После начавшегося в 1864 году антикитайского восстания мусульман огромный Синьцзян отделился от китайской империи Цин. Шесть лет спустя все повстанческие ханства и султанаты железной рукой объединил под своей властью пришелец из Кокандского ханства – Мухаммед Якуб-;бек по прозвищу «Счастливчик». Созданное им государство именовалось Йеттишар (Семиградье) и объединяло основные города Синьцзяна, в древности бывшие оазисами на Великом Шёлковом пути. По меркам Центральной Азии тех лет войска Якуб-;бека были хорошо организованы и вооружены. Однако к началу 1870-х годов маньчжурские власти сумели подавить многочисленные мятежи во внутренних провинциях Китая, и «Счастливчик» со своим войском остался один на один с армией империи Цин.
Тогда посланцы синьцзянского властителя отправились в Британскую Индию и Османскую империю. Британцы считали, что государство Якуб-;бека поможет им в давлении на Китай и Россию, поэтому от них в Синьцзян пошли караваны с оружием и прибыли британские советники. В Стамбуле также дали оружие и нескольких офицеров-;инструкторов. В итоге, к 1875 году Якуб-;бек, помимо своих средневековых войск с холодным оружием и фитильными ружьями, имел, около 8000 бойцов с современными винтовками, а также несколько горных батарей, вооруженных нарезными орудиями. При помощи английских и турецких советников были созданы и первые военные производства разрывных снарядов и капсюлей к ружьям. Капитан Алексей Куропаткин (в будущем – главнокомандующий русской армией в войне с Японией), в 1876 году побывавший в Синьцзяне с дипломатической миссией, отметил, что на вооружении гвардейцев Якуб-;бека были даже американские многозарядные винтовки Спенсера и револьверы Кольта.
Армия позволяла «Счастливчику» держать в повиновении почти весь Синьцзян. Но недовольство населения подогревали принудительные мобилизации и жесткий налоговый гнет – для содержания и вооружения армии «Счастливчику» требовались немалые средства. Одним словом, большинство местного населения ненавидело как китайцев, так и людей Якуб-;бека.Между тем, империя Цин, победив тайпинов, няньцзюней и других мятежников во внутренних провинциях Китая, двинула к границам Синьцзяна войска, не уступавшие армии Якуб-;бека по вооружению и превосходящие ее по численности. Но особенность Восточного Туркестана состоит в том, что его крупнейшие оазисы отрезаны от Китая 400 километрами труднопроходимой песчаной полупустыни. Колодцы, расположенные на караванном пути, позволяли единовременно провести из Китая в Синьцзян не более 600-800 человек – для более крупного отряда просто не хватило бы воды. Поэтому города-;оазисы Комул и Баркуль, по сути, являлись плацдармами, позволявшими поэтапно перебросить через пустыню большую армию, накапливая силы на их территории. В случае потери цинскими войсками этих «плацдармов» Синьцзян стал бы почти неприступным со стороны Китая – единовременный переход большой армии через пустыню крайне сложен по причинам логистики, а походы мелкими отрядами чреваты разгромом по частям.
Налаживая дипломатические связи с англичанами и турками, владыка Йеттишара не забывал и про Пекин. Якуб-;бек надеялся, что, став единовластным хозяином Синьцзяна, он сможет заставить империю Цин признать себя в качестве номинального вассала. Эти надежды не были беспочвенны – в начале 1870-х годов в Пекине действительно шла напряжённая дискуссия о дальнейших действиях. Немало влиятельных лиц в имперской верхушке выступало против дорогостоящей и сложной войны за Синьцзян, якобы все силы и средства лучше направить на модернизацию армии и флота, обеспечив, в первую очередь, защиту приморских провинций страны. Деньги, которые потребуются для возвращения Синьцзяна, потратить на закупку в Европе новейших паровых броненосцев. Но в итоге победила иная точка зрения, опиравшаяся на старые «геополитические» стереотипы маньчжурской знати, восходившие еще к временам кочевых империй. «Принц императорской крови» великий князь Чунь сформулировал это в традиционном красочном стиле, заявив, что без возвращения Синьцзяна «Внутренний Китай станет как зубы, не прикрытые губами».Возвращать далёкие просторы Восточного Туркестана империя Цин отправила Цзо Цзунтана. В сентябре 1866 года, после разгрома тайпинов, Цзо получил титул наместника провинций Шаньси и Ганьсу, поэтому именно его войска располагались ближе всего к Синьцзяну и оазисам Комул и Баркуль. Перед началом похода Цзо Цзунтан увеличил численность своих войск до 95000 человек. По меркам Китая войска были весьма неплохо вооружены, около 60% бойцов имели европейские винтовки, а кавалеристы из личной гвардии Цзо, как и гвардейцы Якуб-;бека, также были вооружены многозарядными карабинами Спенсера. Среди 570 пушек Цзо Цзунтана имелись несколько десятков стальных 4-;дюймовых орудий, заряжавшихся с казны. Для оснащения войск, направлявшихся в Синьцзян, в городе Ланьчжоу на северо-;западе Китая был построен большой арсенал – средства на его оборудование (113 т серебра) пришлось занять под высокий процент у британского Гонконгско-;Шанхайского банка, который предоставил пекинским властям внушительную для тех лет сумму – 1608274 фунта стерлингов.
Пока длилась подготовка к походу в Синьцзян, китайские дипломаты расчётливо вели неофициальные, но постоянные переговоры с представителями Якуб-;бека, поддерживая в нём надежду, что Пекин вот-;вот согласится на признание формального вассалитета и реальной независимости мятежного «Семиградья». Поэтому с 1873 года армия Якуб-;бека несколько лет не вела боевых действий против маньчжуро-;китайских войск, удерживавших плацдарм оазиса Хами, опираясь на который можно будет начать наступление на всю территорию Синьцзяна. В 1876 году маньчжуро-;китайские войска выступили в поход, они преодолели 400 вёрст пустыни и вошли в оазис Хами. Узнав о приближении противника, Якуб-;бек выступил ему навстречу во главе отборного 13 тыс. войска. В мае к нему присоединились ещё 10 тысяч бойцов. Городок Токсун в котором они расположились стоял на главной караванной тропе, ведшей вглубь Восточного Туркестана. На этих подготовленных позициях, Якуб-;бек и решил отразить удар войск империи Цин.
В эти же дни в 5000 вёрст к северо-;западу от разгоравшейся схватки за Синьцзян, в здании Главного штаба в Санкт-;Петербурге проходило совещание высших чинов Российской империи. Обсуждали судьбу Восточного Туркестана: «Сохранение в Кашгаре господства нынешнего владетеля или, напротив, ниспровержение его и восстановление власти китайского правительства». В итоговом протоколе решили, что господство Цинской империи в Восточном Туркестане «не столь опасно для наших Среднеазиатских владений, как власть Якуб-;бека, стремящегося создать подле нашей границы сильное независимое мусульманское государство, могущее всегда поддерживать брожение в подвластном нам мусульманском населении».
Тем временем Цзо Цзунтан не стал атаковать лучшие силы противника в лоб, а двинул свои войска по более длинной караванной тропе, проходившей на 200 вёрст севернее, ближе к новой границе Российской империи. Во-;первых, на этом направлении солдатам империи Цин противостояли лишь отряды дунган, отношения которых с Якуб-;беком были далеки от прочного союза. Во-;вторых, близость к новым русским владениям позволяла китайцам рассчитывать на бесперебойные поставки продовольствия. К августу китайский авангард находился в ста километрах к северо-;востоку от города Урумчи. «Урумчийский оазис» обороняли несколько тысяч дунган под командованием Мухаммеда Биянху (Бо Яньху) — это были остатки сил китайских мусульман, отступивших в Синьцзян после разгрома их восстания отрядами Цзо Цзунтана в провинциях Шэньси и Ганьсу. Дунгане уступали китайцам не только в численности, но и в вооружении, имея минимум современных винтовок.
10 августа 1876 года дунгане Биянху попали под удар цинских войск с трёх направлений. Через трое суток непрерывных боёв сильно потрёпанные уйгуры и дунгане укрылись в крепости Гумуди в дневном переходе к северо-;востоку от Урумчи. Из-за стремительности китайского удара осаждённые оказались без запасов воды, и спустя ещё четыре дня, 18 августа, крепость пала после нескольких кровопролитных штурмов. Вырваться удалось лишь небольшому количеству всадников, во главе с Биянху. Во взятой крепости солдаты империи Цин вырезали 6000 дунган. Свидетелем резни стал русский купец Иосиф Каменский: «Зверству нет предела, считается за счастье зарезать какого-;нибудь дунганина. Надо полагать, что все дунгане весьма скоро будут истреблены до последнего…» Увиденные ужасы не помешали купцу Каменскому с разрешения русских властей продать Цзо Цзунтану пшеницу. Коммерция была очень выгодной: при исходной стоимости 15 копеек за пуд пшеница, доставленная караванами к Урумчи, закупалась интендантами Цзо по 6 руб. Китайцы щедро расплачивались с русским купцом британским серебром из займа, полученного от Гонконг-;Шанхайского банка. Империя Цин возвращала Синьцзян, не считаясь с затратами.
После штурма китайцы не только устроили резню пленных дунган, но и добыли у пленников крайне важные сведения. Оказалось, что в Урумчи, одном из крупнейших городов региона, нет регулярных войск Якуб-;бека.Владыка Синьцзяна всё ещё ждал лобовой атаки китайцев со стороны оазиса Хами. Узнав об отсутствии в Урумчи войск Якуб-;бека, китайские командиры немедленно бросили свои батальоны к стенам города. Утром 19 августа 15000 солдат империи Цин атаковали Урумчи и быстро захватили его. Этот удар фактически выводил китайские войска в тыл основным силам Якуб-;бека. К счастью для него, захваченный китайцами Урумчи отделялся от Турфанской низменности горным хребтом Тянь-;Шаня с единственным удобным перевалом, который контролировала крепость Дабаньчэн. До появления китайских авангардов «Счастливчик» успел занять её своим гарнизоном, отправив на перевал 800 бойцов с современными винтовками и двумя нарезными пушками. Но всё, что лежало к северу от перевала, становилось для Якуб-;бека потерянным.
Войска Цзо Цзунтана, оставив шеститысячный заслон на перевале у крепости Дабаньчэн, двинулись далее на запад, к городу Манас. Повстанческие отряды уйгуров и дунган сопротивлялись отчаянно. Битва за Манас растянулась на месяцы. Только в первой половине октября 1876 года китайская артиллерия сумела пробить две больших бреши в крепостной стене. Но несколько попыток лучших частей Цзо Цзунтана ворваться через проломы на улицы Манаса были отбиты. Тогда Цзо Цзунтан предложил запершимся в городе дунганам амнистию в обмен на капитуляцию. К тому времени осаждённые уже не надеялись на какую-;либо помощь от Якуб-;бека и предпочли поверить китайцам. 6 ноября 1876 года повстанцы с семьями вышли из Манаса. Генерал Цзинь Шунь, так докладывал главнокомандующему Цзо о последовавших событиях: «Утром около 3000 дунган разного пола и возраста вышли из крепости через западные ворота под охраной вооружённых воров… Наши войска, обрушившись на них со всех сторон, убивали их. Не давали бежать ни одному. Спрятавшиеся в городе воры были найдены и умертвлены».
Сам Цзо Цзунтан следующим образом донёс в Пекин о случившемся в Манасе: «После 60-;дневной осады воры были доведены до крайности. Вдруг из крепости вышла толпа якобы для того, чтобы сдаться. После восхода солнца они стали пробивать кольцо окружения и собирались бежать…»
Помимо уничтожения живых повстанцев, захватив Манас, китайцы выкопали из могилы останки Давут-;Халифа, умершего за 5 лет до описываемых событий. Этот бывший чиновник империи Цин, китайский мусульманин по имени То Дэлинь был главой одного из религиозных братств исламистов – именно он возглавил первый антицинский мятеж в Урумчи в июле 1864 года и считался китайскими властями едва ли не главным зачинщиком всех потрясений в Синьцзяне. Выкопанный труп по приказу Цзо Цзунтана демонстративно изрубили на мелкие кусочки.
К исходу 1876 года войска империи Цин заняли почти всю северо-;западную часть Синьцзяна. Почти 40000 бойцов, находившиеся непосредственно в подчинении Якуб-;бека, оставались в странном бездействии. К удивлению, даже ближайших соратников, глава непризнанного государства Йеттишар так и не предпринял никаких активных действий. Хотя Якуб-;беку предлагали планы, сулившие успех – например, провести демонстративную атаку на оазис Хами и попытаться перерезать коммуникации китайских отрядов, осаждавших Манас. Хорошо вооружённые регулярные «сарбазы» (пехотинцы) и «джигиты» (кавалеристы) Якуб-;бека могли бы существенно потрепать наступавшие отряды Цзо Цзунтана, но «Счастливчик» оставался в бездействии, казавшемся странным для всех, кроме узкого круга дипломатов и разведчиков.Дело в том, что один из самых доверенных соратников владыки Синьцзяна, Саид Якуб-;хан, отправился через Стамбул в Лондон, рассчитывая на посредничество могущественной Британской империи. Сам Якуб-;бек всё ещё чувствовал себя уверенно, ведь китайские войска разгромили лишь отряды дунган и уйгуров, ставшие его союзниками только перед лицом общего врага, а до этого не раз воевавшие против самозваного главы Синьцзяна. Захват Урумчи и Манаса вызвал массовое бегство местного населения в районы, контролируемые Якуб-;беком. Беглецов «Счастливчик» легко вербовал в своё войско, к концу года увеличив его еще на 10000 человек.
С наступлением зимы прекратили активные действия и войска Цзо Цзунтана. Во-;первых, штурмовать в холода высокогорные перевалы было безумием. Во-;вторых, Пекин, недавно переживший разгром «опиумных войн», был вынужден прислушаться к недвусмысленным сигналам из Лондона. В столицу Британии на переговоры с представителем Якуб-;бека отправился цинский дипломат Го Сун-;Тао. Интересно, что это было первое посольство маньчжурского Китая в Западную Европу, а сам Го был по совместительству известным в Поднебесной историком. Пекин откровенно побаивался Лондона, кроме того, верхи империи Цин всё ещё не были уверены в победном исходе столкновения с основными силами Якуб-;бека. Переговоры решили вести на всякий случай – чтобы не обострять отношения с англичанами и не провоцировать Якуб-;бека.
Однако холодная зима 1876–1877 годов показала, что «Счастливик» обманывает сам себя. Зима была тяжёлой для обеих сторон, но регулярные войска империи Цин могли опираться на ресурсы далёкого Китая и поставки продовольствия из российских владений в Средней Азии. В то же время, армия Якуб-;бека, сосредоточенная в Турфанской долине, столкнулась с проблемами снабжения.
К трудностям снабжения добавился и упадок духа. Рядовые бойцы и офицеры, и даже высшие военачальники Якуб-;бека не понимали, почему «Счастливчик» не предпринял никаких действий, чтобы помешать китайцам. Переговоры в Лондоне оставались глубокой тайной – мусульманские повстанцы, жившие ещё средневековыми понятиями, и не приняли бы таких «геополитических» манёвров. Появились перебежчики к китайцам, особенно, те, кто ранее служил на чиновничьих должностях в цинском Синьцзяне. Таким перебежчикам Цзо Цзунтан возвращал прежние чиновничьи звания. В самом начале 1877 года к китайцам перебежал отряд отборных «джигитов», сопровождавших полевую казну Якуб-;бека. Естественно, дезертиры ушли вместе с казной. В конце зимы к китайцам бежал даже родной брат человека, которого Якуб-;бек послал на секретные переговоры в Лондон. Этого перебежчика по имени Хамиль-;хан китайцы наградили деньгами и отпустили жить на нейтральную территорию – в Ташкент, ставший к тому времени русским. В ночь на 18 апреля 1877 года, воспользовавшись густым туманом, отборные китайские войска: 6500 пехотинцев, 500 кавалеристов при 38 нарезных орудиях неожиданно атаковали крепость Дабаньчэн. Крепость защищали 2000 солдат владыки Синьцзяна и несколько тысяч дунган, бежавших сюда из Урумчи ещё в августе 1876 года. Гарнизон крепости сумел отразить неожиданную атаку маньчжуро-;китайских войск. В ходе боя, продолжавшегося целые сутки, 400 «сарбазов» провели успешную вылазку, разгромив отряд в тысячу китайцев и даже ранив генерала Лю Цзиньтана, командовавшего китайским наступлением. Однако войска империи Цин сумели полностью окружить крепость Дабаньчэн и блокировать единственную горную дорогу, по которой могло прийти подкрепление. Поспешивший на помощь крупный отряд Якуб-;бека попал в засаду и был разбит. Через трое суток непрерывного штурма сказалось превосходство новой китайской артиллерии. В ходе массированного обстрела 20 апреля один из разрывных снарядов попал в пороховой склад. Взрыв повредил укрепления и вызвал большой пожар. К вечеру крепость пала. Победителям достались богатые трофеи, включая 800 породистых коней. Свыше 2000 мусульманских защитников Синьцзяна погибли, а 1316 человек попали в плен. Офицеры Цзо Цзунтана тщательно посчитали пленников и донесли командованию, что среди них 865 уйгуров, 213 узбеков, 169 дунган и 69 монголов-;ойратов. Всех пленников, кроме узбеков, освободили, выдав им припасы и коней для возвращения по домам. Офицеры Цзо Цунтана уверили освобождённых, что империя Цин ведёт войну только против узбеков-;андижданцев Якуб-;бека.
21 апреля 1877 года началось наступление из оазиса Хами, китайские войска, смяв передовые части Якуб-;бека, взяли городок Пичан. Спустя трое суток «сарбазы» и «джигиты» Якуб-;бека безуспешно попытались остановить наступавших китайцев, дав им бой на караванной тропе примерно на полпути между Пичаном и Турфаном. Стойкости войск самопровозглашённого «Семиградья» не способствовало известие, что в их тылу китайские части заняли город Токсун, тем самым перерезав основные караванные тропы, соединявшие Турфанский оазис с остальным Синьцзяном. Сам владыка Якуб-;бек в это время находился далеко от места основных боёв, в недавно построенной цитадели города Курля почти в 300 км юго-;западнее Турфана. Все войска в Турфане номинально возглавлял его младший сын Хак-;Кули-бек, но в реальности командование находилось в руках группы «полевых командиров»: узбеков-;«андижанцев», уйгуров и дунган.
В осаждённом Турфане «полевые командиры» не пришли к единому мнению: узбек Хаким-;хан Тюра и дунганин Мухаммед Биянху решили прорываться из окружения, тогда как дунганин Ма Жэньдэ и часть местных уйгуров предпочли договариваться с китайцами. В итоге 14 мая 1877 года Турфан вернулся под власть империи Цин — на милость Пекина сдались более 2000 хорошо вооружённых мятежников вместе с большими запасами зерна и боеприпасов. 16-го мая 1877-го года, Якуб-;бек был сильно раздражён своим мирзою (секретарём) Хамалом, которого он за неточное исполнение каких-;то поручений забил прикладом до смерти. Убив Хамала, Якуб-;бек набросился и начал бить своего казначея Сабир-;ахуна. В это время с ним сделался удар (так именовали инсульт или инфаркт), парализовавший его. Оставаясь в этом же состоянии, он 17-го мая в 2 часа ночи скончался. Едва узнав о смерти главного врага, Цзо Цзунтан, начал повсюду распространить пропагандистскую версию: что главный мятежник сам принял яд и покончил с собой, «оказавшись в безвыходном положении». В самом Китае считается, что Якуб-;бек был отравлен одним из своих приближённых — Нияз-;беком, бывшим мелким чиновником в цинском Синьцзяне, после антикитайского восстания ставшим наместником города Хотан.
В стане противников Китая после смерти Якуб-;бека сразу обострились борьба за власть. Младший сын покойного Хак-;Кули-бек, тут же повёл свои отряды к городу Курля. Там он захватил походную казну и спешно отправился в Кашгар — столицу «Семиградья». С собой Хак-;Кули-бек вёз тело отца. Вместо себя сын Якуб-;бека назначил временным командующим войсками популярного военачальника, узбека Хаким-;хана Тюру. Но оставшиеся войска провозгласили Хаким-;хана Тюру верховным правителем Синьцзяна и спешно направились в город Аксу, чтобы захватить главное казначейство покойного Якуб-;бека. Но младший сын Якуб-;бека сумел раньше соперников захватить ценности в Аксу и продолжил путь к Кашгару. Он надеялся войти в столицу с верными войсками и деньгами раньше, чем гонцы принесут туда весть о кончине Якуб-;бека. Однако его опередил тайный посланник, направленный в Кашгар Нияз-;беком, которого власти империи Цин считали отравителем «Счастливчика».
Наместником Кашгара был Бек-;Кули-бек, старший сын Якуб-;бека. Получив сведения о смерти отца и действиях младшего брата, он двинулся ему навстречу со своими войсками. В восьмидесяти верстах от Кашгара у моста чрез реку Кизилсу состоялась встреча близких родственников, закончившаяся тем, что старший брат отрезал младшему голову. Формально старший сын «Счастливчика» Бек-;Кули-бек стал главой Синьцзяна. Он попытался сохранить свою самостоятельность, полностью переориентировавшись на Россию. В конце июня 1877 года он отправил письмо туркестанскому генерал-;губернатору Кауфману с уверениями в дружбе с намёками на желание попасть под русский протекторат.
В июле Бек-;Кули-бек разгромил отряды под командованием Хаким-;хана Тюры, а в сентябре — отряды Нияз-;бека. Первый из разгромленных бежал на российскую территорию, второй — к китайцам. Казалось, старший отпрыск Якуб-;бека станет признанным главой Восточного Туркестана, но в сентябре китайские войска начали новое генеральное наступление. В Пекине выждали, пока междоусобица в среде синьцзянских повстанцев станет очевидна для Лондона, и, действительно, после смерти Якуб-;бека и разразившейся междоусобицы англичане потеряли интерес к Синьцзяну: оказывать влияние на этот регион они могли лишь в союзе с крепкой властью Якуб-;бека, а воевать с Китаем за шаткую власть его сыновей, в Лондоне желающих не было.
Новое наступление китайских войск шло стремительно. Выступив в начале сентября 1877 года из Турфанского оазиса, полки империи Цин уже 9 октября заняли Курлю — бывшую ставку Якуб-;бека. Все её жители ушли на запад, предварительно открыв дамбы на реке Карашардарье и затопив часть города. В отместку кавалерия генерала Лю Цзиньтана, состоявшая преимущественно из монголов и калмыков, догнала колонны из тысяч беженцев и уничтожила большинство из них.
На фоне успешного наступления китайцев начался окончательный распад непризнанного государства. В конце октября в столичном Кашгаре восстали «новые мусульмане» — пленные китайцы, которых Якуб-;бек когда-;то насильно зачислил в свою армию. Восставшие во главе с офицером Хэ Буюнем захватили в заложники семьи многих высших командиров из армии Якуб-;бека и приготовились к обороне. В это время Бек-;Кули-бек пытался собрать войска для противодействия китайскому наступлению. Ему пришлось прервать подготовку и поспешить к Кашгару. По пути значительная часть его армии дезертировала. В столицу Бек-;Кули-бек прибыл, имея менее 5000 бойцов, и попытка отбить городскую цитадель не удалась. Узнав о событиях в Кашгаре, главные силы империи Цин двинулись к этому городу.
17 декабря Кашгар вновь оказался под властью империи Цин, а через двое суток пал и Яркенд. В последний день 1877 года маньчжуро-;китайская власть вернулась в Хотан. К началу нового, 1878 года под власть империи Цин вернулись все крупнейшие города и районы Синьцзяна, за исключением Илийского края, уже седьмой год занятого русскими войсками. К весне из покорённого китайскими войсками Восточного Туркестана в Илийский край и другие российские владения бежало свыше ста тысяч жителей Синьцзяна, опасавшихся мести и репрессий со стороны чиновников и солдат империи Цин. Окрылённый победой Цзо Цзунтан немедленно потребовал от России выдачи бежавших — прежде всего, Бек-;Кули-бека и лидеров ополчения. Но Россия отказала.