(отрывок из романа «Жесть»)
…Он ворвался в немецкий дом вне себя от изнеможения, русский пехотный капитан, чья часть так долго, так мучительно шла к Кёнигсбергу! Через множество своих испепеленных городов, через бесчетные братские могилы, мимо рвов с расстрелянными и виселицами, на фоне которых так любили фотографироваться фрицы! Он все видел – и виселицы, и фото, и рвы. Он хоронил и убивал, он читал письма к тем, кто их уже не получит, чтобы написать жене, маме, дочери – ваш муж... сын... брат… пал смертью храбрых...
И вот он, прокопченный, грязный, потный, с черным лицом упал на белую постель в этом чистом немецком доме. Упал, как только добрался до него, первого попавшегося; рухнул, как был, в одежде и в сапогах, но с автоматом под боком и с пистолетом под рукой. На нижнем этаже дома находились его солдаты, но он отвык жить без оружия. Он не заснул – провалился в никуда, а когда открыл глаза, решил, что повредился рассудком. Или попал в волшебную сказку, которую в детстве читала ему бабушка: немочка, чистенькая, белокурая, в кружевном фартучке, стояла в дверях комнаты с подносом, на котором дымилась маленькая фарфоровая чашка.
– Герр официр! – проворковало видение. – Ваш кофе. Вы, наверное, хотите кофе, герр официр!
Он сел, потянулся, как во сне, к чашке.
– Мы вам набрали ванну, герр официр, – продолжала белокурая фея. – Вы, наверное, хотите принять ванну!
«Герр официр» посмотрел на свои грязные сапоги, потом на постель, где он лежал в этих сапогах, в замызганных галифе и гимнастерке, почти утратившей свой первоначальный цвет, и... ему сделалось стыдно.
Он забыл и о рвах, и о виселицах, и об уличных боях, а думал лишь о том, как он выглядит в глазах этой немки. Варвар с востока? Думал о своем офицерском достоинстве и не знал, что ответить женщине. Другой бы, наверное, нашел, что, другой бы обматерил или даже пристрелил фашистскую сучку, а он только смотрел в растерянности то на нее, то на свои сапоги. Он супил брови, чтоб скрыть растерянность, а немочка улыбалась. Вежливо, приятно улыбалась варвару с лицом черным от копоти и щетины.
А когда он ответил ей по-немецки – он знал немецкий! – что герр официр хочет принять ванну, она тут же предложила постирать его форму. Это не займет много времени! Вещи герра официра просохнут, пока он приводит себя в порядок! В доме фрау Марты он себя может чувствовать в полной безопасности, здесь только женщины – она, ее сестра и племянница мужа. Где сам муж? Он погиб под Сталинградом.
Другой бы сказал, что собаке собачье смерть и добавил что-нибудь нецензурное, но пехотный капитан только кивнул, принимая факт к сведению. В этой комнате, в этой тишине они были не русский и немка, не победитель и вдова ненавистного врага – они были мужчина и женщина.
Капитан снял одежду, но в ванну все же пошел с оружием…