Чем старше мы становимся, тем быстрее летит время, не замечали? Казалось, еще вчера был понедельник, а сегодня уже суббота. И что мы сделали за неделю, не помним. Но вот дни рождения наших близких и некоторых коллег, с которыми длительное время работали, помним, да и то только потому, что они где-то записаны.
Это мое не первое произведение о моих коллегах по работе в штабе отрасли в Хабаровске. Первое произведение я написал о Анатолии Ивановиче Вялкове. http://proza.ru/2017/06/10/593. Потом на день рождения Людмилы Львовны появилось вторая моя заметка - http://proza.ru/2019/10/09/887. А потом, буквально через 2,5 месяца Людмила Львовна Пиотрович умерла, и я написал третью заметку. http://proza.ru/2019/12/28/708. А ровно год назад появилась последняя, об обоих моих коллегах сразу. http://proza.ru/2021/10/09/436/. Конечно, после написания стольких произведений не повториться невозможно, но я постараюсь этого избежать.
Сегодня, 9 октября, могло бы исполниться 75 лет моему непосредственному начальнику на протяжении 8 лет Анатолию Ивановичу Вялкову, благодаря которому в моей жизни произошел серьезный поворот. Был просто главным специалистом края в одной из диагностических специальностей и скакнул на третью-четвертую должность в иерархической структуре здравоохранения Хабаровского края. И лично для меня такой карьерный скачок был не только неожиданным, но и преждевременным, естественно, с моей точки зрения. Но у Вялкова были свои аргументы, когда он предложил мне стать его заместителем, отвечающим за организацию медицинской помощи взрослому населению края. И он не ошибся, как я потом из разговоров с ним понял, не разочаровался, потому что через 11 месяцев работы он перевел меня на должность своего первого заместителя.
Не ошибался он и при большинстве приглашений на важные должности в системе здравоохранения края. При назначении некоторых я присутствовал. Например, главного санитарного врача Хабаровского края. После гибели в ДТП главного врача КрайСЭС Володи Немчинова московское начальство решило назначить вместо него Александра Шевченко, который был вместе с Немчиновым в одной машине, столкнувшейся с грузовиком лоб в лоб. Но Вялков считал такое назначение преждевременным, Шевченко недавно перешел на работу в крайСЭС, а вот еще один заместитель Немчинова Рита Либерова, как говорится, собаку в этом деле съела. Обладая обширными знаниями, она имела и не менее обширные связи с руководителями предприятий и организаций пищевой промышленности и общепита, которые по должности контролировала, и пользовалась заслуженным авторитетом.
Тогда в край приехал один из заместителей главного санитарного врача России Онищенко, чтобы убедить губернатора края в решении Москвы. Но это случилось уже в постсоветское время, когда влияние Москвы на регионы ослабло, тем более для такого амбициозного губернатора, каким был Виктор Иванович Ишаев. Прежде чем идти к Ишаеву, Онищенко встретился в Вялковым. Я хорошо помню этот разговор, потому что присутствовал при нем. Вялков серьезно подготовился к разговору с московским начальством. Он умел это делать, к тому же был на только начальником управления здравоохранения администрации края, но и депутатом Верховного совета РСФСР. На все доводы Онищенко он отвечал своими, которые явно были более весомыми, чем мнение чиновника из Москвы, который впервые приехал на Дальний Восток. Потом они вместе пошли к Ишаеву, где Онищенко признал, что решение местных властей назначить Р.Н.Либерову главным санитарным врачом края правильное. И Либерова много лет успешно руководила санитарной службой края благодаря тому, что за неё заступился А.И.Вялков.
Благодаря Вялкову у нас в крае появился весьма достойный и исполнительный директор краевого фонда обязательного медицинского страхования. Им стал Николай Капитоненко, ученый, патологоанатом из медицинского института. Но Вялков знал Николая Алексеевича по партийной работе. Когда-то сам Вялков был инструктором крайкома КПСС, курировавшего здравоохранение, а Капитоненко был парторгом института. Потом, когда Вялкова назначили заведующим отделом здравоохранения крайисполкома, Капитоненко пришел на его место. А после запрещения указом президента Ельцина деятельности КПСС в РСФСР, он перешел работать снова в институт, на кафедру патологической анатомии.
Казалось бы, Капитоненко очень далек от деятельности Фонда ОМС, по сути, финансово-кредитной организации, через которую ведется денежное обеспечение медицинских учреждений. Но Вялков продумал и это. Заместителем директора был назначен тоже работник мединститута, до этого главный врач детской краевой больницы В.Г.Дьяченко, а вторым заместителем , по сути дела, главным бухгалтером, Н.А.Пудовкина, работница краевого финансового управления, работавшая со здравоохранением. На этапе формирования структуры фонда в крае я был выбран председателем Правления фонда ОМС, как человек, знающий лечебную сеть и медицинские кадры. И мы с Капитоненко ездили в города и районные центры края, подбирая нужные кадры, а когда сеть была сформирована, председателем Правления была избрана вице-губернатор И.И.Стрелкова, а я остался членом правления фонда.
При Вялкове к руководству краевыми больницами и диспансерами пришли такие главные врачи, как О.Г.Карпенко (крайтубдиспансер), В.И.Михайлов (краевая психиатрическая больница) и другие, которые хорошо себя зарекомендовали в такое непростое время, как лихие 90-е годы при Ельцине.
Пройдя хорошую школу партийной работы в крайкоме КПСС при таком первом секретаре, как Алексей Клементьевич Черный, Вялков к тому же обладал и политическим чутьем. Когда в СССР начались альтернативные выборы депутатов СССР, он поддержал главного врача крайкожвендиспансера Михаила Поляченко, который решился выдвинуть свою кандидатуру. Вернее, его выдвинул трудовой коллектив руководимого им учреждения, так это было по закону. Краевой диспансер был в небольшом по численности Кировском районе города Хабаровска, и чтобы избирательный округ был нужным по численности, его сформировали вместе с Амурским районом и Еврейской автономной областью. Я в то время курировал ЕАО и пару раз ездил туда по предвыборным делам Поляченко. И он сумел по итогам выборов опередить всех кандидатов, включая первого секретаря Амурского горкома партии Крысина.
Тогда Вялков понял, что медики пользуются авторитетом у населения. И когда начались выборы депутатов РСФСР, сразу несколько кандидатур из числа медицинских работников появились в избирательных списках. Сам Анатолий Вялков, главный врача больницы скорой медицинской помощи Владимир Удалов, его жена Алевтина Удалова, главный врач городского «Дома малютки», врач-травматолог из Комсомольска-на-Амуре Михаил Карев, врач-травматолог из Амурска Кондрат Евтушенко. Я помню совещание с кандидатами в кабинете Вялкова, где он наставлял, как лучше вести предвыборную компанию, с какими коллективами лучше встречаться и что говорить. И он оказался прав, все медики стали по итогам выборов депутатами РСФСР и теперь проблемы медицины в крае стало проще решать на всех уровнях. Ведь в те годы к мнению депутатов прислушивались, особенно республиканского уровня. И в этом я вижу заслугу Анатолия Вялкова.
Но сказать, что Вялков не ошибался при подборе кадров, я не могу. Но скорее всего это были не ошибки, а недооценка некоторых деловых качеств людей, выдвигаемых им на более высокие должности. По анкетам все было хорошо. Например, ставший при Вялкове первым его заместителем В.П.Чебаненко прошел несколько должностей, на которых неплохо себя зарекомендовал. Врач-нейрохирург больницы скорой медицинской помощи, заведующий отделением, потом главный врач этой больницы, заведующий отделом здравоохранения Хабаровского горисполкома. Ну чем не первый заместитель отдела здравоохранения крайисполкома, скажите. Но на поверку оказалось, что Чебоненко не был трудоголиком, как тот же Вялков или я. К 9 часам он появлялся на работе и в 18 часов уходил домой. Он не старался вникнуть в проблемы, которые есть и всегда будут перед отделом здравоохранения. В отличие от меня, который всегда хотел быть в курсе всех дел в нашей конторе, поэтому по вечерам был в кабинете Вялкова и обсуждал с ним наболевшие вопросы. Обычно третьим собеседником при этих посиделках была главный бухгалтер отдела Л.В.Писарева. И Вялков стал испытывать меня, как я поведу себя в сложных ситуациях на заседаниях в крайкоме КПСС и крайисполкоме, направляя туда меня вместо себя или Чебаненко. И я выдержал испытания, это была хорошая школа. Поэтому, когда заговорили о создании страховых медицинских компаний, Вялков отправил в одну из них Чебаненко, а меня назначил своим первым заместителем.
О том, что у Вялкова день рождения 9 октября, я узнал в этот день в 1989 году. 1 октября Вялков назначил меня своим первым заместителем, 4 октября в день получки, я, как говорится, «проставился», т.е. пригласил вечером немного выпить и закусить, своих самых близких коллег - А.И. Вялкова и других заместителей – Н.П.Овчинникову, В.И.Мамыкина, Л.В.Писареву, главного врача краевой клинической больницы А.В.Кравца, многолетнего заведующего отделом здравоохранения горисполкома Л.С.Шетенко. Это она десять лет назад предложила мне должность главного врача городской клинической больницы № 10, от которой я отказался. Она первой разглядела во мне задатки организатора здравоохранения. Мы посидели, пообщались и разошлись.
А 9 октября рано утром в мой новый кабинет зашла Л.В.Писарева и сказала, что у шефа сегодня день рождения, он не хочет отмечать, но её и меня вечером ждет в своем кабинете на чаепитие. Правда, за все годы работы я не видел, что Вялков пил чай – только кофе. Он был заядлый кофеман, за день выпивал не мнее десяти чашек кофе, который ему наливала бессменный секретарь Э.В.Бескоровайная. Мы прикинули с Писаревой, что можно подарить Вялкову, его предпочтений еще не знали, и я решил, что хороший галстук и дорогая ручка точно не будут лишними, и на этом остановились. В обеденный перерыв я сходил в центральный универмаг и все купил. Еще утром я позвонил в рентгенкабинет 11-й больницы и попросил своего коллегу, врача-рентгенолога Г.П.Шабурову, написать короткое стихотворение с поздравлением, у неё это хорошо получалось. На красивой открытке это стихотворение было мной написано и вместе с подарками вечером вручено Анатолию Ивановичу. Он растрогался, сказал, что не ожидал от нас подарка. Эльза Викторовна в качестве подарка своему шефу испекла пирог, и мы его с аппетитом уплели за вечер. Помню, совершенно случайно в кабинет зашла Нина Петровна Овчинникова, зам Вялкова по детству и родовспоможению, и присоединилась к нам. Таким мне запомнился день рождения Анатолия Ивановича. Больше я не помню, чтобы он его как-то отмечал в отделе здравоохранения, хотя мы его, естественно, поздравляли.
А может, он его отмечал, но я при этом не присутствовал, или, может быть, не осталось в памяти. Что мы его утром в день рождения поздравляли, это точно. Дело в том, что у нас в отделе здравоохранения появился сотрудник, день рождения у которого в тот же день, что и у Вялкова. Это Людмила Львовна Пиотрович. Вот она меня всегда приглашала в обеденный перерыв 9 октября, когда с коллегами отмечала очередной свой день рождения. Людмила была жена главного врача детской инфекционной больницы Павла Анатольевича Пиотровича, сына многолетнего заведующего кафедрой детских инфекционных болезней Анатолия Карповича, имя которого позднее будет присвоено этой больнице. Но если вы, уважаемые читатели, думаете, что папаша пристроил сыночка на теплое место, то глубоко ошибаетесь. По распределению института и сын, и невестка Анатолия Карповича, оба педиатры, были распределены в Николаевскую-на-Амуре городскую больницу, т.е. за 800 км к северу от Хабаровска, в которой проработали больше 15 лет.
О человеческих качествах Анатолия Карповича говорит еще один случай. Когда зимой 1974/75 годов у меня трое детей заболели менингитом и попали на лечение в детскую инфекционную больницу, где была кафедра Пиотровича, моя мама, волнуясь за внуков, написала письма профессору, с которым много лет назад училась в одной школе в поселке Веселая Горка района имени Полины Осипенко Хабаровского края, с просьбой сообщить ей о здоровье внуков. Анатолий Карпович посмотрел всех троих, записал свое мнение в истории болезни детей, и ответил личным письмом в адрес моей мамы. Написал, что можно не волноваться, дети пошли на поправку и опасности для их здоровья нет. Мама переслала его ответ мне.
Северянам был проще построить в Хабаровске кооперативную квартиру, и она был построена в Краснофлотском районе города. Когда крыша над головой была готова, дочки подросли, родители решили перебраться в краевую столицу. Павла Анатольевича пригласили на должность главного врача городской клинической детской инфекционной больницы, и в этой должности он проработал много лет. А жена устроилась работать участковым врачом-педиатром в детскую поликлинику № 3 в том же Краснофлотском районе.
Где она пересеклась со своим сокурсником Толей Вялковым, не знаю. Но Вялков учился на лечебном факультете, а она с мужем на педиатрическом. Вялков по распределению работал в Комсомольске-на-Амуре, они в Николаевске. Так что скорее всего, увиделись во время командировки инструктора крайкома А.И.Вялкова в Николаевск-на-Амуре при подготовке какого-нибудь вопроса на заседание крайкома КПСС. У заведующей детским отделением городской больницы Л.Л.Пиотрович уже был авторитет в районе, была высшая квалификационная категория врача-педиатра. И такого специалиста держать на участке в детской поликлинике, по крайней мере, не рационально. Так Людмила Львовна оказалось сотрудницей детского сектора, которым руководила Нина Петровна Овчинникова. Пиотрович, прошедшая хорошую школу работы в первичном звене здравоохранения и хорошо себя зарекомендовавшая там, выгодно отличалась от двух других специалистов – О.А.Галиной и Н.В.Романовой, не имевших такого опыта работы.
К этому времени я уже был первым заместителем заведующего отделом здравоохранения и часто оставался, как тогда говорили, «на хозяйстве». Вялков как депутат Верховного Совета РСФСР часто и подолгу был в Москве, то на съезде, то еще где, и мне приходилось решать многие вопросы. Вместо меня на должность заместителя заведующего отделом, отвечающего за оказание медицинской помощи населению края, была приглашена Валентина Ивановна Сысоева, главный врач поликлиники Хабаровской городской клинической больницы № 3. Пиотрович и Сысоева пришли примерно в одно время и у них нашлось много общих интересов. Валентина Ивановна часто заходила ко мне посоветоваться по некоторым вопросам, стала заходить и Людмила Львовна, если данное ей Овчинниковой поручение выходило за пределы её компетенции. Мы с Пиотрович одного возраста, Сысоева чуть моложе, но это не помешала нашей дружбе.
Как и Вялков, Людмила Львовна была заядлой кофеманкой. Но если Вялков предпочитал пить растворимый кофе, который ему готовила секретарь, то Пиотрович пила только свежеприготовленный кофе из зерен. Она обычно приходила за полчаса до начала работы, т.е. в 8-30. Она шла на работу пешком, и, если это было в холодную погоду, немного подмерзала. И ставила турку с кофе на электроплитку в своем кабинете. И когда кофе было готово, приглашала меня составить компанию. И я не отказывался. Я утром завтракал кукурузными хлопьями с сухим корейским молоком и с сахаром, заваривая кипятком. Потом добирался до работы на городском автобусе, до которого мне приходилось идти пешком минут 20 минимум. Приходил обычно часов в 8 и начинал работать с бумагами, с которыми не успевал разобраться вечером предыдущего дня. Так что было бы глупо отказываться о чашки горячего кофе, верно?
Потом Советский Союз приказал долго жить, возможности регионов самим решить кадровые вопросы привело к тому, что по инициативе Вялкова в управлении здравоохранения администрации края, как стала называться наша контора в постсоветское время, появился контрольно-аналитический отдел. Вялков взял за образец контрольное управление администрации края, созданное губернатором Виктором Ивановичем Ишаевым. За счет сокращение расходов на партийные органы в администрации края появились некоторые дополнительные деньги, которые были распределены между управлениями администрации. А так как Вялкова не надо было учить, как обосновывать дополнительные расходы, нам их досталось больше, чем другим управлениям. К тому же Вялков был единственный начальник управления – депутат Верховного Совета РСФСР, и он мог кое-какие деньги выбивать для края из федерального бюджета. Хабаровский край-то стал дотационным к этому времени, многие предприятия оборонного комплекса в крае позакрывались.
Вялков назначил Людмилу Пиотрович начальником этого контрольно-аналитического отдела, которому была отведена важная роль. В-первых, специалисты этого отдела контролировали выполнение всех приказов и решений коллегии нашей конторы, а также собирали аналитические материалы, без которых просто невозможно принять правильное управленческое решение. А Людмила Львовна обладала аналитическим мышлением и правильно интерпретировала статистические данные, который собирались во время годовых отчетов в краевом статистическом бюро, которым руководил Константин Лазарь. Потом все данные и выводы по ним Людмила Пиотрович предоставляла мне как первому заместителю Вялкова, и уже по итогам совместного изучения мы шли к шефу со своими выводами и предложениями. И наши управленческие решения шли на пользу работы медицинских учреждений края в пору тех лет, названных «лихими 90-ми». Ведь вся страна переживала нелегкие времена, и здравоохранение тоже.
Помню раннюю весну 1992 года. СССР недавно распался, указом Ельцина главой администрации края (где-то они сразу стали называться губернаторами) стал бывший начальник Главного планово-экономического управления крайисполкома Виктор Иванович Ишаев. Мы с ним были уже несколько лет знакомы, потому что он как директором завода строительных алюминиевых конструкций входил в попечительский совет городской больницы № 11, где я много лет был парторгом. И мы встречались на заседаниях этого совета.
Потом я ушел из больницы, и в конце концов стал первым заместителем заведующего отделом здравоохранения крайисполкома. А Ишаев стал начальником ГлавПЭу крайисполкома. Мне приходилось готовить решения крайисполкома по здравоохранению, и при согласовании этих решений я был в кабинете Ишаева. В то время рыночные отношения стали внедряться в здравоохранения, и мы несколько раз на эту тему разговаривали с Ишаевым.
И вот он стал первым лицом в Хабаровском крае. Однажды утром ко мне в кабинет позвонил мой старый коллега по 11-й больнице, заведующий хирургическим отделением Леонид Жестков, и сообщил, что к ним больницу доставили Ишаева с желудочным кровотечением. Я уточнил состояние у Ишаева, мне было заявлено, что его обследуют, и ясность будет после этого. Я тут же сообщил эту новость А.И.Вялкову, который собирался уехать в Москву на очередной съезд депутатов РСФСР. Он сам созвонился с профессором Г.Л.Александровичем, который занимался с Ишаевым, и сказал, что нам надо ехать в больницу.
Мы приехали и все узнали. Оказалось, что утром Ишаев, который жил в своей старой служебной квартире в районе «Заводской», которую получил, работая на Хабаровском судостроительном заводе, поехал с водителем на работу в центр города, и в машине у него началась кровавая рвота. Он тут же сказал водителю везти его в 11-ю больницу, которая была по пути, и в которой его несколько лет до этого оперировали по поводу острого холецистита. Ему сделали переливание крови, а потом эндоскопию желудка и 12-перстной кишки. Была обнаружена трещина слизистой желудка, такое состояние называется болезнью Мелори-Вейса. Состояние Ишаева было средней тяжести, и куда-то транспортировать его было нельзя.
Я присутствовал при разговоре Вялкова с Ишаевым, который дал моему шефу указания, на что надо обратить внимание на съезде депутатов. А Вялков сказал, что лично я буду контролировать состояние Ишаева и докладывать первому вице-губернатору Минакиру об изменениях в состоянии и буду каждый день ездить в больницу один или с теми замами, которым нужна встреча с Ишаевым.
Вялков многое перенял от Ишаева, с которым они были одногодки, 1948 года рождения. Только Ишаев родился в апреле, а Вялков в октябре. Я уже говорил о появлении в нашем управлении контрольно-аналитического отдела наподобие контрольного управления в администрации края. Кроме этого, Ишаев часто менял своих заместителей. За все годы работы я со счета сбился, сколько их было. Бывший мэр Комсомольска Матвеев, бывший директор оборонного завода в Хабаровске Тевелевич, бывший директор завода в городе Советская Гавань Апанасенко, Стрелкова, Ануфриенко, Левинталь, Минакир. Правда, всех их потом Ишаев пристраивал на хлебные должности, они были на него не в обиде.
Но переводу в Москву Вялков обязан только себе. Я вообще считаю, что он был последний руководитель в российском минздраве, который разбирался в организации здравоохранения. И до него несколько лет такого не было. Какой организатор Здравоохранения из Дмитриевой, директора НИИ психиатрии имени Сербского, или Шевченко, директора кардиологической клиники из Санкт-Петербурга, при котором Вялков был первым замом и руководил отраслью здравоохранения. А про следующих и говорить не хочется. Зурабов, Голикова, Скворцова были так далеки от практического здравоохранения, как никто до них. Отсюда все эти оптимизации, переход к практически платной медицине.
Последний раз мы виделись и беседовали с Анатолием Ивановичем в его служебном кабинете в Минздраве России. Он уделили мне минут 15 в своем напряженном графике работы. Как обычно, угостил вкусным кофе и попросил рассказать о ситуации в крае и в нашем конторе, которая в это время уже называлась краевым департаментом здравоохранения. Я приезжал в Москву на какое-то совещание и позвонив секретарю Вялкова, попросил о встрече, которая и была любезно предоставлена.
А вот Людмилу Львовну я видел последний раз 21 июня 2003 года. За день до этого, 20 июня, у меня был день рождения, и мы с ней, Валентиной Сысоевой и главным врачом крайтубдиспансера Олегом Карпенко ездили на Корфовскую, где готовили самые вкусные шашлыки, посидели, покушали, сфотографировались. На обратном пути у стеллы «Хабаровск» Олег сфотографировал меня с дамами, и потом я развез всех по домам. Мы ездили на моей машине, на которой это была последняя поездка за город. 22 июня я вместе с дочерью Наташей и её мужем Витей уезжал на поезде в Сибирь.
А вот вечером 21 июня я должен был отдать свой автомобиль «Тойота Марк-II» её новому владельцу – Павлу Пиотровичу. До этого у него прямо в дороге сгорела машина «Тойота Камри», и он был «безлошадным». Я уже собирался уезжать и предложил ему свою машину, которая была в очень приличном состоянии. И Павел Анатольевич согласился купить её. Мы оформила куплю-продажу, но я еще пару-тройку дней ездил на уже бывшей моей машине, завершая свои дела в Хабаровске. И 21 июня вечером поехал отдать автомобиль новому владельцу. Мы посидели в квартире Пиотровичей за столом на кухне, «обмыли» покупку. Потом приехал зять, и они вместе с Павлом отвезли меня домой. А в прихожей их квартиры мы и расстались с Людмилой Львовной, поцеловавшись в последние раз.
Последние годы после моего отъезда мы поддерживали связь по телефону. Я звонил Сысоевой 21 января и Пиотрович 9 октября на их дни рождения, а также на день медицинского работника в июне, ну, и конечно, перед Новым годом. Они поздравляли меня с днем рождения в июне и Днем военно-морского флота в июле. С появлением сайта «Одноклассники» у меня и у Валентины Ивановны были свои страницы, на которых мы обменивались свежими фотографиями. А Людмила Львовна по каким-то причинам не имела странички в социальных сетях.
О смерти Анатолия Вялкова мне сообщили из Хабаровска мои коллеги. Он не дожил полгода до своего 70-летия, онкология унесла в мир иной нашего коллегу. Он умер в Москве, и пока эта скорбная весть дошла до Хабаровска, прошла пара дней. А о том, что умерла Людмила Пиотрович, мне сообщила в тот же день Валентина Сысоева. Тоже онкология, с которой она безуспешно боролась последний год. Сегодня я собираюсь вечером выпить за помин их души и посетовать, что слишком рано ушли эти два человека из жизни.
В моем фотоархиве не нашлось совместной фотографии Вялкова и Пиотрович, поэтому я вставил фото, сделанное в офисе фирмы «Шеринг», представителем которой по Дальнему Востоку я работал 2 года. И временами по вечерам дамы приходили ко мне в гости, пообщаться, как любили говорить, пошептаться, о ситуации в тогда уже департаменте здравоохранения. Это позволяло мне быть в курсе всего, что творится в здравоохранении Хабаровского края.