнувшая от внимательного взгляда Хэлли.

    - У нас весь день впереди, - сказал он.
   "А может, бросить всё к чертям собачьим и улететь в Нью-Йорк? То-то Питер обрадуется..."
     - Возможно, тётя уболтает тебя задержаться на пару дней.
     - Всякое может случиться...
 
  "В любом случае, до завтрашнего полудня ты мой. И я не упущу своего!"
 В последнее время она старалась не отказываться от скудных подарков, перепадавших ей от скупердяйки-судьбы...   

* * *
В те долгие бессонные ночи, когда она просто умирала от непреодолимого желания поспать, в голове студентки Дженнифер Блэк зародилась идея о том, как стать богатой и всемогущей...

   Она получит диплом психолога, чего бы это ей ни стоило. Даже если ей и придётся провести в качестве сиделки еще тысячу мучительных ночей возле этих старых, но баснословно богатых, тел. Она создаст свою собственную клинику и...

   Строя планы на будущее, Дженнифер даже не догадывалась, с чем ей придётся столкнуться в реальности. С тех пор, как она похоронила мать в далекой Касабланке, она больше не жалела ни о чём. И о матери тоже. И ни в чём не раскаивалась.
Единственно, за что Дженнифер была ей благодарна, так это за того неизвестного матроса, который наверняка был европейцем. Возможно, даже англичанином. Она не знала, сколько он заплатил ее матери, беспутной Салли, за час или ночь любви. Однако мистер X. щедро поделился со своей будущей дочерью Дженнифер светлой кожей и утонченными чертами лица.
   
"Что ж, спасибо и за это скромное наследство", - нередко благодарила судьбу Дженнифер, любуясь своим отражением в зеркале. Она выгодно отличалась от своих "чрезмерно загорелых" школьных сверстниц и гордилась этим...
    С годами она стала вполне привлекательной и удивительно интеллигентный на вид женщиной. Это ей, несомненно, помогло сделать карьеру психолога и постепенно расширить империю, в которой крутятся миллиарды долларов. И даже тот ничтожный процент, перепадающий лично ей от бизнеса, приносит баснословные доходы.
   
Однако к тем нескольким десяткам миллионов баксов, осевших на её швейцарских счетах, ей хотелось добавить ещё. Чтобы застраховаться на все случаи жизни.

   К сожалению, в последнее время слишком много энергии стало уходить на то, чтобы пресечь любые попытки вынести сор из избы. Это отвлекало от основной работы и негативно сказывалось на бизнесе. Но в Амстердаме, слава Всевышнему, достаточно глубоких каналов, готовых принять в свои мутные воды чрезмерно любопытных и ретивых. И этой Полли давно уже пора заткнуть глотку.

   До последнего момента Дженнифер не теряла надежды, что та одумается и прекратит корчить из себя крутого репортера. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец...

* * *
Едва покинув перрон Ватерлоо, Полли нос к носу столкнулась с бывшим мужем Томом Ритсборгом, который продолжал работать в лондонской «Дэйли сенсейшен».      

    - На ловца и зверь бежит! – воскликнула она.
    - О, никак мама Тереза пожаловала в родные пенаты! Я не ожидал тебя встретить здесь, - растерялся он, озираясь по сторонам.
     «Дешёвый актеришка, - чертыхнулась про себя Полли. – Можно подумать ты встречаешь кого-то другого....»
    - Для меня это тоже сюрприз, но все равно ужасно рада, - тем не менее подыграла она ему.

    "Не могу то  же самое сказать о себе, - подумал Том. – Если кто и рад тебе, так это вон тот кудрявый парень. Воздушный поцелуй был адресован ему. Прыткая Полли не теряла время в дороге, успев назначить свидание. Этот юноша показал шесть пальцев. Вечер отпадает. Уже без четверти семь. Остаётся утро. Да, крошка, ты своего не упустишь!"

    Он слишком хорошо изучил её повадки за десять прожитых в супружестве лет и её неравнодушное отношение к молодым людям, за которыми она, сломя голову, готова бросаться в огонь и воду в любое время дня и ночи...
    "Кто это её встречает? - забеспокоился Хэлли, наблюдавший за Полли Сноу. - Кажется, я его уже однажды видел. Но где?.."   

* * *
«Неужели прокол? - думал Хэлли. – Не смешает ли этот тип все карты?»
Он стал напряженно припоминать вчерашнее утро в Париже...
 
  Хэлли проснулся не от гомона Латинского квартала, который не умолкал круглые сутки, а от телефонного звонка. Сняв с себя горячую со сна ногу Жаннет, он потянулся дрожащей рукой к мобильнику.

     - Ты до сих пор не проверил почту... – всего лишь одна фраза, но она была сказана таким тоном, который стряхнул с него последние остатки сна.

    В следующую секунду с бьющимся сердцем он бросился к компьютеру. Войдя в один из почтовых серверов, тут же лихорадочно набрал пароль. Он так торопился, что даже не накинул на себя халат. И теперь сидел совершенно обнаженный и безумно красивый, словно Апполон.

   Покосившись на спящую Жаннет,  он прочитал коротенькое послание от анонима. Впрочем, Хэлли мог не опасаться любопытства девчонки. Даже под страхом гильотины той никогда не удалось бы прочесть послание, написанное арабской вязью, кроме разве что коротенькой ссылки из английских букв на некий сайт...

     Трижды прочтя текст и запомнив его, он скопировал ссылку. Быстро вошел по указанному в ней адресу. По опыту он знал, что сайт просуществует не более получаса с момента звонка, и будет уничтожен теми, кто его создал на столь короткое время...

     Сейчас, вспоминая каждый кадр из уже несуществующего сайта, Хэлли не мог припомнить ни одной детали так или иначе связанной с этим типом, встретившим Полли на вокзале. И в сопроводительных инструкциях ни о нём, ни об этой встрече - ни слова. Кто он и зачем здесь? Случайная встреча? Его приучили не верить в случайности. А может, что-то все-таки было об этом типе в инструкциях? Все ли странички сайта он успел просмотреть? Или что-то упустил? В то утро ему помешала неугомонная Жаннет...
 
  Хэлли словно наяву услышал её не по годам томный голос:
    - Любимый, ты чем там занимаешься? Предпочитаешь виртуальную любовь реальной?
    - Всего лишь просмотрел последние новости.
    - Что новенького в мире?
  - Как всегда: много дерьма. Кроме крови и дерьма на планете ничего не осталось, – вздохнул он.
    - Не сгущай краски, милый. Лучше иди ко мне!

   "Похоже, ты соскучилась не по мне, а по моему дружку, - подумал он. – До чего ж эти француженки всё-таки неисправимые сучки! Что Рут, что эта Жаннет. Но Рут далеко, а эта  – рядом. Сейчас ты получишь своё до самого упора!"

  Ему понадобилось не более трех минут, чтобы скопировать фотографии с сайта и присланную по электронной почте инструкцию в отдельный файл и закрыть к нему доступ лишь одному ему известным паролем. В тот момент Хэлли не отдавал себе отчёта в том, для чего он это делает. Ведь он грубо нарушал правила конспирации...
 
   - Я уже соскучилась, хабиби. – Это бы единственное арабское слово, которое Жаннет знала...
    Он выпрямился во весь рост и, дурачась, направился солдатским шагом к их кровати-сексодрому. Возбужденный орган тяжело ударял неимоверно крупной головкой по его сильным чреслам. Каждая мышца сильного и удивительно гибкого тела призывно манила её плоть. А его огромные, удивительно бездонные глаза, притягивали к себе, словно таинственный омут...

    "Боже мой, что за прелесть, этот марокканский скакун! – затаила дыхание Жаннет. – Кажется, я его хочу всегда, даже во сне. Он просто рожден для любви и для меня. Да благословенна будет та минута, когда его зачали..."

Хэлли отлично научился читать мысли Жаннет по малейшему движению ресниц. Но что ожидать от Полли и этого типа, с которым она продолжала болтать, позабыв обо всём на свете?

* * *
При редких встречах Том Ритсборг не упускал возможности отпустить по адресу бывшей жены очередную шпильку. Не удержался и на этот раз:
    - Как поживают амстердамские юноши? Надеюсь, ты не успела перетрахать всех?
    - Не переживай, дорогой. И для тебя оставила парочку...
    - О Полли! Не по адресу. Я всегда предпочитал традиционный секс.
    «Возможно, до поездки в горы, - хотела было возразить Полли, - но потом с тобой стали происходить странные вещи. И я не поручусь, что ты не снюхался там с горячими горцами...» - Она с радостью швырнула бы ему в лицо эти слова, но в самый последний момент призвала себя к благоразумию.
    - Нам надо серьезно поговорить, Томми.
    - Сожалею, но я спешу. И нам вряд ли удастся поболтать.
    - Хотя бы передо мной не корчи из себя крутого репортёра, - не сдержалась Полли. Она терпеть не могла оставаться в долгу. - В свои сорок мог бы давно стать как минимум редактором отдела. И если бы не сбежал от меня, возможно, я вылепила бы из тебя уже главного редактора «Дейли сенсейшен».
    - Не заводи старую пластинку, Полли, - пошел на попятную Том. - Мы больше не муж и жена. И потом... я действительно спешу.

   "Он всегда спешил, этот зазнайка Том Ритсборг. И в тот день, когда уходил от неё. И когда ни с того ни с сего решил улететь в те проклятые горы на чужую войну. И ещё раньше, когда от случая к случаю делали любовь. Торопливо, словно выполнял неприятную работу. Жалкий кролик! Всё впопыхах, всё походя... И так лучшие годы коту под хвост...», – кольнуло Полли.

   - Ты прослушал мое сообщение?
   - Я уже неделю не появляюсь дома. Неотложные дела... - не моргнув глазом, соврал  Том Ритсборг...
    "Ты всегда был законченным эгоистом, Томми. И я ни на минуту не раскаиваюсь в том, что Питер растет без отца. Такой чёрствый сухарь ему ни к чему..."

    Незадолго до развода она, почувствовав, что забеременела, улетела в Нью-Йорк. И не возвращалась целый год. Она скрыла от него рождение их сына Питера. Кроме тетушки Джессики, о существовании пятилетнего Питера знает лишь её мать. И еще один человек – тот милый старикан сэр Кэвин Элисон. Но она обязательно встретится с ним, как только разделается с материалами, и попросит его держать язык за зубами. И он не откажет ей, потому что и он есть в списках Дженнифер Блэк...

* * *
Хэлли не спешил покидать вокзал "Ватерлоо". Он уже знал, что остановится в одной из гостиниц в районе High Street Kensington, чтобы быть поближе к Голанд-парку. Именно там на шесть утра у них с Полли назначено свидание. 
    Засунув в ухо наушник, Хэлли покрутил ручку настройки в диктофоне. До него отчетливо донеслись голоса. Крошечный микрофон, который он «случайно уронил» в сумочку Полли еще в Амстердаме, действовал безотказно...

   ... - Томми, устрой встречу с редактором криминального отдела, - попросила Полли. - Можешь мне поверить: это сенсация века!
    Хэлли насторожился, прибавив звука в наушнике, чтобы не пропустить ни одного слова.
    - Лавры репортёра не дают покоя нашей очаровательной сестре милосердия? Ты так и норовишь увильнуть под любым предлогом от исполнения своих гуманных обязанностей.
    - Как и ты в своё время увиливал, сваливая всю чёрную работу на меня.
    - Признаю, ты владела пером, но главное...
    - ... откопать сенсацию. И не суть важно, кто ее облечет в литературную форму? Ты это хотел сказать?
    - Ты всё ещё цитируешь меня? – Том важно надул щеки.
    - Почему нет. Ты всегда считал себя неординарной личностью.
    - Раньше ты меня называла чертовым ловкачом, И это было самое безобидное ругательство из тех, на которые ты не скупилась.
    - Не надо, Томми.
    - Ты права. К чему ворошить старое. Извини, Полли, давай встретимся завтра с утра.
    - Отлично! Я приду прямо в редакцию, и ты устроишь мне встречу с Гарри, как его там... Я стала забывать наших общих друзей.
    - Гарри Стивенсон погиб в тех чертовых горах, где уже целую вечность идет война.
    - Безумно жаль Гарри, - сокрушенно вздохнула Полли.
    - Нового шефа зовут Саймон Сойер. Между собой мы его называем "SS".
    - Ничего себе прозвище! Вы бы его еще “гестаповцем” окрестили. А как погиб Гарри?
    - Он всегда лез в самое пекло, вместо того чтобы воспользоваться услугами стрингеров.
    "Ты не лез. Ты всегда нанимал других. Или при случае использовал  бы меня..."
   - Жаль Гарри, - повторила она.
   - В десять тебя устроит?
   - Вполне.
   - Должен предупредить: в отличие от Гарри, с Саймоном я вовсе не на короткой ноге. И если у тебя к нему действительно стоящее предложение...
     - Я нарыла такое, отчего голова кругом пойдет не только у простых смертных, включая Парламенты всех цивилизованных стран, но и у её Величества...
     "Неукротимая амазонка, похоже, порастеряла последние остатки скромности в узких улочках Амстердама, гоняясь за юношами..."
     - Ты не преувеличиваешь размеры сенсации?
     - Надеюсь, ты наслышан об эвтаназии? – решилась она приоткрыть карты.
     - Об убийцах в медицинских халатах? – несколько деланно расхохотался Том.  – Об этом теперь разве что ленивый не пишет...
     Полли вздрогнула всем телом. Как в тот раз, когда её застала главный психолог клиники "Замок грёз" за не совсем обычным для медсестры занятием. Она рылась в файлах компьютера, доступ к которым имела лишь всемогущая Дженнифер. И сейчас резкая перемена в настроении Полли не ускользнула от Тома.
      "Нет, малышка, профессия репортера да ещё криминального отдела явно не для тебя, - подумал он. – Ты уже сейчас напугана так, как будто за тобой гналась свора диких шакалов...»
     - Так как, Том? Я могу рассчитывать на тебя?
     Он призадумался, огляделся по сторонам, потёр переносицу. Он приобрел эту привычку вместе с очками, которые ему прописал окулист для чтения и письма.
    «Без него мне не раскрутить это дело до конца..." – окончательно поняла Полли Сноу.
     - Ты поможешь мне, Томми! – требовательно сказала Полли. - Ты бывал в тех чёртовых горах...
     - Ты в порядке, Полли? Какое отношение к эвтаназии имеют горы?
     - Ты даже не представляешь, как в этом гадком мире всё взаимосвязано, - устало вздохнула она.
     - Можешь коротко изложить суть того, что накопала? И я скажу, стоит ли это дело выеденного яйца. А главное – заинтересует ли тема редактора. Сама понимаешь, не всё от меня зависит. Хотя... Горы, говоришь? Пожалуй, я мог бы тебе помочь...
   «Похоже, она и в самом деле надыбала нечто такое, с чем мне непременно надо бы ознакомиться прежде, чем она сунется к редактору...» - напряженно думал Том, но виду не подал, чтобы не спугнуть раньше времени Полли.
    - Не здесь же толковать об этом, - возразила она, обведя глазами спешащих пассажиров. Ей показалось, будто она увидела Хэлли.
     "Жаль, что я безумно устала, - подумала она. – Не то мы провели бы эту ночь с этим милым мальчиком в каком-нибудь тихом отельчике. И потом эти чертовы материалы... Они висят на мне как удавка".
    - Я мог бы пригласить тебя к себе, и мы посидели бы за твоими материалами.
    - Слишком большую ценность они представляют, чтобы я носила их с собой, - зачем-то солгала Полли.
    - Если они у тебя дома, я мог бы подскочить попозже...
    Ей отчего-то не понравилось резкая перемена в настроении бывшего мужа и то нетерпение, с каким он порывался ознакомиться с материалами ее расследования.
    - Не стоит... По крайней мере сегодня. Я ужасно устала с дороги.
    - Тогда подъезжай завтра к восьми прямо в редакцию, – с едва прикрытым раздражением сказал он.
   На том и расстались. Но тревожное чувство уже не отпускало Тома Ритсборга...
* * *
«Итак, этого типа зовут Том. Ну, конечно же, Том Ритсборг. Шапочное знакомство... Но где? – У Хэлли вдруг резко застучало в висках, стала подкатывать тошнота и дикая головная боль. - Нет, лучше не думать об этом. А это что еще за съёмки? Или парень фотографировал кого-то другого и мне лишь показалось? Но и его я тоже где-то уже видел. Чёрт подери! Просто вечер неожиданных встреч...»   
    Хэлли хотел было подойти к фотографу поближе, но тут Том и Полли стали прощаться и ему захотелось проследовать за репортером из «Дэйли сенсейшен». Скоро он передумал и торопливо вернулся на вокзал, где все еще топтался парень. 
    Он с трудом припомнил его имя – Виктор. Но где пересекались их пути?
   «Неужели?.. – пронзило Хэлли. - Но чем он мог там заниматься? Ещё один репортер? Не  слишком ли много репортёров для одного вечера? Интересно, засек ли он меня? Не думаю. Даже если мы сейчас столкнёмся с ним нос к носу, он вряд ли признает во мне того бородача...»
    Виктор подошел к телефону-автомату и связался с неким Джимми. Хэлли отчетливо услышал это имя и вздрогнул от неожиданности, как от удара хлыстом.
    «Не может быть! – резко застучало в висках. – Так не бывает! Нельзя дважды войти в одну и ту же реку...»    

* * *
Вправе ли он обижаться на этих дешёвых ублюдков, думал Джерри Стоун, коль скоро старый приятель Джимми Оуэн не удержался вчера, чтобы не уколоть его побольнее. Джерри заскочил к нему всего лишь на пару минут, чтобы поделиться планами и перехватить пару сотен до лучших времен.   
   - Виски и настоящая журналистика совместимы разве что во второсортных голливудских фильмах. В жизни все происходит с точностью до наоборот, - глубокомысленно изрек тот очередную банальность.
    И едва державшемуся на ногах Джерри Стоуну ничего не оставалось, как лишь криво усмехнуться и, плюхнувшись в кресло, жалко проблеять:
    - Но каждый рано или поздно ломается...
    Его сломал «Чёрный сентябрь». Ад, в мгновение поглотивший торговый центр Нью-Йорка, не пощадил в числе других и его Диану. И это ни для кого из ближайшего окружения Джерри не было секретом. Все, кто был знаком с красавицей Дианой Адамс, просто обожали ее. Однако никто не воспринимал её трагическую гибель как оправдание теперешнего существования Джерри Стоуна. И это его бесило больше всего.
    - Я непременно должен разыскать этот чертов Клондайк, - в который раз сказал он, - даже если мне придется отправиться к чёрту на рога. И чем быстрее я разыщу его, тем лучше.    
    - Для кого? – равнодушно пожал плечами Джимми.
    - Для всех! Шкурой чувствую, возле таких клондайков всегда гнездятся двуногие осы, которые смертельно жалят. Но я разворошу их осиные гнёзда и не позволю им больше убивать людей...
         «Пьяный бред отчаявшегося человека, готового сигануть в пропасть лишь бы реабилитировать себя в глазах вчерашних поклонников...» - подумал Джимми.
    - Вот увидишь, я ещё оседлаю белого коня! И тогда редакторы всех ведущих телекомпаний кинутся мне в ноги и станут вымаливать право на эксклюзив. Провалиться мне на месте, если эти ублюдки не захотят подписать со мной контракты на сто лет вперёд!
     - И что это даст тебе?
   Джерри на минутку умолк, беззвучно пошевелил губами, словно приводя в порядок мысли, и устало сказал:
    - Тогда ни один подонок не посмеет разговаривать со мною таким снисходительным тоном, каким это позволяют делать сейчас все, кому не лень. Даже ты! – ткнул он указательным пальцем в толстый живот приятеля, отчего тот дернулся всем телом.
     Джимми  посчитал за благо не испытывать судьбу. От Джерри в его состоянии можно было ожидать чего угодно. Даже приличной оплеухи.
          - Я разбужу от вечной спячки обитателей этого сонного Королевства. Даже если мне придется продать душу самому Дьяволу.
   Последние слова отчего-то особенно пришлись по вкусу Джимми, и он впервые за последние недели посмотрел на приятеля с нескрываемым интересом. Джимми Оуэн безумно обожал слушать про Дьявола...

* * *
Добравшись до отеля поздно вечером, Хэлли не стал предупреждать портье, чтобы тот разбудил его в пять утра. Он знал, что его разбудят по телефону те, кто послал на это дело.

 ... Ему снились львы, переодетые в камуфляжную форму солдат. Они преследовали жалкую горстку утомлённых людей, вылавливая на ходу тех, кто выбивался из сил, и загоняли их в клетки. Совсем уже немощных добивали одним ударом безжалостной лапы.
    «Я не дамся им, - заплакал Хэлли, - и стал лихорадочно карабкаться на баобаб...»
   Баобаб оказался огромен и по его необъятному стволу не так-то просто было добраться до ближайшего сука. И он несколько раз кряду срывался и падал вниз. И другие смельчаки срывались и больно ударялись о землю. А львы неумолимо приближались...
    Он больше не боялся их, потому что даже во сне помнил: без четверти пять по Гринвичу его непременно вытащит из цепких когтей сна звонок мобильника и после короткого приветствия будет произнесена совершенно несуразная для непосвященного фраза: «Мы рано или поздно становимся барашками...»
    Для Хэлли она будет иметь глубокий смысл...

* * *
С вокзала Том Ритсборг поспешил в “Дэйли сенсейшен”. Был поздний вечер, и он уже не надеялся застать шефа на месте. Но тот, казалось, и не думал покидать стены редакции раньше полуночи.
     «Ждёт, что ему на голову упадет с потолка сенсация века, - злорадно подумал Том Ритсборг. – Этот сучий потрох “SS” все ещё не расстался с мыслью занять кресло главного редактора еженедельника».
     После долгих уговоров, скрепя сердцем, Саймон Сойер согласился принять Полли Сноу ровно в десять утра.
    - Но лишь на пару минут, - недовольно пробурчал он. – Знаю я эти дешевые сенсации...
    - Не думаю, что она уложится в это время. Ты забыл, что она не профессиональный репортёр. Не мог бы ты...
    - Нет! – отрезал мистер Сойер.
    - Тогда хотя бы...
    - Не получится.
     "Дерьмо собачье! – едва сдержался Том. – Он просто читает мои мысли..."
    - Я уверен, что она не станет докучать по пустякам. Она чем-то напугана. Ей надо помочь...
   - У нас не благотворительная организация.
   «Всё-таки ты меня ненавидишь...»
    Выйдя из кабинета редактора криминального отдела, Том в который раз за вечер попытался дозвониться до Полли. К телефону подошла бывшая тёща.
    "Всё в бывшем, - с горечью подумал Том, - Полли, её мамаша Мэри, их семейный очаг, который угас непонятно по чьей вине..."
   Её чуть с одышкой голос он узнал бы из тысячи. Кажется, за все годы, что они знакомы, голос ничуть не изменился.
   - Миссис Мэри Сноу, добрый вечер!
   - Кто это?
   "Она узнала меня, но в каждом мужчине ей мерещится любовник её драгоценной дочери..."
    - Я – Ритсборг. Том Ритсборг.
    - О Томми, мальчик! – воскликнула миссис Сноу и тяжело закашлялась. Больное сердце вкупе с астмой давали о себе знать.
     Ему на минутку стало жаль её. В самую пору было справиться о её здоровье, но он не сделал этого, боясь, что разговор затянется...
    - Можно поговорить с Полли?
    - Дочь строго-настрого запретила отрывать её от компьютера, – с сожалением сказала она.
    - Жаль. У меня для нее хорошие новости.
    - Я попробую... – глухо, сквозь сжатые губы, пробормотала мисс Сноу.
    Том Ритсборг отчетливо видел изрытое морщинами лицо женщины, и эти поджатые губы, и всю её несуразную фигуру, словно Мэри стояла перед ним.
    Только бы удалось заставить эту Полли подойти к телефону! Уж он нашел бы слова, чтобы уболтать её встретиться и показать ему чёртовы материалы раньше, чем с ними ознакомится этот выскочка “SS”.
    - Но вы должны встретиться завтра в десять. Или что-то около этого. Если я правильно поняла Полли... Сейчас она просто не может оторваться от дел. Я очень сожалею, - проскрипел голос Мэри Сноу.
   «Чёрт подери эту заносчивую дуру!» - чуть было не вырвалось у Тома. Он с трудом сдержал себя.
   - Передайте ей, пожалуйста, что мне удалось договориться о ее встречи с редактором на девять утра. Но будет лучше для дела, если она появится в редакции на часок раньше. Она знает почему...
   - Спасибо, Томми. Ты так добр. И спокойной ночи!
    «Бедная Мэри все еще не рассталась с мыслью, что наш расколотый супружеский союз можно склеить, - вздохнул Том. – Наверняка любвеобильная Полли нежится сейчас в объятиях того горячего восточного самчика, позабыв обо всём на свете. Компьютер лишь предлог...» – подумал он, и почувствовал лёгкий укол ревности.
   Слишком часто Мэри покрывала свою беспутную дочь, выступая одной командой против него, Тома, и в конце концов случилось то, что и должно было случиться...             
   - Спокойной ночи! – глухо сказал он, и скривил губы в странной усмешке.
    Том Ритсборг принял окончательное решение...

Глава вторая

1

Мэри Сноу не лгала Тому. Её дочь Полли, едва вернувшись домой, засела за компьютер и уже не отрывалась от него допоздна.  И никакие уговоры матери перекусить с дороги на неё не действовали. Скорее всего, с головой ушедшая в свои дела, она не слышала её увещеваний. И всё же она решила ей кое о чём напомнить.
     "Не то замотается, и я же потом останусь виноватой... – тяжело задышала миссис Сноу, предчувствуя приступ астмы. – Эта проклятая болезнь отлучила меня от внука. И я с ним практически не виделась все эти годы. Неужели Том так и не догадался, что у него есть сын? Мне-то что за дело? Я своё отжила и унесу эту тайну с собой..."
      - Полли, надеюсь, ты не забыла, что у нашего мальчика завтра день рождения. Ты ему позвонишь?
      - Разумеется, я помню о Питере и завтра позвоню моему мальчику, - с раздражением ответила дочь.
      - Но он в какой-то степени и мой внук, - робко возразила миссис Мэри.
      - В какой-то степени... – Полли наморщила лоб и сделалась ужасно некрасивой. Мэри так часто ругала дочь в детстве за эту дурацкую привычку морщить лоб. Но та всегда поступала по-своему. - По большому счету он внук твоей сестры Джессики. Это она занимается его воспитанием.
      "Она просто невыносима, когда речь заходит о Питере, - захлестнула её обида. – Разве моя вина, что я много лет уже больна и не в состоянии позаботиться о внуке..."   
     - Что тебе мешало во всём признаться Тому? – не удержалась Мэри.   
     - Умоляю, мама! Не заводи старую пластинку.
     - Почему нет? Возможно, это спасло бы вашу семью от распада.
   - Да будь благословенна та минута, когда я наконец решилась порвать с этим жалким хлюпиком.
   "Ты не всегда была справедлива к Тому..." – Её так и подмывало укорить дочь. Однако передумала, вспомнив кое-что из собственной жизни...
   Разве она, Мэри, была во всём справедлива и честна с тем человеком, кого Полли могла бы сейчас с гордостью называть своим отцом? Но теперь слишком поздно что-либо менять...
    "Его имя я никому не назову даже под угрозой смерти!" – в который раз поклялась она.
  Выходит, дети не всегда являются прочным фундаментом, пришла к неутешительному выводу Мэри. Наверное, дочь права. Есть вещи, которые лучше хранить ото всех в полной тайне. Даже если на это уйдет вся жизнь...

* * *
Перед тем, как забраться в постель, Жаннет  решила еще разок проверить электронную почту. Она не теряла надежды получить приглашение на работу. Бесконечно клянчить деньги у дядюшки Жана – не для неё. Особенно с тех пор, как она повстречала Хэлли.
    "О, как мне сейчас недостает его! Я просто умираю от тоски..."
    Он снова исчез совершенно неожиданно из их крошечной парижской студии. Такое случалось и раньше. У него кругом столько родственников, и они так часто болеют, что он совсем измучился навещать их...
    С того страшного дня, когда в автокатастрофе погибли родители, она ужасно боится одиночества. Оно страшит её и пугает. А ведь прошло более семи лет.
   Ей тогда едва исполнилось пятнадцать. И быть материально независимой и в первую очередь от дядюшки Жана ей все еще было не по силам. Родители, как ни странно, ничего после себя не оставили. Но, вполне возможно, что и оставили. Об этом лучше знать Жану Береговуа, родному брату ее отца...
   В почтовом боксе не было даже намёка на ее запросы.
   "Неужели этому, окончательно сорвавшемуся с цепи миру, больше не требуются психологи?" – с горечью подумала Жаннет. Или она сделала промашку, решив получить именно эту профессию, о которой наверняка мечтали миллионы её сверстников.
  Дядюшка Жан оказался прав, уговаривая её посвятить себя юриспруденции – вечно востребованной профессии. Конечно, он помог бы ей со временем встать на ноги, приобретя приличную адвокатскую практику.
    Но что она могла поделать с собой? Её просто заклинило на психологии. Когда именно? Возможно, после гибели родителей... Или чуть позже, когда дядюшка Жан таки добился своего...
  "Нет! Об этом сейчас думать не хочу..." - Жаннет остановила поток неприятных мыслей, готовых обрушиться на нее и поглотить целиком...
* * *
Полли делала одновременно несколько дел. И главными из них были – сложные пароли к файлам с материалами, которые она привезла из Амстердама, а также мысли о Хэлли...
   Там, в баре Центрального вокзала, она первой положила на него глаз. И не выпускала из поля зрения, пока он не осмелился подойти к ней, смущённо предложив выпить.
      «Обычный амстердамский жигало...", - неприятно обожгла мысль. Но Полли тут же постаралась упрятать подальше свою гордыню. Ей ли, серой мышке, выбирать!
    Между тем, парень намекнул, что не прочь сойтись с ней поближе. Мог бы не намекать. Она с удовольствием потратила бы последнюю сотню фунтов, лишь бы он позволил понежиться в его объятиях. В сорок лет приходится иной раз платить и не за такие мелочи. Если хочешь обладать юношей, с лица которого в самую пору пить нектар...
    - Пиво? Или предпочитаешь колу? – предложила она.
    - Может, по глотку шампанского? – открыто улыбнулся он. – Если, разумеется, позволишь угостить тебя...
    "Господи, я готова пожертвовать остатками дней своих за возможность видеть эту улыбку, адресованную только мне одной и никому больше!" – сердце Полли бешено заколотилось и, ей было совестно признаться самой себе, но  она банально поплыла...   
    Парень, похоже, не нуждался в деньгах. Он буквально сорил ими. И в ней проснулось нечто, что сродни перезревшей женщине, за которой решил приударить молодой человек, и в доказательство своей безумной любви в одно чудесное утро бросил к её ногам охапку роз.
   "Нет, он не жигало! – подумала она. – Он тот, которого я искала всю свою жизнь..."
   Её захлестнуло бешеное желание, и она переспросила заплетающимся языком:
    - Шампанское? Тысячу лет не пила...
    - Это божественный напиток.
    - Не откажусь от пары глотков, - тряхнула Полли короткой стрижкой. И сразу же преобразилась. В обществе молодых людей она всегда становилась другой...
   Полли с такой жадностью опустошала фужеры, словно только что пересекла пустыню и теперь просто умирала от жажды...
     А потом он предложил ей прогуляться. Или эта идея пришла в голову ей? Не в силах больше сдерживаться, она была готова отдаться ему прямо в баре, возле той высокой стойки? Она забыла обо всём на свете. А главное – о сводящем с ума страхе. Жуткий страх преследовал её с той самой минуты, когда она дорвалась до тех чертовых файлов. Потом её озарила идея не только продать их подороже, но и сделать на этом блестящую карьеру. С тех пор она просто места себе не находила...
   "Новая звезда на репортёрском небосклоне, - с бьющимся сердцем подумала Полли Сноу о себе. - Как бы её не погасили раньше, чем она разгорится..."

* * *
Сэр Кэвин Элисон, чье состояние подходило к полутора миллиардам фунтов, умирал в одиночестве. Он предпочёл бы скончаться на руках заботливой Полли Сноу. Милая, добрая девушка. Он познакомился с нею три года назад, в одной из частных клиник, куда попал в ужасном состоянии и без надежды выкарабкаться из цепких лап смерти.  Она, казалось, была рождена для того, чтобы облегчить страдания таким, как он.
   После выписки, сэр Кэвин Элисон пригласил её к себе в дом, назначив жалованье вдвое больше, чем она получала в клинике. Девушка, не задумываясь, согласилась. И он понял, что ей позарез нужны деньги...    
   У сэра Кевина не осталось ни родных, ни близких. Если не считать старинного приятеля доктора Джо. С тех пор, как полвека назад они познакомились в Бомбее, более чем на неделю, они не расставались. В последние годы такая привязанность дока явно раздражала сэра Кэвина, но другого выбора у него не было. Ему необходимо было завершить задуманное. А для этого требовалось усыпить бдительность Джо. Это он в конце концов выжил из его дома Полли, учуяв своим хитрым азиатским нюхом что-то неладное. И сэр Кэвин не стал противиться. Пойди он тогда на принцип, он мог бы ненароком проболтаться о маленьком Питере, живущем в Нью-Йорке. А он не был уверен, что это понравилось бы Полли. Как и многое другое...
    Этому пройдохе Джо только того и надо, чтобы держать всех на поводке. Кто-кто, а он-то хорошо знал о коварстве старинного приятеля Джо. Наверное, поэтому он пуще собственной жизни хранил ещё одну тайну, о которой не поведал даже Полли...
    Сейчас сэр Кэвин выговаривал доктору:   
    - Я больше не желаю видеть здесь этих молодых сучек, которые рядятся под сиделок.
    - Хорошо, сэр! – подобострастно изогнулся в поклоне Джо, и его и без того узкие глаза, совсем закрылись.
    "Мы вместе с ним состарились, - устало подумал Кэвин о докторе, - но что я, в сущности, о нём знаю? И почему он до сих пор не покинул меня – превратившегося в полную развалину? Деньги, которые надеется получиться после моей смерти? Но зачем они ему сейчас, когда почти вся жизнь в прошлом? А может, есть нечто, о чём я не догадываюсь? Или за давностью лет позабыл... Тогда почему бы ему не покончить со мною? Я весь в его власти..."
    - Ты старый проказник! - погрозил он доктору пожелтевшим от болезни пальцем. - Думаешь, я не догадываюсь, что ты трахаешь их?   
     "А Полли не позволяла тебе проделывать с собою грязные штучки. Вот ты и выжил её из этого громадного и ужасно пустого дома. Но рано или поздно она обязательно вернётся. Чтобы стать здесь хозяйкой. И если ты к тому времени все ещё будешь мельтешить в этом доме, она наверняка вышвырнет тебя. Я перехитрил тебя, док! И ни одна душа до самой моей кончины не узнает о моем завещании..."
    "Ты бы тоже не отказался от тугой задницы, старый развратник! Да только теперь тебе не до этого..." – подумал Джо, а вслух сказал:
   - Я давно уже импотент. Ты же знаешь...
   - Откуда мне знать, чудило! Разве мы с тобой трахаемся?
   "Тем не менее я бы тебя трахнул фаллоиммитатором! И вовсе не потому, что у меня не стоит. Засадил бы до упора. А потом поглядел бы на твою реакцию. Но всё еще впереди. Ты за своё ответишь!"

* * *
Стоило Хэлли заговорить с Полли, как все ее страхи растаяли, как будто утренний туман в родном Голланд-парке. То ли от шампанского, то ли от его присутствия приятно кружилась голова и одуряюще хотелось любви... 
    "Если я могу еще нравиться таким божественным юношам, выходит мои дела не так уж и плохи", - с замиранием сердца думала Полли, и даже не заметила, как они миновали район Красных фонарей и оказались в Artis zoo, где бестолково тусовались вышедшие в тираж пенсионеры.
    - Может, ты знаешь местечко поскромнее? – прошептал ей на ухо парень. – Они могут помешать нам...
    - Если бы это был наш милый уютный Holland Park, с этим не было бы проблем.
    - Я с радостью встречусь с тобой в твоем парке, но сейчас....
    Он неожиданно обнял ее, прижав к себе сильными руками. И ей захотелось раствориться в нем.   
    - Не обращай на них внимание, - шепнул Хэлли, - они свое отлюбили.
    "Да, - подумала она, - они наверняка урвали от жизни сполна..."
    Полли показалось, будто сама старость подслеповато взирает на них слезящимися глазами. Ей на минутку стало жаль из последних сил молодящихся старичков.  И у нее сжалось сердце. Ведь и ее ждет то же самое: старость и тупик, если она не сделает, наконец, настоящую карьеру. Приличный капитал – вот что ей надо! Который позволит ей не только безбедно жить, но и пригласить к себе на чашку чая того, кто ей по душе. А не блукать бесплодно по лондонским улицам в поисках вчерашнего дня и давным-давно немытого пьянчужки, согласного отлюбить ее за даровые пинту-другую пива.
   - Думаю, я успею показать тебе наш Холланд-парк прежде, чем ты ступишь на трап своего самолета, -  пообещала она и благодарно прижалась к нему всем телом..
   - Я буду любить тебя крепко и долго, - сказал он, и Полли почувствовала, как Хэлли задрожал от возбуждения...
   Ждать да догонять - две вещи, которые больше всего бесили Полли Сноу. Скорее всего, из-за желания поскорее разбогатеть она и стала рыть землю, почувствовав, что в "Замке грез" творится что-то неладное. И потом все по той же причине окончательно решила с риском для жизни провести собственное расследование, чтобы очень скоро проснуться знаменитой и богатой. Или не проснуться вовсе...
   - Ну же, возьми его! – прижал он ее пылающую ладонь к внушительному бугорку на джинсах.   
    - О Хэлли! – восторг готов был разорвать ее сердце.
Конечно, по возвращению в Лондон она могла бы пригласить Хэлли домой, но...
   "Я дала зарок держаться от всех подальше. По крайней мере до тех пор, пока не предам гласности эти страшные документы..."
   - Я без ума от таких женщин, как ты, - стонал он. – Полли, ты даже не представляешь, что ты за прелесть. Ты просто создана для любви...
   "Боже мой, - упивалась она счастьем, - этот юноша просто рожден для меня..."
   И тут с неба обрушился жуткий ливень. Всех, кто в эту минуту был в парке, словно ветром сдуло. И они оставлись одни...   
   Полли прижалась к нему и молила взять ее так, как ему того хочется. Она, кажется, просила его сделать ей больно. Но он, похоже, не понял...
   "Я отлюблю ее так, что она станет в нетерпении считать оставшиеся до следующей встречи минуты, складывая их в часы. Как это делает Жаннет, когда они не видятся больше суток..."
   Так оно и вышло.
   После того, как Полли полностью опустошила сосуды по-восточному пылкого любовника, она совсем потеряла голову и стала буквально молить юношу о встрече. И уже в поезде, по пути в Париж, где они должны были сделать пересадку, назвала ему свой адрес. А может, это произошло в том крошечном и удивительно уютном привокзальном кафе, где они просидели около полутора часов в ожидании "Евростара"? Да разве она в состоянии сейчас вспомнить такие мелочи...
    - Я буду безумно рада видеть тебя в моем доме завтра в полдень.
    - Сожалею... – развел руками Хэлли. – Ты забыла о самолете...
    - Прости! Совсем вылетело из головы.
    - Мы что-нибудь придумаем... – неуверенно сказал он.      
    "Неужели я больше не увижусь с ним? – резанула мысль. – Но это несправедливо! К чертям собачьим все страхи!У меня просто мания преследования. Но мой Принц излечит меня от этого недуга..."
    - Давай увидимся утром. По утрам в Holland Park так мило. Легкий туман, стряхивающие с себя остатки сна вековые дубы, и мы... одни...
    - Но лучше, если мы встретимся с утра пораньше...
    -  Да, твой самолет... В шесть утра, если тебе удобно...
   "Все оказалось гораздо проще, чем можно было предположить, - подумал Хэлли. – Она заглотила крючок, как глупая рыба, изголодавшись по даровой наживке..."
    "И рядом с этим Принцем я встречу рассвет", - с замиранием сердца подумала Полли

***
Его снова предало утро. Оно изменило ему с тоской. 
    Деньги, заработанные на Балканской войне, растаяли, как льдинки в стакане виски. High Street Kensington пронзила звенящая тишина. Один за другим захлопнули свои двери ночные клубы и пабы...
   Ребро, ушибленное вышибалой, мешало дышать. Но Джерри Стоуну было наплевать на него с самой высокой лондонской колокольни, а еще лучше – с Биг-Бена, откуда люди наверняка кажутся мышами, снующими в поисках прошлогодних крошек от пресной просвиры.
   Он не мог понять, отчего его больше сейчас тошнило: то ли от никчемной жизни  и мира, в котором так быстро тают деньги, и так медленно зарабатываются, то ли от лишних порций пива и виски.
     Джерри все еще не расстался с мыслью проснуться однажды богатым и знаменитым. Впрочем, последнее его мало занимало. Однажды он уже был знаменитым. Но все проходит. Остаются лишь эти поспешно запертые равнодушной рукой двери и зыбкие мыслишки о  легендарном Клондайке XXI века? Знающие люди намекают на Кавказ, другие – на Афганистан, третьи на Ближний Восток, четвертые... Четвертые неплохо пристроились и в Лондоне и, едва поспевая, гребут деньги лопатой. Но кто его, Джерри, подпустит даже с самым крошечным детским совочком к кормушке, где все подступы давным-давно забиты до отказа.
    Даже редакторы третьесортных телестудий брезгливо отвернули от него носы после того, как Джерри стремительно понесло вниз по наклонной...

7
Том Ритсборг спал беспокойно. Ему снились горы и смерть. Много смертей. И на протяжении всего сна он задавался одним и тем же вопросом: как во всем этом кошмаре повезло выжить ему, репортеру "Дэйли сенсейшен"? 
    - Зря ты отказываешься от такого кайфа, - кричал ему в самое лицо бородатый парень по имени Ахмет. 
    - Но у меня есть жена Полли, - плакал в бессилии Том.
    - У всех есть жены, - хохотал Ахмет, расстегивая камуфляжные штаны. – Но тем не менее все проделывают это...
    - Она поднимет меня на смех, если узнает, - слабо противился Том.
    - Ты только попробуй разок! - Боевик пытался перекричать раскаты грома. – И потом скажешь мне спасибо.
    - Не-ее-ет! – в истерике закричал он.
В четыре утра Тома Ритсборга пробудила от сна странная фраза: «Над горами сгущаются тучи...» Ему показалось, будто некто невидимый произнес эти слова у него над ухом. Но кто мог войти в его холостяцкую квартиру, которую он запирал с недавних пор на все мыслимые и немыслимые запоры? Эта фраза, тревожно подумал он, скорее всего отголосок кошмарного сна. 
    «Над горами сгущаются тучи...», - повторил Том Ритсборг вслух и его словно ураганом выбросило из уютной кровати. Он наспех оделся и, повинуясь зову из прошлого, ринулся в ночь...

8
Дочь портовой шлюхи из Касабланки, Дженнифер мечтала подчинить себе если и не весь мир, то хотя бы сильных мира сего, пускай и в бывшем. Для начала пускай будет так. Это ее вполне устроит. Потом... Что будет потом, она еще не решила...
    Иногда ей казалось, что уже в детстве ей без особых проблем удавалось приручать  людей. С тринадцати лет ее безумно тянуло к взрослым мужчинам. Возможно, из-за того, что у нее никогда не было отца...
    Ей нравилось подсматривать за соседом Проспером, который любил справлять малую нужду за углом их жалкой лачуги. 
   Он казался ей воплощением красоты и мужественности и чем-то напоминал ей гордого бедуина, только что пересекшего Сахару. И вот, наконец, он добрел до оазиса. Утолил жажду. И теперь, вынув своё сокровище, мочился, не спеша и с осознанием исполненного долга. Потом он стряхивал последние капельки мочи, застрявшие в его удивительно длинном и таком же смуглом, как и его лицо, детородном органе.
   К своим неполным тринадцати годам Дженнифер успела понаблюдать в их жалкой лачуге совершенно голых мужчин. Любовники мамы не стеснялись. Они бродили по их убогим комнатушкам совершенно нагими. Покуривая травку, бессовестно потрясали своими утомленными после ночи любви пенисами...
    Одно время ей нравилось думать, будто она внебрачная дочь Проспьера. А его сын Морис и дочь Сюзан – ее, Дженнифер, брат и сестра. В такие минуты некая неведомая и ужасно злая сила толкала ее к вечно запотевшему зеркалу в их крохотной прихожей. И она подолгу вглядывалась в черты своего отражения. Нет, с грустью приходила она всякий раз к выводу, она ни капельки не похожа на них.
   Потом она решила окончательно проверить это, чтобы раз и навсегда получить для себя ответ: "Он не мой отец!"   
   Но ей все равно никто не посмеет запретить называть Мориса братом, а Сюзан – сестрой. "Они будут моими навсегда!" – поклялась Дженнифер.
   Она готова стать для Проспьера всем, кем он пожелает. А он, казалось, совсем не замечал ее – маленького, незаслуженно ощипанного жизнью цыпленка, которому так хотелось стать жар-птицей...

9
   Бесцельно бродя по еще спящей High Street Kensington Джерри вновь и вновь прокручивал вчерашний разговор с Джимми Оуэном. И в который раз приходил к мысли, что было бы неплохо найти напарника, согласного при случае отправиться в самое пекло, где гнездятся эти сучьи школы по подготовке камикадзе. Одному ему с этим вряд ли справится.
    И подходящий парень, кажется, появился на горизонте. В гудящей с перепоя голове снова всплыл разговор с Джимми Оуэном. Тот уверял, будто Виктор Борохов прочно бросил якорь на лондонское дно и за хорошую выпивку с ним запросто можно договориться.
    - Под хорошую выпивку можно потолковать, - хмыкнул Джерри, - но вряд ли этого достаточно, чтобы столковаться. Чувствуешь разницу?
   - Где уж мне! Это ты у нас тонкий стилист, - запыхтел Джимми, что выражало крайнюю степень раздражения.
   - Не заводись, старина, - Джерри примиряюще похлопал его по плечу. – Я не хотел тебя обидеть.
   - Из Вика выйдет отличный стрингер и он тебе вряд ли обойдется дороже обычной потастушки из какого-нибудь Стоквэллa или Брикстонa, - изрек Джимми таким тоном, будто давным-давно понял все о мире, в котором им выпало жить.
    На что Джерри возразил:
   - Сейчас я, пожалуй, не в состоянии оплатить услуги даже самой дешевой потаскушки, - он явно намекал приятелю на то, что пожаловал к нему не столько за советом, сколько в расчете получить взаймы сотню-другую.
   "Похоже, и Джерри, если он не надыбает выход из лабиринта, придется последовать по стопам лондонских бедолаг, с нетерпением ждущих по утрам открытия дешевых пабов..." – разочарованно подумал Джимми.
   - На вот, держи, - он протянул приятелю две полусотенных ассигнации, - разбогатеешь, вернешь.   
   - А как же с моим планом? На его осуществление понадобится первоначальный капитал.
   - Потолкуй прежде с Виком. По-моему он окончательно созрел, чтобы безропотно подставить башку под пули. Потом  поговорим о ссуде. Возможно, и столкуемся, - сделал он упор на последнем слове.
   - Как его разыскать?
   - Он ошивается спозаранок возле какого-нибудь паба на High Street Kensington. Полное имя Виктор. Но охотно откликается на Вика.
   - Кстати, откуда он?
   - Кажется, из России. Но вполне возможно, что из Греции или Израиля. Он из тех, кто отовсюду и конкретно ниоткуда.
   - Гражданин Вселенной?
   - Что-то в этом роде... По крайней мере как-то по пьяни трепался, будто свободно говорит на иврите и по-арабски. И это не считая полдюжины европейских языков.
     - Надеюсь, и с английским у него тоже полный порядок?
     - По-твоему, я говорил с ним на санскрите или хинди?
     - Прости, старина! Я просто запамятовал, что кроме английского, на нашей дерьмовой планете существует еще парочка языков.
     Джимми не захотел принимать камень в свой огород:
     - Между прочим, я изучаю сейчас французский и сокурсники просто поражаются моим успехам.
    «Возможно обитатели всё тех же Стоквэллa и Брикстона», - едва не сорвалось с языка Джерри. Но он воздержался от комментариев по поводу непревзойденных способностей Джимми Оуэна в изучении иностранных языков, которыми он так "блистал" в средней школе, что об этом лучше не вспоминать...
   Из лазерного принтера  выскользнула фотография обнаженного парня. Он не был родным братом Аполлона, да и на кузена вряд ли тянул. Однако от древнегреческого красавца в парне все же что-то проглядывалось.
   - Не думаю, что эта фотография тебе что-то даст. Сейчас Вик выглядит несколько иначе, но все же... – с сожалением протянул Джимми фото, словно расставался с тысячью фунтов, не надеясь ее увидеть в ближайшие триста лет.
    "Что за манера у этого Джимми фотографировать всех напропалую непременно обнаженными? – с отвращением подумал Джерри. - Можно подумать, он поставил перед собой задачу заставить весь мир сниматься в одном порноспектакле, режиссером которого возомнил себя..."
    Прокрутив вчерашний разговор с Джимми Оуэном, Джерри Стоун подумал, что любой на его месте давно бы уже послал этого скользкого типа ко всем чертям собачьим, дав при этом хорошего пендаля в толстый зад. Но друзья детства – не изношенные в походах солдатские башмаки, которыми можно походя разбрасываться. Особенно в той ситуации, в какой оказался он, вчера еще преуспевающий телерепортер, а сегодня в сущности безработный, бродящий в лабиринте лондонского дна...

10
Полли встала спозаранок. При мысли о юном любовнике усталости как ни бывало! Быстро приведя себя в порядок, она аккуратно уложила в сумочку три микрокассеты от диктофона и  пару дискет с материалами. 
    "Вряд ли мне удастся обернуться, чтобы заскочить за ними...», - подумала она.
    Выбежав из дома, она заспешила в Голланд-парк, стараясь по дороге отогнать тревожные мысли, которые сводились все к тем же дискетам...
     «Поставив на карту жизнь, надо быть предельно осторожной. Но чем я рискую? Копии надежно спрятаны в компьютере. И ни одна живая душа не сумеет подобраться к файлам. Наверное, и эти дискеты вместе с микрокассетами лучше бы не брать с собой, - в последний момент засомневалась Полли. - Нет, я уже достаточно далеко отошла от дома, чтобы возвращаться обратно, - стряхнула она остатки тревоги. - И потом Хэлли... Станет ли он ждать?»
     Она доверяла Хэлли, как самой себе. Ведь будь он человеком Дженнифер, что ему мешало разобраться с ней, Полли, в опустевшем во время жуткого ливня парке амстердамского Artis zoo?
    Поглощенная своими мыслями, Полли не заметила крадущейся за нею тени...

11
С каждой минутой Джерри  все больше убеждался в том, что Виктор в любом случае ценит себя подороже не только дешевой потаскушки, но и тех неизбалованных гонорарами парней, которые снимали для него, Джерри, телесюжеты в Косово и других полыхающих точках Балкан.
     - Пять тысяч сразу, - вежливо улыбнулся Виктор. – Разумеется, в фунтах.
     - Но...
     - Это вместо контракта. И по тысяче ежемесячно жене. Я укажу адрес. Остальной расчет по возвращении.
     - Это большие деньги, - возразил Джерри Стоун.
     - Зато добуду  любые телесюжеты, на любые темы. И это будет моей проблемой. Ты не сделаешь без языка и связей и трех шагов в тех сучьих горах. Тебя просто отправят назад. И это в лучшем случае. В худшем – возьмут в плен горячие кавказские парни, и если наш общий приятель Джимми не выложит за тебя выкуп, тебя просто пристрелят.
    - Я не новичок в таких делах, - попытался было возразить он. Но Виктор его не слушал, продолжая гнуть свое:
    - Но в начале бандиты будут долго издеваться, посылая Джимми твои отрубленные пальчики, а, возможно, и еще кое-что... Потом обезглавят. Эти типы не церемонятся.
    - Но я репортер и гражданин Соединенного Королевства, - попытался было возразить он. – И никакого отношения не имею к федералам...
    - Среди тех парней тоже были британцы, - невозмутимо парировал Виктор. – Но с ними никто не церемонился. Попросту отрубили головы и все дела...
    Джерри Стоун побледнел. Он отчего-то верил этому парню, а Виктор, между тем, продолжал:
    - Но допустим, ты выживешь и вырвешься из того ада. Вряд ли после всего ты будешь интересен как мужчина даже самой непритязательной леди. И не лучше ли будет для тебя сидеть в Лондоне и ждать от меня видеосюжеты, в которых будут рубить головы другим, – Виктор поднял указательный палец и Джерри невольно поморщился.
   Ногти собеседника если и не враждовали, то уж явно не были в приятельских отношениях с элементарными  ножницами, да и судя по виду тридцатилетнего парня, тот всем ванным на свете давным-давно предпочитал халявные угощения.
    Джимми Оуэн явно недооценил своего протеже. На поверку тот оказался не так прост, как можно было того ожидать. Тем не менее, Вик все больше и больше нравился Джерри Стоуну. И он с удовольствием заключил бы с ним контракт, но...
     - Где гарантия, что тебе удастся все это?
     - Ну... что-то да мне все же удастся. И наверняка больше, чем тебе, а также тем доморощенным стрингерам, которые не преминут подсунуть какую-нибудь дешевку. С ней тебя не пустит на порог ни одна даже второсортная телекомпания.
    - Но я на мели...
    - Удивительное совпадение! - хмыкнул Виктор. – Представь себе: я тоже...
    - Какие-то деньги я смог бы раздобыть. Но о пяти тысячах контрактных сейчас не может быть и речи.
    - В таком случае сделка не состоялась. Извини!
    - Я попробую найти выход, - крикнул ему вдогонку Джерри и заказал еще пинту пива, подумав, что неплохо было бы хлебнуть сейчас глоток-другой виски.
    "Попробуй, парень, - горько усмехнулся про себя Виктор, удаляясь по High Street Kensington в сторону станции метро. - Когда прижмет, выход обычно находят, как нашла его в свое время Рахель, достав буквально из-под земли те чертовы двадцать тысяч баксов, чтобы выкупить меня из ада..."

12

Ей удалось поспать не более часа. Она проснулась в ледяном поту. Свернулась калачиком, стараясь согреться. Как тогда, в зимней Касабланке, после последней ночи, проведенной у изголовья матери...
     - Мама, мама, - сквозь осколки сна звала Женнифер, вглядываясь в темноту своей скромной спальни. Она так и не привыкла к роскоши. И этот "Замок грез", который она возводила в мечтах чуть ли не с детства, так и не стал для нее домом. – Мама, мама, - позвала она ту, которую при жизни стеснялась так называть. Чаще обращаясь просто по имени – Салли.
     В ту страшную ночь она просто умирала от жуткой боли. А мать, смертельно пьяная, валялась на полу с такими же пьяными матросами. У нее, юной Дженнифер, в самом низу живота дьявольским огнем полыхал пожар. Ее бесконечно тошнило. Но даже умирая, она не позвала мать.
    Лишь под утро с трудом выползла за порог их скособоченной хижины и попросила жену Проспьера, толстушку Зору, вызвать скорую.
   Ее увезли с острым приступом аппендицита, и уже в операционной констатировали – перитонит. Она не понимала всего ужаса, заключенного в этом коротком диагнозе...
   Мать ни разу не навестила ее в больнице. И девочка тихо плакала, уткнувшись в подушку. Ей совсем не хотелось жить. Но так продолжалось только первые три дня. Потом у нее появилась мечта: она вырастет и станет богатой. Очень богатой!  Чтобы никогда ни от кого не зависеть. Ни от пьяных матросов, ни от соседей... Ни от кого!   
   "Мама, мама, - словно поминальную молитву, шептала Дженнифер, всхлипывая, - ты знала, что, кроме рождения от безымянного матроса, я больше ничем тебе не обязана. Но я все равно до последнего сидела у твоего изголовья. И так каждую ночь. А днем училась. Мне было чертовски тяжело. Но разве я жаловалась на свою беспросветную жизнь? Однажды ты все поняла про меня и про себя и попросила об этом..."
   И тогда юная Дженнифер спросила:
    - А как же быть с самой первой Божьей заповедью?
   И мать возразила:
    - Глупо об этом говорить, дочка, если ты нарушила их все сразу и не единожды.
    - Но я-то не нарушила, - из последний сил пыталась сопротивляться Дженнифер.
    - И ты нарушала, - сказала она и подмигнула.
    «Конечно, мама, ты имела в виду соседа Проспьера, у которого были дочь Сюзан и сын Морис. И счастливее его, казалось, не было другого человека в нашем портовом районе. Но однажды мне захотелось сделать Проспьера еще счастливее... А может, ты имела в виду Мориса? Но как ты могла узнать об этом, мама?»
   Они проводили в беседах каждую ночь, искушая судьбу и друг друга, пока мать не достала Дженнифер. И тогда она не выдержала и вколола ей столько морфия, сколько та захотела. Но, возможно, то был вовсе не морфий, а какая-то дрянь, которой вышедшая в тираж портовая потаскушка к тому времени почти беспрерывно кололась. В полночь её не стало...
   «Я выполнила твою последнюю просьбу, уплатив сполна за мое несуразное появление на свет... Так почему ты снишься мне чуть ли не каждую ночь, словно в самый последний момент раскаялась? Выходит, тогда ты не решилась до конца, не обмозговав как следует последствия. Я же поторопилась пойти у тебя на поводу, словно испугалась, что ты можешь передумать...»


Глава третья

1

    Хэлли уже поджидал ее. И вместо приветствия нетерпеливо увлек в густые заросли.
     - Я просто обожаю в такую рань проделывать это, - сказал он. – Прости!
     Он с улыбкой достал из кармана презерватив. 
     - Но... – округлила глаза Полли. Такой прыткости она не ожидала от парня.
     - Я обожаю разнообразие в сексе, - пояснил Хэлли. – Вчера в амстердамском Artis zoo мы увлеклись французской любовью. Мне хотелось бы внести разнообразие в наше общение...
     "Что за прелесть, этот парень. Он просто сводит меня с ума..." – подумала Полли. И придав лицу испуганно-восторженное выражение, прошептала:
    - Мне будет чертовски больно. По правде говоря, мне ни разу не приходилось видеть ничего подобного. Надеюсь, ты меня понимаешь?
    По опыту она знала: ничто так не возбуждает молодых самцов, как испуг зрелых женщин при виде их детородных органов.
    - Вчера мне показалось, будто ты искушенная в этом деле... девушка, - он стал застегивать молнию, и Полли увидела на его лице неприкрытое разочарование.
    - Не торопись! – испугалась она. Если сейчас она не отдастся парню так, как ему того хочется, нетерпеливый Принц попросту растает в густом тумане Голланд-парка, исчезнув из её жизни навсегда. – Я согласна. Но постарайся проделать это аккуратнее, - смущенно опустила она глаза.
    Сейчас Полли Сноу была далека от кокетства. Подруги еще с детства прозвали ее серой мышкой. И она давным-давно смирилась с мыслью, что в ее положении ждать подарков от судьбы – все равно, что надеяться на визит Санта-Клауса в июле.
   - Я войду в тебя столь нежно, как если бы ты была воплощением самой невинности...
   - Ты просто прелесть, Хэлли.
    Ей хотелось бесконечно повторять его имя, целовать его руки и все, что он пожелает.
"О, я обязательно попрошу у него адрес в Касабланке и подскочу к нему, как только разделаюсь с этими материалами", - она покосилась на сумочку, аккуратно висевшую на суке худосочной сакуры.

                2

Однажды, когда их лачуга оказалась совершенно пуста, Дженнифер окликнула соседа и попросила его починить кран в их крохотной кухоньке. Кран и вправду подтекал, противно капая по ночам и не давая ей уснуть. Из-за этого по утрам у нее просто голова раскалывалась, и она с трудом усваивала уроки в школе. А ей уже тогда так хотелось выбиться и стать первой...
   Она показала Просперу деньги, и он кивнул в знак согласия.
   "Почему он не мой отец?" – в который раз подумала Дженнифер.
    - Ты починишь кран? – в упор спросила она. 
    - Да, - коротко ответил он.
    Проспер принялся за работу, а она уселась на полу, возле его ног. Ей ужасно хотелось обнять его длинные, худые ноги, обтянутые хлопчатобумажной материей рабочей спецовки.
     - Как поживают Морис и Сюзан? – спросила Дженнифер первое, что пришло в голову. Она боялась, что если будет долго молчать, то непременно обнимет эти ноги и станет их целовать. Так иногда делала мать, когда приходила с очередным любовником, который приносил с собой изрядную порцию грасса. 
    - Слава Всевышнему!
    - Скажи, Проспер, я красивая?
    - Ты очень красивая девочка, Женни - сказал он, и она увидела его грустную улыбку. Точнее ровные, белые зубы человека, старающегося вести праведную жизнь.
     Она терпеть не могла, когда ее так называли. Уже с самого детства ей больше импонировало быть Дженнифер. И даже, случалось, поколачивала его дочь Сюзан, когда та впопыхах переиначивала ее гордое имя. Но Просперу она простила оплошность. Ему она готова была позволить все.
    - Ты бы хотел иметь такую дочь, как я? – продолжала допытываться Женнифер, ища ответ на давно мучивший ее вопрос.   
   - У меня уже есть Сюзан... – нерешительно ответил он. И впервые очень внимательно поглядел на нее. – И еще Бог дал мне сына.
   - Морис хороший мальчик, - сказала она.
   - Да? – усмехнулся он.
   - Ты счастлив?
   - Никогда не думал.
   - А хочешь быть счастливым?
   - Думаю, каждый этого хочет.
   - Ты бы мог меня любить?
   - Ты еще мала, - по-своему понял ее Проспер.
   - Вовсе нет. Мне уже четырнадцать. Почти. Просто я выгляжу так, потому что за мною некому было присматривать с самого рождения. Так говорят соседи.
   - Ты их меньше слушай, - погладил он ее по голове. И Дженнифер больше не могла сдерживать себя. Она поцеловала его сильную грубую ладонь вначале робко, потом стала быстро осыпать поцелуями его удивительно длинные пальцы. И вот уже обвила его тело своими худыми, но сильными, ногами и руками.
    - Ты мне нравишься, Проспер. Очень!
    - Ты уже делала это? – спросил он, и краешки его губ тронула странная ухмылка.
    - С некоторыми из маминых друзей. Два или три раза...
   Он стал расстегивать брюки, и она принялась неуклюже помогать ему. Пальцы еще детских рук дрожали. Но не от страха.
 Дженнифер с жутким остервенением кусала собственные и его губы, отдаваясь человеку, годящемуся ей в отцы...
    Даже теперь, спустя двадцать лет, Дженнифер отлично помнила каждое мгновение. И не жалела ни о чем...
   А тогда, когда все кончилось, Проспер устало спросил:
   - Почему ты солгала мне?
   - Испугалась, что ты побоишься взять меня...
   - И что же теперь будет? – почесал он в затылке, возвращая ей деньги за починенный кран.
   - Ты станешь моим другом, отцом, мужем... и всем, кем захочешь.
   - Но ты еще ребенок, - остановился он на последнем варианте.   
   - Вовсе нет. Теперь-то уже наверняка нет, - серьезно сказала она. - Ты превратил меня в женщину. И больше не смей называть меня Женни. Теперь я самая настоящая Дженнифер.
   - Хорошо,  Дженнифер. Но у меня уже есть жена...
   Она терпеливо повторила, словно перед ней стоял несмышленый школяр:
   - Я же сказала, ты можешь быть для меня тем, кем захочешь. Только иногда заходи, когда не будет мамы и этих ее ублюдков.
   - Починить кран? - расхохотался он.
  - Да, - сказала она, и пронзительно заглянула ему на самое донышко души. Ей отчего-то не понравился его смех...
     Дженнифер любила Проспьера целых три года. Потом сошлась поближе с его сыном Морисом. Она решила приручить и его. А может, отомстить?
    В шестнадцать лет человек думает уже совсем не так, как в четырнадцать...
   
3
    Хэлли незаметно для Полли понюхал что-то, зажатое в левой руке, и глаза его заблестели. Скоро он вывалил из ширинки вздыбленный детородный орган, и Полли с замиранием сердца прикрыла дрожащие ресницы.   
    - Повернись, - прошептал он, - и чуть пригнись. Я обожаю такую позу. Вот так, хорошо. Не дрожи, я осторожно. Ты совсем не почувствуешь боли. Совсем... – несмотря на взыгравшую в ней, страсть, Полли почудилось, будто язык любовника как-то странно заплетается. Она тут же списала это на овладевшее парнем желание.
    В следующую секунду касабланский самец вошел в нее с такой неотвратимой яростью, что у Полли, кажется, остановилось сердце. Она чуть было не завопила от душераздирающей боли, но парень предусмотрительно запечатал ее рот и нос широкой и ужасно сильной ладонью. И лишь глухое мычание Полли было ответом... 

    "Господи, неужели это снова я?" - В его затуманенном мозгу кровавыми клочьями плыли обрывки воспоминаний...
   Чужие горы. Пленные солдаты. Неразборчивый Ахмет. Жестокие игрища. И много смертей...
    Но почему именно ему поручили это? И разве она ни о чем не догадывается? Неужели они все помешаны только на сексе, и остальное их мало волнует? Но причем здесь горы и те солдаты, с которыми он проделывал жуткие вещи?
    "Для учебы..." - успокаивал его Ахмет. И снимал весь тот кошмар на видео...
    Чтобы теперь, спустя годы, он не посмел отказаться. Но разве после всего этого он, Хэлли, еще что-то может сметь?
    Но кто принудил прийти сюда ее? Зов неуемной плоти? Сучка!
   Он пытался разозлиться на Полли, но что-то мешало ему это сделать. То ли покорное отчаяние, с каким та принимала его грубую любовь, то ли вчерашние ласки, перед которыми блекли любовные игры прожженной Рут, юной Жаннет, и всех сучек, которые отдавались ему безропотно, лишь завидев его не совсем ординарный детородный орган. А будут ли у него когда-то дети? И от кого? От Жаннет? Или это вправе решать лишь хозяева, которым, словно Сатане, он продал душу и тело. Похоже, и они в свое время обратили на него внимание из-за члена, решив распорядиться его телом по своему умыслу. Задолго до всего этого кошмара вычислили в нем исполнителя своих желаний.
     "Всем им нужно мое тело. Вот в чем собака зарыта... Ты, дрянь, сейчас ощутишь мое тело целиком. Через зад, как тот солдат. Только так я смогу поскорее закончить начатое. Будьте вы все прокляты! Живые и мертвые..."
     - Нет, - укусила его за палец Полли, - я этого не хочу. Я умру от боли!
    "Ты даже не почувствуешь этого. Интересно, что испытали те федералы, перед тем, как..."
    - Потерпи, - сказал он, - сейчас ты испытаешь такое, чего не может присниться даже в самом сладком сне.         

4

"И эта сучка Полли Сноу решила тягаться со мной, - злорадно думала Дженифер Блэк. - Я сразу же ее раскусила и поняла: мы с ней одного поля ягода. Это было написано в ее глазах. Но я не собиралась делить с ней свою мечту. Я ни с кем не собираюсь ее делить. И докажу им всем, что и дочь портовой шлюхи может стать если и не властительницей мироздания, то уж наверняка одной из сильных мира сего, погрязшего в дерьме..."

    Она скользнула глазами по циферблату старинных часов. 6.15 утра по Гринвичу. Мысленно она уже вернулась из далекой Касабланки в Амстердам. И теперь ей  предстояло хотя бы на пару минут оказаться в лондонском Голланд-парке. Именно там через четверть часа завершится земной круг еще одной жизни. И так будет с каждым, со сладостным удовлетворением подумала она, кто посмеет сунуть нос в ее, Дженнифер, дела. Никому не позволено разрушать ее империю, за которую она заплатила так дорого...

5

Подкатившийся оргазм явился своеобразным сигналом к действию. Он пригнул ее голову, и Полли плавно опустилась на четвереньки. Роса приятно холодила руки. Ей хотелось уткнуться в траву лицом и, пронзенной насквозь фаллосом неутомимого любовника, забыться если и не на веки вечные, то хотя бы на час-другой...   
     Свободной рукой он нащупал заранее спрятанный в соседнем кусте ежевичника нож. Рукоятка приятно холодила разгоряченную ладонь Хэлли. Он сжал ее в своей сильной руке. Сейчас он поступит так, как его учили на практических занятиях в одном из лагерей, затерянных в далеких горах...
    «Над горами сгущаются тучи...» - неизвестно откуда донеслись до него слова, которые он ненавидел, как собственную смерть. От неожиданности чуть было не выронил нож. И это отвратительное чувство, когда тело вдруг перестаёт подчиняться хозяину. Такое с ним уже случалось...
    Он попытался сильнее сжать рукоятку ножа и неуверенно прошептал:
    - Мы все рано или поздно становимся барашками...
    «Над горами сгущаются тучи...» - втемяшилась в его голову повторенная  трижды кем-то невидимым фраза. Словно этот некто стоял у него за спиной. Но что-то мешало обернуться ему. Все вдруг стало видеться, как в тумане. Худосочная сакура изогнулась в фантастическом танце. И он совсем потерял из виду сумочку Полли...
    - Эти проклятые горы, над которыми сгущаются тучи... Нет! Только не это, - забормотал Хэлли, всхлипывая, и, пошатываясь, словно пьяный, изготовился бежать. Но руки доделывали начатое. Вот же они, он видит, как его руки перерезают горло Полли, которой уже никогда не стать репортером...
   Его догнал хрип из глубоко располосованного горла и жуткий оргазм, потрясший все его тело. Как тогда, в горах...
    «И на этот раз получилось», - подумал он и ему жутко захотелось спать.

6

Джерри поправил сумку, в которой лежала видеокамера. Хоть ее не тронул чертов вышибала и на том спасибо. Но к чему она ему сейчас в этом  просыпающемся Голанд-парке? И что он вообще забыл здесь? Стоп! Он же собирался отлить, потому и завернул сюда. Да и в животе урчит так, что впору... Черт бы их всех побрал! Почему они запирают на ночь туалеты? Кто выдумал эти сучьи законы, запирать на ночь туалеты? Так недолго и обделаться прямо в штаны.
    Нет, ему ничего не остается, как лишь последовать примеру вон того парня, отливающего прямо под кустиком. Симпатичный парнишка, ничего не скажешь.
   А игрушка у него солидная, отметил Джерри, и пойди я по стопам Джимми, который подвизается и весьма небезуспешно на ниве порнокино, то запросто уговорил бы парня попозировать. Пожалуй, его детородному органу мог бы позавидовать сам Казанова. Отличные кадры могли бы получиться! А что, не удружить ли Джимми? Он с радостью купит у него этот видеосюжет.
    На мгновение Джерри позабыл о своих проблемах, бесшумно юркнул в противоположные кусты. Впрочем, шума бояться не стоит: расстояние вполне приличное, чтобы не привлечь к себе внимание. К тому же отличный японский  телеобъектив, который он отхватил в Белграде по смехотворной цене, не раз его выручал.
Балканская война пошла ему на пользу. В считанные секунды он сумел так замаскироваться, выбрав одновременно настолько удобную позицию, что даже опытный снайпер, окажись он вопреки здравому смыслу в Голланд-парке, вряд ли сумел бы сразить расторопного Джерри Стоуна.
    Он навел телеобъектив на парня и еще раз подивился утонченной стройности и одновременно солдатской выправке его фигуры. Особенно завораживали глаза, которым придавали неповторимый шарм длинные ресницы...
   Джерри  затаил дыхание, с упоением снимая парня, окрестив его про себя Красавчиком.
   Между тем, парень, словно догадавшись, что за ним кто-то подсматривает, встряхнул мощным концом, избавившись от последних капель мочи, и стал торопливо прятать свое сокровище в джинсы.
   "Из этого наверняка удастся кое-что сделать для Джимми. Он уже мне столько ссудил, что самое время возвращать долги..."
    Проводив телеобъективом парня до ближайшего поворота, он наконец перевел дыхание. Дальнейшая судьба Красавчика его не волновала...
     О, мать честная, он же сейчас и в самом деле обделается. Джерри ринулся в глубь парка, расстегивая на ходу штаны.
    Из него полилось, словно из пивного бочонка. Жуткая резь в животе заставила зажмурить глаза...

7

Инспектор Стивен Смит просто места себе не находил от приступов бешенства. Все более-менее серьезные дела уплывали у него из-под рук.
    "Если в самое ближайшее время этот надутый индюк опять обойдет меня, - думал он о комиссаре полиции, - я поговорю с ним серьезно. Вам не нужны отличные специалисты? ОК! Переведите меня в другой округ..."
    Наверное, Джули была права. Зачем ему надо было внезапно прерывать учебу на факультете психологии и связываться с юриспруденцией?
     Стивен Смит жаждал славы. Он докажет им всем, что и он не лыком шит! Неужели в таком огромном мегаполисе уже больше никого не убивают или не похищают? Нет, остановил он себя, об этом я, разумеется, не стану говорить комиссару полиции. Иначе он сочтет меня сумасшедшим. Но я дам ему понять, что не намерен и далее заниматься второстепенными делами, от которых меня просто тошнит...
     От мыслей, обуревавших его каждое утро, Стивена Смита оторвал звонок.
     "Неужели?!" – замерло сердце молодого инспектора.
     - Милый Стив! Надеюсь, я не оторвала тебя от важных дел?   
     - Что случилось? – не очень-то дружелюбно спросил он, а про себя подумал:
     "Весь этот никчемный диалог с Джули закончится тем, что она задаст дежурный вопрос: в котором часу ждать его к обеду?"
     - Дорогой, надеюсь, ты приедешь к обеду без опозданий?
     - Если ничего не случится...
     - О не пугай меня так!
     "Притвора! – не смог сдержать улыбки Стивен Смит. – Она изо всех сил поддерживает мой имидж грозного инспектора, на голову которого каждый час сваливается очередной труп..."

8
               
Джерри Стоун с наслаждением открыл глаза, поглядел на небо, по которому плыли тяжелые облака. Боль в животе отпустила и ему снова захотелось жить. Из кустов малинника курился дымок. Возможно, тот парень попытался разжечь костерок, чтобы погреться в предутреннем, насквозь пропитанном сыростью, парке. Возомнил, будто Голланд-парк его родные пенаты, и решил  разбить бивак. Впрочем, на дикаря Красавчик вряд ли тянул.
    "И все-таки костров без запаха дыма не бывает, - недоумевал Джерри. - Это известно даже самому юному бойскауту..."
    Застегивая на ходу джинсы, он сделал пару шагов вперед и...
    «О, мой Бог! Лучше бы мне обделаться в штаны, еще там, при входе в парк, чем это...»,  - запоздалой вспышкой пронзила мысль.
   Джерри было попятился, изготовившись рвануть, сломя голову. Подальше от этого совсем еще свежего трупа! Но в последнюю секунду профессионализм одержал верх, победив в нем труса.
   Он лихорадочно выдернул из сумки видеокамеру и тут же автоматически принялся снимать...



9

"Ну вот, - подумала Дженнифер, - теперь ровно 6.30. Но почему нет звонка и доклада о проделанной работе? Короткого доклада из трех слов "Тетя выздоровела полностью"". Лишь после этих слов она могла бы позволить себе понежиться в постели еще часок, пригласив Ибрагима, который давно уже из привратника превратился для нее в нечто больше...
    Она поймала себя на мысли, что ровно шестнадцать минут смотрит на циферблат старинных часов, ни на секунду не отрывая от него взгляда. Словно кобра, терпеливо ждущая момента, когда жертва сделает малейшую ошибку или неуклюжее движение, чтобы оправдать свое нападение.
    "Черт, неужели осечка? Что-то неладное в последнее время творится с этим парнем..." Она дотянулась до телефона, набрала лишь одной ей известный номер и, когда на том конце промычали нечто несуразное, сказала:
   - Ты как всегда долго возишься. Я просто обязана тебе напомнить непреложную истину: "Мы рано или поздно становимся барашками..."
   - Над горами сгущаются тучи... Именно эти слова были последними, - возразил ей мужской голос.
    - Идиот! Кому они принадлежали?
    - Не знаю. Но я слышал их отчетливо.
    - А что с тетей?
    - Тетя выздоровела окончательно, но...
    - Что еще, болван?
    - Нет, ничего.
    - Документы взял?
    - Да. То есть сейчас посмотрю.
    - Поторопись!
Похоже, дело сделано. Но что или кто вмешался в последний момент? Что повергло в такую растерянность одного из лучших ее учеников? Дженнифер еще предстояло в этом разобраться, а пока она окликнула привратника...
    Вместо него на пороге показалась молодая женщина, как две капли воды, похожая на Зигги.
    - Где привратник, Сюзан? – обратилась к ней Дженнифер.    
    - Он еще не вернулся из города, иначе я не осмелилась бы прийти сюда...
    Как она могла забыть, что сама послала его проследить за этим чертовым Jong van Gelderen'ом, хорошенько проверив его на вшивость. В последнее время этот идиот слишком увлекся сомнительными связями...
    - Сюзи, сестренка, - позвала ее Дженнифер. - Иди сюда...
    - Да, госпожа?
    - Забудь это слово, - приказала ей Дженнифер. – Слышишь? Выкинь его из головы!
    - Хорошо, - покорно согласилась женщина.
    Превращение Сюзан в собственную копию стоило Дженнифер не меньше миллиона долларов. И она ни разу еще не пожалела ни об одном потраченном на "сестру" центе.    
    Большая игра стоила дорогих свеч...

10

Его взору предстал совсем еще свежий труп женщины, с перерезанной глоткой и с приспущенными джинсами. Из обширной раны курился дымок. Картина не для слабонервных. Но Джерри приходилось видеть и не такое...
   Он еще не знал, что станет делать с этими кадрами. Однако, стремясь изо всех сил побороть подступившую к горлу тошноту и дрожь в руках, работал так же четко, как делал это на полыхающих в огне Балканах. Там, бродя по кровавым улочкам разоренных войной деревень, он снимал трупы стариков, детей, женщин и девушек, вместо любви познавших грубое насилие разнузданных солдат...
   "С тех пор прошло столько лет, - подумал Джерри. – Я отвык от смерти..."
Он крепко сомневался, что эти кадры удастся загнать Джимми. Зрелище - не для избалованного любителя порно. Если даже у него, видавшего виды телерепортера Стоуна, похолодело внизу живота. Одно дело наблюдать подобное на войне, где обезумевшие солдаты живут и действуют по военным законам, и совсем другое дело – здесь, в мирном лондонском Голланд-парке...
   На ветке скособоченной сакуры висела дамская сумочка. Но Джерри даже в голову не могло прийти прикоснуться к ней, хотя теперь-то она вряд ли сгодится ее хозяйке на бесконечном пути в мир Теней. Несмотря на отчаянное положение, он еще не дошел до последней черты. Нет, мародером он вряд ли когда-нибудь станет, подумал про себя Джерри Стоун, решив поскорее убраться восвояси...
     Он не успел сделать и полдюжины шагов, как снова увидел того Красавчика. Тот спешил в его сторону...
   "Неужели и его приспичило?" – испуганно попятился Джерри.
    Он чуть было не вступил в собственное дерьмо. В несколько прыжков достиг густых зарослей малины. Пригнулся. Впопыхах больно оцарапал руку и щеку. С трудом сдержал вопль, обнаружив что все еще держит в саднящей руке видеокамеру.
    Только тут до него дошло, что парень вполне мог быть убийцей этой несчастной. И вернулся сюда, чтобы... Не успел Джерри додумать свою мысль, как парень сорвал с ветки сакуры сумочку жертвы. Наспех порывшись в ней, чертыхнулся. Затем вынул кошелек и, не заглянув в его содержимое, с досадой надорвал сумочку, швырнув ее к ногам убитой. Он медленно обвел взглядом труп, пожал плечами, словно прося прощение за необдуманный поступок..
 "Господи! Я превратился в робота, - запоздало подумал  Джерри. - Зачем я все это снимаю? Он же сейчас застукает меня тут, и следующим трупом буду я..."


Глава четвертая

1
А может они правы, эти сиделки? Не попробовать ли ему, Кевину, отыскать какую- нибудь клинику, сделав последнюю попытку вернуть здоровье и силы. О, он отдал бы не один десяток миллионов тому, кто честно помог бы ему в этом. Но где они, врачи, способные сотворить чудо? Неужели на всей планете не найдется профессионала, готового за огромные деньги вернуть его к жизни? Ведь ему только семьдесят. Уже семьдесят! Но почти столько же и Джо, а он еще трахает молоденьких девушек, годящихся ему во внучки.  И те просто визжат от восторга. И потом неотвязно следуют за чертовым развратником по пятам, желая снова и снова испытать любовь этого колдуна.
    Почему чар доктора Джо хватает лишь на этих соплячек? Отчего он не изобретет какое-нибудь снадобье, чтобы поставить его, Кевина, на ноги. Не может? Или не хочет? Но он мог бы за это получить огромные деньги. Или надеется прибрать к рукам всё? Вряд ли у этого ублюдка что-то выйдет. Тем не менее надо быть осторожнее. Особенно сейчас, когда нет рядом Полли. Она как исчезла два года назад, так больше не давала о себе знать.
   "Милая, добрая девочка! Как мне связаться с тобой? Эта гордячка Мэри скорее примет смерть, чем даст твой телефон. Ах, Мэри, Мэри... Что ты наделала?"

2

 Красавчик деловито юркнул к выходу из зарослей. У Джерри сдали нервы. Он едва успел расстегнуть дрожащими руками молнию. Чертов понос снова дал о себе знать. Пиво тут не при чем, обожгла мысль, просто обделался со страху.
Если бы парень вдруг обнаружил его сейчас здесь, то лишь с отвращением дернул бы носом.
     Видеокамера выдаст его с потрохами, вернись убийца еще раз. Испугавшись этой мысли, Джерри Стоун наскоро упрятал камеру в безразмерный саквояж.
   "Теперь я тяну на самого банального застранца-алкаша с больной печенью".
     Вряд ли убийца вернется еще раз, отупевшим от пережитого страха мозгом размышлял Джерри. Красавчик просто доделал работу, которую надо было выполнить с самого начала.
   Он пожалел, что рядом нет Виктора. Вот кого следовало пустить следом за убийцей. Его мог бы отыскать толстяк Джимми, если на него покрепче надавить. Только что это даст, если он не знает главного про убийцу, быстрыми шагами удаляющегося в сторону Squash Courts. Куда тот держит путь?

3

По утрам Джонни чувствовал себя, вроде старого комода – ставить негде, а выкинуть жалко. Похоже, судьба давно уже решила выбросить его с обочины жизни на мусорную свалку, да все руки не доходили...
   Он метался спозаранок по Голланд-парку в надежде выклянчить у редких прохожих пару фунтов, чтобы купить утреннюю пинту пива. Но в этот ранний час в парке было слишком малолюдно.
    Кучерявый парень, к которому он обратился с просьбой, просто проигнорировал его, не соизволив даже взглянуть на Джонни. Скорее всего, он ни слова не понимает по-английски?
   Вот еще один несется, как очумелый. Но, похоже, с этим типом также выйдет дохлый номер. Судя по его изрядно помятоой физиономии, он недалеко ушел от него, Джонни, и наверняка рыскает, как и он, в поисках халявного угощения…
    Вся надежда на интеллигентного джентльмена, сидящего вон на той лавочке.
    Чтобы как-то завязать разговор, Джонни обратился к мужчине с приветствием и спросил, который час.
     - Без четверти восемь, - неохотно буркнул тот, уставившись в землю.
    "И какой ублюдок сказал про утро, будто оно мудренее вечера? Наверняка он был родственником этого мерзкого типа в очках", – с отчаянием подумал Джонни и, решив от злости справить хотя бы малую нужду, юркнул в густой кустарник.
   Больная простата каждые десять минут безжалостно давала  о себе знать, уродуя и без того несладкую жизнь Джони. Закатив глаза к небу, он безропотно отдался невеселым мыслям, бубня себе под нос: 
    - Что утро, что вечер. Какая разница, если в карманах слишком вольготно чувствует себя ветер. Остается бегать вокруг чана с кипящим дерьмом в жалких попытках снять дерьмовые пенки...
 От злости он скрипнул зубами, упершись затуманенным взором в грешную землю. Устало пошарил глазами под ногами в зыбкой надежде увидеть если и не миллион, то хотя бы пятифунтовую ассигнацию. И фортуна, кажется, улыбнулась ему. В метре от него неприкаянно валялась дамская сумочка. Совершив несуразный прыжок, он схватил находку и тут же в сердцах сплюнул. Какой-то ублюдок побывал здесь раньше и уже успел выпотрошить ее содержимое, пока Джонни шнырял, как очумелый, по дорожкам парка.
    Он собрался было зашвырнуть сумочку подальше и вдруг увидел белую руку, выглядывающую из зарослей ежевичника. На секунду ему показалось, будто рука поманила его...

4

Полуватные ноги несли Джерри  за убийцей. Тот, уже успел обогнуть Squash Courts, и теперь, не оглядываясь, торопливо влился в поток пешеходов, заполонивших тротуары Park Avenue. Через несколько минут его вместе с толпой поглотит чрево станции метро "Holland Park" и неизвестно, в каком месте выплюнет...
     «Я полный идиот! Зачем мне это надо? - Джерри клял себя на чем свет стоит, стараясь не упустить из виду спину Красавчика и подсчитывая на ходу наличность..."
    Он пришел к неутешительному выводу – всей его "наличности" хватало разве что на билет в метро...
   "Интересно, а не заблокирован ли счет в банке? - лихорадочно размышлял он. - Кажись, пару сотен там еще завалялось. Но и это мелочь...»
    Будь у него сейчас пара лишних минут, он быстренько отшлепал бы для этой скандальной "Дэйли сенсейшен" с дюжину отличных фотографий. И в тот же миг все закрутилось бы... Только успевай грести гонорары!
 В нем снова проснулся репортер, и Джерри Стоун был даже не прочь провести собственное расследование. Но деньги – будь они не ладны. Без них он и шагу не сделает, надумай убийца покинуть пределы Лондона.
   Все надежды на Джимми. Не для собственного удовольствия он, Джерри, жизнью рисковал, чтобы  добыть такие кадры. Толстяк Оуэн просто обязан раскошелиться, чтобы раскрутить это нечаянно подвернувшееся дельце...
     «Полкоролевства за пинту пива! Какое это мерзкое ощущение, когда пересыхает горло. Нет, о горле, пожалуй, не стоит вспоминать. По крайней мере сейчас...»
     Перед ним опять всплыла жуткая картина – женщина с перерезанным горлом...
     Джерри буквально впился глазами в спину убийцы, чтобы прогнать видение.  С минуты на минуту Красавчика проглотит чрево метро. А там ищи ветра в поле! Точнее, в лондонской подземке...
    Именно так профессиональный киллер и должен отступать, скрывшись в пестрой толпе пассажиров, отметил про себя Джерри, как будто только тем и занимался, что с утра до вечера преследовал наемных убийц.
    "Главное не упустить его из вида! - прибавил он шагу. - Ублюдок торопится уйти как можно дальше от места преступления. Впрочем, было бы странно, если бы убийца шел прогулочным шагом..."
   Лишь несколько шагов отделяли их друг от друга...
   Вот они поравнялись, и Джерри скользнул нетерпеливым взглядом по его лицу. Оно было спокойным и немного усталым, будто принадлежало не убийце, а обычному студенту, отработавшему ночь в отеле и теперь торопящемуся в колледж на занятия.  Разве что глаза, точнее зрачки, были неестественно расширенными, и казалось, будто он выкурил пару сигарет с грассом.
    Но мало ли таких парней шляется в утреннем Лондоне. И Park Avenue не исключение...

5

Вместо того, чтобы бесконечно бороться с комарами, не проще ли разом осушить болото...
В последнее время Рут Савиньон все чаще вспоминала эти слова, которые ей приходилось слышать от своего дружка Майкла. Раньше она не утруждала себя заботой вникнуть в их глубинный смысл. И лишь теперь, бредя по утренней Park Avenue, с горечью поняла, насколько он был прав...
   Только что ее, как и многих других, выплюнула из своего чрева станция метро "Holland Park", и она решила побродить в окрестностях, уже не надеясь на чудо.
"Хэлли? – зашлось от волнения сердце. – Или... очередная галлюцинация? Мне в каждом парне мерещится он..." - Ей показалось, что по противоположному тротуару торопливо шагает тот, за которым она охотится уже несколько месяцев.
    Не удержавшись, окликнула:
     - Хэлли!
     Но тот, не обернувшись, лишь ускорил шаг.
     "Обозналась! - в отчаянии подумала Рут. - Или все же это был он?"
     Конечно же, теперь для нее с одним из таких комаров ассоциировал никто иной, как этот законченный мерзавец Хэлли. Он ужалил ее в самое сердце, успев исчезнуть из ее жизни раньше, чем понес заслуженное наказание.
Майкл, как всегда, оказался прав, с горечью подумала Рут. Она просто обязана разыскать берлогу этого мерзавца. И покончить с ним, как со зловредным малярийным комаром.
   "Достану из-под земли и уничтожу! – в который раз поклялась Рут. - Таким ублюдкам нет места среди людей".
   И ей наплевать, под каким именем он скрывается в этом огромном Лондоне. Она его вычислит и заманит в ловушку.
     Потом будет поминальная молитва...


6

Хэлли показалось, будто его окликнули. Голос принадлежал Рут. Какого дьявола она забыла в этой непроходимой толпе, движущейся непрерывным потоком по тротуарам Park Avenue? Его захлестнула злоба, стряхнувшая остатки сонливости.
     "Идиотка! Только тебя сейчас не хватало!"
    Ей незачем было приезжать в Лондон. Она просто обязана держаться от него подальше, если не хочет отправиться вслед за этой самонадеянной дурой Полли Сноу, которая при виде большого члена окончательно лишилась бдительности. И поплатилась за это! Каждый должен платить за свои слабости и ошибки.
    "И Рут тоже заплатит, если ей недостаточно того, что я уже устроил ей..."
    Тоннель памяти прорезала вспышка молнии...

... Яфо. Тесный дворик старой школы. Противогазы. Впереди глухая стена. Сзади напирает толпа. Худенькая женщина лет сорока невольно прижимается к нему боком. Затем разворачивается лицом. В ее пупок упирается нечто ужасно твердое, мощное и беспощадное в своем непреодолимом желании.
    "Он непременно должен выплюнуть порцию хоть и в эти застиранные шорты..." -  Именно так и подумала тогда старая шлюха, усмехнулся про себя Хэлли. 
   Он рассчитал все верно, настроив себя в нужный момент. Вот у нее уже подкашиваются ноги. Но она не рухнет на заплеванный асфальт. По крайней мере сейчас. Спиной она уперлась в вековую стену. Спереди - он, Хэлли, не слишком утруждающий себя хоть немного сдержать натиск страждущих облачиться в противогазы...
   Покувыркаться с этим юным арабским скакуном в постели - стало для нее навязчивой идеей с той минуты, как она увидела его в шумной толпе. Он непременно унесет ее в заоблачные выси, где много места для блаженства и любви...
   Сейчас, спустя полгода, Хэлли мог бы воспроизвести мысли Рут с завидной точностью. А тогда оставалось лишь догадываться о чувствах, терзающих увядающее тело из последних сил молодящейся женщины.
    Ее хахаль, милуимник Майкл, раздавал противогазы и даже не подозревал, что через пять минут его место на подстилке займет другой.
   Хэлли покачивал сильными чреслами сначала неуверенно, затем все более ритмично, в такт напиравшей толпе...
     "У тебя тогда было потрясающее чувство вибрации, - с восторгом поделится она позже. - Ты и колебания воздуха использовал бы, будь на то твоя воля. Хитрец!"
     А в те волнующие мгновения она не только не отстранилась от него, но и вела себя так, как будто некто склеил их тела намертво. Рут откровенно давала понять, что ее "просионистскому" пупку совсем не чуждо знакомство с его "пробагдадской" шишечкой.
     Потом она будет плакать от восторга и вымаливать прощение за "шишечку". К тому мужскому достоинству, которым щедро наделила его природа, уменьшительно- ласкательное определение явно не подходило...
    Да, тогда ему безошибочно удалось прочесть ее грешные мысли, раньше, чем у них это произошло... Иначе он не заговорил бы вдруг о том, как жарко в тесном дворике школы и как было бы классно посидеть где-нибудь в тени. И Рут, целомудренно скосив глаза на его шорты, призналась, что в эту минуту более сокровенного желания и придумать нельзя.
  Ее не страшила перспектива безнадежно выпасть из очереди. В ближайшие пару часов она не надеялась добраться до своего Майкла. И упусти Рут столь щедрый подарок судьбы, она век бы не простила себе.

  ... Не оборачиваясь, Хэлли прибавил шагу. Он надеялся успеть скрыться в спасительной подземке раньше, чем эта "старая вешалка" Рут настигнет его в какой-то жалкой дюжине шагов от спасительного метро. И, не задумываясь, сдаст его полиции.

7

Электричка пронзительно просигналила, как будто предупреждала - будьте осторожны! И, вняв сигналу, Джерри машинально отступил на полтора шага назад. Он сделал это на секунду раньше, чем обожгла мысль: "Вдруг парень вычислил меня? Сейчас двинет легонько локтем в напиравшей толпе и это дерьмовое утро станет для меня последним в жизни..."
    Нет, он вначале расколет этого красивого ублюдка, а потом... Он увяжется за ним, словно его собственная тень. Даже если тому приспичит отправиться на край света или в пресловутые горы, которые еще дальше. Потому что оттуда редко возвращаются...
   К черту горы! Вояж в кровавые горы откладывается. Там еще триста тридцать три года будет продолжаться бессмысленная бойня. А здесь... Надо быть последним идиотом, чтобы не воспользоваться подвернувшимся шансом, который ему, похоже, подсунул сам Всевышний. Или Дьявол? Он, Джерри, разберется позже, кому принадлежит авторство. А пока... Он заработает большие деньги на этом деле. Все остальное - потом...
    Джерри уже не сомневался, что Красавчик решил улизнуть из Лондона. Как он раньше не догадался? Конечно же, глупо оставаться здесь после того, что он сотворил.
    Но куда он направит свои стопы? И каким запасом времени располагает он, Джерри? Он просто обязан успеть связаться с Джимми Оуэном и попросить его о кредите...

8

Джонни сделал пару шагов, раздвинул кусты, и... То, что он увидел, заставило его вначале поперхнуться, а затем издать душераздирающий вопль. Даже вчера вечером, когда его женушка Розалия хладнокровно вылила в унитаз содержимое дюжины банок первосортного пива, он не позволил себе так вопить. Хотя ему и было ужасно обидно: он так удачно спер их из соседнего с домом минимаркета...
    А сейчас Джонни кричал и пятился от трупа женщины с перерезанной глоткой. Его поразил даже не столько труп и эта несуразно вывернутая голова, сколько огромная зеленая муха. Она появилась из широко распахнутого в предсмертном крике рта и сейчас лениво ползла по бескровному лицу женщины.

9

Вопль пьянчужки долетел до ушей мужчины в очках. Тот загасил сигарету носком ботинка, медленно встал и направился в сторону гудящей High Street Kensington. Этот псих его, похоже, раздражал...
    При выходе из Голланд-парка мужчина столкнулся нос к носу с симпатичным смуглым парнем. Тот скользнул откровенным взглядом по его лицу, нерешительно улыбнулся и провел рукой по внушительному бугорку на джинсах...
   "Этого мне только не хватало, - подумал он и, сняв очки, потер переносицу. Парень приостановился, приняв жест мужчины за согласие...
  Тот на секунду задержал взгляд на джинсах парня, затем красноречиво постучал указательным пальцем по циферблату часов.
   - Спешишь? – спросил парень. – Это не заняло бы много времени...
   - Работа, - виновато улыбнулся он.
   - До завтра, - с сожалением прошептал парень.
      Мужчина молча кивнул...

10
 
Чрезмерно впечатлительный Джонни подвывал и тогда, когда, завернув в первый попавшийся на пути паб, получил от испуганного бармена кружку пива.
   Не переставая скулить, как незаслуженно побитый дог, Джонни умудрился рассказать бармену о своей Розалии, из-за которой начались все неприятности...
  Лихорадочно отхлебывая даровое пиво, он не упустил и тот немаловажный факт, что ему совершенно нельзя нервничать. В противном случае, у него могут возникнуть жуткие проблемы с мочевым пузырем, и он непременно должен справить малую нужду.
    - Даже если рядом нет общественного туалета, - особо подчеркнул Джонни.
    Потом он плавно перешел к кустам ежевичника, не упустив также и одинокую сакуру. И, прежде чем, наконец, добраться до сути, клятвенно заявил:
    - Я ни за что на свете не согласился бы окончить свои часы в таких собачьих условиях!
   "Этот пройдоха наверняка принял меня за простачка, решив в обмен на пустопорожние разговоры получить халявное угощение..." – тоскливо подумал бармен и собрался уже выйти из-за стойки с твердым намерением вышвырнуть раннего посетителя из паба.
    Джонни, примолкший было на пару секунд, снова подал голос. И окажись в эту минуту рядом с пабом полицейский, он вряд ли отличил бы вой Джонни от сирены. Но даже сквозь этот вопль и нечленораздельные причитания до ушей бармена долетело жуткое слово – труп!

11

Жаннет Береговуа дико не везло. Все мало-мальски приличные парижские клиники дружно, словно сговорившись, отвечали ей отказом. Психологи не требовались. Ни с опытом, ни тем более – без него. Кажется, мир больше не нуждался в психологах. Но она не сдавалась. Продолжила поиски в провинции, хотя особого желания застрять до конца дней своих где-нибудь в Марселе не испытывала.
    Пару раз Жаннет предлагала своему бойфренду составить компанию, отправившись с ним  хотя бы на недельку на Ближний Восток. Однако всякий раз Хэлли находил веские аргументы, чтобы отказать ей в этом. Чаще всего мотивируя отказы более чем сложной обстановкой.
   - Я не хочу подвергать опасности твою жизнь, - говорил он, нежно обнимая Жаннет.
   - Но я не принадлежу к девицам робкого десятка. И потом, начинающему психологу полезно поменять обстановку и побольше узнать о людях, живущих в экстремальной ситуации. Возможно, мне это когда-нибудь пригодится, - приводила она, как ей казалось, убедительные аргументы.
   - Там кровь и камни. Пули и ненависть. Взрывы и смерть... В этом нет ничего интересного и поучительного. Тем более для психолога...
   - Позволь мне самой решать, что важно и что второстепенно для психолога, - всякий раз обижалась Жаннет.
   О, как ей хотелось наконец-то устроиться по специальности! Помогать людям. А может, и в самом деле согласиться на провинцию? Пускай даже и Марсель. Разве для начала это так уж плохо? Но Хэлли учиться еще как минимум год-полтора... И согласившись на Марсель, она рискует растаться с любимым навсегда. 
    Такими парнями не разбрасываются. Она, кажется, не способна прожить без него и суток.
Вот и сейчас, оставив сообщение на автоответчике, Хэлли внезапно исчез на целых два дня.

Глава пятая

У Стивена Смита ныло под ложечкой. Для полноты счастья ему не хватало разве что знаменитой трубки своего кумира Шерлока Холмса, которого он обожал, как и все начинающие детективы, за его особый метод. Был свой собственный метод и у инспектора Смита. Вот только опробовать его пока не представлялось возможным.
   
Сегодняшнее утро – это шанс, ниспосланный ему свыше. И, быть может, уже через пару часов ему придется со страшной силой отбиваться от назойливых репортеров, наверняка успевших пронюхать о преступлении. Не исключено, что даже сунули нос раньше, чем он, Стивен, доедет до места преступления. Но он не из тех, кто привык рассыпаться в интервью направо и налево. Он скромный парень, и в миг отбреет этих назойливых, словно мухи на загаженной ферме, репортеров.
 
 Инспектор Стивен Смит давно выпрашивал у начальства настоящее дело, при раскрытии которого мог бы проявить себя, как самый настоящий детектив. Каждое утро, просматривая сводки преступлений за ночь, Стивен разочарованно вздыхал и, да простит ему Всевышний, ждал настоящего преступления, о котором даже боялся думать... 

    И вот это утро наступило. Сломя голову он помчался в Холланд Парк, откуда в полицию позвонили из паба. Некий то ли пьянчужка, то ли бродяжка по имени Джони обнаружил труп женщины с перерезанным горлом...
    На месте преступления уже возилась полиция. Репортерами не пахло. Из всех зевак был все тот же Джони, которого сейчас больше занимали мысли о хорошей опохмелке, нежели о преступлении. В который уже раз он жалобно поглядел на полисмена и тот обратился к инспектору Смиту: 
   - Не хотите побеседовать с этим несчастным? - кивнул он в сторону Джонни, едва стоявшему на ногах.
   - Вы думаете он способен сейчас дать какие-то показания? – не смог скрыть презрения Стивен Смит. Он с детства терпеть не мог пьяниц и наркоманов.
   - Тогда я свободен? – икнул Джонни.
   - Если он еще в состоянии вспомнить домашний адрес и телефон, запишите. Возможно, позже я встречусь с ним.
   - Уже записал, - сказал полицейский. - Проваливай на все четыре стороны! - бросил он Джонни. И тот, сорвавшись с места, засеменил подальше от этого проклятого места.   
   - Я хотел бы взглянуть на труп, - не скрывая нетерпения, сказал инспектор Смит.
   - А что на него смотреть? – пожал плечами усталый полисмен, нетерпеливо поглядывающий на часы. Его смена с минуты на минуту заканчивалась, и он был не в восторге от перспективы провозиться еще часок-другой здесь, в этом влажном с ночи парке. - Наш фотограф сделал снимки в самых разных ракурсах. Так что...
   - Я хотел бы осмотреть труп лично. – тоном, не терпящим возражения, заявил Стивен Смит. Этот тон он репетировал с той самой минуты, когда его назначили инспектором.
  - Воля ваша, - зевнул полисмен и приподнял темное покрывало с тела убитой. – Вообще-то картина не для слабонервных, - вскользь заметил он.
   Инспектор принял реплику на свой счет и тут же достойно отреагировал:
  - Это не первое убийство, которое мне поручено расследовать, и я бы попросил... – продолжить он не успел. Дурнота резкими толчками стала подступать к горлу, и он отвернулся. Его банально стошнило...
    Немолодой полисмэн тоже отвернулся, чтобы скрыть усмешку.
    "Только бы этот старый служака, - подумал инспектор о полисмене, - не растрепался в полицейском участке о моем конфузе..."
    "С этим молодым выскочкой все ясно", - подумал полисмен. Ему стало жаль бедную жертву, неотмщенная душа которой еще долго будет порхать над пешеходными дорожками Голанд-парка в тщетных поисках убийцы...
    - Дайте мне телефон и адрес этого пьянчужки, - прервал мысли полисмена Стивен Смит.
    В тот момент ему и в голову не могло прийти, что он видел Джонни в первый и последний раз...

2

"Если подходить серьезно, то Джерри Стоун давно уже вышел в тираж, - размышлял Джимми. – И не пора ли Виктору занять его место? Его можно держать на коротком  поводке. В этом гнусном мире постоянно кто-то кого-то держит на поводке. Джерри же в любой, момент может отбиться от рук. В самую пору расстаться с ним по-джентльменски..." 
   - У тебя не найдется чего-нибудь для сугрева? – скривил губы Виктор.
   «С этим парнем придется не так просто. Он гордый. И скрытный. Вот в чем проблема. Такие обычно несут в себе опасность для окружающих. За годы нашего знакомства мне так ничего и не удалось на него накопать. Без этого трудно работать. Я - на крючке. И другие, с кем приходится иметь дело, замазаны по самые уши. Вик тоже обязан оказаться на крючке. Для каждого существует наживка. Ее надо лишь подобрать, и в нужный момент дать заглотить...»
    - Кажется, в холодильнике осталось пару капель виски. Можешь налить себе.   
    - Спасибо! Никак не могу привыкнуть к лондонской сырости.
    - Можно подумать в вашей России всегда светит солнце...
    - Но последние годы я жил в солнечном Тель-Авиве, - возразил Виктор.
    - И все-таки ты удрал оттуда. Несмотря на тепло. Не так ли?   
    - Нет, из-за тепла я, пожалуй, не покинул бы Ближний Восток.
    - Тогда из-за чего?
    - Из-за жуткой жары, – хмыкнул Виктор. – Там в последние годы стало особенно жарко. И самое печальное, я это уже проходил.   
   - На Кавказе?
   - Не только...
   - Ты хочешь остаться в стороне от всего этого дерьма, Вик?
   - Само по себе дерьмо меня не пугает, - он сделал добрый глоток, и глаза его стали задумчивыми. – И жара, кстати, тоже. Но когда эти две субстанции соприкасаются вместе, то получается слишком много вони...
    "А он не такой простак, каким показался мне тогда, когда несколько лет назад я приволок его полупьяного домой. Все-таки с такими, как он, следует говорить без обиняков..." – пришел к окончательному выводу Джимми и в упор спросил Виктора:   
    - Ты хотел бы на меня работать? 
    - А чем я занимался до сих пор? Кстати, ты грозился выплатить гонорар за последние снимки...
    "Что за манера у этих русских с первыми же каплями алкоголя подначивать собеседника. Их не поймешь, когда они трезвы, а когда пьяны. Поэтому в тот раз и вышел у меня с ним полный облом. Спасибо, что парень оказался в душе джентльменом, не лишенным юмора, и не обломал мне, как следует, рога..."   
     - Ты имеешь в виду вокзал Ватерлоо?
     - А было что-то еще? – хохотнул Виктор.
     - Плевое поручение. И оно тебе практически ничего не стоило, не считая травел-карда на метро.
    - Плевое задание, плевые снимки... – протянул Виктор, прикрыв глаза. – Но зачем-то они тебе понадобились?
    - Ты не ответил на мой вопрос, - напомнил ему Джимми, вертя в руках фотографии Тома Ритсборга и Полли Сноу.
    Еще вчера вечером он должен был отправить их по электронной почте в Амстердам, но в последний момент что-то остановило его.
    - Готов ли я на более тесное сотрудничество?
    - Именно этого я и добиваюсь от тебя.
    - Если ты будешь давать мне лишь плевые задания, которые тянут на пару фунтов, то стоит ли вообще городить огород?
    - Хорошо. Вот тебе твой гонорар.
    - Сотня фунтов? Не густо, однако...
    - Скоро будет больше. Значительно больше!   
    - Когда наступит это "скоро"?
    Но Джимми Оуэн пропустил вопрос приятеля мимо ушей. Он подумал о том, что все-таки лучшего переводчика, чем Виктор, этим ублюдкам из Амстердама не сыскать. Заодно Вик присмотрит за теми, кто держит его, честного парня Джимми, в ежовых рукавицах...
    - Кстати, вы так и не договорились с Джерри?      
    - Во-первых, у него нет денег... – зевнул Виктор.
    - А во-вторых? 
    - Его идеи показались мне настолько расплывчатыми, что лучше подождать до того момента, когда они обретут более осязаемые очертания. 
    - Не похоже на Джерри Стоуна. Еще пару лет назад его репортажи из Косово шли нарасхват. Ведущие телекомпании просто дрались за них...
    - Сейчас он на мели.
    - Зато у меня есть деньги.
    - Я не о них...
    - Что ты имеешь в виду?
    - Идеи.
    - Понятно, - сказал Джимми, а про себя подумал: «Неужто совсем еще недавно известный телерепортер Стоун так скоро вышел в тираж? Похоже, эта Диана Адамс умудрилась забрать на тот свет душу Джерри, оставив нам лишь никчемную оболочку...»
   От дальнейших размышлений его оторвал телефон...
   
3

Джерри Стоун больше не сомневался, что убийца вот-вот рванет в Париж. Он лихорадочно выудил из сумки мобильник. Проверил кредит. Оставалось чуть более полутора фунтов. Не густо! Но для короткого разговора должно хватить.
   - Алло, Джимми! У меня нет времени. Слушай внимательно! Есть то, в чем ты шкурно заинтересован. Но для начала это будет тебе стоить пять сотен плюс срочное появление на вокзале Ватерлоо. Ты выложишь эти деньги, причем, с радостью. Я просто в этом уверен!
    - Что именно у тебя есть? – засопел недовольно Джимми.
    Просьбы об очередной ссуде, которую он не надеялся получить обратно пускай даже и без процентов, ужасно раздражали его, делая подозрительным и сварливым.
  - Где Виктор? Он нужен мне срочно!
  - У парня не было даже на самый дешевый сэндвич. Я накормил его. Обогрел... Чуть ли не силком затащил в ванную...
   «Надеюсь, в самый последний момент я помешал тебе, сучий потрох, соблазнить бедолагу?»
  - Дай парню пять сотен. Ему придется срочно выехать за пределы Лондона и, возможно, Англии. Позже обговорим условия. Времени в обрез.
   - У меня нет такой наличности... – заскулил было Джимми.
   Джерри перебил его:
   - Мы заработаем на этом столько, сколько ты за всю жизнь не заработал своей толстой задницей.
   - Оставь в покое мою задницу, - обиженно взвизгнул Джимми, - и смени тон, иначе разговора не получится.
   - Прости! Я готов поцеловать тебя в зад, только сделай то, о чем прошу.
   - Но о чем речь?
   - Ты кончишь в трусики лишь от одного кадра из многих, что мне удалось заснять. Или наделаешь в штаны. Но скорее всего – я гарантирую тебе и то, и другое.
    Джерри знал, как в критические минуты разговаривать с приятелем. Он раскусил Джимми еще со школьной скамьи, когда тот однажды попытался было склонить его к съемкам в "странном кино". На этом можно было заработать такие деньги, которые им, парням из неблагополучной лондонской окраины, и не снились. Тогда Джерри дал ему понять, что с ним эти штучки не пройдут. Тем не менее, размолвка не помешала им сохранить приятельские отношения. Джерри умел держать язык за зубами и никому не обмолвился ни словом о голубой порнозвезде по имени Джимми...
    - Хорошо. Я готов ссудить тебе тысячу фунтов и даже больше, если мы на этом действительно что-то заработаем.
   
 Джимми уже набивался в компаньоны, хотя и не знал, о чем идет речь. У него был отменный нюх. Он и тогда, когда Джерри оказался в балканском пекле, тоже не знал, в чем там дело, но тут же прислал ему крупную сумму. И Джерри не подвел его. Он привез ему крутой фильм о путанах, которые обслуживали солдат враждующих армий. Ему помог тамошний стрингер за смехотворный гонорар – в каких-то жалких пару сотен баксов. Но Джимми мало волновало, кто там рисковал своей задницей. Главное, его – осталась в целости и сохранности. При этом он заработал на том фильме в двадцать раз больше, чем ссудил Джерри.
      "Ловкач, каких поискать!"
     - Мы заработаем на этом, старина! - твердо сказал Джерри. – Но если через час Виктора не будет здесь, в Ватерлоо, заработаю я один.
   На протяжении короткого разговора он ни на миг не упускал из виду Красавчика. Но тот, кажется, и не собирался исчезать. Взглянув на часы, парень подошел к стойке бара, и через минуту уже жевал сэндвич, запивая его чаем.
   "Ну и нервы у этого типа! – подивился Джерри. – Такое не каждом киллеру по плечу. Но что я знаю вообще о киллерах?"
   В своей репортерской карьере Джерри Стоуну еще ни разу не приходилось заниматься подобными делами...


4
 
   Том Ритсборг прошмыгнул на свое место раньше, чем редактор их отдела Саймон Сойер успел начать свой блиц-обход. "SS" просто обожал швырять на ходу задания репортерам «Дэйли сэнсэйшн», не забывая при этом поинтересоваться, как продвигаются дела с материалами,  запланированными на ближайшие номера.
   Том набрал номер телефона квартиры Сноу и громко поздоровался с  Мэри. Обычно не слишком уверенный в общении, сегодня Том, казалось, был в ударе. Ничуть не опасаясь любопытных ушей коллег, он с ходу выпалил:
   - Алло, мисс Сноу, мы должны были встретиться с Полли без четверти десять. Потому что ровно на десять у нее была назначена встреча с редактором. И если она все еще дома, напомните ей, что она меня здорово подставила. 
    - Но уже одиннадцать, а она выскочила из дома без четверти шесть. Ведь ты ее ждал к восьми, - поправила его Мэри.
    - Ранее оговоренное время уже не имеет значения, - понизил голос Том. - Она не появлялась здесь...
    - Ничего не понимаю, - забеспокоилась Мэри Сноу.
    - Она что-то брала с собой? Какие-то материалы для нашего еженедельника, – уточнил он.
   - Кажется, пару дискет и несколько микрокассет... Ты же знаешь, Томми, она никогда не посвящала меня в свои дела.
   "И меня тоже..." – усмехнулся он.
   - До свидания, миссис Сноу. Не смотря ни на что, я все еще не теряю надежды на встречу.
   - Передай ей, как только увидишь, что я жду ее к обеду. Кстати, и ты мог бы за компанию заскочить...
   Не успев отключиться, Том почувствовал на себе взгляд шефа, не предвещающий ничего хорошего.
   - Ну и где твой доморощенный стрингер? – Саймон Сойер свирепо уставился на репортера Ритсборга.
    «Вот теперь он как вылитый фюрер из “SS”», - подумал Том и лишь беспомощно пожал плечами, выдавив из себя виноватую улыбку.
     - В другой раз постарайся быть разборчивее в поисках поставщиков жареных фактов. Не доверяйся каждому встречному, - презрительно сказал редактор криминального отдела и лишь врожденная воспитанность удержала его от плевка. Впрочем, окажись он сейчас во дворе редакции, он наверняка сплюнул бы. За это Том Ритсборг мог поручиться головой. 
    - Я учту ваши замечания, шеф! – понуро опустил голову Том.
    Но тот не отступал. Судя по всему, он решил добить репортера:
    - Боюсь, что поговорка про горячие каштаны, которые удобно доставать из огня чужими руками, не для нас. Оставим ее уважаемым французам.
    Саймона Сойера, по мнению сотрудников "Дэйли Сенсейшн", невозможно было заподозрить в любви к ближнему. Изредка он любил себя, но это случалось не чаще одного раза в год – в день собственного рождения. Возможно, его и прозвали в коллективе совсем уж сокращенно "SS", явно намекая на те еще приснопамятные времена более чем полувековой давности...
    Между тем шеф не собирался успокаиваться, явно играя на аудиторию:
    - По твоей милости и по милости твоей разлюбезной женушки...
    - Бывшей жены, - не удержался от уточнения Том.
    - Не имеет значения, - рявкнул Саймон Сойер. – Так вот, по милости этой особы, решившей стать репортерской звездой, я отменил сразу две встречи.
   - Возможно, Полли еще заявится. Если честно, то я тревожусь. Очень уж она странно вела себя вчера на вокзале...
   - Ты думаешь? – смягчил тон Саймон. – В любом случае, я ее приму с тобой или без тебя. Жаль времени. Для тебя есть срочная работа. В районе Голланд-парка обнаружена зверски убитая женщина. Похоже, не обошлось без маньяка. Разумеется, труп уже отправлен в морг. Но попробуй раскопать кое-какие подробности. Вот снимки. А это телефон и адрес единственного свидетеля. Некий пьянчужка Джони. Он ошивался там, в это время...

5

«А может, не возвращаться в Париж, - думал Хэлли. – Не лучше ли раствориться в Лондоне, и затихнуть до поры. Но кто мне позволит?"
   Он мог лишь догадываться, какие последствия его ожидают, если он позволит малейшую самодеятельность. Экспромты явно не поощрялись в той организации, к которой волею судьбы он принадлежал. По правде говоря, он не имел полного представления о тех, кто давал ему задания и перечислял ежемесячно на его счет приличные суммы денег.
     Ему оставалось лишь гадать, когда в очередной раз он понадобится. Каким будет следующее задание? И в какой точке планеты он должен будет оказаться через пару дней или недель?
   "Но так ли мне все это нужно? – все чаще задавался он вопросом. - Не лучше ли безвылазно сидеть в Париже и наслаждаться любовью бесшабашной Жаннет? Она просто в восторге от меня. Деньги? Но что-то я мог бы заработать переводами или  уроками. Много ли в сущности нам надо..."
    Но всякий раз Хэлли сам же и отвечал на многочисленные вопросы. И ответ, как ни прискорбно, был неутешительным. Увы! Вряд ли теперь получится жить по-другому. Похоже, он увяз окончательно в чьих-то там грязных делах. Назад ходу нет. Но сколько сил забирает каждое такое задание! Его уже не спасает затяжка-другая самой крепкой марихуаны. Иной раз так и подмывает уколоться, введя добрую дозу морфия...
     "Это не выход, - с тоской подумал Хэлли, - оказаться бы сейчас в родном городе и пожить хоть месяц-другой. А потом хоть к Дьяволу на рога. Что будет, то и будет. Только бы увидеть братишек, мать... Здесь, в Лондоне, оставаться глупо".
     У него не было гарантий, что он не наследил. Этот пьянчужка с длинным и красным носом, попросивший у него фунт в Голланд-парке, не выходил из головы. Кажется, он все еще видит его трясущиеся руки и изможденное алкоголем лицо. Черт подери, почему он не дал ему тот проклятый фунт, а еще лучше пять или десять? Он тут же сорвался бы с места и кинулся бы в ближайший паб. И после нескольких кружек пива позабыл бы обо всем на свете. И главное, о его, Хэлли, существовании...
     Что из себя корчат эти ублюдки, устало подумал Хэлли о тех, кто дал ему указание убрать Полли Сноу. Если бы они с самого начала дали ему полную свободу действий, он отправил бы ее в мир иной еще там, в Artis zoo. Ведь тот ливень и вмиг опустевший парк словно специально предоставили ему такую возможность. И в Париже, где у них была пересадка и запас времени в полтора часа, он также мог бы в два счета избавиться от этой медсестры. Но их заклинило на Лондоне. Тупые ублюдки!
    До напряженного слуха Хэлли долетел голос, объявивший посадку на "Евростар".

6
   Редактор криминального отдела швырнул ворох фотографий на стол Тома Ритсборга.
    - Хорошо, я погляжу эти снимки и кое-что придумаю, чтобы дать какой-то текст.
    - Не придумать, а раскопать. Вот в чем разница. Хоть какие-то достоверные крохи об этой женщине. Бедняжка! Такого я не видел даже на Балканах, – передернул плечами Саймон, пока Том не спеша пристраивал на носу очки... - Погляди тут, а я предупрежу на входе в редакцию, чтобы пропустили твою Полли. В случае, если она соизволит осчастливить наше скромное издание своим визитом...
   - Нет! – вскрикнул Том.
   - Что еще? – обернулся с порога мистер Сойер.
   - Стой! О Боже! Нет!  - взвыл Том и тут же заскулил, схватившись за голову, по-бабьи раскачиваясь из стороны в сторону... 
    Босс никогда еще не видел подчиненного в столь неприглядной позе. И подумал, не свихнулся ли парень.
  - Все кончено. Не надо никого предупреждать.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Я недоумок! О Боже, какой же я ублюдок! – повторял в полубеспамятстве Том.
В другое время подобное самобичевание неуправляемого репортера лишь подсластило бы жизнь шефа. Однако сейчас что-то мешало ему проглотить эту сладкую пилюлю.
    - Ты знал ее? - наконец догадался редактор.
   Он носом учуял запах жареного. И этой своей способностью ужасно гордился...
    - Мне ли ее не знать! – воскликнул Том Ритсборг.
    - Что ты имеешь в виду, Томми?
    Так уменьшительно-ласкательно он уже лет десять не называл даже собственную жену.
    - Только то, что сказал, - прошептал тот, сняв очки. Саймон увидел его близорукие глаза, переполненные до краев неподдельным горем, раскаянием и слезами. – Это Полли Сноу, моя бывшая жена.
    "Встреча с ней уже не состоится  никогда! Ни у тебя, ни у меня, ни у кого бы то ни было еще. По крайней мере на этом свете..." – подумал Том Ритсборг и ему внезапно захотелось спать.

7
Она не помнила, что ей сегодня снилось, но проснулась с ощущением легкости и надежды. Первым делом она включила компьютер и проверила электронную почту. Так и есть. Письма. Целых пять.
    Жаннет быстро пробежала коротенькие отписки-отказы, в том числе и из Марселя. Решила было уничтожить все письма, чтобы они не засоряли почтовый бокс, как вдруг обнаружила в последнем, пятом, послании приглашение на интервью. Письмо было написано по-английски. Из Амстердама. Клиника со странным названием «Замок грез» нуждалась в молодых психологах.
   "Но я не обращалась в эту клинику. Как они узнали обо мне? Хотя..."
    Месяц назад Хэлли настоял, чтобы она разослала письма в некоторые европейские столицы, он даже выудил в интернете несколько адресов. И она со смехом сказала, что из всех европейских языков владеет прилично лишь французским.
    - Не скромничай! – возразил Хэлли.  - Ты забыла об английском и русском.
    - Но разве русский – уже относится к европейским языкам? – округлила она глаза.
    -  Не преуменьшай культуру своих предков. 
    Она пожала плечами. В языкознании Хэлли мог дать ей фору на сто очков вперед.
    - Я устала от этих писем, - загрустила она. – Думаю, это пустое занятие заниматься рассылками собственной биографии, которой у меня толком нет.
   - Я бы мог помочь тебе.
   - Придумать несуществующие клиники, в которых мне якобы  уже посчастливилось работать?
   - Ну зачем ты так...
   - Прости, дорогой. Иногда мне кажется, что рано или поздно я сама кончу тем, что обращусь за помощью к психологу. Так мне все это обрыдло. Предлагать себя, словно я уже ни к чему не пригодна. Между тем я с блеском закончила университет. И могла бы приносить пользу страждущим.
    - Вот и не сдавайся, милая. Продолжай поиски.
    - Ах, я так устала. Скопируй любое из моих посланий. Они все как на одно лицо. И, если тебе не лень, разошли куда захочешь. Я, кажется, не обращалась разве что в Антарктиду. Если там вообще есть подобные клиники.
    Господи, где же носит Хэлли? Вечно его нет в самый важным момент. Она не может упустить этот шанс. Даже если ей придется ехать прямо сейчас. И что у него за манера исчезать внезапно в какие-то совершенно незапланированные турне. Хотя он говорил ей что-то о больной тетушке, да только она не придала этому значения. Эгоистка, обругала она себя: возможно, у парня серьезные проблемы, а она даже не поинтересовалась, чем могла бы помочь ему.
    Но стоит ли дожидаться Хэлли или съездить на интервью одной? Это не займет много времени. В общей сложности уйдет не больше суток. Зато какой сюрприз будет для него. И она принялась торопливо одеваться, поглядывая на часы.
    Она еще успеет на амстердамский поезд...


Глава шестая

1

Парень, которого ему перепоручил на вокзале Джерри, мирно посапывал в соседнем кресле. Собственно, ему некуда было деться? Не прыгать же на ходу из несущегося, как стрела, “Евростара”  в тоннель, прорезавший дно ла-Манша...
    - Тебе предстоит пасти его ровно столько, сколько потребуется, чтобы выяснить, что он за тип. Желательно подробнее... – наскоро напутствовал его Джерри.
    "Но я тебе и без того могу сказать, что он араб откуда-нибудь из Ближнего Востока. И стоит мне переброситься с ним парой фраз, как я тут же укажу место, откуда он конкретно родом", - хотел было сказать Виктор, но промолчал.
    -  О деньгах не беспокойся. И будь осторожен. Уверен, этот тип способен на все...
    -  Я тоже, - хмыкнул Виктор.
    - Но ты его совсем не знаешь, - помрачнел Джерри.
    - Я - о себе... - сказал Виктор, и мельком вспомнил горы.
    Потом эта вспышка воспоминания догнала его в мчащемся экспрессе и, как результат, – кошмарный сон...

2
  Береженного Бог бережет. Так всегда говорила ему мама. Потом те же  самые слова она говорила младшим сыновьям. Хэлли не внял ее напутствиям. Он сделал свой выбор. Братья... Прислушаются ли они к мудрым словам мамы? Или также, как и он, их старший брат, пойдут тропой войны, усыпанной острыми и ужасно опасными шипами. Неужели остались еще наивные идиоты, свято верящие в обещания, будто дорога в выдуманный рай усыпана лепестками роз? Он поверил, и с той же минуты перестал принадлежать себе. Исполнитель – тупой и беспощадный, который постоянно должен помнить об идее, выдуманной кем-то, кто скрывается за тридевять земель в тридесятом царстве.
    Неужели они не понимают, как смешны их потуги изменить существующий мир?   
    Ему нельзя домой. Он наследил там. Очень сильно. И стоит лишь удивляться,  как до сих пор его не задержал Интерпол? Или вездесущий Моссад. Впрочем, такая ли уж он крупная фигура для Моссада? А может, Рут удалось убедить своего дружка не поднимать шума? В конечном счете и этой старой шлюхе пришлось бы несладко, начни кто-то разбираться в ее странных связях.
    Зря он не поговорил с ней откровенно. Но что это поменяло бы? Неужели он мог рассчитывать, будто перезрелая сучка даже во имя его неутомимого члена могла стать его соучастницей.
    Хэлли собирался с ней поговорить, но в последний момент, как всегда, что-то мешало, и он откладывал беседу на потом. А потом - лишняя затяжка грасса... странный голос из ниоткуда... его телефонный звонок... И все открылось самым несуразным образом.
    Бежать! Скрыться, где его не достанет вездесущий Моссад. И он едва успел улизнуть в Каир. А оттуда - первым же самолетом в Париж.
    Но Рут знала про Париж. Почему не капнула, куда следует? Выходит, он ее чем-то зацепил так крепко, что... Но что его заставило вернуться в Париж, рискуя быть задержанным и разоблаченным? Жаннет? Ерунда! Таких телок в любой столице мира пруд пруди.
    Решил, будто Рут, а вместе с ней и ее хахаль Майкл, не станут ворошить это дело? А может, хотел, чтобы его арестовали? Вот, оказывается, где собака зарыта! Он даже себе не мог признаться, как жаждал тогда ареста в парижском Орли. Что с того, если бы его и выдали израильской полиции? Он молод. И до той минуты еще никого не лишал жизни. Не считая тех солдат в горах. Но какое отношение те пресловутые горы имеют к Израилю и к остальному Миру?.. Там он был воином, как и многие другие. Поздно. Теперь уже ничего не повернуть вспять. На нем кровь того голландца и британской гражданки. Он киллер. Пресловутый киллер, которых немало притаилось на этой планете. Один из многих...       

3

...Там, наверху, продолжали стрелять.
    Две характерных коротких очереди, почти одна в одну. И тишина на пригорке. Потом опять все снова повторяется. Наемник все танцует вокруг него.
    По тому, как тот перехватил нож, Виктор понял – перед ним профессионал. Если он сейчас двинется и потянется к своему, боевик опередит его. Он метнет этот сучий нож и наверняка не промахнется.
    «Между нами три шага. С моей ногой ни за что не уклониться...»
    Наемник отбросил нож и с акцентом сказал:
    - Ну что, Ваня, молись!
     "Мы для них все вани, - устало думает Виктор. – Вот в чем тут дело. В этом  вся трагедия. И наша, и их..."
     Боевик одним прыжком достиг солдата-федерала, и попытался ударить его в живот. Виктор схитрил. У него вышло это, и в награду получил лишь легкий пинок. И еще удача, ему повезло схватить боевика за шею, и Виктор не упустил случая, чтобы ударить его лбом в оскаленное лицо. Но бык, похоже, крепкий попался. Рванулся вниз и подмял его под себя. И тут силы почти оставили Виктора. Наемник ловко вскочил на ноги. И пока Виктор пытался подняться с четверенек, тот приложился к его нижней челюсти ботинком. Зубная крошка и кровь забили горло. 
   «Вот теперь конец! Сейчас он еще разок от души приложится, и мне уже не встать, - обреченно подумал Виктор. И ему внезапно захотелось, чтобы именно так все и произошло, но только чтобы поскорее. - Тупой ублюдок? Твоя взяла. И пусть мое тело будет сегодня для вас забавой...»
     - Ну что ж ты не бьешь, сука? – перешел на арабский Виктор.
     - А ты нетерпеливый, красавчик! – смеется бревик. – Где учил наш язык?
    «Нет! Живой не дамся. Наслышан о жизни в вашем аду...»
    Рука лезет в складки камуфляжной куртки. Там фотография жены. Он ушел через год после свадьбы с четвертого курса института иностранных языков. Его соблазнили богатой практикой, которому ему сулила должность военного переводчика.
    «В тех чертовых горах теперь полно арабов. Даже больше чем местных, и ты вволю пообщаешься с ними...»
    Пообщался через край, ругнул себя Виктор за доверчивость. Крысы тыловые! Всучили "калашников" и – вперед! Без комментариев...
     - Добей, парень, – просит он. – Будь мужчиной.
     - Ты не ответил на мой вопрос!
     - Я же не спрашиваю тебя, где ты учил русский...
     Судя по всему, боевик решил, будто русский солдат лезет за камнем или ножом и, не долго думая, словно куль, перевернул его ногой. Потом не спеша ударил по руке носком тяжелого ботинка, и тут увидел фото Рахель... Его Рахель. Подобрал, расхохотался:
     - Что ж ты ее с собой не взял? Мы бы этой евреечке сейчас вертушку устроили... Знаешь, такую маленькую оргию вон под тем кустом, - гортанно гогочет он. – Я бы ей в зад заехал, по самые шары! Извини, привык на этой сучьей войне к вашим задницам. Но ты сделал ошибку, ты не взял ее с собой, теперь придется отдуваться за нее. Ну как, Ваня, хочешь испробовать вертушку перед смертью? Ты только намекни, я сейчас окликну вон того земляка. У него прибор – это что-то с чем-то! Ты ведь споешь под его мощный саксофон, не так ли? А я в зад заеду!
    И тут произошло немыслимое. Виктор схватил его за колено, подобрался и ударил здоровой ногой в пах.
    Боевика согнуло пополам, он откатился, пополз к автомату, встал на четвереньки.
   «Убьет!» - обрадовался Виктор. А с мертвым пускай делают, что хотят. Мертвые сраму не имут и живым о сраме не расскажут. Но тут голова боевика треснула, как арбуз, и следом послышалась автоматная очередь.
   - Вик, родной, ты как? Потерпи, сейчас ребята будут...
   - Попрактиковался, бля, в языке, - его тело билось в истеричном смехе.

4

Виктор очнулся от короткого сновидения...
    Сколько он спал? Он взглянул на часы и понял, что кошмар длился не более четверти часа. Подобное с ним случалось в последнее время довольно часто. Он даже успел привыкнуть к таким провалам, которые в конечном счете сулили хоть какой-то отдых усталому мозгу. Эти треклятые воспоминания, похоже, будут преследовать его всегда и везде. Даже сейчас, в несущемся экспрессе "Евростар", стоило ему забыться на какие-то пятнадцать минут, как снова привиделся тот кошмар из 97-го года.
    Его соблазнили престижной должностью переводчика и приличным жалованьем. С предпоследнего курса института иностранных языков. Виктор только что женился, и нужны были деньги. Он клюнул. А вслед за ним и его брат Игорь, которого поглотила та война.  А он остался жить, несмотря на обман и плен. Да, их обвели вокруг пальца, как последних пацанов. Вместо должности переводчика с арабского всучили автоматы и кинули в бой, как слепых щенков в воду.
    Виктору захотелось снова вернуться в сон, пускай страшный, наполненный жуткими кошмарами, но там он хоть на минутку мог бы встретиться со своим единственным братом. Он закрыл глаза. Но сон не шел.
   И тогда он стал думать о брате....

5

Они с Игорем близнецы. Были. Теперь все в прошлом...
   И с той самой минуты как научились разговаривать, до отправки на Кавказ, все спорили кто из них и на сколько минут старше. Там, в кровавых горах, спорить перестали. Повзрослели на целую жизнь. Игорь тоже в бывшем студент. Но жениться не успел.
    «К лучшему, что брата не ждет жена, - подумал Виктор, вспомнив о фотографии Рахель, - не так больно умирать...»   
    Виктор ему все про того типа с "мощным саксофоном" толкует.
    - На ремни я его пустил, - обыденно сказал Игорь. – Он, кажись, даже уссался перед этим.
    "Вояки, хер бы их побрал. Это они над ранеными и беззащитными любят измываться. Мудями своими потрясают. Сверхчеловеков из себя корчат. Неужели опустили бы, если б взяли в плен? А может, и брать не стали бы. Трахнули бы вон под тем кустом, - с тоской подумал Виктор, - перерезали бы горло, как барашку, и в расход..."
   - Спасибо, брат, - сказал он Игорю, но тот вдруг вздрогнул всем телом, словно через него пропустили ток сильного напряжения и стал оседать. Лишь после этого ушей Виктора достигла короткая очередь.
   "Рано порадовался избавлению, - горько подумал Виктор, заметив приближающихся бородатых боевиков, - это конец..."
     И словно в подтверждение его мысли, Игорь с трудом повернул к нему искаженное от боли лицо и процедил сквозь зубы:
   - ****ец. Если не прикончат на месте, то возьмут в плен.
   - И потребуют выкуп, - не то всхлипнул, не то шмыгнул разбитым носом Виктор. – Тысяч двадцать баксов за каждого.
   - А хер им в сраку! – сцепив зубы, потянулся за автоматом Игорь.
   - Только сперва поиздеваются вволю, - продолжал гнуть свое Виктор, вспомнив про угрозы наемника надругаться над ним..
   - А хер им в рыло! – скрипнул зубами Игорь. 
   - Пристрели меня, пожалуйста, - попросил Виктор, - ты же старше меня, и не посмеешь отказать младшему брату...
   - Еще неизвестно, кто из нас старше, - сплюнул Игорь кровавый сгусток. - Потом выясним, кто на сколько минут раньше родился, а пока кое-кого из них хлопну, - взревел вдруг Игорь и, приподнявшись с неимоверным трудом на колени, успел-таки сделать очередь раньше, чем упал замертво...
   Он так и не понял, удалось Игорю отправить хоть одного из этих бородачей к Праотцам, или его попытка оказалась никчемной, как и вся эта сучья война...   

6
Странный совет получил он три года назад – поступить в Сорбону на факультет славистики. Впрочем, совет прозвучал столь настойчиво, что обсуждению не подлежал. Ни для кого не было секретом, что Хэлли вполне сносно болтает по-русски. В Яффо к тому времени лет семь или восемь уже жили эмигранты из России, и Хэлли подружился с некоторыми из парней.
    Его тянуло к ним, будто магнитом. Они были совершенно непохожими на его прежних приятелей, мечтающих о всякой ерунде – типа престижной машины или приличного счета в банке. Русские мечтали получить отличное образование и устроиться в престижных международных компаниях. А парнишка по имени Алекс и вовсе писал такие пронзительные стихи, словно воочию видел будущее. Хэлли тоже иногда баловался стихами. На этом они и сошлись...
   Тогда он еще не знал толком, о чем сам мечтает, чего хочет больше всего на свете. В детстве знал. Он мечтал, чтобы на улице его не обзывали "арави-масриах", а принимали бы таким, каков он есть. И еще сколько себя помнит, всегда мечтал жить в Париже или в Лондоне. Путешествовать по всему миру  с такой девушкой, как Жаннет Береговуа, в жилах которой текла русская кровь и для которой было совершенно безразлично, к какому племени он пренадлежит.
   Но тогда он, разумеется, не подозревал о существовании Жаннет. Зато дружил со сверстниками, совсем недавно приехавшими из России. Они ему нравились, потому что ни разу не обозвали его "арави-масриах". Он и сейчас не прочь поддерживать с ними дружеские отношения, если бы не дискотека в "Дельфинариум" и камикадзе, унесший с собой жизни более двух десятков русских пацанов и девчонок. И среди них был его друг Алекс...
   Потом были горы, и тот русский солдат-федерал. А потом еще один. И еще...
   Хэлли вдруг пронзительно понял, что уже никогда не сможет дружить с русскими парнями, как прежде. Его преследовал страх, будто они догадаются о его проделках там, в горах, стоит им лишь заглянуть в его глаза.
   Но больше всего он боялся встречи с мамой Алекса - Элеонорой...

7

Виктора подмывало обратиться к парню по-арабски. А еще лучше на иврите. И это многое прояснило бы. Но что-то останавливало его от поспешных действий. Возможно, слегка подрагивающие руки Джерри там, на вокзале Ватерлоо, когда тот передавал ему телекамеру. В пабе его руки не тряслись. Похоже, за это время произошло нечто такое, что вывело из равновесия Джерри. А ведь этот Стоун, насколько о нем был наслышан Виктор, был закаленным репортером, похлебаший немало дерьма на Балканской войне. Причина скорее всего крылась в этом невозмутимом парне.
   Виктор не мог отделаться от мысли, будто когда-то уже их пути-дороги пересекались. Но где и когда?..

8

До знакомства с Рут, Хэлли покидал Париж несколько поспешнее, чем того требовали обстоятельства. Ему позвонили, и незнакомый голос сказал:
    - Тебя ждут дома.
      "Противостояние на Ближнем Востоке никогда не закончится", - устало подумал он, наспех укладывая вещи...
      Хэлли не надеялся, что сможет и дальше продолжать учебу в Сорбонне. Более того, он был абсолютно уверен, что это задание будет для него последним. Стоит ему что-то предпринять в Израиле, и его непременно арестуют службы безопасности. Это не дикие горы с тупоголовыми наемниками, где царит бесправие. И даже не европейские столицы, где можно проворачивать грязные делишки почти безнаказанно. В Тель-Авиве давным-давно научились бороться с такими, как он.

    Тогда впервые в жизни ему не хотелось ехать домой. Как будто предчувствовал, что добром это не закончится...

9
Миссис Мэри Сноу набрала нью-йоркский номер и, дождавшись, когда на том конце подойдут к телефону, произнесла совершенно севшим от горя голосом:
   - Полли больше нет с нами. Если хочешь проводить ее в последний путь, приезжай...
   - Но что случилось, сестра? – закричала Джессика.
   - Пристрой на время Питера к кому-то из надежных друзей.
   - Но как это произошло, Мэри?
   - Не уверена, что мальчика нужно везти сюда.
   - Я в шоке! Ты меня пугаешь...
   - Прошу тебя, Джесси! Побеспокойся о мальчике...
   - Но Питер должен хотя бы попрощаться с...
   - До свидания!
   Мэри не дослушала сестру. Она вложила последние силы в этот звонок. Она просто обязана была сообщить Джессике о постигшем их горе. Остальное не имеет значения.   
   Сложив руки на коленях, она сидела неприкаянно в пустом доме и не знала, как жить дальше...



Глава седьмая

1

Хэлли снова и снова возвращался к тем дням, когда стоял на распутьи, закончив среднюю школу. Безумно хотелось учиться в университете. Но куда он без денег? И тогда объявились "добрые дядюшки"...
    Большую часть из полученных непонятно за что денег он оставил матери, которой одной без отца приходилось тащить всю семью. Впрочем, отец был, но номинально, поскольку практически не выходил из тюрем. О нет, Саид не был борцом за гражданские права палестинцев. Он был обычным мелким торговцем наркоты. И парень совсем не желал делиться информацией о его существовании не только с Жаннет, но и с кем бы то ни было.
    По счастью, отцом никто не интересовался. В том числе и хозяева. Скорее всего, по этой причине и была сделана ставка на юношу из неблагополучной семьи, который не всегда досыта наедался. Все было до банальности просто, пришел к выводу Хэлли, все вообще до банальности просто, и его вербовщики не проявили в сущности никакой оригинальности.
    На одном из сайтов он прочитал совсем крошечную заметку о том, как в секторе Газа, родной отец прострелил ногу сыну, чтобы тот не стал камикадзе...
     "Мне бы такого отца!" – подумал Хэлли.

2

К сожалению, Джерри так и не удалось толком пообщаться с Виктором. Но и того, что рассказал о его приключениях на Кавказе Джимми, ему оказалось довольно, чтобы побыть хоть ненадолго в шкуре парня. Тогда, на вокзале Ватерлоо, он с полуслова понял Джерри и даже не заикнулся о гонораре.
    "Похоже, у парня с этой нечистью свои счеты..."
    И все же, помня о своем обещании, Джерри Стоун тут же переслал тысячу фунтов Рахель, чтобы Виктор не сомневался в нем и спокойно работал...   
   "Я должен связаться  кое с кем", - вспомнил он неожиданно о мистере Сойере.
   Они познакомились в Белграде...
   Саймон принадлежит к той кагорте репортеров, которые посещают "горячие точки" для галочки. Чтобы при случае было чем щегольнуть: дескать, и я был там.  Парень - так себе. Ничего особенного. Про таких иногда еще говорят - дерьмо на палочке. Он недолго находился в Белграде. Безвылазно просидел в отеле весь срок командировки, спускаясь разве что в бар.
   Там, за стойкой бара, Джерри и познакомился с ним. Точнее это Саймон захотел познакомиться с молодым, но уже довольно популярным телерепортером, о котором в те дни ходило немало легенд. Он видел его репортажи, и, чего греха таить, они ему чертовски нравились каким-то неповторимым шармом. От них, казалось, все приходили в некое пьянящее возбуждение. Каждому, кто их смотрел, хотелось тут же сорваться с насиженного места и очутиться в гуще событий...
    Об этом Саймон не преминул поведать Джерри. Так они сошлись. Но ненадолго. Через пару недель Саймон Сойер так же внезапно исчез, как и появился, оставив Джерри свою визитную карточку...

3

Поезд увозил ее все дальше от Парижа в другую жизнь, где ей самой придется принимать решения. Она думала о Хэлли.
   "Наверное, стоило все же подождать его, и мы могли бы поехать вместе..."
   Жаннет никогда не задумывалась прежде, отчего это Хэлли, араб по национальности, гражданин Израиля по паспорту, вдруг надумал изучать русский язык и литературу в Сорбонне. Словно предваряя ее вопросы, тот говорил что-то насчет любви к этому языку, и частенько просил Жаннет говорить с ним по-русски.
   Да, у нее были русские корни. Дедушка по отцовской линии родился в России. Во время второй мировой войны попал к немцам в плен. Бежал из лагеря. Попал к французским партизанам и провоевал до полного освобождения Франции. Там же в одном из отрядов влюбился в юную Жаннет - будущую ее бабушку. И они навсегда поселились в Бордо. В ее-то честь и назвали внучку. Вот и все ее русские корни...
     Увы, Жаннет, так и не успела задать ему вопрос, почему он решил приехать изучать русский язык в Сорбонну, а, скажем, не отправился в один из университетов России. Более того, точно с таким же успехом он мог поступить на факультет славистики Иерусалимского университета. С языковой практикой, насколько она наслышана, в Израиле проблем нет. Там теперь каждый пятый говорит по-русски.
    Причина крылась, по ее мнению, в другом. Насколько сильно он любил российскую словесность, настолько безумно был влюблен в Париж.  И он решил совместить эти две любви в одну большую. Тем более, что вскоре в его жизни появилась Жаннет. И все как бы встало на свои места...
    Его неожиданные исчезновения несколько смущали, если не сказать, расстраивали юную парижанку. Но всякий раз она смирялась с этим, стараясь не выдать своей ревности.
   Да, таких парней, как ее Хэлли, Жаннет не попадалось. Он мог бы стать идеалом для любой женщины, с самыми прихотливыми вкусами. А уж каким он мог быть страстным любовником.... Нет, сейчас в мчащемся поезде, ей нельзя об этом думать. Чего доброго выпрыгнет на полном ходу, и побежит назад в Париж, где ее уже наверняка поджидает ее парень.
    "Он просто доводит меня до сумасшествия..."
 Интересно, подумала Жаннет, неужели на Ближнем Востоке все парни такие, как ее Хэлли? Некая душевная хрупкость в сочетании с мужественностью уносили ее просто в запредельный мир. Он любил ее как-то самозабвенно и в то же время отрешенно. Был удивительно ласков и безумно неутомим в постели. И уступал лишь в том случае, когда с ее усталых губ срывались мольбы о пощаде...
    В который раз Жаннет пришла к выводу, что другого такого парня в природе просто не существует. Они созданы друг для друга и обязательно поженятся.

4

"Евростар" прибыл на парижский "Gare du Nord" ровно через три часа с той самой минуты, как, дав прощальный гудок, тронулся с лондонского Waterloo...
   Еще на подъезде к Северному вокзалу Парижа, он вынул из кармана мобильник, набрал длинный номер, и... Виктор напряг слух, чтобы не пропустить ни одной фразы. Они были отрывистыми и коротким. Красавчик говорил по-арабски...
   - Привет. Это я – Хэлли. Поездка прошла почти удачно! Проблемы с наследством. Тетя? Да, полностью выздоровела. Теперь уже с ней проблем не будет. Думаю, никогда!
     "Хэлли? – Виктор произнес несколько раз про себя это имя. – Хэлли..."
   Он старался запомнить каждое слово, малейшую интонацию в голосе парня, ни на минуту не забывая об обещании, данном им Джерри Стоуну - следить не только за каждым шагом парня, но и за каждым его словом и контактом.
    - Сам не понимаю, что случилось. Возможно, доверенность в другом месте. Нет, там ничего не было. Но... Хорошо. Амстердам. Замок грёз? Разумеется, помню. Спасибо! Сегодня вечером поездом. Бай!
    "Только бы он не взял такси у вокзала", - заклинал Виктор. Из телефонного разговора он, кажется, понял, что парню предстоит еще путешествие в Амстердам. Не ранее сегодняшнего вечера.
    "Хорошая информация. При случае воспользуюсь ею. Интересно, успел ли этот тип вычислить меня? Хэлли... Ему больше подошло бы имя Халиль. И черт меня подери, если я не прав!"
    Джерри не дал ему ровным счетом никакой информации о Красавчике. Даже не назвал его имени. Но что-то Джерри все-таки знал, коль скоро этот скупердяй Джимми расщедрился на эту его нечаянную командировку. Только вот к чему она в конце концов приведет? Впрочем, хуже гор уже ничего и быть не может, подбадривал себя Виктор.
    Главное, чтобы эти типы – Джерри с проходимцем Джимми не надули его, и выплатили хотя бы часть гонорара его Рахель. Бедняжка совсем сбилась с ног в поисках хоть какой-то работы. В Тель-Авив возвращаться глупо. Там их уже ничто не ждет. Квартира наверняка конфискована за неуплату долгов по ипотеке, остальное...
    От остального они просто устали. И в ближайшем будущем не собираются покидать Лондон, как бы трудно там не жилось. Но многие проблемы отпадут сами по себе, стоит провернуть это дельце его, Виктора, руками. Теперь он – стрингер.
    "Я так и не успел попрощаться с ней..." – подумал Виктор о жене.

5

Джерри Стоун пребывал в глубоких раздумьях с той самой минуты, как пустил следом за убийцей Виктора Борохова.
   За пару встреч он, кажется, успел привыкнуть к этому парню и поверить в него. Но не подвергает ли он опасности жизнь человека, который силой обстоятельств поставлен в тупик? Он поспешил отогнал от себя эту мысль, словно назойливую муху. Он ему платит. И этим все сказано. Правда, пока что из кармана Джимми , но кому какое дело. Главное, Виктор получит свой гонорар при любом раскладе. 
   Джерри успокаивал себя. Именно так он думал  на Балканах, когда вместо него в пекло лезли другие, кому позарез нужны были деньги. Они становились стрингерами не по зову сердца, а из-за нужды. А он, Джерри, разве он не стрингер в этой сучьей жизни? Он, попавший в дерьмо по самые некуда...
  Не лучше ли было с самого начала передать отснятый материал криминальной полиции?  И дело с концом! Имеет ли он право утаивать важные улики? Но что он мог представить полиции? Видеопленку, где смазливый парень справляет малую нужду, а потом стряхивает с конца капельки мочи... Да его бы сочли больным на голову! Или эти кадры обезображенного трупа женщины, убитой варварским способом. Как будто существуют не варварские способы убивать. Ему и не такое доводилось видеть на Балканах...
    Но причем тут Балканы, если речь идет о лондонском Голланд-парке? Здесь слава Всевышнему не Косово, не Кавказ и не Ближний Восток с его бесконечными кровавыми терактами.
    "О, господи! Меня опять понесло не туда. Заварил кашу, и теперь сам себя пытаюсь оправдать. Я был свидетелем и обязан заявить в полицию. Но..."

6

Вопреки его опасениям Хэлли воспользовался самым демократичным в мире транспортом – метро. То ли парень прижимист, то ли умен и осторожен. Скорее всего – последнее, пришел к выводу Виктор. Его главная задача раствориться в толпе.
   "Боже милостивый, но где же я видел его? К тому же, как минимум, дважды, не считая сегодняшней встречи. Причем, в совершенно разных ситуациях..." 
    С этими мыслями Виктор поспешил за Хэлли, рискуя потерять его из виду в толпе пассажиров, устремившихся в чрево парижской подземки...

7

    А собственно, свидетелем чего он был? Как этот Красавчик, помочившись в кустики, вдруг ринулся в малиново-ежевичные заросли и, порывшись в сумочке жертвы, достал оттуда кошелек. Но не из-за кошелька же он убил ее. В этом вся и петрушка!
    Был совсем еще свежий труп женщины, лихорадочно соображал Джерри, и в парке ни одной живой души. И был парень, деловито рыскающий в дамской сумочке. Он не нашел там того, что искал. Взятый кошелек – для отвода глаз. Выходит...
    Ему необходимо было выглядеть в глазах полиции банальным грабителем. Возможно, отчаявшимся наркоманом, у которого наступил острый кризис, и он был просто не в состоянии устоять перед искушением завладеть хоть малой толикой денег.
   Но разве у лондонских грабителей принято перерезать жертвам горло? Судя по всему, он не лондонец и наверняка даже не парижанин. Но какое это имеет значение сейчас, когда он, Джерри, просто обязан передать эту видеопленку полиции. Если не хочет приключений за свою задницу.
    "Я отдам им эту чертову пленку, - в который раз подумал репортер Стоун. - Вот только встречусь с Джимми и кое-что обсужу с ним..."

8
Дженнифер просто обожала эти фотографии в стиле "ню". Когда-то она скачала их с одного порносайта, не ведая какому вебмастеру он принадлежит. И кто он – мужчина или женщина? Ей отчего-то интересно было это знать...
     Она любила подолгу разглядывать юношей с их целомудренными пенисами и представляла себя девочкой, которая отдается всем им по очереди, как когда-то Морису в далекой от Амстердама Касабланке. Нет, это он отдался ей. Сколько тогда было в их портовом районе таких юных жеребчиков А она, дура набитая, тяготела к мужчинам, годившимся ей в отцы. И совершенно не обращала внимания на длинноногих, худых и удивительно сексапильных тинейджеров. Каким был тогда и сын Проспьера.
    Сейчас Дженнифер было ужасно приятно вспоминать о том, как в свои шестнадцать она попробовала юного Мориса. Это было незабываемое ощущение! Жаль, что тогда она не оценила этого до конца. Иначе обязательно попробовала бы и других парней.
    Кстати, с Морисом у нее вышел ужасный конфуз. В результате скандала ей, к сожалению, пришлось отступиться от него. И все из-за этой шмакодявки Сюзан. Она была всего лишь на год старше брата. И полагала, будто вправе опекать его повсюду. Впрочем, это ее маман – толстая, как гусыня, Зора, из-за собственной лени переложила на плечи хрупкой дочери заботу о братишке...
    Несмотря на юный возраст, пенчик у Мориса был хоть куда! Тут он пошел в своего папашу. Да и смышленностью его Всевышний не обидел. Он делал просто потрясающие успехи, буквально на глазах усваивая урок, преподанный ему Дженнифер. Морис оказался искусным наездником, и Дженнифер была просто не в состоянии сдержать стоны восторга. А уж как вопил Морис! Это надо было слышать...
    Первой их услышала Сюзан, не замедлив сунуть свой нос в лачугу Блэйк. Воскликнув нечто нечленораздельное, она зажала рот ладошкой и тут же опрометью ринулась к своей маман. Что было дальше, Дженнифер и теперь смутно помнит...
    "Потаскушка! А кого еще могла родить эта шармута Салли? Точно такую же шлюху, как и сама... Ну и трахайся на здоровье с голодными матросами. А моего сына оставь в покое!" – эти вопли обезумевшей от возмущения Зоры она, Дженнифер, запомнит на всю жизнь.
   Ее так и подмывало швырнуть в оплывшие глаза этой толстухи:
  "Я оставлю в покое юного кобелька! Но в обмен на это тебе придется уступить  мне собственного муженька..."
   Но она сдержалась. Убежала в порт. И не возвращалась целых три дня. Тогда она впервые напилась. С кем была, не помнит. Но были какие-то мужчины, которые ее любили. Не так, как хотелось ей, но как они привыкли и умели это делать...
    Тогда Дженнифер и поклялась отомстить Зоре и Сюзан. До сих пор, сколько себя помнит, она не бросала слов на ветер...
 
9

Сэр Кэвин Элисон сидел в своей неизменной инвалидной коляске на веранде собственного дома и грустно вглядывался в парк. Сразу же от парадного крыльца уходила в даль великолепная липовая аллея. Он еще помнит хрупкие саженцы,   которые в детстве помогал высаживать садовнику.
     У него было много домов, разбросанных по всему свету. Их правильнее было бы назвать дворцами и замками. А еще их семье принадлежали яхты, танкер, леса, земли и много акций. Но он никогда не кичился своим богатством. Наверное, потому, что еще в молодости мог бы все это промотать, будь на то его воля. Отец не позволил ему этого сделать, выгнав "непутевого хиппи" из дома. И он, Кэвин, отправился по липовой аллее восвояси...
   Он любил этот лондонский дом, в котором родился 13 сентября 1932 года. Наверное потому, что с ним многое связано...
   Ему тогда исполнилось ровно тридцать. И отец был вправе называть его "непутевым". Но только теперь он это понял до конца, а тогда...
   Сэр Элисон-старший со слезами на глазах кричал ему вдогонку вот с этой самой веранды:
   - Вернешься, когда одумаешься. И снова превратишься в человека!
   И он вернулся почти через десять лет... Когда шестидесятилетний отец вот так же, как и он сейчас, сидел в инвалидной коляске на веранде и тоже любовался липовой аллеей, посаженной руками сына. Он первым увидел Кэвина и приветливо помахал ему рукой, словно они расстались лишь вчера...
   Он пережил отца на целое десятилетие. И если повезет... Кэвин суеверно постучал больными костяшками пальцев по подлокотнику коляски и подумал о том, как было бы здорово, появись сейчас на аллее фигурка Полли. Господи, сверши чудо!

10
    Потом сайт вдруг исчез. И другие подобные сайты тоже стали исчезать из интернета. Один за другим. И Дженнифер поняла: это война, объявленная таким, как она.
    Ей стало грустно, потому что она уже не могла жить без общества этих виртуальных юношей. Девушки ее не интересовали, кроме ее самой. В свои неполные тридцать пять она могла назвать себя достаточно богатой женщиной, чтобы не бояться грядущей старости. Она заплатит любые деньги докторам, чтобы всегда выглядеть молодой и чувствовать любовь вот этих юношей. Конечно, она могла бы купить себе любого из них и даже дюжину. Много дюжин! И она время от времени позволяла себе это делать... Но в жизни они не были такими милыми, как на этих снимках, которые в свое время она догадалась скачать в свой персональный компьютер, словно предчувствовала приближение войны...
    Нет, жизнь отличается от фото. Фото всегда лучше и романтичнее. Оно не передает запахов дерьма и нищеты. Дженнифер ни с чем не спутает эти запахи. Они преследовали ее с детства, пока она не встала на ноги настолько крепко, что может купить если не все, то многое. Кроме неподдельной любви одного из этих юных созданий, похожих на ангелов. Наверное, зря она тянет с ребенком. Как бы не оказалось поздно...
     Но почему у Полли не было ребенка? Серые мыши обычно торопятся с этим, чтобы хоть как-то оправдать свое существование. А может был? Нет. Тот хозяин порносайта, с которым ее в конце концов свела судьба, клялся, что у нее никого нет. Больная мать – не в счет. Тетя в Нью-Йорке. Бывший муж Том Ритсборг? Дженнифер, кое-что вспомнив, усмехнулась:
     "Том тоже не в счет..."
   Наверное, и Полли Сноу в детстве была такой же похотливой девчонкой, как и она, Дженнифер. С волнующими, ужасно налитыми, грудками, которые иногда позволяла лапать милым неуклюжим подросткам...
 "Сегодня я достаточно пофантазировала на эти темы, - остановила она себя, - пора и меру знать! Главное, не растерять мечту..."



Глава восьмая

1

Погруженный в мир воспоминаний, он не заметил, как доехал до Латинского квартала. Вышел из подземки, совершенно ничего не замечая вокруг себя. Хэлли все еще был там, во дворе старой школы Яффо...
   Лишь на подходе к дому ему удалось стряхнуть с себя обрывки воспоминаний, он оглянулся и заметил парня, который садился с ним в один вагон "Евростара", а затем всю дорогу сидел чуть ли не напротив. Теперь же, чуть отстав, плетется, словно тень, по его стопам, рассеянно оглядывая дома, витрины и праздно шатающуюся пеструю толпу Латинского квартала. Хэлли, ничем не выдав того, что засек преследователя, поспешил в скромную квартирку-студию.
    Глубоко в душе он надеялся, что Жаннет в последнюю минуту плюнет на приглашение из Амстердама и дождется его, Хэлли. Сгорающая от нетерпения, она кинется ему на шею и... По правде говоря, и он успел по ней соскучиться...
    Но его ждало разочарование. Вместо Жаннет, он обнаружил записку: "Милый, я тебе так благодарна за твою настойчивость. Меня пригласили в Амстердам. В одну из клиник на интервью. Помолись за меня. Дождись. И если все будет хорошо, мы поедем на уик-энд куда ты захочешь..."
   "Сработало, - устало зевнул Хэлли. – Если бы нам еще не столкнуться в воротах "Замка грез" нос к носу... Было бы и вовсе отлично! Хотя... Разве я не могу помчаться вслед за ней? Чтобы поскорее увидеться..."

До отправления его поезда в Амстердам  оставалось не более двух часов. Он решил перекусить с дороги, принять душ и, на всякий случай переодеться, изменив немного внешность.   
   Все сделано чисто, думал он удовлетворенно, если не считать Тома, ее бывшего мужа, с которым и ему, Хэлли, довелось пару раз встретиться при обстоятельствах, о которых лучше не вспоминать. По крайней мере сейчас. И кто бы мог подумать, что эта сучка его жена! И кое-что успела выболтать ему, прежде чем отправиться в вечное путешествие в мир Теней. Но куда подевались из ее сумочки эти чертовы материалы? И были ли они там? И вообще, не ложная ли это тревога? Нет, все правильно. Из ее разговора с Томом он отлично понял - она располагала материалами. 
    "В жизни нет ничего опаснее серых мышей! Они умны и осторожны..." - Этому его в свое время тоже учили, словно заранее отвели ему роль искусителя серых мышек.
    "Жаль, что мне не посчастливилось родиться котом..." - Хэлли устало подставил лицо под струи горячей воды. Он терпеть не мог ледяного душа, который обожала Жаннет.
   Ему следует быть осторожным, и не попасть в капкан, поставленный на других. Неужели и для него уже приготовлена мышеловка? И лишь дожидается своего часа, чтобы заманить и захлопнуться... Не потому ли преследовал его этот парень с самого Ватерлоо? Неужели это проделки Рут и ее дружка Майкла, который наверняка связался с израильскими спецслужбами. И теперь этот тип идет по его, Хэлли, следу, чтобы в удобный момент... Или он наш человек, выделенный мне для подстраховки?
    "Я должен это проверить!"
    И все-таки Рут не выходила из головы. Он не верил, что она когда-нибудь простит ему его поступка с тем чертовым чемоданом, начиненным взрывчаткой. Слишком хорошо он знал женщин ее типа, чтобы не рассчитывать на ответный удар, который кому-то будет стоить жизни...

2

    Джерри вздрогнул, как от удара грома. Так бывает, когда пропустишь вспышку молнии, мелькнула мысль, и неожиданно небо раскалывается пополам...
    Но это был всего лишь телефонный звонок – резкий и пронзительный. Надо бы отрегулировать громкость. В последнее время Джерри Стоуна ужасно нервировали резкие звуки...
    - Я слушаю, - сказал он.
    - Виктор.
    Он никогда не слышала его голоса по телефону и сейчас не признал его.
    - Где ты?
    - Пока в Париже. В районе Латинского квартала. Похоже, этот тип Хэлли здесь живет.
    - Это уже кое-что...
    - Судя по подслушанному разговору он обычный киллер. Вечером отправляется в Амстердам. Узнай что означает "Замок грез". Именно туда он направляется, если я верно понял. И еще. Не могу отделаться от ощущения, будто я его уже где-то встречал. Кстати, разговор шел по-арабски. И последнее. Не поручусь, будто и он меня не вычислил...
    "Я не могу просить Виктора и далее преследовать киллера. Похоже, это становится опасным. Но остановиться на самом интересном..." – Джерри не успел решить, как ему поступить в этой весьма щекотливой ситуации. Его выручил Виктор:
    - Знаешь, Джерри, я не отстану от него.
    - Я не настаиваю на этом. Но... будь осторожен!
    - Разумеется.
    - И еще. Ты можешь прекратить слежку в любое время. На свое усмотрение.
    - Но у нас контракт, - хмыкнул Виктор.
    - Я постараюсь в ближайшее время раздобыть как можно больше денег, - сказал Джерри, - чтобы по-настоящему профинансировать этот проект.
    - В таком случае договор остается в силе.
    - Спасибо, дружище!

3
Приняв душ, Хэлли первым делом кинулся к шкафчику, где у него были припрятаны несколько папирос с начинкой грасса.    
    Может, даже к лучшему, что Жаннет не оказалось дома. Она терпеть не могла наркотики. Даже самые слабые. Видеть, как Хэлли "балуется" грассом было для нее пределом мук. 
    Развалившись в кресле, он закурил. Волнения последних суток давали о себе знать. Сигарета  противно подрагивала в неестественно выгнутых пальцах.
   "В последнее время сдают нервы, – пришел он к невеселому выводу. – И это в двадцать пять лет!"
   Несмотря на треволнения последних дней и неприятные мысли, подспудно Хэлли испытывал нечто, похоже на удовлетворение. Позади осталась хоть и ужасно неприятная, но тем не менее работа, за которую ему уже наверняка перечислили приличный гонорар. Он знал их расценки за такую работу. Пятьдесят тысяч баксов. И это не считая двух тысяч ежемесячной стипендии, на которую он мог рассчитывать независимо от разовых поручений.
   С первыми затяжками дыма он почувствовал легкое возбуждение. Как была бы сейчас кстати Жаннет, окажись она дома. С Полли он проделал все как в тумане и в Artis zoo, и в Holland Park, и в туалете мчащегося экспресса "Евростар", не получив никакого удовольствия. Этого хотели хозяева и Полли, но только не он. Жаннет он хотел. Очень! Рут – нет. С Рут, как и с Полли, он «подогревал» себя «травкой» прежде, чем у него это получалось.
    Да, тогда, в Яффо, он здорово подогрел себя...

   ... Он должен познакомиться с этой шармутой*, которая так усердно трется о его возбужденную плоть. Он сойдется с ней поближе и заставит отдаться ему, доказав, каким скакуном он может быть в постели. А потом приручит ее, как безмозглую болонку, и она станет его. Вся, без остатка! Затем... Какое ему дело до того, что случится потом.  Это дано знать его невидимым хозяевам, от которых он и получил задание присмотреть какую-нибудь девицу из местных, которая была бы не в поле зрения полиции и всяких там спецслужб.
   Хэлли остановил выбор на той, за которой давно уже охотился...

4

И все же сэр Кэвин сумел пригласить нотариуса в свой огромный дом на Mayfair, неподалеку от Regent's Park. Ему удалось провернуть это незаметно, когда прохвост Джо укатил на неделю в очередной круиз с какой-то юной девицей. Нет, это не была очередная его сиделка. Она была малазийкой, приехавшей в Лондон в надежде сделать карьеру. Не ясно, что ей обещал этот ублюдок док, думал сэр Кэвин, но она была от него просто без ума.
    - Она присосалась ко мне, как пиявка, - чуть виновато пожаловался ему Джо.
    - Боишься, что юная вампирша выпьет всю твою кровь? – Неприязненно хмыкнул сэр Кэвин, радуясь в душе, что не увидит дока целую неделю.   
    - У меня хватит крови на несколько таких вампирш, - самодовольно хмыкнул Джо.
    - И спермы тоже...
    - Ревнуешь?
    - Ты никак не можешь забыть тот пятидесятилетней давности случай?
    - Это когда мы посетили в Бангкоке матросский бар? Мы тогда здорово обкурились. Сами себя не помнили. А потом лихо поучаствовали в оргиях.
    "Ему доставляет наслаждение напоминать мне о вещах, которые я пытаюсь забыть..."
   - Я был начинающим поэтом...
   - Не оправдывайся, - остановил его Джо. – Человек должен попробовать в жизни все. В разумных, разумеется, пределах...
   "Неужели он все-таки пронюхал тогда о своей сестре? – подумал сэр Кэвин и ему впервые стало совсем не страшно. – Но поторопиться с наследством все-таки стоит..."
   На второй день после отъезда юной малазийки и доктора Джо, сэр Кэвин позвонил потихоньку от прислуги адвокату Стивенсону и пригласил его к себе домой.
   Он доверял этому Стивенсону, как самому себе...
   "Джо буквально вышвырнул из дома Полли, - думал он. – И это прекрасно, что я тогда не вмешался. Я мог бы не сдержаться и невольно раскрыть тайну, которую скрывал более сорока лет... Теперь мне ничто и никто не помешает сделать ее наследницей. Это хоть в мизерной доли позволит мне искупить свою вину перед бедняжкой Мэри..."
     Этот благородный поступок сэр Кэвин Элисон совершил ровно месяц назад...

5

Хэлли раскурил вторую папиросу. Одной оказалось недостаточно. Выглянул сквозь жалюзи на противоположную улочку. Парень, сопровождавший его из Ватерлоо, словно сквозь землю провалился. Наверное, зашел в соседнее кафе перекусить, подумал равнодушно Хэлли. И приготовив себе наскоро чашку кофе, снова уселся в кресло, не выпуская из рук папиросу. Пальцы больше не дрожали. Но и ожидаемого успокоения не наступало. Мысли настойчиво возвращали его к Рут....

...Он и тогда выкурил пару папирос с этой чертовой начинкой, и накатившее возбуждение буквально разрывало его на части. Он готов был наброситься на эту видавшую виды сучку и изнасиловать ее прямо на виду у толпы.    
   Хэлли что-то бросил рядом стоящему мальчишке по-арабски. Тот недовольно кивнул и обиженно отвернулся... 
   - Согласен покараулить очередь, но потребовал колы и сладостей, - сказал Хэлли. – Хитрец!
   - За все надо платить, - пожала плечами Рут.
  Они присели на лавочку в школьном саду. Он протянул ей пачку "Мальборо". Закурили. Юноша не удержался, смущенно погладил свой бугорок и растерянно поглядел на нее.
    Он все про нее понял, дошло до Рут, и ей сделалось неловко за то, что неуемное желание так перло из нее, что даже этот неопытный сосунок обо  всем догадался.   
   «Старая дура! – чертыхнулась она в свой адрес. – Стукнуло пятьдесят, а веду себя, как распоследняя сучка...»
   - Говорят, нет безвыходных ситуаций, – смущенно улыбнулся он, воровато оглянувшись по сторонам.
  Ловко закинув руку за ее спину, Хэлли провел по нижней части горячей ладонью. Ее пронзило, словно током.
    - Там люди, - сказала она в миг охрипшим голосом. – Могут увидеть...
    - Ты права, - неохотно согласился он. – Тогда, может, заскочим в туалет? Прости! Просто все это на меня так подействовало, - обводит он взором гудящую толпу людей, держащих в руках противогазы, - что... Ну ты меня понимаешь? Вообще, я тут не живу. Только изредка наезжаю. А тут этот запах войны, протиивогазы, толпы людей... Это действует настолько возбуждающе, что по возвращении в Париж, обязательно посоветуюсь со специалистом. Может, у меня крыша поехала, - постучал он себя по лбу.
   - И со мной тоже иногда такое происходит, – призналась Рут и перешла на французский, поблагодарив про себя парня за его тактичность. Он ловко сумел замаскировать ее похотливость, которая, естественно, не могла укрыться от его пытливых глаз. - Но туалет не  самое лучшее место, - неуверенно сказала Рут. – Для этого есть более приличные места. 
   - Я бы пригласил тебя к себе, но в любой момент могут вернуться из школы младшие братишки и сестренки. Сама понимаешь...
   - У тебя их много?
   - Пятеро. Не считая меня и того пацанчика из очереди.
   - Хорошо, когда большие семьи, - не слишком уверенно сказала она, покосившись на гудящую толпу.
   - Ну что, идем? – нетерпеливо кивает он в сторону туалета.
   На вид парню было не больше двадцати. И Рут давно уже смирилась с мыслью, что ее юноши остались в далеком прошлом. Но вот, оказывается, как может распорядиться судьба...
     - Идем, - смущенно улыбнулась она и подумала:
     "Наверняка дома его зовут иначе – Халиль. Но если ему больше нравится – Хэлли... Почему нет...".
     Если честно, то желание стало угасать. Осталось лишь какое-то непреодолимое любопытство. Она еще ни разу не делала любовь в туалетной кабинке...

6

В нем снова проснулся репортер, который, словно гончая, нюхом почуял след. Теперь его уже никакая сила не остановит. Разве что пуля наемного убийцы. Но он, как тогда на Балканах, вдруг перестал бояться этих ублюдков со снайперскими винтовками, ножами и взрывчаткой на поясе.
    С того сентябрьского дня, когда под обломками нью-йоркского торгового центра погибла его Диана, он возненавидел каждого террориста в отдельности и всю эту нечисть - скопом. Он тогда поклялся мстить тупым ублюдкам за смерть своей любимой до конца жизни. Потом запил. И только теперь вспомнил о своем обещании.
    Похоже, и Виктор так же, как и он, ненавидит этих безмозглых убийц, ползущих, словно тараканы, через любые преграды. Больше всего на свете Джерри боялся его подставить...
   Сейчас он находился в тесной квартирке Джимми и делился своими мыслями с приятелем.    
    - И что мы с этого поимеем? – недовольно засопел толстяк.
    - Они схватят этого убийцу и...
    - И что? – уставился на него Джимми, прекратив на минуту сопеть. – Они оставят нас с носом! Знаешь, с таким длинным, как у Пиноккио, носом.
    - Что ты имеешь в виду?
    - Мы уже кое-что знаем. Не так ли?
    - Убийцу...
    - И его имя, - засуетился Джимми. - А также, где он живет.
    - Вполне возможно, он живет совсем в другом месте, - попытался возразить Джерри.
    - Мы знаем также, что речь о каких-то материалах... За ними и охотился этот Хэлли. Но их у жертвы не оказалось. Ты видел это своими глазами, - напомнил ему Джимми.
   "Материалы должны быть. Иначе зачем было убивать  эту несчастную женщину?"
   - И еще. Он беседовал с кем-то по-арабски... Тебе это о чем-то говорит?
   - Ты не мог бы порыться в своем компьютере. Ну... ты понимаешь о чем я прошу?
   - Уже порылся. Ее в моей картотеке нет. С какой стати?
   "Он прав, - подумал Джерри, - этой серой мышке не место среди крутых девчонок и парней, которыми наполнен архив Джимми. Некоторые из них вполне могли бы составить конкуренцию кое-кому из Голливуда. Нет, эту бесцветную даму даже килограммы самой лучшей косметики вряд ли спасли бы. Но всех мышек отличает осторожность..."
   - Как же этому Красавчику удалось заманить ее в утренний безлюдный парк... – рассуждал вслух Джерри.
   - И чем он ее взял? – добавил Джимми.
   - Ну он-то как раз может соблазнить и не такую... Видел бы ты его в натуре!
   "Отвратительное зрелище, когда он кривит свои толстые губы..." – подумал Джерри, а вслух сказал:
   - Но кто она? Пока мы этого не узнаем, мы не узнаем ничего. 
   - Виктор узнает, - уверенно сказал Джерри. - Уверен, мы уже сейчас знали бы ее имя и чем она в последнее время занималась, обратись я сразу же в полицию, - сказал Джерри.
   - Запомни, от легавых ничего хорошего не дождешься. Никогда! Они способны лишь на пакости.
   - Но...
   - Только не говори мне о гражданском долге и прочей чепухе. Когда тебя вышвырнули с последнего места работы, тебе помог я, безотказный Джимми. И никто другой. И Виктору время от времени подкидываю сотню-другую я.
    "Мы для тебя выполняем кое-какие заказы, с которых ты едва поспеваешь стричь купоны..." - Джерри хотел было свести на нет филантропические порывы приятеля, но вовремя промолчал.
    - Ну хорошо.
    - И одолжив эти видеокадры обнаженного парня полиции, ты вряд ли что-то сумеешь доказать, - продолжал гнуть свое Джимми, сдерживая себя из последних сил. Фотографии, сделанные Виктором на вокзале Ватерлоо, не давали ему покоя. Та женщина, мирно беседующая с Томом Ритсборгом и жертва из Голланд-парка...
    "О нет! Господи! – взмолился Джимми. - Дай мне силы!"
    - Но там еще был труп и... – гнул свое Джерри.
    - Будь спокоен, - осипшим голосом сказал Джимми. - У легавых уже есть эти чертовы снимки. Я даже не удивлюсь, что завтра они появятся в этой "Дэйли сенсэйшн".
    Он держался из последних сил. В любой момент с ним могла случиться истерика. Джимми все еще был не уверен в том, что поступил правильно, переслав в Амстердам в адрес этой стервы Дженнифер Блэйк фотографии с вокзала Ватерлоо...

7

Хэлли не ошибся. Там, на Парк авеню его окликнула Рут. Но что она делает в Лондоне? На этот вопрос она могла бы ответить короткой фразой: охотится за Хэлли. Он сам виноват, подставив ее так, как не подставлял никто и никогда. За такие шуточки дают двадцать лет тюрьмы. И если ему нравится, он может отсидеть их. Ей такие эксперименты ни к чему. Он просто обязан ответить за все. Перед Богом и перед ней. Но лучше перед ней. Причем, не медля!
   А тогда она еще посмеялась над Майклом:
   «Любовь с принцем в туалетной кабинке чуть ли не под носом у этого вечного милуимника. Тем самым я наставлю ему отличные ветвистые рога..."
   Наставила... И в первую очередь, себе! Правда, в последнюю их размолвку Майкл обозвал ее "старой вешалкой" и с гордым видом самовлюбленного шляхтича удалился восвояси.
   Рут в который уже раз прокручивала в голове их самую первую встречу, пытаясь разобраться: когда же он задумал эту подлость...
   
Тогда она просто задохнулась от восторга, опустившись, как подкошенная, на колени перед Хэлли.
   «О, это что-то с чем-то! Сейчас юный жеребчик не только умчит меня в сладкое отрочество, но и пронесет вихрем по мятежной юности. Было бы прикольно переодеть Хэлли в солдатскую форму и отдаться ему. Мог бы получиться отличный спектакль. А в зрители пригласить Майкла. Театр одного зрителя! Обхохочешься. Но можно и обрыдаться. Все будет зависеть от того, как отреагирует Майкл. Неужели этот парень совсем ослеп от желания и не видит, что она вдвое старше его? Кто он? Откуда? И зачем?»
   - Ну же давай, бери его, - шепчет пересохшими губами Хэлли. - Не тяни резину!
   - Если торопишься в очередь, ступай себе с миром, - нехотя огрызается Рут заплетающимся от вернувшегося желания языком, жадно вбирая в себя мощный пульсирующий орган, источающий аромат молодости, силы, кофе, сваренного на бедуинском костре, разожженном посреди Негева или Синая...    

8

 Дженнифер славно провела пару часов с привратником. Она упорно продолжала называть его Ибрагимом, хотя ему, явно, не нравилось это имя. Насытившись любовью, она позволила себе поделиться с ним своими сомнениями и тревогами.
    - Мне не очень понравилась работа этого парня...
    - О ком ты?
    - Об исполнителе.
    Даже здесь, в собственной спальне, она не доверяла стенам. От этого выродка Jong van Gelderen'a можно ожидать любой пакости. Он оказался гораздо умнее, чем ей показалось в самом начале их знакомства. Она ошиблась. Этому типу удалось сохранить остатки интеллекта...
    - А что за дело? – равнодушно зевнул привратник.
   "Но почему я столь безоглядно доверилась этому Ибрагиму? Или как его там? Разве не может оказаться, что и он подсадная утка? Кому тогда верить? И если это произойдет, то настоящие хозяева просто уберут меня. Они устали от постоянных потрясений, вызванных проколами. И эта Полли Сноу просто переполнила их чащу терпения..."
    - Требовалось заткнуть рот Полли. Медсестре, о которой я тебе рассказывала...
    "Ты мне о ней не говорила, - подумал привратник, - Ты мне ничего о ней не говорила. Ее я вычислил сам, но слишком поздно. Она, похоже, съехала с катушек и ее уже невозможно было притормозить. А жаль! Ее остановила Дженнифер руками своего киллера. Сколько у нее этих зомби, разбросанных по всему свету? Десятки? Сотни? Там, в горах, она их, похоже, просто строгала..."
   - Здесь их столько, этих медсестер и разных докторов, что просто не успеваешь всех запоминать... – с явным безразличием сказал он.
   - И все-таки ты не мог ее не заметить. Такая серая мышка... - Дженнифер не без удовольствия охарактеризовала бывшую свою сотрудницу.
   - Ну вот, - хохотнул привратник. – Я еще должен запоминать серых мышек...
   - Не притворяйся идиотом, Ибрагим. Не то я подумаю, будто ты гораздо умнее, чем хочешь казаться.
   "О Сатана в юбке! – ругнулся он про себя. – Неужели я и впрямь переборщил?"
   - Надеюсь, тебе удалось заткнуть ей рот?
   - Не уверена, что получилось именно так, как было задумано.
   - Могла бы и мне это поручить.
   - Мне казалось, будто это дело не стоит выеденного яйца. Теперь я так не думаю...
   - Но в том-то и опасность серых мышей, что они непредсказуемы.
   - Она как раз оказалась вполне предсказуемой, после того, как ей удалось покинуть стены клиники.
   - Тогда что тебя смущает?
   - Исполнитель...
   «Неужели ее любимый зомби дал сбой?», - подумал он о Хэлли. И эта мысль совсем ему не понравилась...


Глава девятая

1

Главный врач Jong van Gelderen был таким же хозяином "Замка грёз", как Дженнифер членом королевского семейства Британии. И в дела клиники вникал гораздо реже, чем бродяга заглядывает в душ.
    Это устраивало Дженнифер и тех, кто стоял за ее спиной, ссудив в свое время приличные деньги на приобретение небольшого, но просторного здания на окраине Амстердама. Внешним видом оно напоминало средневековый замок, щедро увитый плющом...
    К тому времени, когда она разыскала этого дипломированного врача в районе Красных фонарей, Jong van Gelderen был почти законченным алкоголиком. Вдобавок он был готов окончательно и прочно сесть на иглу. Ей ужасно понравилась эта приставка "van", говорящая, как ей казалось, о знатных корнях парня.
    Дженнифер внимательно слушала его бредни про неудачную любовь и про то, что он конченный человек. Особенно ее заинтересовали его слабости. Из-за них  многочисленные родственники при встрече с ним не делают даже робкой попытки скрыть свое глубокое презрение к неудачнику, позорящему их древнюю фамилию - van Gelderen.
    - Я мог бы предложить руку и сердце принцессе, если бы захотел, - захныкал Jong van Gelderen. - Ты мне веришь?
    - Разумеется. Ведь ты, в сущности, аристократ.
    - Почему "в сущности"? Нельзя ли без этих вводных словечек? Вы как будто все сговорились и не можете без этих подколок. Я никому ничего не должен! Ну, скажи, Кэтти, я тебе должен? – он явно принимал ее за одну из многочисленных проституток из этого знаменитого на весь Мир района, в одном из баров которого они мило беседовали.
   - С чего ты взял, будто меня зовут Кэт? – Она сделала вид, будто обиделась, отодвигаясь от Jong van Gelderenа.
   - Ну прости, пожалуйста! - Он испугался, что она сейчас уйдет и ему уже никто не закажет рюмку виски.
   - Я не обижаюсь на тебя. Мы ведь коллеги.
   - Вот как! Ты тоже врач?
   - Психолог. Я тебе говорила, но ты просто не придал значения.
   - Тогда помоги мне избавиться от этого чертова недуга, если ты и в самом деле психолог. Или ты тоже не у дел?
   - Помогу. И даже дам работу. Хочешь стать хозяином клиники?
   - Почему тебе самой не возглавить эту чертову клинику?
   "А ты не настолько пьян, чтобы отказать тебе в логике..."
   - Потому что у меня нет гражданства твоей страны, - сказала первое, что пришло в голову.
   - А какое у тебя гражданство?
   - Господин Jong van Gelderen уверен, что он в бывшем врач, а, скажем, не комиссар полиции? – рассмеялась она.
   - А ты с юмором. Веришь, будто можно выплыть из этого дерьма?
   "Уж не знаю, каких ты там кровей, но выражаешься похлеще сантехника Проспьера..."
   - Я подданная его Величества Короля Марокко, - несколько высокопарно сказала Дженнифер.
   - Ой как интересно! И ужасно романтично. Я совсем забыл, что Марокко – тоже  Королевство.
   "Еще немного и ты позабудешь собственное имя, придурок..."
   - Между прочим, и в моих жилах течет королевская кровь. Но все это, возможно, любопытно для авторов и читателей сентиментальных романов, по которым ставят мыльные оперы. Мне же совершенно неинтересно в этом копаться. И потом я предпочитаю всего добиваться сама.
   - Ты сильная! – пронзительно поглядел он на нее.

   И Дженнифер отчего-то не понравился его взгляд...

2

Редактор криминального отдела еженедельника заглянул к Тому и напрямую спросил, готов ли он заняться раскруткой этого дела или лучше поручить его другому.
   - Извини, я понимаю, как тебе тяжело. Но если ты согласишься этим заняться, у тебя будет больше шансов. Причем, с самого начала.   
   - Почему ты так решил? – вяло поинтересовался Том.
   - Во-первых, я сейчас позвоню своему человеку в полиции и скажу ему, что ты готов опознать...эээ...труп. 
   - О мама! – промычал Том, будто у него вырвали здоровый зуб без анестезии.
   - И во-вторых, ты мог бы поделиться с ними кое-какими своими наблюдениями и беседой, состоявшейся с Полли накануне. И все это взамен на тесное сотрудничество с инспектором Смитом, который расследует это дело. Это максимум.
   - А минимум?
   - В смысле, если он пошлет меня, а заодно и тебя, ко всем чертям? – уточнил Саймон.
   - Именно это я и имел в виду... – буркнул Том.
   - В таком случае, предварительно я обговорю условия с тем парнем. И возьму с него слово, что право на эксклюзивную публикацию материалов будет предоставлено нашему еженедельнику.
   - Так он и дал нам все материалы следствия до суда.
   - Всё нам и не нужно. Нас вполне удовлетворят и крохи с барского стола. Остальное мы раскрутим...
   - Я уже почти в норме и готов приступить к расследованию.
   - К репортерскому расследованию! - уточнил Саймон, заранее согласившись на программу "минимум". Их еженедельник был довольно скандальным. И вряд ли полиция пожелает с ними иметь дело напрямую.
     "Впрочем, с кем из журналистов даже самых солидных изданий они охотно идут на контакт, не говоря уже о сотрудничестве...", - с иронией подумал редактор криминального отдела "Дэйли сенсейшн".
     Эта мысль несколько успокоила его самолюбие. Он уже решил в самом же ближайшем выпуске опубликовать часть из этих снимков. Сейчас его мало печалила реакция полиции. Сыщикам никто не мешает работать лучше и энергичнее. Это будет хорошим камнем в их огород...

3

   Дженнифер обхаживала доктора Jong van Gelderen до тех пор, пока не вывела из запоя и не заручилась его принципиальным согласием зарегистрировать на его имя клинику. Его давно уже мутило от всяких там дел, и напряженной работе врача он предпочитал бесцельное шатание по закоулкам амстердамского района Красных фонарей, где при наличии определенной суммы можно получить море удовольствий.
 Jong van Gelderen обожал удовольствия со студенческой скамьи. Любые. Лишь бы они приносили наслаждения и позволяли забыть о пустых карманах. Хроническое отсутствие денег ужасно омрачали жизнь некогда преуспевающего доктора одной из роттердамских клиник. И вдруг на него свалились деньги, которые он мог тратить, почти не считая. Это подействовало на Jong van Gelderen'a подобно наркозу, усыпившему последние остатки бдительности...
   Хозяев Дженнифер устраивал тот факт, что Jong van Gelderen был коренным голландцем, способным стать надежной ширмой для воплощения ее идеи в жизнь.
   Она давно простила ему тот его полубезумный поступок, когда он попросту изнасиловал ее, словно последнюю потаскуху. И она облегченно вздохнула, когда после некоторого перерыва, Jong van Gelderen снова пристрастился к алкоголю.   
     Спустя несколько лет после их первой встречи, она очень ловко подсунула ему Сюзан, которую этот придурок совершенно не способен отличить от нее, Дженнифер. Впрочем, чему тут удивляться. Они видятся не чаще пяти раз в году и то мельком...
     "Мавр сделал свое дело, Мавр может кутить на всю катушку!"

4
    - Так вы говорите она упоминала что-то об эвтаназии? – переспросил инспектор Стивен Смит. По крайней мере так пару минут назад он представился репортеру Тому Ритсборгу.
    - Да...
    - В какой клинике она работала?
    - Представления не имею. Где-то в районе Амстердама.
    - Что за клиника? 
    - Думаю, с этими вопросами лучше обратиться к ее матери, миссис Сноу. Или в амстердамское полицейское управление. Вам виднее...
    - Разумеется.
    Инспектор полиции не вызывал у Тома симпатии. Возможно, из-за молодости. И то, что он представился "инспектором", в другое время и при иных обстоятельствах у Тома вызвало бы снисходительную усмешку. Но сейчас он машинально отвечал на вопросы мистера Смита.
    - Мистер Ритсборг, вам следовало бы напрячь свою память, коль скоро это не совсем рядовое убийство.      
   - С чего вы взяли, что оно не рядовое?   
   - Только не надо говорить о маньяках, которые в шесть утра поджидают своих жертв в лондонских парках. Вы, конечно, можете написать об этом в своей газете, - не скрывая легкой иронии, сказал инспектор Смит.
   - Я понимаю, что у вас ворох вопросов по этому делу, и пока очень мало ответов.
   - К сожалению, это так...
   - И один из них - что Полли могла делать в столь ранний час в парке? Не имею представления. Мы расстались более пяти лет назад, и ее личная жизнь принадлежала ей одной...
   - Ну а прежде за ней водились такие... привычки - уходить из дома в столь ранний час? Может быть, пешие прогулки перед работой или занятие бегом...
   "Ради случки с сексапильным юношей она могла под любым предлогом слинять и ночью..." – подумал Том, а вслух сказал:
   - Полли питала стойкое отвращение к любому виду спорта. И потом, она всегда много работала. Быть медсестрой – значит, много двигаться.
   - Но у каждого человека есть хобби или что-то в этом роде...
   "Самое любимое хобби Полли - юноши с хорошими елдаками, – хотел было выкрикнуть Том. – Поэтому она и выперла меня..." – но лишь пожал плечами, не решаясь именно сегодня говорить об этом.
  - В свое время она ошиблась в выборе профессии. Так она всегда считала. И мечтала, сколько помнится, о карьере репортера, - вздохнул Том. – В этот раз, кажется, ей удалось накопать кое-что серьезное... 
   - И некто предложил ей дополнительную информацию, заманив в ловушку? Как вам такая версия?
   - Сейчас можно придерживаться любой. Все равно об истинной причине могли знать лишь двое. Впрочем, теперь уже один - убийца.
   "Да, - подумал инспектор, - в логике ему не откажешь. Хоть, похоже, он и придавлен этим убийством. И чисто по-человечески я его понимаю, но..." 
   - Ваша бывшая супруга была женщиной доверчивой?
   - Смотря в каких обстоятельствах...
   - Ну что или кто ее мог вытащить в такую рань из дома? Наверное, близкий человек... Или... Простите!
   - Возможно, вы правы. Но, мне непросто говорить об этом. По крайней мере сейчас.
   - Понимаю. Если решитесь прояснить ситуацию, вот вам моя визитка...
   - Спасибо. Кстати, ее мать серьезно больна и мне не хотелось бы...  Впрочем, не мне решать...
   - В любом случае с ней бесполезно сейчас беседовать, - согласился инспектор. – Я пытался...
   - Спасибо! Мне действительно ее искренне жаль... – сказал Том Ритсборг и часто заморгал.
    "А ведь он ее любил..." – подумал инспектор Стивен Смит.

5

Она докажет хозяевам, что незаменима, и они не посмеют убрать ее, как поступили с Полли. С ее, Дженнифер, подачи...
    Лишь неделю назад она села за компьютер, чтобы сообщить в Марсель о неординарном поведении этой выскочки... 
   "Медсестра Полли Сноу заболела звёздной болезнью, - вывела она первую строку на языке, который стала порядком забывать, и брезгливо сжав и без того тонкие губы, добавила еще одну, последнюю, фразу: -  Желательно погасить эту звезду  прежде, чем она взойдет..." И приложила фото из личного дела бывшей медсестры, а также дюжину откровенных фотоснимков, где Полли развлекалась с юношами.
  "Забудь о ней!" - ответили ей.
  Они удивительно оперативно действуют. И с чего она вдруг решила, будто ей не доверяют? Ведь это по ее рекомендации именно Хэлли поручили привести приговор в исполнение. Лучшему ее, Дженнифер, ученику...
  Глупышка, без сожаления подумала она о Полли, с кем вздумала тягаться? Не таким рога обламывали! Интерпол наверняка с ног сбился в поисках пропавших без вести психологов, медбратьев и сестер, врачей и адвокатов, садовников и просто охранников, которые совали нос не в свою тарелку. Тупые недоумки! Им было мало высокого жалованья, на которое не скупились хозяева. Им хотелось еще и славы! Они желали одним росчерком пера заработать миллионы и славу, походя поставив весь мир на уши...
  «Легко сказать - забудь!» - Ощущение тревоги не отпускало Дженнифер. Каждым нервом она чувствовала - над клиникой сгущаются тучи...
    Хозяев раздражают даже малейшие попытки соорудить непроходимую преграду на пути давно набравшего обороты почти беспроигрышного бизнеса. Ее бизнеса, потому что идея полностью принадлежит ей, Дженнифер. Она все верно просчитала. Оказывается, даже на нижайшей просьбе о смерти можно сделать бешеные деньги, которые вряд ли могли присниться ее матери – дешевой шлюхе Салли из касабланского порта. Не говоря уже о Проспьере, жалком слесаришке-сантехнике из беднейшего квартала Касабланки. В кармане его спецовки никогда не водилось больше одного бакса. Впрочем, Дженнифер тогда не интересовали его деньги. Она всецело была поглощена тем сокровищем, которое пряталось в его просторных штанах...
   Нет, она не сможет забыть эту Полли Сноу до тех пор, пока в клинике не воцарится покой, и придуманный ею бизнес станет по-настоящему беспроигрышным без этого зыбкого, как болотная трясина, пугающего слова "почти"...
   От тревожных мыслей ее отвлек стук в двери.   
   - Да, - отозвалась Дженнифер, выключая компьютер. Она никого не собиралась посвещать в свои маленькие тайны.
   Дверь нерешительно распахнулась, и в проеме появилась голова Ибрагима, которому она доверяла почти полностью.
    "Опять это проклятое слово – почти..."

6

Телефон голосил надрывно и пронзительно, словно истеричная торговка на базаре, у которой сперли кошелек.
    "В нашем доме все ни как у людей, - устало подумала Розалия и, доковыляв до прихожей, с отвращением сняла  трубку. – Даже эти чертовы звонки в такую рань..."
    Она мельком глянула на засиженный мухами циферблат больших настенных часов. Было пять с четвертью.
     "Проклятие! С таким трудом уснула далеко за полночь и на тебе..."
    - Алло!
    "Наверное, этот ублюдок Джонни опять попал в какую-нибудь переделку и теперь станет трезвонить до светопреставления..."
    - Миссис Розалия, - послышался незнакомый голос.
     - Да.   
     - Вас беспокоит инспектор полиции Смит.
     "Так и есть. Этот ублюдок опять где-то хорошо обделался. Теперь вони хватит надолго..."
     - Слушаю вас, - обреченно вздохнула Розалия.   
     - Мне необходимо поговорить с Джони. Он проходит у нас как свидетель по одному делу. Вы, наверное, в курсе...
     "Разве этот пьянчужка хотя бы однажды посвятил меня в свои дела?"
    - Нет. Я его не видела со вчерашнего вечера...
    - Где его можно разыскать?          
    - Он что-то говорил насчет Финсбери-парка. Там живет его дружок. Возможно, он у него...
    - Спасибо.   
    Она повесила трубку и только тогда уселась на старый табурет. Ужасно болели ноги. Этот чёртов ревматизм, подумала она, сведет меня в могилу. Но, кажется, ее муженек справится с этим скорее.   
    Розалия безумно устала от этой серой жизни и ей хотелось спокойно посидеть хоть и на этом постаревшем от времени табурете, ни о чем не думая...   

7

В отличие от больных на голову европейцев, такие, как Ибрагим, могли хранить верность даже под угрозой казни. Впрочем, в Европе, по счастью или по глупости, давно отменили казнь.
   - К вам девушка. Некая Жаннет Береговуа.
   - Пускай входит. И приготовь наш фирменный кофе...
   "Интересно, Хэлли приучил свою подружку пить кофе по-арабски?"
      Привратник клиники "Замок Грез" был уроженцем Марселя и очень напоминал ей Проспьера. Разве что одевался элегантнее и был наверняка образованнее и умнее, чем слесарь из Касабланки. Но в остальном он столь мало отличался от ее первого мужчины, что Дженнифер тут же взяла его на работу. Вскоре их отношения переросли из служебных в более интимные. И в порыве страсти она выкрикивала имя славного слесаря из портового района Касабланки. Нет, поправила она себя, вначале была дикая, совершенно необузданная страсть, и лишь затем последовало приглашение в клинику...
   "Неужели я всегда подспудно пыталась воссоздать хотя бы крошечную частицу из мира детства? – с грустью подумала Дженнифер. – Светлую, разумеется, его сторону..."
   Темные стороны она предпочитала оставлять для других...
   Она с радостью стала бы называть его Проспьером, на которое он также безропотно отзывался бы, как и на Ибрагима, если бы ни одна маленькая интимная деталь.
    Впрочем, с годами Дженифер стала предпочитать мужчин с обрезанной крайней плотью...

8

Виктор не подозревал о том, что Хэлли успел его вычислить...
   Перед тем, как выйти из парижской студии и направиться на вокзал, а оттуда в Амстердам, Хэлли выглянул сквозь жалюзи во двор. Над Латинским кварталом опускался вечер. На противоположной стороне улицы он заметил фигурку парня, который преследовал его с Ватерлоо. Он узнал бы его из тысячи...
    Набрав амстердамский номер, он быстро сказал:
    - Приеду с гостем. Встречайте!
   А про себя подумал: "В чем же я допустил прокол? Или его допустил кто-то другой?"



Глава десятая

1

Лишь увидев эту строгую женщину в черном, пронзившую ее пытливым и одновременно доброжелательным взглядом, Жаннет посмеялась над своими страхами и пережитым волнением. И снова, в который раз за эти четверть часа, прокрутила в уме все до последней детали...

     Она ужасно волновалась, подходя к клинике "Замок грез". Это было здание на окраине Амстердама. Ничем не примечательное. Таких немало и в их Латинском квартале. Увитое плющом, оно манило своей уютностью и одновременно отпугивало какой-то таинственной уединенностью. Возможно, из-за глухого каменного забора. Здание расположилось на отшибе, подальше от любопытных глаз. На скромной вывеске было строго начертано: "Гериатрический центр доктора Jong van Gelderen'a".
      "А как же быть с "Замком грез"?" – невольно мелькнуло в голове Жаннет Береговуа и она позвонила в массивные ворота.
     Отворил мужчина средних лет, высокий, поджарый, во взгляде некая восточная сексапильность. Возможно, из-за крупно посаженного носа и неповторимых глаз, в которых буквально можно утонуть. Жаннет поежилась, как будто мужчина уже сделал ей предложение, и вот сейчас пошире распахнет железные ворота, и увлечет в таинственный двор одинокого замка, где станет любить долго и неутомимо. Как ее Хэлли. Так вот в чем дело! Он удивительно напоминал ей Хэлли, который лет через десять наверняка будет выглядеть так же, как и этот привратник.
   Это открытие отчего-то порадовало Жаннет, придав ей храбрости, и она смело вступила во двор клиники.
    - Жаннет Береговуа, - представилась она привратнику. – Мне назначено интервью, – сказала она по-английски.
     - Подождите здесь, - гостеприимно показал он на крошечную беседку, в которой одиноко стоял столик и плетеное кресло. – Я доложу о вас.
    Едва приметный гортанный акцент привратника выдавал в нем выходца из Алжира или Марокко. Примерно так же, но только по-французски говорили многие марсельцы, прибывшие в портовый город в разное время с севера Африки. Эта мысль отчего-то пришлась ей не по вкусу. Развить ее Жаннет не успела. Привратник вырос, словно из-под земли так же неожиданно, как минуту назад исчез.
    - Идемте, я провожу вас, -  сказал он.
    "Странная клиника, - подумала Жаннет. – На сколько же пациентов она рассчитана, если ее можно обойти за каких-то пару минут. И где выгуливают милых старичков? Наверное, по ту сторону замка есть отличные лужайки..."
   Кабинет главного психолога, которую привратник представил очень коротко – доктор Дженнифер, поразил Жаннет какой-то неземной аскетичностью. Если не считать довольно массивного стола, на котором стояло сразу несколько компьютеров, да двух стульев, другой мебели здесь не было. Стены украшали странные картины с непонятной мазней. Впрочем, в живописи Жаннет всегда считала себя полным профаном.
   - Присаживайтесь, - приветливо улыбнулась ей миловидная женщина. – Отдохните с дороги. Заодно и поговорим. Ибрагим, - окликнула она привратника, - пару чашек кофе...   
   - Спасибо, я... 
   Жаннет хотела было сказать, что в это время суток она обычно не пьет кофе, но Дженнифер мягко и в то же время настойчиво улыбнулась. Подняла руку, как бы успокаивая ее жестом. И Жаннет в ту же секунду захотелось глоточек кофе.
   - Чувствуйте себя как дома, - сказала она, обнажив в улыбке ряд великолепных зубов.
   От женщины исходили странные волны, которые словно обволакивал ее собеседницу. Жаннет показалось, будто она знакома с Дженнифер тысячу лет и что она пришла в ее кабинет не на интервью, а попросту заглянула на минутку к близкой подружке.
    Они сидели и беседовали как добрые коллеги, живущие одними и теми же проблемами. И ей сделалось спокойно и хорошо. Она даже подумала, что с удовольствием изменит своим правилам, и непременно станет пить кофе в то же время, что и Дженнифер.
   "Все-таки она старше меня, более умудренная в жизни и ей ли не знать, в какое время суток лучше пить кофе..."
     Жаннет вдруг сделала открытие: эта женщина многого достигла в жизни и стоит на ногах куда тверже, нежели ее дядюшка адвокат Жан Береговуа...

2

Саймона Сойера грызли сомнения. Имел ли он право поручать столь щекотливое дело Тому? Пускай и в бывшем, тем не менее Полли была его женой...
   Впрочем, сомнения не долго терзали редактора криминального отдела. Ему позвонил мужчина и тут же с ходу, вместо приветствия, выпалил.
   - Надеюсь, старина Саймон, ты меня еще не забыл? Я – Джерри Стоун. Помнишь Белград?
   - Рад тебя слышать Джерри, - не слишком приветливо отозвался Саймон. Год назад он мельком услышал, будто телерепортер Стоун покатился по наклонной, и тут же автоматически вычеркнул его из списка своих приятелей.   
   - Надеюсь, по старой дружбе позволишь кое-что предложить?
   "Не хватает на выпивку, вот и решил сплавить мне залежавшуюся сенсацию. От этих пьяниц, в бывшем знаменитых репортеров, ничего хорошего ждать не приходится..." – Саймон брезгливо дернул носом. 
   - Не уверен, что у меня найдется свободная минута, чтобы поболтать с тобой... – сухо сказал редактор криминального отдела.
   - Не надо со мной так, Саймон. 
   - Ты о чем?
   - Прости за банальность, но согласись - глупо плевать в колодец, из которого рано или поздно захочется напиться.
   "То же мне кладезь с родниковой водой...", - поморщился мистер Сойер.
    - Я слышал ты отошел от дел, - напрямую сказал он, давая понять, что им не о чем разговаривать.
   - Не совсем так, - возразил Джерри. – Просто веду собственное расследование одного дела...
   - Что за дело? – спросил, лишь бы не молчать, Саймон Сойер.
   -  Ты в курсе того, что произошло в Холланд-парк? Я имею в виду зверское убийство женщины.
   - Ну и что тебе удалось накопать?
   - Не слишком много... Хотя кое-что есть. Мне не хватает имени жертвы.
   -  Имя убийцы ты, конечно, уже знаешь, - хмыкнул Саймон.
   - Вы меня просто разочаровываете, мистер Сойер, хмыкнул Джерри. И Саймону послышалось в его голосе нескрываемое превосходство. Он почувствовал себя, как тогда в Белграде, маленьким и никчемным репортеришкой. - Или до тебя успели долететь кое-какие сплетни про меня? – Джерри уже хохотал во весь голос, как тогда в баре, когда узнал, что Саймон, ни разу не побывавший за пределами отеля, тем не менее исправно переправлял в Лондон по два репортажа в день.
   - Что ты имеешь в виду? – насторожился Саймон.
   - Ну что я не на коне, и все такое...
   - Это твои проблемы... –  дипломатично сказал Сойер.
   - Теперь слушай сюда, идиот! Если ты сейчас не назовешь имя жертвы, мне назовут ее как минимум с полдюжины изданий, у которых наверняка уже валяются на редакторских столах по десятку снимков этой несчастной с перерезанной глоткой. Но в таком случае, я выберу самое солидное из этих изданий и поделюсь с ним кое-какой информацией.
    - Так в чем дело? Вперед! – в голосе Саймона Джерри послышалось неприкрытое ехидство.
    - А дело в том, что мы с тобой лично знакомы, и, сдается мне, были приятелями. Там, в Белграде. И если Джерри Стоун говорит, что у него кое-что есть, а ты в этом сомневаешься, то это означает, что ты очень скоро окажешься в полном дерьме.
    - Что тебе надо, кроме имени жертвы? 
    - Деньги. Я на мели. Но на меня работает один серьезный  парень, и я должен ему платить. Хорошо платить! Потому что он рискует головой.
   - Какие гарантии?
   - Ты посмотришь, что мне удалось заснять...
   - Если ты о фотографиях жертвы, то их у меня - ворох.
   - И не только у тебя. Я бы прямо сейчас описался от жуткого удивления, не окажись этих фотографий даже в самой распоследней дерьмовой газетенке. Но ни у кого из вас, даже у полиции, нет портрета убийцы. Живого портрета, заснятого мною на видеопленку. И я могу присягнуть где угодно и на чем угодно... А вообще, ты мне надоел, Саймон. И не пойти бы тебе к чертям собачьим!
    - Джерри, не шути так... Пять тысяч аванса сразу! Плюс... все, что захочешь по ходу дела! Если оно выгорит и мы окажемся первыми, ты сядешь в мое кресло, а я... Но мы должны прийти к финишу самыми первыми, Джерри!
    "Ловкач! Похоже, он уже примеряет к своему заду кресло босса "Дэйли сенсейшн". Почему нет. Именно такие, как Саймон, и выбиваются за счет других..." - подумал репортер Стоун, а вслух сказал:
    - Финансовая поддержка на протяжении всей раскрутки этого дела. Даже если на это уйдет полгода...
   - Но... 
   - Задницей чую, это не совсем обычное убийство. Увидишь, сам поймешь по поведению киллера. И еще! Если у тебя есть выход на полицию, узнай, трахнул ли он ее перед тем, как...
   - Понимаешь, тут такое дело... Я поручил вести расследование Тому Ритсборгу. Он превосходно знал Полли Сноу...
   - Мне наплевать, кому ты там поручил, но это убийство никто, кроме меня, по-настоящему не раскрутит. Потому что я знаю в лицо киллера. И даже знаю, где он сейчас. Более того, за ним неотрывно ведет наблюдение мой человек. Я выйду на заказчиков.
   - Почему ты не передал пленку в полицию?
   - Потому что я - репортер и не собираюсь работать в полиции. Представь, все еще лелею надежду получить работу в одной из ведущих телекомпаний.
   - Ты оптимист, Джерри. Но если это действительно что-то стоящее... У тебя есть шанс.
   - Вечером жду у себя. Не забудь чековую книжку, - хмыкнул Джерри Стоун и продиктовал адрес.
   - Не лучше ли встретиться в редакции сейчас?
   - В ближайшие часы я занят. У меня появились кое-какие соображения.
   "Я дал ему ниточку, не получив ничего взамен, - с раздражением подумал Саймон. – У этого репортера Стоуна просто волчья хватка!"
   - Я все-таки настаиваю на встрече.
   - Я должен подготовиться к ней! И не надо торговаться, дружище, не то я передумаю сотрудничать с твоим изданием!
   "Дерьмо! – Саймону пришлось послушно проглотить пилюлю. – Все кругом полное дерьмо. Это они от зависти распустили сплетни про Джерри Стоуна. А он первым в Лондоне не только пронюхал про этого маньяка, но и смог его заснять. Это сенсация, каких днем с огнем не сыщешь. Журналисты первыми нашли убийцу, утерев вечно задранный нос хваленому Скотланд Ярду! Похоже, рано списали со счетов телерепортера Стоуна. Такие ни во воде не тонут, ни в огне не горят..."
    Джерри задумчиво вздохнул:
    "Для начала, полиция пускай разыщет всех подонков, из-за которых погибла моя Диана и тысячи других ни в чем не повинных людей. Лишь после этого стоит подумать о сотрудничестве с нею. А пока я оставляю за собой право действовать, как считаю нужным..."
    Он не сомневался, что Саймон у него в руках...

3

Поезд подъезжал к Амстердаму, а Хэлли все еще не мог вырваться из сладкого плена воспоминаний...

...Тогда, в первую их встречу, Рут жадно целовала его руки и, словно в бреду, шептала:
    - Я хочу остаться с тобою здесь, в этой кабинке, до конца дней своих. Я стану утолять жажду нектаром из твоих щедрых сосудов любви. А по ночам я буду служить тебе покорной подстилкой. И мы разожжем бедуинский костер в пустыне и станем варить на нем кофе, и от первых же его глотков наступит возбуждение.       
   - О, мон ами! – сжимал он ее в своих сильных объятиях. – Как я люблю тебя!
   Она прижалась головой к его груди и ей показалось, будто благородное сердце принца пело песню. Для нее!
     До той минуты Рут и в голову не могло прийти, каким счастьем может обернуться туалетная любовь. Она пыталась отыскать самые лучшие, самые красивые слова, чтобы воспеть своего принца. Но вместо этого вдруг пронзительно заглянула в его бездонные глаза и прошептала:
   - Мы не должны больше встречаться.
   - Почему, мон ами? – Хэлли вдруг перешел с иврита на французский. -  Я сделал что-то не так? Может, я слишком больно шуровал им, - кивнул он недовольно на свой внушительный даже в увядшем состоянии пенис.
   - Нет-нет, - она торопливо встала на защиту его ни в чем не повинного сокровища. – Он тут ни при чем! - Рут подарила одну из самых своих обворожительных улыбок поникшему цветку любви. – Я всегда буду о нем помнить. У меня не хватает слов, чтобы воздать должное твоему дружку. Нашему дружку!
   Он нежно гладил волосы, и ее слезы капали на сильные бедра воина...

     - Халиль! Хали-иии-ль!!! – со школьного двора доносится пронзительный вопль его младшего братишки. И далее целая тирада по-арабски.
    Парень умоляюще поглядел на Рут. Счастье оборвалось!
    Он еще успевает бросить на ходу, что обязательно станет ждать ее звонка.
  - И сегодня, и завтра, и всегда... – говорит он на прощание. В его глазах застыла печаль и боль, мольба и желание...
    Она не в силах ему отказать. Хэлли видел это по ее глазам.
    "Я одержал над ней полную победу, - сделал он вывод. – Она капитулировала без каких-либо условий. Теперь я могу делать с ней все, что захочу..." 
   Даже если бы в следующую секунду их застукал Майкл и стал бы тащить Рут за волосы из кабинки, пахнущей свежевыструганным гробом, а потом швырнул бы на асфальтированную площадку старой школы, и выпустил бы в ее распутное тело очередь из своего автомата, она и тогда, в самый последний момент, прошептала бы умирающими губами его имя – Хэлли...

    … В одну из очередных командировок на Кавказ, в порыве откровенности он поведал эту историю Ахмету:
      - С Рут у меня вышел прокол. С ней надо было как-то по-другому. Не по-воровски...
      И тот равнодушно сказал:
      - На бабах многие прокалываются. Когда дело доходит до главного, все лопается, как мыльный пузырь!

   Сейчас Хэлли меньше всего хотелось думать об Ахмете и горах. В последнее время сказывалось жуткое напряжение. Он чувствовал просто дикую усталость.
   Жаннет как-то предлагала провести уик-энд где-нибудь в Марселе или в другом месте, где много солнца и можно раствориться, не привлекая к себе внимания. После их возвращения из Амстердама, окончательно решил Хэлли, они так и сделают.
    В том, что его взбалмошная подружка Жаннет успешно пройдет интервью, он не сомневался ни на йоту. Слишком много он вложил в это дело...

   Вагон Хэлли плавно проплыл по перрону Центрального вокзала Амстердама и остановился.

4

Дженнифер думала о докторе Jong van Gelderen. В последнее время он отбился от рук и с ним надо было что-то решать. Она не хотела обременять лишними заботами своих непосредственных хозяев из Марселя. Они и без того раздражены и сейчас, спустя год, после взрыва на Манхэттене, все еще пугаются собственной тени. И если она и далее будет докучать им своими проблемами, они попросту уберут ее тихо и без лишних предупреждений. И поставят во главе отлаженного бизнеса более расторопного человека, который не станет добавлять им головной боли...
   Сама она не решалась с ним разбираться, помятую о его непредсказуемости. И взвалила проблему по имени  "Jong van Gelderen" на Ибрагима.
   После того, как несколько лет назад ей удалось подсунуть ему вместо себя Сюзан, Дженнифер всячески избегала Jong van Gelderen'a, чтобы он, не приведи Господь, не догадался о подлоге. По-другому она тогда поступить не могла, потому что еще с малых лет приучила себя заглядывать в будущее...
    В любом случае, лучшей кандидатуры на роль подставного главы клиники не найти. Ни ей, ни ее хозяевам. Этот ублюдок безумно любил деньги, на которые можно купить какой угодно наркотик. При этом он был настолько патологически ленив, что ему и в голову не пришло бы сунуть нос не в свое дело...
  Пять лет назад, в самом начале их знакомства, он изнасиловал ее. Похотливо, грубо и безжалостно! Словно дешевую потаскушку, готовую отдаться на любых условиях за понюшку кокаина...
   И тогда Дженнифер решила на всякий случай не только держать постоянно запертой двери своей городской квартиры, но и, памятуя о коварстве всех на свете людей дна, позвонила в первую же попавшуюся контору и пригласила слесаря, чтобы тот срочно врезал новый замок. Слесарь не преминул явиться по первому же зову. Им оказался бывший марселец то ли Мишель, то ли Жувель. Она не расслышала. Отметила лишь, что мужчину с такой внешностью можно встретить не только в Марселе, но и в ее родной Касабланке. И ему куда больше подошло бы имя Ибрагим.
     Она для приличия поторговалась с ним, дабы не лишать его удовольствия, и  они сошлись на вполне приемлемой цене.   
   - У тебя отличный замок, сестра. С чего это ты вдруг решила его менять? – c непосредственностью бедуина поинтересовался он.
   - Выиграла в “рулетку” без малого миллион и вот, чтобы не ограбили, решила раскошелиться на новый замок...
   - А ты веселая! – оценил ее шутку слесарь.
   - Я – разная, - вздохнула она.
   - Я тут у твоих соседей вчера работал, какие-то вопли слышал из твоей квартиры, - заохал Ибрагим, которого, как оказалось, именно этим именем и назвали с самого рождения.
   Дженнифер вдруг захотелось подойти к этому человеку, столь неожиданно напомнившему ей Проспьера, и обнять его. Или лучше попросить его, чтобы он обнял ее. Крепко! Этот ублюдочный слюнтяй Jong van Gelderen надоел ей до икоты. Ей вдруг ужасно захотелось ощутить силу настоящего мужчины. Чтобы ушли боль и отчаяние, которые овладевали ею в последние дни.
    Но она лишь поглубже затянулась дымом и подумала, что надо бы поменять марку сигарет. Эти стали слишком слабыми для нее...

    От тех давних событий  ее оторвал легкий стук в двери, которые тут же распахнулись. На пороге стоял Ибрагим. Как всегда, элегантный и издающий легкий аромат дорогого дезодоранта и хороших сигарет...
    "Как было бы чудесно, переоденься он сейчас в одежду слесаря, – подумала она, но тут же одернула себя: - В последнее время я превращаюсь в жуткую фетишистку..."
   - Знаешь, сестра. Этот Jong van Gelderen последние ночи проводит в ночных клубах для гомиков...
   "Бедная Сюзан, - облегченно и в то же время злорадно подумала Дженнифер. – Похоже, она родилась под несчастной звездой..."
   - Ну и пускай себе трахается на здоровье с себе подобными, - облегченно вздохнула она.
    "Но помнится, он и тебя трахал, – подумал привратник. – И ты не без восторга рассказала мне о его елдаке..."
    - Ты свободен, Ибрагим. И все же не спускай глаз с этого типа. Как бы эти бардаки для голубых не оказались ширмой, - задумчиво сказала она.   
    Дженнифер не доверяла слишком простым объяснениям...

5

А тогда, вставляя замок в двери ее квартиры, Ибрагим все интересовался этим чертовым Jong van Gelderen'ом...
    - Что-то с дружком своим не поделили, сестра?
    -  Это он меня никак не может поделить, - ответила она по-арабски
    - Как это? – Захлопал он глазами. Скорее всего Ибрагима удивило, что хозяйка квартиры, с виду европейка, вдруг заговорила с ним на его родном языке. – Ты не тряпка какая, чтобы тебя рвать на лоскутки...
    - Ты попал почти в самое яблочко! Для него – тряпка. Он меня изнасиловал, понимаешь? Он изорвал  меня всю на такие лоскутья, какие тебе и не снились. Но не думаю, что тебе это интересно...   
      "В последнее время я, кажется, совсем съехала с катушек, - подумала тогда  Дженнифер. – В каждом электрике, слесаре или сантехнике мне мерещится Проспьер. Но разве можно повернуть время вспять?"
    - Это как? По-настоящему, что ли? – слесарь, казалось, не в силах был скрыть любопытного удивления.
Она внимательно следила за ним сквозь легкую завесу сигаретного дыма. И ей вдруг ужасно захотелось расшевелить этого марсельца Ибрагима и соблазнить.
  "В конце концов, он лишь обычный слесарь, - подумала Дженнифер. – Стоит ли с ним
 церемониться..."
 
    - Все началось с того, - приступила она к рассказу, -  что он грубо засадил мне. На мою беду, елдак у него почти как у ишака.  И не отпускал до той самой минуты, пока я сознание не потеряла. Именно так все и было: засадил по самые яйца, - смачно повторила Дженнифер. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей доставляет удовольствие говорить на жаргоне касабланских портовых шлюх. -  Вот по эти самые, - для пущей убедительности она провела между ног слесаря, задержав на несколько секунд руку на его внушительном хозяйстве. – О, братец! Да у тебя не меньше будет, чем у моего дружка, - покачала она головой, постаравшись придать своему голосу оттенок трепетного страха.
   Иногда она позволяла себе такие вот невинные забавы с простолюдинами, чувствуя как ей недостает того, самого первого и желанного, которого уже не вернуть. Но с упорством маньячки она все еще надеялась повстречать если и не оригинал, то хотя бы отлично сработанную копию Проспьера.
    - Ва-ауу! – Ибрагим присел на стул, который предусмотрительно вставил в проем между косяком и дверьми,  дабы последняя  не захлопнулась от сквозняка. – Шутишь? - Подмигнул он.   
    - Конечно, не шучу. Так и было на самом деле. Я похожа на трепло?
    - Если ты утверждаешь, будто он тебя... э-эээ... насильно трахнул, то так оно скорее всего и случилось... И как? – ощерил он в улыбке зубы, удивительно красивые и ровные. И в ту же минуту ее пронзило: "Да это же тот самый касабланский Проспьер!". И Дженнифер, пережив нервное потрясение, возжелала его так сильно, что, не задумываясь, заимела бы от него ребенка. Возможно, виною тому был пережитый шок, а, возможно, и что-то другое...

 Сейчас, спустя годы, Дженнифер не помнила точно, но, кажется, именно Ибрагим первым научил ее по-настоящему варить кофе по-арабски, выдав при этом несколько бедуинских секретов. Впрочем, скорее всего -  полишинеля... Но она ему была очень благодарна, хотя и не понимала до конца, откуда бедуины – эти кочевники пустыни, взялись в славном городе Марселе. А потом она научила его варить настоящий марокканский кофе...

6

Отворив перед Хэлли двери, привратник клиники лишь на секунду просверлил парня своим орлиным взором и тут же поздоровался с ним по-арабски, с явным морокканским акцентом.
   Хэлли улыбнулся и ответил на чистейшем арабском, что вызвало на лице Ибрагима нескрываемое уважение. 
  - Брат желает что-то с дороги? - почтительно обратился он к Хэлли, и тот не смог скрыть удовольствия.
  - Немного кофе по-бедуински, если это возможно... –  нерешительно попросил он.
  - Это самый предпочтительный напиток в нашем заведении...
  - Его обожают даже больные?  - не удержался Хэлли от шутки. Здесь можно было позволить себе наконец-то расслабиться. Он чертовски устал за время этой лондонской командировки.
  - Представьте себе, - радостно закивал головой Ибрагим.
  - Госпожа Дженнифер сейчас не может меня принять?
  - Чуть позже. Сейчас она беседует с одной милой девушкой, - подмигнул ему привратник. – Но я доложу ей о вашем визите.
   - Да. И если можно, прямо сейчас...
  Хэлли показалось, что он дома, в окружении близких людей. Он с грустью вспомнил о доме, маме и братьях, в кругу которых ему было так хорошо и покойно, не смотря на проблемы с отцом. В их доме часто пили кофе по-бедуински, и его аромат заливал их крошечный дворик...
    Повторится ли это когда-нибудь снова?

7

На пороге кабинета главного психолога клиники снова показался Ибрагим.
      - Внизу Хэлли, - доложил он.    
      - Зови, - зловеще сказала Дженнифер, и привратника даже передернуло от ее взгляда.
      "Взгляд кобры! - Короткой вспышкой мелькнула мысль. – Парню не позавидуешь..."
      - Погоди! Эта девушка из Парижа...
      - Жаннет Береговуа, - подсказал Ибрагим.
      - Она уже осмотрела клинику?    
      - То, что полагалось, - уклончиво ответил привратник.
      - Отлично! Тогда пускай первой войдет она, - усмехнулась Дженнифер.
      
"Этот идиот может и подождать..."

8

   ... И Рут тогда приготовила ему почти такой же кофе, с первым глотком вспомнил Хэлли о той, которая не шла у него из головы. Они наслаждались любовью, замешанной на аромате кофе по-бедуински...
   Он, Хэлли, рассказывал ей всякие небылицы, словно пытался подразнить и раззадорить женщину, втрескавшуюся в него по уши.
   - Знаешь, Рут, - я не так давно вернулся из большого круиза по Европе. Париж, Рим, Марсель, пару немецких городов и, конечно, Амстердам. О да, разумеется, Амстердам прекрасен. И там почти не надо запираться в туалетных кабинках... – усмехнулся он. – Но Париж... Впрочем, Париж в этом плане так себе. Зато что было в Марселе... Ты ни за что не поверишь! Там такие великолепные пляжи и почти так же жарко, как здесь. Но какие там женщины!
    "Я одна из них..." - так и подмывало Рут похвастаться. Ведь она была родом из Марселя.
   Между тем, Хэлли продолжал:
   - Ты не поверишь, но одна девица сделала это  прямо в море. Кругом люди, представляешь! А она, подныривая, отстрочила парню за милую душу. Когда кончался воздух в ее легких, она выныривала, чтобы отдышаться, а потом все повторялось сначала. Мне было ужасно интересно, и я неотрывно любовался их любовью в лазурных волнах...   
    - Надеюсь, тем парнем был не ты?
    - О нет! Ты первая женщина в моей жизни.
    - Я ужасно ревнива и не прощаю измен. А тот парень был в одной с тобой туристической группе? - подозрительно скосила она на него глаза. – Или он марселец?
   - Скорее всего, обычный жиголо из местных...
   - Все марсельцы одинаковы. Они ни за что не станут откладывать на завтра то, что можно получить уже сегодня...
    Она все знала про Марсель. А он, Хэлли, - про нее.
    Он уже тогда великолепно читал мысли женщин типа Рут и даже мог управлять их поступками. До определенных, разумеется, пределов...
   Ему надо было скомпрометировать ее в глазах Майкла, чтобы тот оставил ее в одиночестве. Полном одиночестве. И тогда место ее постоянного дружка заполнил бы он, Хэлли. Надолго? Он не знал. Это было в ведении его хозяев. Но в самый последний момент его попутал Дьявол.
   Или кто-то неведомый отменил команду, зная про него, Хэлли, больше, чем он сам про себя...



Глава одиннадцатая


1

  - Алло, миссис Сноу?
- Да...
  - Выражаю вам самые искренние соболезнования в связи с постигшим вас горем.
  - Кто вы?
  - Телерепортер Джерри Сноу, если вам о чем-то говорит мое имя...
  - Разумеется. Полли много рассказывала о вас.
  - Но мы не были знакомы...
  - Чтобы восторгаться человеком совсем необязательно быть с ним на короткой ноге.
  -  Я отдаю себе отчет, что мой звонок совершенно некстати. И прошу извинить меня. Но я хочу вам искренне помочь.   
  - Мне сейчас очень трудно встречаться с людьми, говорить о Полли... Я вынуждена была отказать даже инспектору полиции.
  - Понимаю... И все-таки очень надеюсь, что для меня вы сделаете исключение. Я, кажется, видел убийцу. И мой человек идет по его следу. Надеюсь, это останется между нами. Вам я доверяю.
  - Я готова вас принять. Но не уверена, что смогу быть полезной...
  - Спасибо, миссис Сноу.

2

  - Таковы уж у нас правила, дорогая.
  - Я готова им следовать...
  - Как долго вам предстоит пробыть в Лондоне - целиком и полностью будет зависеть от вас. Вам предстоит сыграть роль сиделки при этом, пардон, денежном мешке. Извините, что я с вами столь откровенно делюсь секретами нашего бизнеса. Но сами понимаете при теперешней конкуренции не так-то просто заполучить приличного клиента. Надеюсь, вы понимаете о чем я толкую?
    - Разумеется, - с обворожительной улыбкой кивнула Жаннет.
    - На самом деле вы уже сейчас психолог и у этого сэра Кевина Элисона будете выполнять обязанности психолога. Но ему вовсе не обязательно знать об этом. Вы – для него сиделка, которая настолько сильно сопереживает его трагедии, что берет на себя обязанность уговорить больного лечь в нашу клинику, где уже избавились от страданий по крайней мере не меньше д.жины пациентов. Причем, точно с таким же диагнозом. Необходимые данные о тех людях  вам будут переданы по электронной почте. Вот пароль и ваш логин, вы можете проверять почту, когда вам заблагорассудится. Не думаю, что сэр Кэвин станет скупиться для собственной сиделки. Он наверняка позволит пару минут провести в интернет, чтобы написать письмо любимому парню.
   - Если я верно поняла, мне предстоит уговорить его лечь в клинику "Замок грез", где ему обязательно поможет удивительно заботливый и высокопрофессиональный медперсонал во главе с главным психологом Дженнифер?
   - Увы! В последнее время я не практикую и занимаюсь лишь подбором кадров для клиники. Предпочитаю оставаться в тени. Видите ли, дорогая, свои лавры я уже получила, и теперь даю возможность поработать молодым. Я же больше занимаюсь научной работой. Исследования психики современного человека, попавшего в экстремальные ситуации. Что-то в этом роде...
   Жаннет была в восторге от этой женщины, которая так и рассыпалась перед нею в любезностях, будто за плечами вчерашней студентки Жаннет был не университет, а самая престижная парижская клиника. Это польстило самолюбию Жаннет и она поклялась, что сделает все от нее зависящее, чтобы уболтать старого маразматика лечь в их клинику, тем самым выдержит первое испытание и станет полноправным членом этого милого коллектива.
    "Интересно, - подумала Дженнифер, - насколько сильно эта Жаннет любит Хэлли? Так, как я когда-то любила Проспьера, или иначе? Нет. Так можно любить лишь человека, годящегося в отцы. Впрочем, этот адвокат мосье Береговуа ее родной дядюшка... О нет, это не совсем одно и то же... Ведь это он ее соблазнил, а не наоборот".
    - У меня еще один посетитель, - с очаровательной улыбкой сказала Дженнифер.    
    - Я понимаю... – встала со своего места Жаннет.   
    - Вы можете еще немного побродить по клинике. А потом я снова вас приглашу, чтобы дать окончательные инструкции.

3

Этот привратник наверняка не упустил бы своего, подвернись ему Полли Сноу, Жаннет или Рут, подумал Хэлли. Он из тех, кого называют всеядными. Сунул-вынул и бай-бай! Впрочем, с Полли у него вряд ли вышло бы что-то путное. Та сучка обожала свеженьких парней. Ей были по вкусу молоденькие скакуны, умеющие неутомимо работать своими крепкими болтами.
   А вот Рут.. Та, пожалуй, клюнула бы на Ибрагима. И похотливая сучка не упустила бы случая покувыркаться с ним в постели.
   С той минуты, как он отчетливо услышал голос Рут в в Лондоне, в шумной толпе утренней Park Avenue, Хэлли все больше раздражали мысли о ней, словно он предчувствовал развязку истории, начавшейся в Яффо...
    Иногда ему казалось, будто она дышит ему в затылок, и он ощущает ее присутствие везде: даже здесь, в Амстердаме, в этой чертовой клинике. А что бы она стала делать, окажись в "Замке грез" на месте Полли Сноу? Скорее всего поступила точно так же, как и та глупышка. Ведь они в чем-то были похожи. Нет, не внешне. Броская Рут ни шла ни в какое сравнение с серой мышкой, с которой можно было иметь близость лишь с помощью допинга.
  Впрочем, о Полли Сноу он тут же забыл думать, будто их дороги никогда и не пересекались...

4

   Вот здесь она и жила, оглядел Джерри Стоун небольшую, но по-своему уютную квартирку семейства Сноу.
   Мэри приняла его с нескрываемой настороженностью. Тем не менее, предложила чашку чая.
   - Простите, миссис Сноу за настойчивость. Я понимаю, что мой визит не ко времени, но события развиваются столь стремительно, что...
   - Не извиняйтесь. Я все понимаю. Полли тоже мечтала стать репортером. И потом мой бывший зять Том Ритсборг, если вы о нем слышали, тоже репортер в этой скандальной "Дэйли сенсэйшн".
   - Он был у вас после... – Джерри мучительно пытался подобрать подходящее слово, чтобы своим бестактным вопросом не добавить боли и в без того измученное сердце матери.
   - Нет. Хотя и напрашивался.
   - Почему вы не приняли его?
   - Возможно, из-за неуместной настойчивости. Раньше Тома было не дозваться в этот дом, - взглядом, переполненным горечью и боли, Мэри обвела стены холла. – Теперь же, когда Полли не стало, он очень настойчиво напрашивается на визит.
   - Понятно.
   - Что вас конкретно интересует, мистер Стоун?
   - Зовите меня просто Джерри. И поверьте, я искренне сочувствую вам. Я понимаю, что значит потерять близкого человека. У меня погибла любимая девушка на Манхэттене. Год назад. В том незабываемом аду. 
    "Теперь понятно, почему я не видела его репортажей целый год", - подумала Мэри и неожиданно для себя прониклась доверием к этому еще молодому человеку, с черными волосами, заметно тронутыми сединой.
    - Попробую ответить на ваши вопросы, Джерри. Но Полли была скрытной. Особенно в последнее время. Поэтому я не уверена, будто располагаю интересующей вас информацией.
    - Я не верю, будто это преступление совершено на бытовой почве. Поэтому о личной жизни Полли вы можете мне рассказать все, что сочтете нужным. Но не уверен, что это так или иначе является причиной ее трагической гибели.
   Этот Джерри Стоун был совершенно не похож на тех репортеров, которые сродни мухам, подумала Мэри. Наверное, поэтому его репортажами я просто засматривалась. Они притягивали к себе, словно магнитом, и уже не отпускали...
   И она рассказала ему все, что знала, умолчав лишь о Питере. Она долго колебалась, прежде чем решиться:
   - А теперь поклянитесь самым святым, что никто не узнает о нашей с Полли тайне, - потребовала она.
   - Клянусь, - сказал он, подумав о Диане Адамс...
    - У Полли остался сын. Пятилетний Питер.
    - Его отец Том Ритсборг?
    - Да. Но он не подозревает о его существовании.
    - Вы в этом уверены?
    - Да.
    - Спасибо. Я отработаю и эту версию, - сказал Джерри и увидел, как Мэри побледнела.
    - И еще, - сказала она, - в ту последнюю ночь она допоздна засиделась за компьютером...
    - Я могу взглянуть?
    - Не думаю, что вы сможете ознакомиться с теми материалами, которые она привезла из Амстердама. Она наверняка зашифровала к ним доступ.
    - Я попробую добраться до них. Почти уверен, что именно в них причина ее гибели.
    - Вы первый, кому я это позволяю сделать. Наверняка инспектор полиции также потребует эти материалы. Но вы – первый.
    Джерри Стоун очень быстро нашел файлы, над которыми Полли работала в ту роковую ночь 12 сентября 2002 года.
    - Будьте осторожны, миссис Мэри, - сказал он на прощание. – Что касается файлов, то я рекомендовал бы вам передать их также полиции.
    - Я так и поступлю...
    - Если бы Том Ритсборг узнал о сыне... Его действия? 
    - Не думаю, что он стал бы настаивать на отцовстве, - вздохнула Мэри.
    - То есть вы исключаете шантаж?
    - Они всегда каким-то образом умудрялись договариваться и даже ладить.
    - Тогда почему она скрывала существование Питера?
    - Она скрыла с самого начала, желая разойтись с Томом. А потом не было уже необходимости возвращать все на круги своя.
   - И еще! - Джерри на минутку задержался в дверях. - Думаю, пока не стоит расширять круг посвященных в существование Питера.
    - Разумеется.
    - Спасибо, миссис Мэри. Вы очень помогли мне.
     - Вы всегда будете желанны в этом доме, - сказала Мэри.

5

 Она безумно устала. Пускай этот растяпа Хэлли пару минут посидит в беседке, а она отдохнет, отдавшись приятным воспоминаниям...
... Тогда ей вдруг захотелось прижаться к сильной груди Ибрагима и заплакать горько-горько, поведав ему о своей несчастной жизни, чтоб он ненароком не подумал, будто ей так уж сладко живется. Ведь ей самой приходится решать многочисленные проблемы. И все они связаны с этой чертовой клиникой "Замок грез". Рядом одни подонки, от которых постоянно ждешь удара в спину.  И как бы ей хотелось иметь надежного человека.
   Но что-то остановило ее тогда от исповеди. Возможно, не хотела раньше времени посвящать этого бесшабашного слесаря в тайну, которая принадлежала не только ей одной...
      Она не сомневалась в том, что Ибрагим охотно выслушает горькую ее исповедь. И даже сочувственно покивает головой. Поскольку для него на первом месте стоит заработок и ему все равно кому вставлять замки  - честным женщинам, проституткам или шизофреничкам.
    Дженнифер почти не сомневалась в том, что этот мастер золотые руки не прочь вставить какой-нибудь охочей до экзотики вдовушке по самые "закопченные" яйца. Доведя ее до такого безумства, что она без какого бы то ни было намека с его стороны добровольно удвоила гонорар, приглашая в другой раз запросто наведаться на чашку чая.
     Именно так ей и хотелось тогда думать об Ибрагиме.
А в то утро Дженнифер опустилась перед ним на колени и сказала:
     - Я больше не хочу видеть в своем доме этого выродка Jong van Gelderen'а. Никогда! Ты мне веришь, Ибрагим?
     Ее словно магнитом притягивало к этому усталому от жизни, но неунывающему, марсельцу, который охотно отзывается на любое из имен, как бездомный дог. Лишь бы не забыли оплатить его услуги вовремя брошенной костью.   
    Дженнифер вдруг ощутила некую  родственность душ – его и своей. Возможно, он явился как бы путеводной нитью Ариадны, связавшей ее с Проспьером – грустным Принцем из ее невеселого касабланкского детства. И она, еще ничего не решившая для себя, дала слово, что подарит ему должность привратника в ее клинике "Замок грез".
    Она опустила голову на его колени, и он тут же принялся гладить своей тяжелой, не знающей отдыха, рукой по ее вздрагивающим от глухих рыданий хрупким плечам. Его плоть быстро отозвалась на ее молчаливое желание...
   "Ах, этот милый, добрый, щедрый марселец, столь искренне отзывающийся на чужую боль! С него не убудет, если он поделится излишками из своих сосудов Любви..."
    Он приподнял ее голову, пронзительно заглянув в глаза. Ей же показалось, будто он осмотрел каждый потаенный закуток ее души. Потом нежно поцеловал и прошептал по-арабски:
    - Хабибти, если позволишь, я покончу с этим, - кивнул он на замок. - Пару минут и все будет готово.
    - Да, конечно... – она неохотно оторвалась от него и с гулко бьющимся сердцем отправилась в ванную в предвкушении путешествия в рай...
   
Усилием воли Дженнифер стряхнула с себя остатки сладких воспоминаний. Сейчас ей было не до них...



Глава двенадцатая

1

Она не могла обознаться, сказала себе Рут, бродя по Голанд-парку, это был Хэлли. Но что она могла поделать? Бежать вдогонку, хватать его за рукав и тащить... Куда? Уж не в первый ли попавший полицейский участок? Идиотка! Ей незачем было приезжать в Лондон и строить из себя частного детектива. Это никому не нужно. Уже не нужно. Или он все-таки опасен?   
    Что она увидела в нем тогда, в том проклятом школьном дворе? Ведь что-то же было...
     Ей вдруг ужасно захотелось увлечь его в свою квартиру и устроить с ним хотя бы медовые сутки – двадцать четыре часа ненасытной, всепоглощающей любви. Но для этого надо было поступиться своими принципами, не позволяющими ей приглашать домой любовников. Майкл был исключением. Но и его Рут никогда, сколько помнится, не приглашала. Он самовольно вламывался в ее квартиру, как, впрочем, и в ее жизнь, не дожидаясь особого приглашения.
    Что до Хэлли, то дружба с ним покажется соседям более чем странной...
   Его пышущий молодостью жезл ласкал тело Рут. Или это ее губы ласкали его тело, желая изведать все до конца. Она совсем запуталась...
   «Но не в туалетной же кабинке проводить тонкие исследования столь интимных предметов и потаенных уголков души, – с некоторой долей самоиронии подумала она. - Это кощунство!»
   И тогда она решилась. Попросив у парня номер его мобильника, пообещала ему позвонить, сказав при этом, что живет одна здесь же в Яффо и было бы совсем неплохо встретиться и выпить по чашке кофе.
    - Ты умеешь готовить кофе по-арабски? – удивился он.
    - И обожаю его пить. А теперь мне пора. Прости.
    - Ты правда позвонишь? - умоляюще глядит он в ее глаза. И она не понимает его вопроса. То есть, глубинного смысла. Высокий, поджарый, словно арабский скакун, настоящий самец, без какого бы то ни было намека на отвратительные ужимки, столь присущие местным жигало... Ему ли добиваться ее расположения, искать с нею встреч, изнывая в ожидании звонка...
    Конечно, она делает все, чтобы выглядеть не более, чем на тридцать. К этому ее приучил Майкл, которого она все эти годы панически боялась потерять. Но что стоит этому принцу свистнуть? Тут же сбегутся молоденькие охотницы до острых ощущений и станут наперебой целовать его руки с длинными тонкими пальцами скрипача. Они слетятся, словно воронье, и даже жалких крох не останется для нее, Рут.
   «Нет уж, хрен им ишачий в их ненасытные глотки!"
   Она ни за что не уступит им! А он? Неужели не понимает, что без всяких скидок тянет на принца? Это она должна домогаться его благорасположения, но никак не наоборот.    
   "Или я чего-то не понимаю в этой сумасшедшей жизни..."
   - Я обязательно позвоню тебе. Ты верь мне.
   - Да, конечно, - неуверенно прошептал Хэлли, беспомощно пожав плечами.
   "Подлый актер! Как он цинично использовал меня..." – не переставала удивляться Рут, проходя как раз мимо того места, где  всего лишь двое суток назад могла бы нос к носу столкнуться со своим Принцем...

2

   Виктор, следующий от Центрального вокзала буквально по пятам за Хэлли, не посмел войти вслед за ним в ворота клиники. Он присел неподалеку в скверике, откуда был прекрасный вид на это мрачноватое с виду здание, чем-то напоминающее маленький замок. Впрочем, все здание мешал рассмотреть двухметровый каменный забор. Конечно, при желании он мог бы преодолеть этот забор, но все эти шпионские игры не для него. Похоже, он выполнил свою задачу и пора было связываться с Джерри...
   Он как раз набрал номер мобильного телефона, когда к нему подсел мужчина средних лет и попросил сигарету.
   - Пожалуйста, - Виктор протянул ему пачку "Мальборо", другой рукою удерживая возле уха мобильный телефон. Джерри Стоун мог отозваться каждую секунду.
   - Не беспокойтесь, - сказал незнакомец, пресекая попытку Виктора, достать из заднего кармана зажигалку. – У меня найдется огонь... 
  Он ловко поднес к лицу Виктора массивную, на вид очень дорогую, зажигалку и щелкнул. Это было последнее, что ему запомнилось, и еще - голос Джерри: "Алло, кто это?" И слабая ниточка надежды: "Джерри догадается, что это был я..."
   Его окутала всепоглощающая темнота...
   - Он наш, Дженнифер, - негромко сказал незнакомец во встроенный в модный галстук микрофон.
   - Спасибо, Ибрагим! Действуй по инструкции.
    - Хорошо.   
    Заученными движениями он вколол в руку Виктора инъекцию. Через пару минут тот открыл глаза.
    Он ощущал себя инопланетянином, который из-за ошибки в навигационном управлении не способен понять, в какой галактике и на какой планете он оказался.
   - Встаньте и следуйте за мной, - сказал по-русски незнакомец.
   - Где мы? - почти по слогам сросил Виктор.
   - В одном из самых безопасных мест на земле.
   - Куда мы идем?
   - Туда, куда ты шел с самого начала и куда стремится все человечество...
   - В рай?
   - Да!
   - Но мне еще рано...
   - Это не тебе решать.
   - Ты кто?
   - Пока человек.
   - А я подумал, будто ангел...
   - Спасибо! – сказал незнакомец и ускорил шаг.
   Виктор следовал за ним, будто тень, не отставая ни на шаг.
   "Наверное, я уснул, - подумал он. – Уснул в том скверике рядом... с чем? И что я тут делаю? И что это за окраина? В каком я городе? Лондон? Париж? Или... Ну конечно, Амстердам... Неужели..."
    Он хотел было повернуться назад и бежать от этого страшного места, но незнакомец буквально за шиворот втащил его в ворота замка.
    Бежать было поздно...

3

Неужели этот парень и есть человек Дженнифер, присутствие которого я, кажется, ощущал всю дорогу, пока пас эту Полли? Он открутил стрелку памяти назад...
В Париже они сделали пересадку. До отхода "Евростара" оставалось не более полутора часов.  Они сидели в маленьком кафе и мирно болтали. И вдруг Хэлли пришла мысль затащить Полли в их маленькую студию в Латинском квартале, затрахать так, как это проделывали с ней юноши с того странного сайта. Предварительно прикрепив наручниками к спинке кровати. Потом включить компьютер и показать ей те снимки, на которых главной героиней была она. Он-таки скачал те фотографии. Вопреки строжайшим инструкциям – не оставлять следы. Зачем он это сделал? Хэлли и себе не мог ответить на этот вопрос..
  Что же тогда, в Париже, остановило его от приглашения Полли в их студию? Отсутствие наручников? Или Жаннет, которая наверняка покорно ждала своего "скакуна"? Или некто, кто наверняка сейчас сопровождал их, следя за каждым шагом. Хэлли почти не сомневался, что этот некто следовал за ними по пятам с того самого момента, как он подошел к ней в баре. И сейчас он и Полли были под надежным колпаком...
   За десять минут до отправления "Евростара" они покинули кафе. Даже под угрозой смертной казни Хэлли не смог бы сейчас вспомнить, о чем без умолку болтала Полли. 
   Поглощенный невеселыми мыслями, он не слышал ее...

    Все еще сидя в беседке "Замка грёз" и попивая крепкий кофе, Хэлли пришел к выводу, что в любом случае он поступил верно, позвонив из Парижа и сообщив о "хвосте".

4

 Возможно причина ее тайной страсти к целомудренным юношам глубоко уходила корнями в поруганное детство, затонувшее в дерьме и грязи портовых улочек Касабланки. Сколько себя помнит Дженнифер, ей всегда хотелось наслаждаться непорочной чистотой, пить ее, словно животворный бальзам, способный отмыть ее испачканную в детстве душу.
    Желание стать баснословно богатой леди объяснялось все той же нищетой, через которую ей пришлось пройти.
    "В этом я не оригинальна, - с грустью говорила сама себе Дженнифер. – Кому чего недостает в этой жизни. Любой бедняк стремится хотя бы в мечтах стать обладателем миллионов, чтобы накупить на них как можно больше счастья. Как будто оно продается в супермаркетах на развес в различных упаковках..."
   Единственным исключением из правила, сколько ей помнится, был чудак Проспер, касабланкский слесарь-сантехник. Впрочем, он и без того был богат, как Крез: он обладал несравненным сокровищем, которым щедро делился с ней. И сыну Морису, не задумываясь, передал точную копию своего достояния, которое даже ей не удалось до сих пор отличить от подлинника. Ах, как ей нравилось лишать этого долговязого юношу невинности! Догадался ли старина Проспер, кто был следующим после него? Или терпеливо ждал, когда ему на все откроет  глаза толстушка Зора?

   "Мадмузель, заверните, пожалуйста, пару фунтов счастья", - хихикнула Дженифер.

5

    Накрапывал мелкий осенний дождь. Но Рут не спешила укрыться от него в одном из кафе. Пора бы выпить чашку кофе, как она любила делать это прежде дома. Но здесь, в Лондоне, распорядок ее жизни резко поменялся. Она надеялась на чудо, которое поможет ее свести с Хэлли на одной из дорожек этого Голлан-парка...
    "Я все еще думаю о нем, как о человеке, - с горечью вздохнула она. - Он – бешеная собака, которую просто следует пристрелить..."
    Рут пыталась настроить себя против Хэлли, которого уже больше трех месяцев разыскивала сначала в Париже, теперь в Лондоне. И не могла вызвать в себе ненависть к тому, кто отравил ей жизнь, чуть ли не отправив за решетку...   
   Она ощутила вдруг, как вспыхнули ее щеки, чего с ней не случалось вот уже лет пятнадцать. И подумала, что Хэлли даже при малейшем воспоминании о нем возвращает ей молодость без какого бы то ни было усилия с ее стороны.
    И она снова обреченно стала думать о нем, присев на лавочку под сенью раскидистого дуба...

    Нет, парень совсем не думал о ней, как о шармуте. Это бы не ускользнуло от ее зоркого глаза. Слишком он молод, чтобы успеть научиться стать непревзойденным лицемером. Она же была старше его на несколько жизней. И остатки разума все еще присутствовали в ее голове. Так по крайней мере она считала тогда...
    Утонув в его объятиях, она готова была излиться прямо в трусики. Она просто-напросто, как сказал бы ее вечный солдат Майкл, банально поплыла, как распоследняя сучка.
    Ее ноги подкосились, и через мгновение она снова стояла перед ним на коленях, покорная и готовая на все. Еще через пару минут он напрягся и излился столь же щедро, как и в первый раз. И это продолжалось, как ей казалось, целую вечность, в течение которой она успела несколько раз умереть и снова родиться.
    - Ты сумасшедший! Ты отлюбил меня так, как никто и никогда до тебя этого не делал, - она почти не покривила душой. Ну разве что самую малость, чтобы уже наверняка заполучить этого парня. 
    - Да? – самодовольно сказал он. – Мне кажется, я могу еще и еще. Хоть весь вечер и потом всю ночь. Еще и на утро останется...
    "За что я обожаю юных самцов, так это за их неутомимость..."
    - Это потому, что я тебя возбуждаю?   
    - Не только из-за этого... Разве я не сказал, что полюбил тебя, как только увидел... 
    "До чего приятна бывает ложь, - с замиранием сердца подумала Рут. – Особенно если ее в меру подсластить..."
    - А может, ты просто давно этим не занимался? Вот тебе и показалось, будто это любовь или что-то в этом роде. Думаю, ты ошибаешься.
    - Я вообще до тебя ни с кем этим толком не занимался, - с какой-то подкупающей простотой признался Хэлли. - Я хотел сказать, почти не занимался. Разве что пару раз. Но они не в счет.
    Вот тогда она и сказала ему:   
    -  Я обязательно позвоню тебе!
    - Ты выходи первой, - грустно улыбнулся он. - Потом - я...
    - Да. Я так и сделаю, - медлила она. 
    - Если хочешь, я выйду первым, а потом ты... 
    - Да, мы так и поступим, –  неотрывно смотрела она на него, словно пытаясь заглянуть в потаенные уголки его души. 
    - А хочешь, мы выйдем вместе? Ты только скажи, – он снова обнял ее, с силой прижав к своему телу, и она услышала музыку его сердца. И эта музыка так напоминала ту давнюю, из детства, льющуюся из старого задрипанного радио в их крошечной квартирке марсельского квартала...

   Сейчас в мирном Голланд-парке Рут подумала: "Его надо остановить, чтобы он не натворил еще более страшных вещей..."



Глава тринадцатая

1
    Он то просыпался, пытаясь выпутаться из тягучих пут, то снова проваливался куда-то в бездонную космическую яму. Сколько это продолжалось, он не помнил. Но в редкие минуты пробуждения те далекие дни отсюда, из подвала, казались более радостными, нежели теперешняя отвратительная нереальность, когда  даже его собственное тело не принадлежало ему... И он снова молил кого-то, чтобы его отправили назад, в мир воспоминаний, где было страшно и больно, грязно и холодно. Но там была жизнь...

   …Виктор не ожидал их увидеть здесь, в этой глубокой яме с отвесными краями, где его держали уже больше месяца. Выкуп или обмен? Судьба оставила ему два варианта. Но кто он такой, чтобы рассчитывать на обмен? Рядовой солдат, которого для начала заманили посулами, а затем, когда он попался в ловушку, равнодушно приказали ступить во все это дерьмо. Он не посмел нарушить приказ, потопал на эту вонючую войну, где, кроме смерти, никого ничто не ждет. О двадцати тысячах баксов выкупа – также глупо было мечтать.
     Но были еще варианты – предательство или смерть. Он приготовился к последнему...
     Рядом стонут эти парни, Сергей и Дмитрий. Из их подразделения. С ними он был знаком целую неделю, прежде, чем так глупо подзалететь. Командир попросил их сгонять за сигаретами на соседний базар. Могли бы догадаться, что они не первые, кого об этом просил сучий потрох. И никто не возвращался. Наверняка он заключил сделку с местными боевиками, и попросту приторговывал такими парнями, как Сергей и Дмитрий. Бизнес он и на войне бизнес. Базар - лишь предлог и одновременно ловушка...
   Эти парни настоящие. И тоже, судя по всему, выбрали для себя последний вариант. Он видел их в деле. Всего лишь раз. Но на войне и раза достаточно, чтобы появилась хоть слабая надежда. Возможно, троим им быстрее удастся что-то придумать и сбежать отсюда...
   Вряд ли им выбраться на волю до того дня, пока не поведут расстреливать. Но может, и не поведут, равнодушно подумал Виктор, может, просто откроют люк и швырнут гранату в его отверстие. Одной хватит на всех. И не станет ни Сергея, ни Дмитрия, ни его, Виктора. И тогда прервется род Бороховых.
    "А ведь мы так и не выяснили, кто из нас старше?" – подумал Виктор о брате, и слезы бессилия навернулись на глазах.

      Судьбой было уготовано  поступить с ними иначе – более жестоко, отчего и сейчас спустя годы, замирало в жутком страхе его сердце...

2

Они приехали к нему вдвоем. Джерри Стоун, взглянув на понурого, словно только что выловленного из Темзы, Тома Ритсборга, не посмел высказать в адрес редактора "Daily sensation" мистера Сойера ни слова упрека.
   В конце концов за те несколько дней, что прошли со дня убийства, наверняка кое-что накопал и Том, здраво рассудил Джерри. Почему бы им не объединиться в одну команду? А там будет видно...
    - Чай? – предложил Джерри на правах гостеприимного хозяина. - К сожалению, с некоторых пор я не держу в доме ни капли спиртного.
   - Пожалуй, это даже к лучшему? – ободряюще подмигнул Саймон Тому Ритсборгу.
   Тот что-то буркнул в ответ.
   Джерри Стоун включил видеомагнитофон. На экране появились сначала кадры с парнем, справляющим малую нужду, затем – жертвы. И вот снова Хэлли, роющийся в сумочке Полли.
    - Боюсь, ее начали пасти еще до возвращения в Лондон, - с трудом выдавил из себя Том, - если то, о чем она обмолвилась в Ватерлоо, соответствует действительности. Кстати, нельзя ли еще разок взглянуть на этого парня?
    "Несмотря ни на что, Том здорово держится! - отметил про себя Джерри. – Ну и что с того, что Полли всего лишь бывшая его жена? Он держится до неприличия хорошо..."
   - Ты его где-то уже видел, Томми? – Заинтересовался мистер Сойер.
   - Нет. Не думаю... То есть наверняка я его видел. Но где? Не помню...
   - Напряги память, Томми. Постарайся по крайней мере... – в глазах редактора криминального отдела зажглись огоньки.
   - Возможно, позже... – он беспомощно обвел взглядом Джерри и шефа.
   - Вокзал Ватерлоо?  Ты не мог его видеть там? В тот злополучный день, когда столкнулся нос к носу с Полли... – редактор был не умолим и не собирался оставлять на потом то, что можно было выжать из бедолаги сию же минуту.
   - Да, - упавшим голосом  сказал Том. – Именно в тот вечер я его и видел. Мельком. Вначале увидел издали Полли. И то, как она послала ему воздушный поцелуй.
   - Возможно, она увидела тебя и... – предположил Джерри.   
   - Нет! Я проследил за ее взглядом. Поцелуй предназначался этому парню. Он пытался прорваться сквозь толпу к ней, но...
   - А что было потом, Томми? Пойми, любая мелочь сейчас важна, как никогда.
     "Потом они что-то еще показали друг другу на пальцах, словно глухонемые..." – подумал он, а вслух сказал:
   - Я понимаю, - загоревшийся было взор Тома Ритсборга потух. – Потом она увидела меня, а я - ее. Возможно, это и остановило парня. Остальное ты уже знаешь.
   - Из этого следует, что они ехали вместе, - сказал Джерри.
   - Получается так, - согласился Том. – И если бы не я, они наверняка куда-нибудь завернули...
   - И тогда не было бы Голланд-парка, - сказал Джерри.
   - Тогда было бы другое место, где не бывают по утрам телерепортеры с камерами наготове, - задумчиво сказал редактор "Daily sensation".
  - Выходит, я его спугнул и оттянул развязку на какое-то время? – потер переносицу Том.
  - И если бы ты затащил Полли прямо с вокзала ко мне, - с нескрываемым укором сказал мистер Сойер, - то уже косяком шли бы сенсационные разоблачения. Мы скакали бы на белых конях...
   - И Полли была бы жива, - сокрушенно вздохнул Том Ритсборг.
   - Но мы имеем то, что имеем, - примирительно поднял руку Джерри. Сейчас он был похож на судью, который изо всех сил пытается примирить обе стороны и в то же время докопаться до истины. – Прошу вас, джентльмены! Давайте-ка вернемся к нашим баранам, как говорят в одной ужасно милой стране, по ту сторону ла-Манша.
   Его шутка пришлась по вкусу присутствующим. И они попросили еще по чашке чаю...

3

Виктор очнулся и понял, что все еще жив. Это сумеречное помещение ничем не напоминало тот подвал, где он провел месяцы плена в ожидании конца...
   Постепенно сознание возвращалось к нему. И он клял себя за то, что недооценил Хэлли. Эта бестия оказалась куда хитрее и коварнее, чем можно было предположить.
   "Он первым узнал меня. И в этом мой прокол. Слишком долго я пытался вспомнить, кто этот Хэлли и где я его видел... "
   Кавказ? Тель-Авив? Точнее, Яффо и старая улица Йефет, состоящая из домов, построенных в англиканском стиле. Улица тянется параллельно к морю, разделяя шумные кварталы, испещренные кривыми переулками. Здесь вотчина тель-авивских арабов. Именно здесь, неподалеку от католической церкви, Виктор и увидел Хэлли во второй раз. Что ему помешало тогда сообщить об этом подонке куда следует? А что помешало то же самое сделать Майклу – дружку Рут? Нет, Майкл и Рут здесь не при чем. Просто он, Виктор, тогда напрочь позабыл о той мимолетной встрече в горах...
   "К нам слишком поздно приходит озарение..."
   На протяжении всего пути от Лондона до Парижа он слишком лениво вспоминал, где видел этого ублюдка. И вот вспомнил. Поздно! Приди к нему озарение на вокзале Ватерлоо, еще было время все переиграть. Теперь слишком поздно.
    А тот, похоже, узнал его сразу и не подал вида, позволив пасти себя до самого Амстердама. И даже по пути в клинику ни разу не обернулся, будто был уверен - Виктор никуда не денется, будет топать за ним тенью в заранее приоткрытый капкан. Что ждет его в капкане? Уж наверняка не кусок сыра...
    "Борода! Проклятая борода. Это она помешала мне узнать его первым. Какая участь уготована мне теперь?"
    Яркий свет ослепил его на секунду. Голос приказал ему подняться с циновки, на которой Виктор наверняка провел несколько дней и ночей. Как тогда, в плену, он перестал ориентироваться во времени...

4

   Джерри обратился сразу к обоим собеседникам:
   - Неужели вы думаете, что кто-то использует эвтаназию в каких-то своих целях? И в чем смысл всего этого? О чем угодно мог подумать в связи с этим убийством. Но убийство, связанное с... правом на убийство...
   Мистер Сойер поморщился от явной тавтологии. Джерри подумал, что наверняка даже в постели с женой Саймон не забывает о том, что является редактором, и его прямая обязанность наряду с прочими следить и за чистотой английского языка. Впрочем, он, Джерри, давненько не брал в руки газет...
   Кроме счета в дешевых ресторанчиках да нескольких мелких купюр достоинством  не выше пяти фунтов, он не обременял себя просмотром другой бумажной продукции. Телекамера... С ней он не расставался даже ночью, остальное – он откровенно презирал. Сейчас все переменилось.
   Неожиданно для себя Джерри Стоун сделал открытие: оказывается, кроме телевидения, люди охотно листают по утрам газеты. Кто-то в них пишет, рыская за сенсациями по Свету. Кто-то, как та же Полли Сноу, даже пожертвовала жизнью ради того, чтобы выплеснуть на страницах "Daily sensation" нечто, отчего в жилах обывателей непременно должна была застынуть кровь.
   - Но где теперь ее материалы? – сокрушался Саймон.
     "Как же мне подобраться к ее файлам?" - подумал Джерри, утаив от коллег, что часть материалов ему все же удалось раздобыть.
    - Неужели причина в пресловутых деньгах и еще в чем-то, до чего нам следует докопаться, - предположил мистер Сойер.
   "Представь себе, все дело в них, - подумал Джерри, - И ничего пресловутого я в них не вижу. Просто у тебя никогда с ними не было проблем..." 
   "Трагедия Полли в том, что она всегда была любопытна и ввязалась не в свое дело..." – подумал Том.
   - Все-таки в этой истории много непонятного... – задумчиво произнес Саймон.
  - Если не сказать – всё! – хмыкнул Джерри.
  - Думаю, самое время передать портрет убийцы в полицию, - сказал Том.
  - Да, - согласился Джерри, а про себя подумал: "Пока следующим трупом не стал ты..."
  - Я запрещаю даже думать об этом! – неожиданно рявкнул мистер Сойер. – Не то наш договор автоматически прекращает действие, - пригрозил он Джерри Стоуну. – А пока думайте! Мне же пора в редакцию. Пока!
    "Он прирожденный администратор, - подумал Джерри о редакторе криминального отдела. -– Вот в чем загадка его успеха."
    Ему отчего-то не хотелось оставаться наедине с Томом Ритсборгом...

5

Он никогда не видел Дженнифер такой разъяренной. Казалось, она готова была испепелить злобой весь мир...
      - Теперь, когда тебя каким-то образом вычислили, тебе  надлежит вернуться в Лондон, срочно отыскать вот этого парня, - протянула она ему снимок. – Надо срочно замести следы, - закончила она жестко. 
      - Том? - Он удивленно поднял на нее глаза.
      - Вы знакомы?
      - Немного...
      - Ну да, горы! – поморщилась она, словно от зубной боли. - Он бывший ее муж. Репортер скандально известной в Лондоне "Daily sensation". На скандалы, сенсации и на все, что дурно пахнет, у парней из этого издания просто отменный нюх. Между прочим, роют они довольно глубоко. Готовы платить большие гонорары за полезную информацию, лишь бы оказаться первыми...
    - Вы хотите сказать, будто этот Том видел, как я ликвидировал его бывшую супругу и, не сделав малейшей попытки помешать, лишь бы раскрутить это дело? То есть ради сенсации он молча наблюдал...
   - Болван! Острить будешь тогда, когда уберешь за собой, - презрительно поджала губы Дженнифер. – Мне не нравится возня вокруг клиники, которая мешает работать. И потом ты притащил сюда на своем хвосте этого типа Виктора.
   - Я предупредил о нем еще из Парижа. И если бы поступило указание раньше, парижская полиция уже сейчас вытащила бы утопленника из Сены, – недобро усмехнулся он. – Но разве я не мог предположить, будто он из нашей организации и страхует меня?
   - Никто не утверждает, будто наследил только ты. Тот, кто помогал ей здесь, уже поплатился, найдя себе последнее пристанище в одном из многочисленных амстердамских каналов, - жестко сказала Дженнифер. - Тебе же предстояло заткнуть ей рот. И ты справился с этим. Почти. Доведи же это дело до логического завершения. Сдается мне, она успела передать материалы этому репортеру Ритсборгу. Он и Виктора пустил по твоему следу.
   - Тем же способом?
   - О способе позаботься сам. Времени в обрез. Максимум к послезавтрашнему утру его не должно быть.
   - Вот его данные, - протянула она дискету. Они настолько исчерпывающие, что разыскать его и связаться с ним не представляет труда. Максимум скажешь, что ты работал вместе с Полли и у тебя появилась дополнительная информация. Это должно сработать. Хотя он трусоват и на контакты с незнакомыми, особенно сейчас, вряд ли пойдет.
    - Я выполню ваше задание.
    - Меня просили передать, что тебе доверяют полностью, - смягчила она тон.
    "Спасибо и на этом, - подумал Хэлли. – Но если по большому счету, мне наплевать на ваше пресловутое доверие и растереть..."
    - Действуй по обстоятельствам. Кстати, ты догадываешься, о каких материалах идет речь? 
     - Я всего лишь исполнитель. Остальное меня никогда не интересовало.
     - В отличие от многих, ты способен мыслить, - возразила Дженнифер. – И прощупай ее мать Мэри Сноу, что ей известно о материалах. Возможно, копии хранятся в их домашнем в компьютере...
     - Это будет непросто сделать, но я постараюсь.
     - Если этот Том или Мэри уже кое-что пронюхали и поделились с кем-то... Что ж, в таком случае их смерти станут своеобразным предупреждением для тех, кто попытается сунуть нос не в свое дело, - жестко сказала Дженнифер и ни один мускул не дрогнул на ее бесстрастном лице.
  "Странные методы, - удивился Хэлли. – Так, чего доброго, мне придется вырезать пол-Лондона". 
   - А что с моим "хвостом"?
   - Ты хотел бы с ним побеседовать?
   - Не уверен, что ему что-то известно...
   - Если он не знает арабского... Он наверняка слышал твой разговор с боссами из Марселя...
   - Да, я говорил по-арабски, - признался Хэлли. - Вы сказали - он из Израиля?
   - Из того же города, представь, что и ты.   
   "Что-то слишком много совпадений..." - сердце Дженнифер тревожно сжалось.
   - Яффо лишь район Тель-Авива, - не удержался Хэлли.
   - Даже так! – воскликнула она, и в упор поглядела на Хэлли. – Тем хуже...
   Взгляд Дженнифер удивительно напоминал змеиный – холодный, застывший, какой может быть только у кобры, когда она поднимает голову, но не для того, чтобы ужалить, а лишь за тем, чтобы смертельно напугать. Дженнифер владела искусством леденящего взгляда в совершенстве...
    Однажды он уже видел ее такой в горах на последних занятиях по зомбированию. Тогда его обуял нечеловеческий страх. И он никак не мог понять, чего же эта Сатана от него хочет. Он помнит ее слова до сих пор:
    - Ну что ты молчишь? Или у тебя язык отсох? И это лучший мой ученик!
    Хэлли тогда вдруг одолела неимоверная немота. Язык неожиданно сделался большим и не помещался во рту. В тот жуткий момент он больше напоминал неподъемное бревно, чем чувствительный орган. И тогда что-то щелкнуло у него в голове, словно отключилось сознание. И он уже не принадлежал себе, повинуясь каждому слову этой женщины-Дьявола...
    - Придет время и все встанет на свои места, брат! - несколько патетически воскликнула Дженнифер, вернув Хэлли из далеких гор в аскетический кабинет амстердамской клиники.
   "Для пущей убедительности недостает лишь кликушеского вопля да черного одеяния, - с отвращением подумал Хэлли. - Ты или больная на голову, или просто законченная стерва. Скорее всего – последнее..."
    Дженнифер попыталась ободряюще улыбнуться. И ее лицо освободилось от жуткой маски.   
    "Змея заползла в кусты, спрятав свое ядовитое жало..." – отметил он про себя.      
    - А знаешь, ты плохо выглядишь. Бурная любовь с Жаннет? Или что-то другое?
  Он неопределенно пожал плечами. 
   - Я бы посоветовала тебе отдохнуть после того, как подчистишь после себя в Лондоне...
   "А не пойти бы тебе со своими советами куда подальше!" – чуть ли не сорвалось с языка Хэлли. Но он благоразумно прикусил язык.
   - Я воспользуюсь вашим советом, мадам.
   - Мадмуазель, если угодно, - опалила она его огненным взором.
   - Простите...
   "Слово не воробей..." – Дженнифер хотела было добавить масла в огонь, но промолчала. Своим ученикам-зомби она прощала и не такое.
    - Кстати, здесь твоя подружка. Она тоже отправляется в Лондон. Я давно подыскивала хорошего психолога. Спасибо!
  - Боюсь, у нее никакого опыта. Я писал...
  - У нас своя специфика... – улыбнулась Дженнифер. Хэлли подумал, что так, должно быть, улыбается удав, перед которым заходится в жутком писке кролик.
      "Сколько у нее лиц? Причем, одно страшнее другого..." – поежился Хэлли.
      "Пускай запомнит меня такой", - мстительно подумала Дженнифер.

6

Какое-то время они сидели молча, каждый думая о своем. Затем Том вдруг встрепенулся и нерешительно сказал:
   - Эту видеозапись надо бы передать полиции.
   - Да, - согласился Джерри. – И чем скорее, тем лучше.
   - Убийцу задержат в два счета. И он расколется, как грецкий орех.
   - Но прошло время и...
   - Не беспокойся. Мы не обязаны раскрывать свои источники. Я сам передам ее иснспектору Стивену Смиту.
    "Не слишком ли много "SS" для начала? Саймон Сойер и Steven Smith... – усмехнулся странному совпадению Джерри Стоун. – Впрочем, на полыхающих в огне Балканах были совпадения и похлеще..."
    - Надеюсь, у тебя осталась копия?
    - А как ты думаешь?
    В ответ Том лишь виновато улыбнулся:
    - Наверное, пока не стоит рассказывать о нашем решении боссу.
    "Ты хотел сказать "SS", Томми, но в последний момент передумал выносить сор из избы. – подумал Джерри. – Ладно, будь по-твоему: я отдаю тебе эту запись из-за Дианы, погибшей в аду Манхэттена..."

7
   В дверях Хэлли столкнулся с сияющей Жаннет.
   - Ты как здесь? – воскликнула она.
   "В последнее время мне везет, как висельнику..."
   - Ты же оставила мне записку, и я тут же помчался следом за тобой.
   - Ах, дорогой! Я по тебе безумно скучала.
   - Но мне надо снова возвращаться в Лондон. Тетя все еще больна. Мне удалось вырваться на пару дней, чтобы увидеться с тобой.
   "Похоже, его тетя, как и мой дядюшка Жан, безумно богата. Вот он и вьется вокруг нее", - одобрительно подумала Жаннет.
   - Как твое интервью, кстати?
   - Отлично! И представь себе, я тоже еду в Лондон.
   - Но...
   - К сожалению, нам по пути лишь до вокзала Ватерлоо.
   - Жаль, - с облегчением вздохнул он.
   - Мне тоже.
   - И что ты будешь делать в Лондоне?
   - Я должна буду поработать сиделкой у одного богача. Ну ты знаешь, один из тех, кто полагает, будто за деньги можно все, в том числе, купить еще одну жизнь.
  - Или две? – поддержал ее шутку Хэлли.
  - Или три и даже больше... – рассмеялась Жаннет, но тут же сделалась серьезной и немного задумчивой. – А вообще-то, я не уверена, что могу обо всем рассказывать...
  - Даже мне?
  - Не обижайся, милый!
  - Ну что ты, любовь моя! Я же понимаю, как долго ты ждала этого места. Только меня несколько смущает, что ты будешь работать сиделкой. Пускай даже и у миллионера.
   - Это он будет так думать. На самом деле я еду туда в качестве психолога...
   - Все-все... – замахал руками Хэлли, - мне этого не понять. Главное, ты при деле.
   - Но эта Дженнифер – главный психолог клиники. Ты даже не представляешь, Хэлли, что она за прелесть. Удивительно интеллектуальная женщина. Добрая, милая. Быдь у меня родная сестренка – я хотела бы, чтобы она походила на Дженнифер. Я просто в восторге от нее!   
    "Да, у этой стервы много разных лиц..." – подумал он о Дженнифер, а вслух сказал:
   - Это наверняка солидная клиника.
   - О да! Но представляешь, она рассыпалась передо мною в таких любезностях, словно я не выпускница факультета психологии, а опытный специалист, и за моими плечами престижная парижская клиника.
   - Наверное, и в самом деле будет здорово, если ты станешь тут работать... – неуверенно сказал Хэлли. – Тогда и я переберусь сюда. Давно мечтал пожить в Амстердаме...
   - О Хэлли! Я от тебя без ума! – повисла она у него на шее.
   "Я обязательно уболтаю этого старого маразматика лечь в нашу клинику, чтобы стать полноправным членом этого милого коллектива..." – подумала Жаннет Береговуа.

    Сквозь жалюзи за ними следила Дженнифер Блэйк. Она улыбалась снисходительно и несколько отчужденно. Как это делает королева, приветствуя своих многочисленных подданных...



Глава четырнадцатая

1

Всю предыдущую ночь Джерри просидел над файлами, пытаясь вскрыть пароли. Но результат оказался нулевым. Похоже, Полли знала свое дело.
   А если все оказалось до банальности просто? Не замешан ли в ее убийстве каким-то образом Том Ритсборг? Он узнал о существовании сына и уговорил Хэлли убить бывшую жену? Ерунда, отмел эту версию Джерри, во-первых он не мог так быстро сойтись с Хэлли, чтобы уболтать его... И потом, заказное убийство стоит денег. Больших денег. Откуда они у Тома Ритсборга, средненького репортера "Дейли сенсейшн"? Нет. Эта версия слишком слаба, чтобы иметь право на существование.   
    Из-за сына, прознай он о его существовании, Том вряд ли стал бы убивать женщину, которая могла пригодиться хотя бы и в качестве рабочей лошадки. К тому же то,  о чем ему поведала миссис Мэри, вряд ли характеризует Тома как добропорядочного семьянина, в котором могут внезапно разгореться отцовские чувства настолько, что он готов убить собственную жену, пускай и бывшую, чтобы предъявить свои отцовские права на маленького Питера. Что он с этого будет иметь, кроме лишней обузы? А лишние хлопоты, следуя откровениям Мэри, этот тип не мог терпеть.
 
  Остается еще версия. Его не устраивала роль помощника Полли. Он хотел единолично распорядиться материалами. Тогда почему он рассказал о своей встрече на вокзале Ватерлоо Саймону Сойеру? Не лучше ли было скрыть ото всех эту встречу. Затем завладеть материалами и... И потом у него могли бы спросить, как он раздобыл материалы, касающиеся Амстердама, не выезжая за пределы Лондона? А самое главное, он, репортер Джерри Стоун, ни разу не слышал, чтобы из-за материалов, даже самых сенсационных, репортеры шли бы на такое страшное преступление.
 
  Скорее всего, Том не причастен к убийству. Но киллер по имени Хэлли... Он столь хладнокровно рыскал в сумочке Полли... Если Полли захватила с собой те дискеты и микрокассеты, куда они в таком случае подевались? Джерри засек, вся дорога от дома семейства Сноу до Голланд парка занимает не более четверти часа. С кем она могла встретиться за это время? Кто ее поджидал? Том? Он единственный знал, что именно находится в сумочке бывшей жены. И что же? Он остановил ее, отобрал материалы, и она покорно отправилась на свидание с настоящим убийцей?.. Бред! 
 
   Море выпитого со дня гибели Дианы Адамс виски и беспорядочная жизнь в последний год  давали о себе знать. Ему совершенно не удавалось увязать концы с концами...
    Нет, Тому незачем было брать то, что он мог увидеть уже утром. Причем, безо всякого насилия.   
     "Я правильно поступил, отправив Виктора по следу киллера. Но я поступил совершенно бездарно, не подстраховав парня!"
   Эта мысль не давала ему покоя ни днем, ни ночью. С той самой минуты, как они расстались в Ватерлоо. В глубине души Джерри Стоун приготовился к самому страшному...

2

На запрос инспектора Стивена Смита из Голландии пришел куцый ответ: "Подданная Великобритании медсестра Полли Сноу (в замужестве – Missis Ритсборг)  в последние пять лет не числилась ни в одной из амстердамских клиник..."
  "Странно, - удивился он, решив еще раз встретиться с  Томом  Ритсборгом. - На этот раз ему не отвертеться от моих вопросов..." – с решимостью подумал он.
    Но прежде инспектор полиции решил нанести визит миссис Мэри Сноу. Он позвонил ей. Она наотрез отказалась от встречи, сославшись на ужасное самочувствие.
   - Тогда ответьте хотя бы на один вопрос по телефону, - попросил ее инспектор. – От этого зависит судьба небезызвестного вам человека...
   - Уж не Тома ли? – с сарказмом поинтересовалась она.
   - Вы что-то знаете о...
   - Инспектор, будьте джентльменом. Речь шла о единственном вопросе.
   - Но я вам его еще не задал.
   - Что ж, извольте...
   - В какой клинике работала ваша дочь? И работала ли она вообще в клинике? Я имею в виду Амстердам.
   - Однозначно – да, но в какой именно... Нет, не припоминаю. Не думаю, будто она называла ее. А мне в голову не пришло спросить.
  "И напрасно, - с раздражением подумал инспектор Смит. – Возможно, теперь не пришлось бы оплакивать дочь..."
   
   Том Ритсборг, сославшись на неотложные дела в редакции, пообещал приехать лишь во второй половине дня.
   - Черт бы вас всех побрал! – Стивен Смит в сердцах швырнул телефонную трубку.

3

Почти всю дорогу от Парижа до Лондона Хэлли не сомкнул глаз. Мыслями он был в горах. Тех страшных горах, с которых все и началось в его жизни. Зато безмятежно спала Жаннет. И лишь на подъезде к Лондону сладко, словно ребенок во сне,  причмокивая губами, открыла глаза.
   - Мы уже подъезжаем? Мне снился удивительный сон...
   "Как и всем палачам накануне казни..." - подумал Хэлли, а вслух сказал:
   - У тебя есть час, можешь еще подремать.
   - Я выспалась, и чувствую себя ужасно бодрой. Так хочется поскорее приступить к работе.
    - В каком районе живет этот старикан, к которому ты едешь?
    - Мейфэр... Неподалеку от Риджентс Парк.

    - На Бейкер стрит?
   
    "А он неплохо знает Лондон..." – подумала Жаннет.
    - Нет. Но совсем рядышком. Вот адрес, - протянула она визитку.
    Он мельком взглянул на великолепно исполненную визитку и запомнил адрес, а также имя старика: сэр Кевин Алисон. Отчего-то имя особенно запало в голову. Возможно, оно понравилось ему своим строгим сочетанием.
    - Зачем? – пожал он плечами. – Не думаю, что этот мультимиллионер будет в восторге, если мы станем устраивать любовные игрища вокруг его инвалидной коляски.
   - Ах, дорогой! Я буду безумно по тебе скучать, – прижалась к нему Жаннет.
   - От тебя зависит, насколько наша разлука затянется, - погладил он подругу по шелковистым волосам.   
    "Может, плюнуть на все? Раскрыть ей карты и притаиться в какой-нибудь безопасной дыре. Но эта стерва Дженнифер и ее хозяева скорее придушат его и Жаннет, чем позволят отойти от дел..."

4

Прежде Дженнифер не задумывалась, куда утекает львиная доля денег из хорошо отлаженного бизнеса. Но потом ее неожиданно вызвали в Марсель и предложили отправиться в длительную командировку в далекие горы.
   Так она оказалась в лагере боевиков, где ее давно уже поджидали. Затем было нечто, напоминающее полевой госпиталь. И работа по зомбированию уже отобранных без ее ведома парней. Эту работу доверили проводить ей и еще нескольким психологам. Во всем чувствовалась нервозная торопливость, словно невидимые хозяева решили вдруг разом взорвать весь Мир.
   "С помощью этих наивных парней?" – подумала еще тогда с иронией Дженнифер. Но вскоре ее сомнения рассеялись, как утренний туман. Им предстояло работать с уже отлично подготовленным сырьем. Юноши уже готовы были умереть за только им одним понятные идеи. Их следовало лишь запрограммировать, как неких бездушных роботов.
   Почти все коллеги Дженнифер свободно говорили по-английски. Но были и такие, кто предпочитал изъясняться по-арабски.   
   Да, они готовили "зомби"...
   Это ей на многое открыло глаза. И Дженнифер впервые засомневалась: не совершила ли она трагическую ошибку, обратившись в свое время за помощью к типам из Марселя.
     "Что меня по всем меркам европейскую женщину связывает с этими ублюдками?" - Этот вопрос она обязана была задать себе раньше. Теперь было поздно. Назад ходу нет! Ей не хотелось навсегда остаться в том ущелье в качестве безымянного трупа. Она увязла, как пчелка в чужом и враждебном улье...
     Потом случился этот страшный взрыв на Манхэттене. К тому времени она снова работала в амстердамской клинике. И с ней впервые, сколько себя помнит, случилась жуткая истерика. Такого с ней не было даже в ту ночь, когда она поняла, что убила собственную мать.
   Нет, ее вовсе не мучили угрызения совести. Ее парализовал животный, всепоглощающий страх, от которого не было спасения нигде.
   И тогда ее пронзила мысль:
   "Это начало конца! Моего конца..."
   Наверное, с того Черного сентября и пошло все наперекосяк...

5

"Черт бы побрал этого Джо! Куда он подевал газету?"
Даже сейчас, спустя десятилетия, сэр Кевин Элисон все еще не отказывал себе в удовольствии полистать старую сплетницу "Дэйли сенсэйшн". Когда-то ни одного номера не обходилось без скандала, который потом долго смаковали лондонские обыватели. И главной темой, особенно в шестидесятых, была "золотая молодежь", к которой, естественно, принадлежал и он. Наверное, из этой "Дэйли сенсэйшн" его строгий папаша и узнал о похождениях своего непутевого отпрыска...
   Он протянул руку за еженедельником, который привычно лежал на небольшом столике веранды...
   "Так и есть! – подумал он, скользнув близорукими глазами по первой странице. – Опять маньяк, кровь и жертва. Кто на этот раз? Кстати, где мои очки?"
    Сэр Кэвин Элисон пошарил по столику и вспомнил, что они покоятся у него на груди, на тонкой золотой цепочке.
    "Совсем стал как в малое дитя..."
    Он долго вглядывался в страшные фотоснимки, и ему казалось, что его сердце остановилось. 
    "Господи! За что?" – шевелил он посиневшими от горя и старости губами.

6
Виктор молчал уже несколько дней. Джерри, терзаясь мрачными предчувствиями, не находил себе места. А тут еще, как назло, шифры к файлам оказались крепкими орешками. Он был просто не в состоянии расколоть их. Репортер Стоун находился в настолько подавленном состоянии, что даже пару раз подходил к бару, где стояла початая бутылка виски. Но в самый решающий момент одергивал руку, словно от змеиного жала, укоряя себя в слабости.
   Если Виктор попал в их лапы, ему сейчас куда труднее. И надо подумать, как с ним связаться. Наверняка какая-то связь должна быть с ним у Джимми. Тайная связь. В конце концов толстяк давно знаком с Виктором.
    Он лихорадочно набрал номер телефона приятеля.
    - Алло, Джимми.
    - Если тебя интересуют новости о Викторе, то поверь, я тоже жажду получить от него хотя бы коротенькую весточку. 
    - Тебе не кажется странным, что он, будто в воду канул?
    - Да, но...
    - Вот я и подумал, может вы еще раньше договорились как-нибудь поддерживать связь. Если вдруг произойдет что-то непредвиденное...
   - Связь обычная - телефон или электронная почта. Но от него ничего нет.
   - Ты хорошо проверил эту чертову электронную почту?
   - Лучше некуда, Джерри. Мне понятны твои тревоги, поверь. И мне не по себе. Все это может дурно пахнуть...
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты и без меня знаешь. Вначале убийство Полли, потом это внезапное исчезновение Виктора. Круг посвященных в это дело постоянно ширится... – в голосе приятеля Джерри Стоуну послышалось нечто похожее на страх.
   - Ты главное не каркай, Джимми. Может, еще все обойдется. Жаль, что я не передал в полицию видео... Я послушал тебя и, кажется, ошибся.
   - Я тоже не ангел, Джерри. И, возможно, тот мой совет был продиктован моей неприязнью ко всем на свете легавым. Теперь все равно поздно что-то переиначивать. Сам понимаешь, столько воды утекло в старушке Темзе. Тебя просто возьмут за холку и привлекут, чего доброго, за умышленное сокрытие улик. У тебя был живой портрет убийцы, и ты его заныкал. Не думаю, чтобы полиция пришла в восторг от...
   - Ты козел, Джимми. Какой ты все-таки жирный и ужасно вонючий козел. Ты с самого начала знал, что рано или поздно, я пожалею о том, что не передал отснятый материал, куда следует...
   - Ах, Джерри, не начинай все сначала. Лучше осуши стаканчик-другой виски.
   - Я бы налил в твое ненасытное горло ишачьей мочи! – сказал в сердцах Джерри.
   - Ты с детства был хамом, - равнодушно зевнул Джимми, а про себя устало подумал:
   "Мне бы догадаться с самого начала, что почем. Еще тогда, когда однажды пожаловала сюда эта любительница юношей Дженнифер..."

7

Только бы заманить его в клинику, думала Дженнифер о сэре Кевине, уж здесь я сумею выпотрошить этот бездонный мешок, доверху набитый крупными ассигнациями. И эти грязные подонки из Марселя во главе с Салманом тут совершенно не при чем. Она все приберет к своим рукам. Дворцы и замки, яхты и танкеры, акции и многое другое, чем располагает сэр Кевин Алисон. Эти же марсельские ублюдки не получат ни цента! Все по праву будет принадлежать ей, Дженнифер.
Она столько рисковала, не жалея сил и здоровья, по первому же приказанию летела в это чертово ущелье, что затерялось в тех кровавых горах. Жила там среди грязных вонючих бородачей, которые могли изнасиловать ее в любую секунду. Она не для того придумала этот бизнес, чтобы довольствоваться крохами с их дырявого дастархана...
    Дженнифер панически боялась их и одновременно люто ненавидела. Каждого в отдельности и всех скопом. Салман напоминал ей Дьявола во плоти, у которого она пошла на поводу, не задумываясь продав душу и тело. Нет, тело она прибережет для других. Когда она завладеет полутора миллиардами этого сэра Кэвина, эти подонки ей станут не страшны. Она сумеет от них отгородиться непроникаемой стеной. Ее будет защищать армия бравых парней в камуфляжной форме, запрограммированные на уничтожение каждого, кто посмеет глянуть в ее, Дженнифер, сторону. Они не дадут свою королеву в обиду.
    О, она приумножит состояние Кевина. Она знает, как это сделать. Лучшие врачи станут работать на нее и днем и ночью, как она сейчас работает на этих недоумков...

8

Джонни дал зарок шляться по паркам. Но закончились деньги, с таким трудом выклянченные у Розалии, а у дружка Билла - выпивка. Ему жутко хотелось выпить, и ноги сами вывели его сначала на Севен-систерс, а затем привели в Финсбери-парк. Здесь был отличный паб, насколько помнил Джонни, и в иные времена ему удавалось хорошенько набраться на дармовщинку...
     Парк только что проснулся, и Джони легко семенил, прорезая своим тщедушным телом клубящийся туман. Он взирал на редких прохожих с надеждой, словно неугомонный ангел, свято верящий, будто погрязшее в дерьме человечество еще можно спасти...
    Остановив слегка покачивающегося долговязого парня, он без обиняков выпалил:
    - Отличная погодка, не так ли?
    Джонни знал, как разговаривать с завсегдатаями этого парка.
    - Да, - икнул тот.
    - Спешишь на работу?
    Тот лишь развел руками. И Джонни понял этот красноречивый жест и немного расстроился. Что взять с безработного...
    Но что-то насторожило во взгляде прохожего.
    "Ах да, тут ошиваются и такие..."
    - Я давно здесь и немного замерз.
    "Он хочет, чтобы я его согрел. Но сколько помнится, я никогда не занимался такими вещами..."   
     Джонни заметил в руках долговязого десятифунтовую ассигнацию и решил пойти на компромисс со своими принципами. 
    "Где Розалия и где я... – подумал он. – Она никогда не узнает об этом..."
    - Есть укромное местечко? – небрежно бросил Джонни, как будто только за тем и явился в утренний парк, чтобы на скорую руку перепихнуться с голубым.
    Тот кивнул на отдаленные заросли, где обычно тусовались местные почитатели однополой любви. Но теперь там наверняка никого не было.
     Внутри буквально полыхал огонь, требующий пинты пива, и Джонни торопливо засеменил вслед новому знакомому.
    "Интересно, как это бывает? – подумал он. – И потом, я не уверен, что смогу что-то... По крайней мере с Розалией у меня этого не было года два..."
     Они углубились в заросли и парень стал расстегивать джинсы. Джонни торопливо последовал его примеру. Ему хотелось поскорее закончить с этим постыдным занятием и расстаться с этим типом.
   - Ого! У тебя приличная игрушка, приятель.
   - Повернись и немного пригнись! – скомандовал тот.
   - Я рискую здоровьем, - решил поторговаться Джонни.
   "Он что же и в самом деле собирается меня трахнуть?" - переполошился Джонни, и судорожно глотнул воздух.
    - Я дам тебе двадцатку. Это хорошая плата за пару минут неудобства.
    "Черт подери! На эти деньги я могу неплохо повеселиться..."
    - Конечно... – неуверенно сказал Джонни и с покорностью шлюхи из дешевого борделя повиновался.
    "Сдается, я уже видел этого парня. Но где?"
     - Сейчас тебе будет ужасно приятно, и завтра ты опять придешь сюда, - услышал он воркующий шепот, который подействовал на него успокаивающе. – Ты ведь это проделываешь впервые, не так ли?
     "Да..." - хотел было сказать Джонни, но вместо ответа из перерезанного горла бедняги хлынула кровь... 



Глава пятнадцатая

1

"Черт бы его побрал! – ругнулся инспектор Смит в адрес Тома Ритсборга. - Времени и без того в обрез, а он нагло увиливает от встречи..."
   Дело пробуксовывало на месте. Первое его крупное дело! И он не намерен потакать всяким там дешевым репортеришкам, возомнившим о себе бог весть что.
  Если убийца из района Кенсингтон, где проживают в большинстве своем иностранцы, то там он, как рыба в воде. Отыскать его среди разношерстной публики все равно, что достать иголку из стога сена.
В том, что убийца не является по меньшей мере коренным британцем, в этом инспектор Смит почти не сомневался. Это было явно не классическое английское убийство, и вообще не европейские. Так чаще всего убивают в азиатских странах. Случается, точно так же расправляются и с военнопленными или заложниками в горячих точках планеты. Хладнокровно перерезают горло жертве, словно молодому барашку.
   Зрелище и в самом деле не для слабонервных...
   Но почему именно благополучный Голланд-парк стал местом столь жестокого по исполнению преступления, а не, скажем, какой-нибудь задрипанный криминальный район типа Стоквел, Брикстон, или Hackney?
   "А ведь и я обожал этот парк в детстве и юности. Со сколькими девчонками целовался в тени старых дубов..."
   Он и свою Джулию встретил именно там, в Ise House. Она так ловко кружилась на льду! Нет, они вместе ужасно здорово кружились на коньках. Тогда Джулия училась в Королевском колледже.
   У них так было много общего. Удивительно, но поначалу даже мечты были схожими. Хотели стать психологами. В последний момент он изменил своей мечте, решив стать детективом. Она осталась верна мечте. Они были полны планов сделать себе отличную карьеру. Но родилась их маленькая Кэтти, и Джули увлеклась воспитанием дочери.
   Голланд-парк... Не слишком ли много совпадений? Она приехала из Голландии, чтобы найти свою смерть в Голланд-парке. Мистика?!
    Все может оказаться до банальности просто. И, наверное, незачем накручивать! Но возможно... Этот тип, подумал он о Томе Ритсборге, что-то скрывает? Следует подробнее расспросить о нем эту Мэри Сноу. Кто еще может охарактеризовать более точно человека, как ни его собственная теща? Пускай и бывшая.
   Не исключено, что ее откровения могут оказаться субъективными.
   - Я еще не приступил по-настоящему к этому делу, а уже по уши в дерьме - заключил вслух инспектор Смит.
   Пока же он знает определенно лишь одно – убийца был левша. Это показали эксперты.
   Спустя час он подъезжал к Пикадилли стрит, вблизи которой находилась редакция "Дэйли Сенсэйшнл".

2

- Как вел себя парень?
  - Потрепыхался малость и успокоился...
  - Ты его допросил?
  - С пристрастием!
  - Кто пустил по следу этого недоноска?
  - Репортер. Он ничего о нем толком не знает. Даже имени. Шапочное знакомство...
  - Как он вышел на репортера?
  - С подачи Джимми Оуэна.
  - Ты ничего не перепутал?
  - Позволю заметить госпоже, что я никогда ничего не путаю, - с достоинством сказал привратник.
  - Извини, Ибрагим. Но если так, то получается...
  - Джимми ведет двойную игру?
  - Я этого не могу утверждать, - неуверенно сказала Дженнифер. - Мы ему хорошо платим. Очень хорошо!
  - Это похоже на педрилу Джимми, - презрительно сказал привратник.
  - Он тебе всегда не нравился. Возможно, в самый последний момент что-то стряслось в Лондоне? Он же выполнил самую последнюю мою просьбу, стоило его попросить об этом, - она ткнула пальцем в снимки Полли Сноу.
  - Кстати, наш пленник признался, что эти снимки, сделаны именно им по поручению Джимми, - он выбрал из кучи пару снимков с изображением Тома Ритсборга и его бывшей жены Полли Сноу, о чем-то оживленно беседующих.
  - Всё верно. И какова была реакция, когда он узнал, что случилось с этой медсестрой?
  - Я сунул ему под нос "Дэйли сенсейшн" со снимками ликвидированной Полли Сноу, и вот эти фотографии. Бедняга чуть было не наложил в штаны.
  - Если он увязался за Халилом с легкой подачи Джимми, это полбеды. Но если в этой истории замешан кто-то другой, о ком мы не знаем...
  - Тогда одно из двух: или Халил засветился во время ее ликвидации, или он кому-то еще известен как киллер, и это означает, что...
   "В последнее время  с Халилом происходят странные вещи, - тревожно подумала она. – Как будто некто пытается вмешаться в игру? Мою игру! Сбой? Или кому-то удалось проникнуть в секрет кодировки?"
   - О нем знала только я и те, из Марселя. Утечка исключена.
   "И еще кое о чем догадывался я, - усмехнулся про себя собеседник, - но ты мне не доверяешь полностью, поэтому о Полли сообщила лишь в день ее исчезновения. Меня же заставила пасти Jong van Gelderen'a..."
  - Я подробно расспросил Виктора о Джимми. Когда и при каких обстоятельствах познакомились и все такое...
  - И как он отзывается о нем?
  - Он сказал, что если бы не нужда, он никогда не связался бы с этим толстым ублюдком, который удавится за пенни.
   - Думаешь, Джимми накопал кое-что и решил продать нас с потрохами этой скандальной "Дэйли Сенсэйшн"? - Дженнифер поморщилась.
   По правде говоря, и ей в последнее время не нравился Джимми, но он был довольно надежным и многократно проверенным источником. Если их накроют, он тоже предстанет перед судом наряду со всеми, кто причастен к их бизнесу...
  "Ты давно уже превратила эту чертову клинику в некое подобие фабрики смерти, - подумал привратник. – И панически боишься, что об этом пронюхают..."
  - Ибрагим, не спускай с Виктора глаз!
  - Что вас смущает, Дженнифер? Насколько я знаю, Джимми Оуэн в свое время рекомендовал нам Виктора в качестве переводчика и референта, владеющего полдюжиной языков.
  - Это так... – задумчиво сказала она. – но ты забыл при каких обстоятельствах он попал к нам. Собирайся в дорогу. Возможно, тебе придется срочно выехать.
  - Хорошо, - сказал он, подумав про себя:
  "Интересно, как марсельский ублюдок Салман, возомнивший себя чуть ли не мессией их кликушеского движения, прореагировал на прокол с этой несчастной медсестрой? Если бы знать, что эта бедняжка затеяла..."

3

Инспектор Смит нашел Тома сидящим за дисплеем компьютера. Он с раздражением что-то убирал, выделяя текст черным. Переставлял абзацы. Дописывал, быстро стуча по клавишам. И снова убирал...
   "Похоже, репортер из него и впрямь никудышный. В сорок лет оставаться мальчиком на побегушках, - подумал Стивен Смит, но тут же одернул себя. – Неизвестно еще, как пойдут мои дела. Выйдет ли из меня настоящий детектив, которого станут ставить в пример в New Scotland Yard..."
  - Я действительно ужасно занят, - сказал Том, оборачиваясь.
  - Какое совпадение! Я тоже здесь не из праздного любопытства, - взял быка за рога инспектор Смит.
   - Ну разве что пару вопросов... 
   - Сколько потребуется! С вашего позволения, - бесцеремонно прервал его Стивен.
   "Странные методы у сопляка инспектора", - подумал Том Ритсборг.
   "Я выжму из этого скользкого репортеришки все. До последней капли! Припру его к стене, и он выложит мне, что знает и даже более того..."
   - Итак, Полли Сноу никогда не работала в Амстердаме.
   - То есть? – растерялся Том.
   - Пришел официальный ответ на мой запрос, который я сделал по вашему совету, - не скрывая сарказма, сказал он.
    - Вы хотите сказать, она лгала мне и матери?
    - Я сказал только то, что вы слышали. Теперь ваш черед объяснить - с чего вы взяли, будто она работала в одной из амстердамских клиник?
   - Возможно, это подпольная клиника, которая практикует... избавление  людей от нечеловеческих мук, путем... добровольного ухода из жизни, используя закон об эвтаназии в корыстных целях. Надеюсь, вы понимаете о чем я?
   "Как должно быть уродливы его репортажи и жалкие статейки, если даже к сорока годам ему с таким трудом удается сляпать пару-тройку относительно нормальных фраз. И такие людишки пичкают доверчивого обывателя всякими там сенсационными страшилками, пытаясь навязать свое мнение..."
    Пытаясь скрыть свою неприязнь к репортеру Ритсборгу, инспектор Смит тем не менее не смог сдержать ухмылки:
    - Это сгодится для "газетной утки". Следствию нужны неопровержимые улики. И для начала неплохо бы встретиться хотя бы с одним или двумя ее коллегами, с которыми она проработала бок о бок в этом "Замке грез". 
   - Вам не откажешь в логике, - растерянно сказал Том, - но... Чем же я могу помочь? Мы с ней пять лет в разводе.
   - Но именно к вам она обратилась за помощью...
   - Но я действительно не знаю, что приключилось в той чертовой клинике. И где вообще она? И существует ли в природе? Все, что знал, уже рассказал. Да, она раскопала нечто, связанное с якобы добровольным уходом из жизни бедолаг, которые не в состоянии далее терпеть мучительные боли. В Голландии, а также в Бельгии, насколько мне известно, официально приняты законы об эвтаназии. Я сказал об этом Полли. И еще настоятельно рекомендовал ей хорошенько подумать, прежде чем соваться с этой темой в "Дэйли сенсэйшн". В таких вещах особенно необходимы неопровержимые доказательства.
   - Да, тема весьма скользкая и было бы непросто доказать, что законами об эвтаназии кто-то манипулирует или попросту злоупотреблет, вымогая таким способом деньги, - согласился Стивен Смит.
   - Именно так, инспектор. Но тем не менее, я согласился ей помочь.
   - Когда именно вы дали согласие? Сразу, после встречи на вокзале Ватерлоо? Или позже? Кстати,  она показала вам эти материалы? Именно тогда она и рассказала вам, что в клинике "Замок грез" закон об эвтаназии используют чуть ли не как "лицензию на убийство"? Каков был ваш окончательный ответ? И к какому решению пришла Полли? – Инспектор буквально сыпал вопросами, не давая опомниться растерявшемуся собеседнику.
   - Мистер Смит, не ловите меня на слове, прошу вас! Мы с ней не встречались ни в тот вечер, ни позже. Лишь та короткая беседа на выходе из Ватерлоо. И это всё. Клянусь вам!
  "У тебя еще будет возможность поклясться в суде", - подумал инспектор полиции и не очень вежливо распрощался с репортером Ритсборгом. Он питал к нему стойкое отвращение, с первой же встречи.
   "Пожалуй, я повременю с передачей ему ролика, который получил от Джерри Стоуна, – подумал Том Ритсборг. – Очень уж явно он копает под меня. И как бы появление на свет этих видеоматериалов он не истолковал по-своему. Попробуй потом отмойся..."

4

  "Неужели Джимми и вправду повел двойную игру? Или ему кто-то прищучил хвост..." – напряженно думала Дженнифер. В любом случае надо бы все хорошенько проинспектировать на месте. Как ни хотелось ей отпускать от себя привратника, но ему придется срочно отправиться в Лондон. Нажав на невидимую под столом кнопку, Дженнифер бросила в пустоту своего кабинета одно лишь слово:
  - Войди!
  Привратник тут же вырос на пороге, словно все это время стоял под дверьми.
  - Я верю Джимми, - повторила она, будто сама себя пыталась убедить в этом.
  - Воля ваша, - пожал он плечами. – Но я бы прощупал его на вшивость. Люди частенько имеют двойное лицо, одно из которых удачно маскируют.
  - Пока у меня не будет вот здесь, - постучала она побелевшими костяшками пальцев по поверхности стола, - ворох неопровержимых доказательств против него, я не могу отказаться от столь ценного агента.
   "С каких это пор ты стала столь щепетильна?", - подумал он, а вслух сказал: 
  - Вспомните Джеймса Ледгера...
  При упоминании имени бывшего привратника, лицо Дженнифер исказила гримаса отвращения.
   
  ...Джеймсу Ледгеру поначалу она доверяла даже больше, чем Ибрагиму, поскольку на него, как ей казалось, у неё было собрано отличное досье. И только потом Дженнифер узнала, что это "досье" ловкач состряпал сам и подсунул ей. Задолго до того, как пристроиться в клинику. На деле он оказался самым банальным шпиком из конкурирующей фирмы в Брюсселе. Дельцы решили словчить,  скопировав ее методы работы.
    "...ad astra per aspera".
   Трудная дорога через тернии к звездам конкурентов не устраивала. Они хотели получить все – разом и без проблем. Заодно решили прибрать к рукам и клинику Дженнифер. Для начала накопав на нее и медперсонал, а главное, на этого тупицу - фиктивного хозяина "Замка грез" Jong van Gelderenа, как можно больше компромата. Их планам мог бы позавидовать сам Наполеон. И они могли бы осуществиться, если бы не случайность... 

  - Хорошо. Лишний раз проверить не помешает, - неохотно согласилась Дженнифер, имея в виду Джимми Оуэна. 
  - Означает ли это, госпожа, что мне предстоит немедленно отправиться в Лондон? Или можно отложить поездку до завтра?
- Надеюсь, ты уже собрался?
  - Разумеется. Кстати, не лучше ли поручить это дело Халилу?
  - Ни в коем разе! – улыбнулась чему-то своему Дженнифер.
  "Понятно, - подумал он, - мадам заодно желает проверить на вшивость также и Халила. Этот киллер вряд ли поведет двойную игру. На нем слишком много крови. Но чем черт не шутит! Что ж, поездка в Лондон совпадает и с моими планами..."
    - Кто присмотрит за Виктором на время моей командировки?   
    - Я, - сказала Дженнифер и тут же повторила: - За этим типом присмотрю лично я! - В ее глазах загорелся недобрый огонёк, цену которому очень хорошо знали многие из штатных сотрудников клиники.

5

Ему снились руки Полли...
Они дарили ему успокоение и надежду. Прикасаться к ее рукам Кевину Эдисону было на удивление приятно. У Полли были тонкие изящные кисти с длинными прохладными пальцами, но в них была заключена надежная сила, способная удержать его на краю пропасти и не дать ему свалиться в пучину отчаяния. От одного их прикосновения он сразу же начинал чувствовать себя увереннее. От ее пальцев исходила теплота, от них веяло домашним уютом и безопасностью. Голос у нее был мягкий, негромкий, баюкающий.
    И в этих руках, и во всем ее милом теле текла его, Кевина, кровь...
    Он с трудом приоткрыл тяжелые веки и горько прошептал:
    - Господи! За что?
    С гибелью Полли  боль и отчаяние снова вернулись к нему...

6

Дженнифер обратилась к нему по-арабски:
   - Ты подсадная утка. Мои люди раскусили тебя.
   Виктор пожал плечами, делая вид, что не понимает.
   - Тебя ждет смерть... – продолжала Дженнифер, разделяя каждый слог.
   - Простите, мисс... Вы говорите со мной?
   - Только не притворяйтесь, будто не понимаете по-арабски? – перешла она на английский. – Мне отчего-то показалось, будто вы прекрасно владеете этим языком.
   -  Из-за того, что какое-то время жил на Ближнем Востоке?
   - В Израиле! – уточнила она. - Но еще раньше был Кавказ.
   - Насколько мне известно, в тех краях не говорят по-арабски, не считая наемников. Но и они уже научились болтать по-русски – так долго длится та война.
   - Я редко ошибаюсь.
   - На этот раз, похоже, произошла ошибка. Сожалею, мисс...
   - Просто Дженнифер, - недобро усмехнулась она. Виктору показалось, будто в его тело впился целый рой свирепых ос. Сделалось неуютно и тоскливо, как тогда, в горах, когда он очнулся в глубокой яме и с ужасом понял, что находится в плену...
   - Хорошо, Дженнифер. У вас красивое имя. Вы англичанка?
   - А вы?
   - Русский.
   - Прекрасно говорящий по-арабски...   
   - Сожалею, но вас кто-то дезинформировал.
   - Мы располагаем точными данными о том, что вы служили в горах переводчиком.
   "В горах... – лихорадочно соображал Виктор. – Так обычно говорят те, кто там побывал. Причем, далеко не в качестве туриста..."
   - Не совсем так. Я был всего лишь солдатом...
   - Где ваша жена?
   - Не имею представления. Мы разошлись еще в Тель-Авиве. Я уехал в Европу, она осталась на своей исторической родине.
  - Вы русский?
  - Это нетрудно проверить, - провел рукой он по молнии брюк.
  - Не стройте из себя супермена.
  - Мне и в голову такое не могло прийти. Наверное, по этой причине нам и пришлось расстаться с женой.
   - Тем не менее она отдала за вас выкуп двадцать тысяч долларов. Американских, - уточнила Дженнифер.
   - Тогда я был полон сил и мог сгодиться. Наверное, она делала на меня какую-то ставку. Я ведь владею шестью европейскими языками.
   - Мы хорошо платим полезным нам людям.
   - Об этом говорил Джимми...
   - Посмотрим, что из вас выйдет. Но не скрою мне не понравилось, при каких обстоятельства вы попали к нам.
   - Я тоже не в восторге от всего, что случилось. Позарез нужны были деньги.
   - Возможно, мы возьмем вас в штат, но лишь после кое-каких уточнений...   
   - Я постараюсь быть полезным клинике.
   - Прежде всего, постарайтесь быть полезным мне. И ни шагу в сторону!
   - Хорошо.
   - Вас не интересует, чем занимается клиника?
   - Думаю, как и все клиники в мире – лечением больных.
   - Избавлением от хронических страданий, - уточнила Дженнифер. – Полное избавление! Вам это интересно?
   "Она столь откровенно говорит об этом, будто уверена, что мне уже никогда отсюда не выбраться..." – подумал он, а вслух сказал.
   - Пока для меня это неактуально. До сегодняшнего дня я страдал лишь от хронического безденежья.
   - Понятно, - впервые за всё время разговора улыбнулась Дженнифер.
   "Однако эта дамочка довольно хорошо знакома с моей биографией, - изо всех сил пытался скрыть удивление Виктор. – Кто-то ее прекрасно проинформировал. И этот некто очень заинтересован в его пребывании здесь. Джимми Оуэн? Он больше других знал обо мне. И намекал не раз, что, возможно, поможет устроиться переводчиком в одной из европейских столиц".
   - У вас не будет недостатка в деньгах, - прервала поток его мыслей Дженнифер. - Но у нас ненормированный рабочий день. Поэтому вам придется не только работать, но и жить в "Замке грез".
   "На замок этот большой аляповатый дом вряд ли тянет, но если в сочетании с грезами, то... Лучше не придумать..."
  - У меня все равно нет дома.
  - Теперь он у вас есть. До тех пор пока не вздумаете играть в частного детектива или репортера...
  "Опять плен? – подумал Виктор. – С той лишь разницей, что теперь двадцатью тысячами баксов вряд ли удастся откупиться. На кон, похоже, поставлена жизнь..."

Глава шестнадцатая

1

Розалия собралась в ближайший супермаркет, чтобы хоть что-то купить на обед. 
    "Этот ублюдок Джонни припрется и потребует еду..."   
    Она уже вышла за порог квартиры, когда зазвонил телефон. Нехотя вернулась и в сердцах выкрикнула:    
    - Алло!    
    - Вас беспокоят из криминального отдела New Scotland Yard'a. Инспектор Смит.
    - Что на этот раз? - Не очень любезно прошипела Розалия. - Я не нанималась рыскать по всему Лондону в поисках этого пьянчужки. Вам надо, вы и занимайтесь этим. И нечего названивать по нескольку раз в день, начиная с пяти утра...    
     - Простите, миссис Розалия! Вы наверняка что-то напутали. Я не звонил вам.
     - Тогда кто же был тот тип? Разбудил меня спозаранок и выпытывал про Джонни, - насторожилась Розалия. – Кстати, он представился вашим именем.
     - А разве ваш муж не дома?
     - Послушайте, я не знаю, кто вы. Но разговаривать по телефону с его собутыльниками мне не пристало...
     - Но...  Я действительно инспектор полиции Стивен Смит. Вы можете в этом легко убедиться.
     - Ладно. Мне нечего добавить к тому, что я уже сказала с утра пораньше тому типу, который назвался вашим именем.
     - Очень прошу вас, миссис Розалия, повторите мне все то, что вы сказали ему. Это гораздо важнее, чем может показаться...   
    Даже не видя собеседника, Розалия услышала в его голосе тревожные нотки и забеспокоилась.
    - Конечно, - вздохнула она, - я повторю вам весь наш разговор. Слово в слово...   
    
Едва выслушав Розалию, инспектор Смит связался с ближайшим от Финсбери-парка отделением полиции...

2

Халилу все чаще вспоминался Кавказ, как будто загубленные им в тех далеких горах безвинные души не давали ему покоя, напоминая о том, что они отомщены.
    Но кто, черт подери, посмеет отомстить ему, опытному бойцу? Он и тогда, в горах, ничуть не боялся собранного там со всего света сброда. И теперь тоже. Но почему именно там пытался найти спасение в кокаине? И снова воспоминания, разрушив хрупкую пленку толщиной в несколько лет, уносят его в горы...

   ... Халил проснулся окончательно. Насекомые, уставшие терзать его тело, под утро угомонились. Ему даже удалось немного поспать, несмотря на искусанное ноющее тело. Впрочем, он уже стал привыкать и к вшам...
    Сбросив с себя стеганое одеяло, реквизированное у местного населения, он осторожно, чтобы не разбудить соседа, выбрался из укрытия. Он терпеть не мог спать с этим неуправляемым придурком Ахметом, от которого никогда не знаешь, что ожидать. Кажется, он даже во сне воюет...
   Все еще спали. Кто под машиной, закутавшись с головы до ног. Кто - у потухшего костра. Смельчаки-фаталисты нашли приют в мазанке, сляпанной на склоне горы из материалов, добытых боевиками в поте лица на ближайшей чеченской фазенде.
     Он взглянул на небо. Поднималось жаркое весеннее горное солнце. До этого неделю стоял омерзительный туман, не дававший возможности раздеться донага и безжалостно расправиться с проклятыми вшами.
    Настроение было приподнятым еще и потому, что подходил к концу срок командировки. Скоро он уедет в Париж, к Жаннет, милой студентке-первокурснице с факультета психологии. Он так и не успел как следует насладиться этой девчонкой...
   Халил не спеша прошелся по лагерю. Привычно умылся из лужи и еще раз полюбовался удивительной красотой здешних мест.
    За две недели он облазил все доступные окрестности, соблюдая, естественно, элементарную осторожность - попадание в плен не входило в его планы. С такими, как он, федералы скоры на расправу. И пристрелят раньше, чем подоспеет кто-нибудь из ФСБ. Но и те после допроса не слишком-то обременяют себя разными там разбирательствами. Наемники они и в Африке наемники. О чем с ними говорить? Все и без того ясно!
  От мыслей его оторвал Ахмет:
  - Ну что, не пойти ли нам размагнититься? – ощерил он подпорченные коррозией зубы.
  "У этих местных жителей у всех, как на подбор, ужасные зубы, - с отвращением подумал Хэлли. – Едва ли не с пеленок зубной щетке они предпочитают автомат. Вояки чертовы! От них уже у всех головная боль..."
  - Эти забавы не для меня...
  - Конечно, где-нибудь в Бейруте тебя ждет богатая невеста, а у нас этот бардак навсегда.
   Халил пожал плечами, а про себя подумал:
   "Каждый выбирает ту жизнь, к которой стремится..."
   Ему не нравился Ахмет и такие, как он. И вообще, ему было противно проделывать эти мерзкие штучки с пленными солдатами, а потом лишать бедолаг жизни.
   - Все равно за них не дадут ломаного гроша, – не отставал Ахмет. - Позабавимся и пустим в расход.
    Он попытался свести свой отказ на шутку:
    - Боюсь привыкнуть.   
    Ему не хотелось идти на откровенную ссору с этим отморозком.
    - Неволить не стану. Но с тем солдатом у тебя тогда классно получилось. Кстати, почему они кончают в тот момент, когда им перерезаешь горло?
   - Как-то не обращал внимания на такие подробности...
   - Уж не хочешь ли ты сказать, будто мне нравится любоваться их необрезанными членами? – сверкнул он глазами. И Халил почувствовал, что если сейчас не согласится пойти с ним хотя бы за компанию, скандала не избежать.
   "На этой сучьей войне у всех нервы на пределе, и достаточно малой искры..."
   - Идем. Но сегодня мне не хотелось бы в этом участвовать. Нет настроения.
   - А кто тебя заставляет? Поработаешь с видеокамерой. Я просто тащусь, когда потом смотрю на это как бы со стороны...
    "Его место давно в психушке. И для всех нас  там место..."
    - У меня жуткий стояк! Сейчас я их стану трахать по очереди. И за тебя тоже, - хохотал Ахмет. Трахать и рэзать! – зашелся он в хохоте. - А ты снимай. Только делай планы покрупнее. Жаль, нет второй камеры...
    "Похоже, он уже укололся", - подумал Халил. 
    В другое время он сделал бы попытку остановить этого вконец опустившегося парня. Но с некоторых пор Халил стал более покладистым, стараясь избегать конфликтов. В этой заварушке можно всякое ожидать - и руку помощи, и пулю в спину.
   На войне как на войне...

3

Холодный, неуютный дождь Амстердама в последнее время все больше раздражал Дженнифер. Ее тянуло в родную Касабланку или, на худой конец, в Марсель, где плещется такое теплое и родное море. Где много горячих южных парней, готовых отлюбить на полную катушку.
 Мыслями она снова и снова возвращалась в родную Касабланку. Экран памяти высвечивал фрагменты их редких, но безумно сладких встреч с Морисом...

    К тому времени она заканчивала университет. Приехав на каникулы, пригласила его в свою лачугу. Через пару минут они уже плескались в душе.
   С его мощного, полувозбужденного жезла стекала вода. Она подставила лицо под эту струю и закрыла в блаженстве глаза. Морис играл ее мокрыми волосами, наматывая их, словно на бигуди, на свои крупные и сильные пальцы. А ей виделся тот подросток Морис из детства, впервые в жизни робко касающийся ее обнаженного тела.
    Возбуждение пришло к нему почти мгновенно и оказалось столь велико, что он тут же потерял голову. Он хватал ее за скользкие от шампуня плечи, пытаясь поставить на ноги. Дженнифер прекрасно понимала, что за этим последует. Слишком хорошо она знала цену столь скороспелой любви. Пара минут от силы, а затем – горький осадок неудовлетворенности на донышке опустошенной души. Только этих матросских глупостей ей сейчас не хватало!
     И тогда она решила ввести этого дремучего парня в мир французской любви. Ведь она была девушкой из Марселя. И касабланец Морис с благоговением относился к "француженке", внимая каждому ее слову.
   Он замер, не веря в происходящее. Она же, овладев крупной от возбуждения головкой, принялась осыпать ее ласками... 
    - Ты можешь взять его целиком? – прохрипел он. 
    -  Это будет нелегко сделать, милый.
    - Тогда возьми хоть половину, - просительно простонал Морис. – Ты же проделывала это тогда, помнишь?
    - Когда это было, Морис! И потом тогда он был не таким большим, - подзадоривала его Дженнифер.   
 - Ты смеешься надо мною, да? – он едва не плакал от желания.
    - Вовсе нет, дурачок...
    - Тогда почему медлишь?
    - Я же стараюсь изо всех сил...
   - Ты не думай, я знаю свое место. Но и я тоже человек. И мне ужасно хочется попробовать чего-нибудь этакого... – канючил он.
    - Хорошо! Помоги мне...
   Он оказался смышленым учеником, схватывая все на лету. И уже через пару секунд Дженнифер услышала вопли восторга. Но теперь она уже не боялась ни толстушки Зоры, ни его сестрицы Сюзан.
    С тех пор, как Дженнифер уехала во Францию и поступила в университет, они стали смотреть на нее совсем иными глазами. Ей было отвратительно их нескрываемое заискивание, но она терпела их ради Мориса.   
     Ей захотелось доставить несведущему в сексе пеньку такое удовольствие, какое потом ему не приснится в самом фантастическом сне.
    "Он будет моим рабом!"
    Она еще не знала любит ли по-настоящему Мориса. Но он очень напоминал ей своего папашу Проспьера. Даже этот обворожительный запах – зрелого мужского тела, настоянного на аромате цветущего апельсинового сада и железяк, с которыми ему постоянно приходится иметь дело. И эти великолепные грубые руки работника... Как неуклюже, скупо и одновременно сладко они ласкают ее кожу...
    - Морис, почему ты бросил школу? – поцеловала она его огромную грубую ладонь.
    - Когда это случилось с отцом, кому-то надо было продолжить семейный бизнес.
    Люди всякое болтали про Проспьера, который уже несколько лет был прикован к постели. Одна из версий, выдвинутых досужими соседями, гласила, будто его застукали с какой-то двенадцатилетней девочкой, и ее рассвирепевший папаша решил тут же расправиться с соблазнителем. Убить Проспьера он не успел. Подоспела полиция. Зато искалечил так, что тот уже вряд ли когда-нибудь поднимется с кровати...
    "Интересно, - подумала тогда Дженнифер, - не во мне ли причина того, что Проспер вдруг воспылал страстью к незрелым девочкам?"
    Отчего-то эта мысль пришлась по душе...
    Ей вдруг стало безумно жаль парня, и она решила  устроить настоящий праздник для его не видавшей ласки плоти. Она отлюбит его на всю катушку, и за отца тоже. Дженнифер так виртуозно играла его милым смычком, что парень буквально извивался. И лишь теснота душевой кабинки не позволяла ему грохнуться на пол и умереть от оргазма.
   Сколько нагих тел видели стены этой примитивной кабинки в бурные времена Салли, отстраненно думала Дженнифер. Кажется, через нее прошли целые флотилии жадных до любви матросов, прежде чем Салли, не выдержав бурной любви, сломалась. У Дженнифер на минутку защемило сердце... 
    Морис тем временем бился своими ягодицами о кафель, насаживал ее растерявшее остатки стыда тело на свой неуемный смычок, изливаясь щедрыми порциями густого нектара. Она посмеялась в душе над своими опасениями, будто этого замотанного непосильной работой юноши хватит не более чем на пару минут.
   "Насколько обманчивой все-таки бывает внешность..." – в тысячный раз поразилась Дженнифер.
   Морис трудился без устали, радостно утоляя ее похоть. Он махал своим жезлом с каким-то непостижимым восторгом, остервенением и неутомимостью, словно соскучился по этой сладкой работе...

4

У него не выходил из головы Джонни...
    Инспектор Смит клял себя на чем свет стоит за свою самонадеянность. Ведь этот бедолага мог оказаться классным свидетелем и многое поведал бы ему, Стивену, о тех, кого видел в то трагическое утро в Голланд-парке. И тогда ему, возможно, удалось бы уберечь бедолагу от расправы. Вместо этого - второй труп с перерезанным горлом. Случайный маньяк? Но где Холланд-парк и где Финсбери-парк.
    Судя по всему, убийца одно и то же лицо. И если бы Джонни направил свои стопы в Regent's Park, то и там его настигла бы безжалостная рука. Его убрал тот, кто расправился с Полли Сноу. В этом может сомневаться только законченный глупец. Но как он, инспектор полиции, посмотрит теперь в глаза этой несчастной Розалии, которая не смотря ни на что была привязана к мужу и по-своему любила его...
   "Боже мой, неужели Джулия была права, когда говорила, будто мне незачем соваться в детективы. Но криминальный отдел New Scotland Yard'a... До чего же это звучало круто! Особенно эти три магические буквы – NSY, они просто действовали на меня магнетически. И в результате я, кажется, облажался. Ладно, оставим самобичевание на потом, а сейчас – за дело!"
    Ему удалось уже встретиться с некоторыми из дружков-собутыльников Джонни. Все, как один, они утверждали, будто тому всегда была чужда голубая любовь.
    "Он наверняка давно уже увиливал и от традиционной... – подумал инспектор Смит. – И вряд ли в последние три года занимался любовью с собственной женой. Стоп! А не потому ли он избегал заниматься этим с Розалией, что снюхался с голубыми из Финсбери-парка? И на этой почве... Ерунда!" – инспектор Смит безжалостно отмел и эту версию, оставив окончательную – Джонни убили как нежелательного свидетеля.

5

За окнами амстердамской клиники продолжал моросить нудный дождь, но Дженифер, похоже, не замечала его. Она все еще находилась мыслями в далекой Касабланке, запершись с Морисом в своей жалкой лачуге, прикорнувшей в жидкой тени чахлых пальм. Ей безумно хотелось, как можно дольше, оставаться в том милом раю...
    "Почему мы не ценим то, что имеем?.."

   ...Потом они перешли в постель, и он овладел ею как женой. Она же, оплетая его ногами, принялась выписывать такие пируэты, которые вряд ли посмела позволить с кем-то другим. Дженнифер вдруг ощутила себя той юной девушкой, соблазнившей Проспера. И ждала его восторженного и в то же время виноватого вопроса: "Зачем ты солгала мне?"
   Осыпая поцелуями милое и желанное лицо Мориса, окончательно заплутав в лабиринте собственной памяти, она выкрикивала в забытьи имя Проспера, лицо которого видела сейчас столь отчетливо, будто это случилось лишь вчера. И парень, кажется, обо всем догадался. Но не отстранился от Дженнифер, а лишь усмехнулся про себя, словно принял какое-то решение...
    "Она и ехала сюда на каникулы с мыслью любить нас двоих, - без труда догадался он. - По очереди или одновременно. Сучка, похоже, порастеряла остатки стыда в узких портовых улочках Марселя..." – пришел он к окончательному выводу, и уже не церемонился с Дженнифер, поставив перед собою цель поиметь ее на всю катушку, и за папашу Проспера тоже...
    Ее тело металось на скрипучей старой кровати, как в свое время тело ее мамаши Салли, отданное напрокат голодным до любви матросам. Дженнифер мечтала о том, как стирала бы их бедные одеяния – эти рабочие синие спецовки отца и сына! Пришивала бы к ширинкам вечно недостающие пуговицы. Ах, эти оборванные безмолвные пуговицы! Как сладко и откровенно намекали они на выдающееся достоинство Мориса. Он и в этом точная копия своего отца. Но разбитое тело Проспера больше не способно ей служить. Остается сын. Она вытянет из него все, что недополучила от его папаши. И укажет этой расплывшейся гусыне Зоре ее место...
     Морис превзошел ее самые смелые ожидания. Он так отлюбил ее, что, когда она стала потихоньку приходить в себя, взглянув на старенький будильник, то не поверила своим глазам. Прошло по меньшей мере четыре с половиной часа с той самой минуты, как он переступил порог ее лачуги...
    Вот тогда она и решила окончательно, что только положение в обществе или очень большие деньги позволят ей постоянно держать подле себя таких самцов, как ее Морис и менять их, когда взбредет в голову...

    Вырвавшись из плена сладких воспоминаний, Дженнифер подумала, что пора вызывать из Касабланки Мориса. Она проверила его не единожды и могла доверять, как самой себе. Правда, он занят строительством уже третьего по счету дома. Ее дома! В сравнении с тем дворцом эта амстердамская клиника покажется жалкой  хижиной. Она утрет нос всем в далекой Касабланке, которые все еще помнят ее как дочь портовой шлюхи. Она заткнет им глотки и заставит их забыть о ее прошлом...
    А пока место Мориса в Амстердаме, возле нее...
 
6

Джимми Оуэн о многом догадался еще тогда, когда к нему нежданно-негаданно нагрянула Дженнифер, неизвестно каким образом сумевшая выйти на него. Взахлеб нахваливала его специфический сайт, который Джимми  к тому времени с превеликим сожалением сворачивал: в Европе была объявлена беспощадная борьба порносайтам с явным педофильским уклоном.
   - О, мисс Дженнифер! С чего вы взяли, будто эта "специфическая продукция" принадлежит мне, - отнекивался Джимми, еще не зная, куда та клонит.
   - Мистер Оуэн, я наверняка знаю, что это именно ваш сайт. На меня работают очень хорошие специалисты. И не только медики. Среди них есть также талантливые программисты, способные в течении пяти минут узнать, кому что принадлежит в этом грешном мире, - сказала она несколько высокопарно и в то же время достаточно обтекаемо, чтобы раньше времени не спугнуть Джимми.
    "Скорее, талантливые хакеры", - подумал он, но поправлять женщину не стал.
    - Но теперь наступают другие времена и боюсь, что многое придется свернуть. Бизнес приносил небольшой доход, но все равно жаль.
    - Если вам это дело по душе, отчего бы не остановиться на юношах и девушках, достигших совершеннолетия? Готова для начала выступить спонсором.
     "А я принял ее за шантажистку-вымогательницу, - облегченно вздохнул Джимми. – Скорее всего, дамочка просто свихнулась на виртуальном сексе..."
    - Я подумаю, - сказал Джимми.
    Она оставила ему довольно крупную сумму денег и визитную карточку, в которой, кроме двух странных слов "Замок грез", был указан лишь номер мобильника. Джимми тогда еще подумал, что этот "Замок" наверняка существует в ее грёзах, коль скоро даже адрес не указан. Но отвергнуть чек в пять тысяч фунтов было выше его сил. Тем самым он как бы давал молчаливое согласие на сотрудничество с этой странной женщиной.
    Потом стали поступать специфические заказы, для которых ему пришлось дополнительно привлечь несколько способных фотографов, которые давно поменяли местами понятия "совесть" и "деньги", отдав явное предпочтение последним, поставив их во главу угла всей жизни.
   "Не моя вина, что в поле зрения Виктора, которому я перепоручил это дело, попала Полли... – в который раз искал спасительную соломинку Джимми. – Я лишь выполнял задание этой Дженнифер. А может, она и должна была попасть? Любопытство еще никого не доводило до добра..."
    Как ни странно, сейчас его больше всего волновала судьба Виктора. Он готовил парня совсем для другой миссии. Но в планы грубо влез этот неугомонный Джерри Стоун, решив сделать из него стрингера. Мало бедолаге Кавказа и плена...
   Дженнифер... Она настолько непредсказуема, что он, Джимми, не даст и полпенни за жизнь парня.
    Он было набрал амстердамский номер, но в последний момент дал отбой. Конечно, Виктор был ценным помощником и с большим риском переправил тогда ему подарочек от Ахмета, дюжину потрясающих видео... Благодаря которым он, Джимми, и встал по-настоящему на ноги, заработав свой первый миллион.
Конечно, в плане режиссуры и профессиональной съемки они были далеки от совершенства. Однако, как отличный материал для фильмов, им не было цены. Да, он хорошо поимел с этого. И все поимели. Виктор купил освобождение из ада, так по крайней мере он думал до поры до времени, я  - деньги. Вот только до Ахмета руки не дошли. Но он сам хорош. Прикарманил полученный от Рахели выкуп за Виктора. А такие вещи недопустимы... 
   Он не потерпит, чтобы тупой ублюдок с гор помыкал им. Здесь ему не горы, тут Лондон. И в цене джентльменские соглашения...
   
7

Нет, они с доком Джо никогда не были по-настоящему друзьями. Скорее – партнерами по утилизации лишнего времени. Их интересы, как правило, пересекались там, где можно было весело провести уик-энд в обществе покладистых бомбейских путан и моря спиртного...
    И теперь к закату жизни сэр Кевин Алисон вдруг пронзительно понял, что у него нет ни одного близкого человека, которому можно было бы довериться...
   Он долго колебался и, наконец, решился переступить преграду высотой в полвека...

8

Каждое утро теперь для Джерри Стоуна начиналось со встречи с редактором криминального отдела "Дейли сенсейшн". Он забегал на минутку к мистеру Сойеру, чтобы узнать последние новости. К тому стекалось всё, что происходило в Лондоне интересного за ночь.
    Вот и сегодня, стоило Джерри переступить порог кабинета, как Саймон с ходу выпалил:
   - Новый труп. На этот раз Финсбери-парк. Некий Джонни. Убит при несколько странных обстоятельствах. Похоже, перед этим бедолагу хотели, пардон, трахнуть. Но в последний момент передумали и попросту перерезали глотку.   
   - Тот же почерк?      
   - Один к одному!
   - Думаешь, как-то связано с убийством Полли Сноу?
   - Посмотри сам, - пододвинул он полдюжины снимков.
   - Я где-то уже видел этого человека...
   - Напряги память и догадайся с трех раз, кто это?
   - Уже напряг, - сказал задумчиво Джерри. – Боюсь, что это тот самый бедолага, который метался в злополучное утро по Голланд-парку. Кстати, он даже пытался заговорить с тем ублюдком Халилом...      
   - Свидетель! – коротко заключил Саймон и добавил со вздохом: - Бывший...
   - Убийца снова в Лондоне, и усердно заметает следы...
   - Или действует некто с тем же почерком, но из одной команды, - предположил Саймон.
   "Не мог ли Виктор под пытками рассказать обо мне?"
   - Кстати, как там твой стрингер? Если его замели и хорошенько поработали с ним... Не лучше ли тебе на время поменять адрес?   
    - Ты прочел мои мысли. Но он не знал моего адреса, - задумчиво сказал Джерри.
    - Знают другие...
    - Ты не доверяешь кому-то из нашей команды?
    - Боюсь, это дело перехлестывает тему эвтаназии...   
    - Что ты имеешь в виду?
     - Только то, что сказал. Ты был на войне, и знаешь, кто чаще всего расправляется со своими жертвами таким вот способом, - ткнул он указательным пальцем в фотоснимки.
     - Да...
     - Но какое отношение эти тупые недоноски имеют к эвтаназии? Допустим, такая клиника существует и работает как своеобразная фабрика смерти. Предположим, даже что на этом делают деньги. Огромные деньги, поскольку туда наверняка заманивают очень состоятельных пациентов. Я попытался продумать эту систему. Теоретически это возможно. Допустим, даже практически такой бизнес существует, - брезгливо поморщился Саймон. - Но такая жуткая расправа над свидетелями...
    - Ты хотел сказать, что существует масса более цивилизованных способов лишить человека жизни?
    - Лучше и вовсе никого не лишать, - Саймон смущенно кашлянул в кулак. – Но подобный способ... Это просто варварское Средневековье!
    - Согласен, - вздохнул Джерри. – И думаю, в этом бизнесе заинтересован некто, на кого работают парни, отлично владеющие ножами. Не находишь? Такое мне приходилось видеть на Балканах.
    - Подобное распространено также и в горах...
    - Да, там это широко практикуется.
    - Боюсь, для этих парней, что барашек, что человек – одно и то же. Ты уверен, что это дело тебя все еще интересует, - осторожно спросил он репортера Стоуна.   
    - Не в моих правилах останавливаться на полпути.
    - Другого ответа я от тебя и не ожидал. Спасибо, Джерри. И все же поменяй на время адрес. Боюсь, мы ввязались в большую игру.
    - Я подумаю...
    "Этот ублюдок Халил снова в Лондоне, - неотвязно буравила мысль. – Кто будет следующим трупом?"
____________________
© Copyright: Александр Акишин. В Долине Армагеддона, 2018
Свидетельство о публикации №218030801575