“Много форм правления были и будут испробованы в этом мире греха и горя. Никто не утверждает, что демократия безупречна, либо всезнающа. Даже говорили, что демократия – худшая форма правления, за исключением всех остальных форм, которые время от времени испытывались.”
Сторонники status quo обожают эту разухабистую формулировку известного демагога, алкоголика, журналиста и нобелевского лауреата по литературе Уинстона Черчилля.
На первый взгляд кажется, что логика Уинстона безупречна. Демократы правят миром – чего ж вам боле, что еще не хватает ? Америка, Америка… From sea to shining sea… Она, светоч демократии, нагнула всех. Она создала Голливуд, попсу и Кока-колу, выиграла Вторую Мировую и холодную войны, выдумала транзистор и ЛГБТ. А если ты такой умный чтобы ее ругать, дорогой – почему такой бедный...?
Однако, когда я в очередной раз слышу эту цитату, мне обычно приходят на память слова куда менее известного моралиста Шамфора:
«Можно биться об заклад, что любая общепринятая идея, любой безоговорочный постулат – глупость, ибо они подошли большинству.»
**
Черный лебедь — красивая метафора Нассима Талеба, изложенная в бестселлре с одноименным названием. Черный лебедь был у древних олицетворением невозможности; птица реально живет в Австралии. Нассим, как все авторы бестселлеров, говорит очевидные вещи: редкие события с крупными последствия порой оказывают на нашу жизнь более сильное влияние, чем обычные, последствия которых понятны и предсказуемы.
Автор тщательно разжёвывает идею черного лебедя на нескольких сотнях страниц, не забывая каждый раз помянуть, насколько она, эта мысль, помогла ему заработать на бирже, и как пренебрежение идеей черного лебедя оказалось губительно для людей, считавших себя, его, Талеба умнее…
Один пример (в книге Талеба его нет). Справлять малую нужду у столба линии электропередач в подавляющем большинстве случаев не опаснее, чем в любом другом месте. Проволока, по которой проходит ток, от столба изолирована. Если линия случайно на столб закоротится (то есть появится контакт, и столб окажется под напряжением) – сооружение заземлено. Железная шина уходит в почву, ток начинает течь в землю, и срабатывает защита. Приезжают электрики, и восстанавливают изоляцию. Однако, при очень редком стечении обстоятельств может оказаться, что шина проржавела, и перестала проводить. А проволоку на столб при этом замкнуло. Тысячи любителей пописать у столба благополучно занимаются этим до мирной кончины в окружении родственников; единицы ежегодно сталкиваются с очень эффектным и не очень приятным явлением прохождения десятка — другого киловольт через мочевой пузырь...
**
Рассуждение Уинстона, отбросив стилистические красоты, сводится к тривиальному в общем-то наблюдению. Двести лет демократы по большому счету нагибали всех – сначала англичане, потом американцы. «Следовательно», – говорит Черчилль, – «так будет всегда: опыт показывает, что демократия, как ее понимают англосаксы, худшая форма, за исключением всех остальных возможных. Критики, идите лесом…»
Однако, скептически настроенный индивидуум с минимальным знанием истории, возразит ему: «Постойте. А с чего вы взяли, что те, кто двести лет нагибал остальных — и даже практически всех остальных, в конечном итоге оказывались на коне, а не под копытами?»
Могучая римская империя поколение за поколением правила громадной территорией. Ее строй не имел ничего особенно общего с демократией, как ее понимают англосаксы. Это было общество, с рождения поделенное на аристократию, плебс и рабов. Никакого всеобщего избирательного, никакого равенства всех перед законом, никакой Первой поправки… И Уинстон древнего Рима говорил на форуме: «вы тут можете конечно, разводить любые теории, но Рим правил, правит, и будет править. И оттого наша система управления – самая плохая, но лучше всех остальных возможных. »
Возражать римскому патрицию, у которого за спиной легионы, везущие в обозе кресты для непослушных рабов, было, само собой, весьма затруднительно… Пока на одном из этих крестов не распяли еретика и смутьяна из глухой провинции у моря… Пока империя не поделилась на Запад и Восток… Пока не прилетел большой черный лебедь и вслед за ним не пришел пушистый полярный зверек…
Демократия двести лет справляла малую нужду у всех столбов в округе, и ничего ей за это никогда не было. Но когда-нибудь на какой-нибудь очередной безобидный с виду столб присядет сверху черный лебедь… И мы увидим нечто редкое и эффектное… Теория вероятностей стоит именно за такой исход.