«Мир един – способы его познания разные. И с несовершенными способами познания нельзя проникнуть в то, что доступно только совершенным способам.
Попытки проникнуть мысленно в потусторонний или ноуменальный мир, или мир причин с логикой феноменального мира, если они не оказывались совсем неудачными или не заводили человека в мир снов наяву, давали только один результат. Сознавая новый порядок вещей, человек терял ощущение реальности старого порядка. Видимый мир начинал ему казаться фантастическим, нереальным, всё исчезало кругом него, разлеталось, как дым, оставляя жуткое ощущение иллюзии. Во всём он чувствовал бездну безконечности, и всё проваливалось в эту бездну.
Ощущение безконечности есть первое и самое страшное испытание перед посвящением. В мистической литературе всех народов есть упоминание об этом ощущении пустоты и тьмы.
Таинственное божество древних египтян, о котором говорится в мифах Орфея. («Древняя мудрость» Анни Безант) была:
«Трижды непознаваемая тьма, созерцание которой способно всякое знание превратить в неведение».
«Трижды непознаваемая тьма» - духом, душой и телом?
«Подходя к миру причин со своим слабым знанием одного мира феноменов, со своим орудием логики, которое вдруг оказалось ненужным, потому что всё новее ускользало от него, человек должен был испытать ужас, переходивший все границы. В новом он ощущал пока один хаос, старое исчезало, точно отходило в сторону, становилось нереальным. Ужас и сожаление о потерь старого смешивался со страхом нового неизвестного, ужасного своей безконечностью.
Человек на этой ступени должен испытывать то же самое, что испытывает животное, становясь человеком. На мгновение заглянув в новый мир, оно жизнью опять притягивается обратно. Мир, который оно только на мгновение увидало, кажется сном, мечтой, созданием воображения – но прежний старый мир тоже уже не тот, в нём уже тесно, в нём уже нет места. Оно уже не может жить прежней жизнью, дикой и свободной жизнью зверя. Оно уже знает что-то, слышит какие-то голоса. И в то же время тело держит его. И оно не знает, куда и как оно может уйти от него или от себя.
Человек на границе нового мира переживает буквально это самое. Он слышал звуки небес, и скучные песни земли больше не задевают, не волнуют его; а если задевают и волнуют, то говорят о небесных звуках, о недостижимом, о неизвестном, о том, что только смутно ощущается, а не может быть названо.
Человек слышал звуки небес, и не может забыть их. Он испытал чувство необыкновенного расширения сознания, когда на мгновение ему всё было ясно, и он не может примириться с медленной земной работой мозга.
Моменты «ощущения безконечности» связаны с совершенно особенными эмоциями.
В «теософической» литературе, в книгах Анни Безант и Лэдбитера часто говорится о том, что переходя в «астральный» мир, человек начинает видеть новые краски, краски, каких нет в солнечном спектре. В этой изящной символики новых красок «астральной сферы» передаётся именно мысль о новых эмоциях, которые человек начинает испытывать вместе с ощущением расширенного сознания, «океана, вливающего в каплю». Это «невероятное блаженство», о котором говорят мистики, небесный свет, который «видят» святые, «новые ощущения», которые испытывают поэты. Даже разговорная психология связывает «экстаз» с совершенно особенными, новыми ощущениями, недоступными и неизвестными человеку в обыкновенной жизни.
Это ощущение света и безграничной радости испытывается в момент раскрытия сознания (раскрытие мистического лотоса индийских йоги) в момент ощущения безконечности, которое даёт ощущение тьмы и безграничного ужаса.
Что же это значит?
Как согласовать ощущение света с ощущением тьмы, ощущение радости с ощущением ужаса? Может ли это быть одновременно? Бывает ли это одновременно?»
Чем больше ты узнаёшь (ощущение света), тем яснее понимаешь, как много ты не знаешь (ощущение тьмы). Чем больше ты сливаешься с духом (ощущение радости), тем тяжелей ощущаешь потерю земной жизни (ощущение ужаса).
«Бывает, и непременно должно бывать. Мистическая литература даёт нам примеры этого. Одновременное ощущение света и тьмы, радости и ужаса, как будто символизируют странную двойственность и противоречивость человеческой природы. Оно может быть у человека очень сильно раздвоившегося, одной стороной своей природы далеко ушедшего в «дух», и другой стороной глубоко погружённого в «материю», то есть в иллюзию, в нереальность через чур глубоко верящего в реальность нереального.
Говоря вообще, ощущение света, жизни, разлитого во всём сознания и радости, даёт новый мир. Но тот же самый мир неподготовленному уму даст ощущение безконечной тьмы и ужаса. Кроме того ощущение ужаса должна дать потеря всего реального, исчезновение этого мира.
Для того, чтобы не испытывать ужаса от нового мира, нужно знать его раньше или эмоционально: верой или любовью; или интеллектуально – умом.
А чтобы не испытывать ужаса от потери старого мира, нужно от него добровольно отказаться заранее, тоже или верой, или умом.
Нужно добровольно отказаться от всего прекрасного, светлого мира, в котором мы живём, нужно признать, что это призрак, фантом, нереальность, обман, иллюзия, майя. Нужно примириться с этой нереальностью, не бояться её, а радоваться ей. Нужно лишиться всего. Нужно стать нищим духом, то есть сделать себя совершенно нищим усилием своего духа.
В прекрасном Евангельском символе выражена глубочайшая философская истина.
Блажены нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
Раньше говорилось, что может значить мистическое выражение Царство Небесное (Нирвана). «Нищие», конечно, не значит бедные материально в житейском смысле слова. Эта нищета полная, абсолютная, такая нищета, при которой человек не имеет под ногами земли, а над головой неба.
Лисицы имеют норы и птицы небесные – гнёзда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову.
Такая нищета, при которой человек совершенно один, потому что других людей даже самых близких, отца, мать, здесь на земле он считает фантомами, призраками и отказывается от них, потому что за этими фантомами он видит реальные сущности, к которым стремиться, точно так же, как отказывается от феноменального призрака мира, он приближается к истинно реальному.
Момент перехода – этот страшный момент потери старого и раскрытия нового, в безконечном числе аллегорий изображался в древней литературе. Облегчение этого перехода составляло цель мистерий. В Индии, в Египте, в Греции существовали особые подготовительные ритуалы, иногда только символические, иногда реальные, действительно подводившие душу к самым дверям нового мира и раскрывавшие эти двери в момент посвящения. Но внешние обряды и церемонии, всегда и во всём имеют только поверхностное значение. Главная работа должна была идти внутри в душе и в уме человека».
Источник информации книга П.Д. Успенского «Ключ к загадкам мира» (стр. 180).