ЖАН КАЛЬВИН И БУКВАЛЬНЫЙ СМЫСЛ ПИСАНИЯ
Ричард Бернетт
Я хочу поблагодарить моего друга Гэри Хансена за его статью и, прежде всего, за его труд " Жан Кальвин и небуквальное толкование Священного Писания» 1 из-за вызова, который он представляет, насколько я понимаю, для традиционного взгляда, что Кальвин последовательно истолковывал Священное Писание в буквальном смысле и отвергал «небуквальные» способы интерпретации. Я думаю, что Гэри ставит важный вопрос. Однако проблема, которую поднимает передо мной его подход, заключается в следующем: является ли использование Кальвином аллегории обязательно нарушением или отменой буквального смысла или это есть нечто большее, чем чтение Библии в буквальном смысле, и чем, возможно, мы осознали? Является ли использование Кальвином аллегории, каким бы ограниченным оно ни было, обязательно противоречащим его заявленному намерению читать Библию в соответствии с буквальным смыслом или нет? Был ли Кальвин просто непоследователен или запутался в своей приверженности толкованию Писания в буквальном смысле, или существует ли другое объяснение использования им так называемых «небуквальных» способов интерпретации? Короче говоря, что же значило толкование Священного Писания в буквальном смысле для Кальвина?
1
Ганс Фрай 2, задолго до того, как я остановился на теме своей диссертации, первым
заставил меня задуматься над этим вопросом, и с тех пор я боролся с ним. Фрай провел последнее десятилетие своей жизни, размышляя о деятельности Церкви и правиле чтения Библии в буквальном смысле, и сделал вывод, что буквальный смысл - «гораздо более гибкое понятие, чем можно было бы предположить на первый взгляд» 3. Я не могу начать разрабатывать значение буквального смысла в мысли Фрая или определите это здесь так, чтобы любой, знакомый с его работами по этой теме, нашел достаточным - ибо зная, что то, что я стремлюсь получить в ясности, я могу потерять в точности, тонкости и нюансе, я, тем не менее, предлагаю это краткое описание.
Согласно Фраю, в христианской традиции толкования существует давний консенсус - стремление утвердить примат буквального смысла по отношению к глубинному в Священном Писании и в особенности к Личности Иисуса Христа, о чем свидетельствует прежде всего Евангельское повествование. Христианская община на протяжении всего своего существования последовательно заявляла - хотя и не без исключений - то, что Библия, взятая в целом, говорит об Иисусе Христе. Действительно, почти все пришли к единому мнению, что Священное Писание на самом деле не имеет смысла, если не считать того, что евангельские повествования буквально рассказывают о конкретной Личности, о страданиях, послушании, смерти и воскресении Иисуса из Назарета, а не кого-то еще или никого конкретно.. Таким образом, когда Церковь читает такие стихи, как Иоан. 1:14: «И слово стало плотью, и обитало среди нас полное благодати и истины» - она последовательно отождествляла их не с концепцией или вневременной истиной, но с Человеком, Иисусом из Назарета. По благодати Церковь утверждает, что через Святого Духа видит в евангельских повествованиях соответствие между «verbum и res, смыслом и ссылкой, означающим и .означаемым, «Sinn» и «Bedeutung»… между повествовательной последовательностью и тем, что отображается описательно».
Однако утверждение примата буквального смысла не обязательно, хотя и часто, исключало возможность чтения отрывков из Священного Писания аллегорически. Тем не менее, по мнению Фрая, подавляющее большинство христиан даже когда аллегорические чтения были разрешены, отдало приоритет более или менее буквальному прочтению евангельских повествований об Иисусе, Его жизни, смерти и воскресении. Могут быть метафорические или аллегорические интерпретации или в буквальный смысл, но они не должны ничего оскорблять, ниспровергать или придавать независимый или эквивалентный статус наряду с буквальным представлением основного рассказа об Иисусе, изображенного евангельскими повествованиями. Другими словами, аллегорические или метафорические прочтения могут иметь место в рамках буквального смысла, но они не могут утверждаться за его счет.
Проблема возникла, как заметил Фрей, когда главенство буквального смысла былл проигнорировано или расценено как готовое к использованию. Так было и со школой Оригена, в которой Ветхий Завет получил своего рода самостоятельную аллегорическую интерпретацию», за исключением того, что Иисус является «центром или средоточием".
Так обстоит дело сегодня, по мнению Фрая, с учениками Поля Рикёра, такими, как Дэвид Трейси и Салли МакФейг, которые много извлекают из метафорического характера библейского языка и особенно притч. которые, как они утверждают, выходят за рамки буквального смысла и призваны «переописать реальность». (Здесь на подрыв примата буквального смысла указывает тот факт, что для Макфейг, представляется более важным понять Иисуса в свете блаженств, чем притчи в свете Иисуса). И, наконец, так произошло с реформаторами, которые чувствовали, что примат буквального смысла находится под угрозой в их дни.
Вполне возможно, что Фрай в своей книге «Затмение библейского повествования" ошибся, когда он сказал, что Кальвин «никогда не испытывал искушения аллегоризировать», как и предположили Гэри Хэнсон и другие. Однако я до сих пор не уверен, что это показало, что Кальвин когда-либо занимался независимыми аллегорическими интерпретациями такого же рода, как у Оригена. Однако, как бы Кальвин и реформаторы ни продолжали, как считает Фрай, сознательно или невольно использовать аллегорию, точка зрения Фрая состоит в том, что они никогда не считали аллегорическое толкование релевантным, но на самом деле всегда зависящим от буквального смысла. Для Фрая в полемике против аллегорий реформаторы, возможно, преувеличили свою позицию в запрете все формы аллегорического толкования. Что касается самого Фрая, то пока примат буквального аскриптивного смысла достаточно «охраняется», тогда «почему бы не иметь место возрождению других внутренних текстовых приемов [таких как аллегорические интерпретацию]?» В ответе на вопрос, который он задал в своем самом пространном сочинение на тему «Буквальное прочтение библейского повествования в христианской традиции: растянется или сломается?» Фрай был убежден, что существует эластичность к буквальному смыслу христианской традиции и что она будет простираться до включения других внутренних текстовых средств или способов интерпретации, таких, как метафорическое или аллегорическое толкование, но только в том случае, если буквальный смысл остается основным, первичным смыслом. Однако я не настолько уверен, что Фрай имел в виду эти другие внутренние текстовые средства или способы интерпретации как «небуквальные», учитывая их зависимость от буквального смысла. Но я думаю, что тезис Гэри показывает, что какое бы представление о буквальном смысле ни имел Кальвин, оно было по крайней мере на практике, достаточно гибким, чтобы включать квалифицированное использование аллегорий.
Тем не менее причина, по которой Фрай считает Кальвина поборником буквального смысла, заключается в том, что не потому, что он признает его эластичность, а потому, что вместе с другими реформаторами он признает достаточность библейского текста, т.е. благодать Духа, чтобы свидетельствовать о существовании и действиях Бога. Как говорит Фрай: «Реформаторы говорят нам, что этот текст является Словом Божьим: «Не ищите Бога за пределами текста», ибо вместо Бога благодати вы можете найти Deus absconditus. «Почему такой поворот? Потому что реальность для Макфейг это «способ существования в мире» и более более легко раскрывается в притчах, чем Иисус, каким Он буквально изображен в евангельских повествованиях.
Но реформаторы также предполагают, что, хотя текст «достаточен» и он «древний», мы не должны поклоняться ему... [Они предположили, что] этот текст является «свидетельством» Слова Божьего и что его авторитет проистекает из этого свидетельства, а не от любого присущего ему обожествленного качества». Говоря позитивно, Кальвин и другие реформаторы признали фундаментальное различие между текстом и истиной, между Signa и Res, между тем, что написано, и тем, о чем написано. Но они также считали, что условие возможности признания ими такого фундаментального различия было основано на предположении, что по воле Духа благодать Божия говорила и будет говорить через человеческие слова библейского текста. Они верили, что по благодати Духа (что означает всегда вне нашего контроля и без каких-либо гарантий), имело место соответствие или связь между текстом и истиной, между знаком и разрешением, между тем, что написано и о чем написано. И такова природа этого соответствия, этого соответствия, в толковании Кальвина - это очень интересно.
2
Приверженность реформаторов истолкованию Священного Писания в соответствии с буквальным смыслом, как я уже предположил, родилась из их убеждения в том, что по благодати Духа существует соответствие между текстом и истиной, между написанным и тем, о чем написано. Но что отличает их экзегезу от предварительной критики? Идейная экзегеза в целом отличается от современной, просветительской экзегезы, и эта разницв, как сказал Фрай, заключается в том, что «в эпоху ранней современности переводчики были такими пылкими, такими горячими в стремлении к правде текста [и особенно исторической правды, стоящей за ним], что текстам часто оставляли мало ««пространства» между текстом и истиной, между тем, что написано, и тем, о чем пишут"
Это важный момент, когда возникает вопрос: что толкование Писания в буквальном смысле означало для Кальвина? Я думаю, учитывая то, что говорит Фрай, вероятно, можно с уверенностью сказать, что бы ни означала интерпретация Писания в буквальном смысле для Кальвина, она означала не то, что тозначает для многих из нас, а именно, строгое, прямое отождествление между буквальным, грамматическим смыслом текста и его наглядным историческим референтом. Она не означает то же самое, что и для большинства фундаменталистов и либералов, а именно, «чистое уравнение» - тесное, ьез остатка, взаимно однозначное соответствие между написанным и тем, и о чем написано. Толковать Писание буквально для Кальвина означало, среди прочего, что существует интервал между тем, что написано, и тем, о чем написано.
Я знаю, что в последние годы было много написано, чтобы подчеркнуть весьма противоположный случай, а именно: в экзегезе Кальвина мы видим недостаток «зазора» между тем, что написано, и тем, о чем написано. Даже Барт, который считает Кальвина своим главным экзегетическим образцом», сказал в 1922 году, что его подход «часто граничит с… историзмом».12 Я также знаю, что Джордж Страуп сказал нам несколько лет назад в свете своего анализа толкования Кальвинлм Быт 22 и Мк. 14: " Кальвин действительно заставляет текст сказать больше, чем он говорит. Он, кажется, знает больше о мышлении и чувствах персонажей библейского повествования, чем позволяет ему текст... Кальвин позволяет себе увлечься текстом; но когда он это делает, он не желает принимать тени в тексте, молчание текста по некоторым вопросам и даже его двусмысленность. Кальвин не согласен мириться с тенями и двусмысленностью, потому что... он не желает допускать за текстом умолчание о богословских вопросах, имеющих для него первостепенное значение Кальвин разрешает молчание и двусмысленность текста, говоря от его имени. Он объясняет то, что текст отказывается объяснить.13.
Это, безусловно, имеет место во многих местах экзегезы Кальвина (хотя я должен добавить, что именно готовность Кальвина позволить себе быть захваченным текстом и заняться экзегезой, что есть, по мнению Карла Барта, одна из величайших сильных сторон Кальвина как экзегета, поскольку, как часто говорил Барт, «если мы ничего не читаем в Библии, мы также ничего не прочитаем из нее»). Но мы убеждены, что подчеркнутое нежелание Кальвина мириться с тенями, или молчанием Библии в различных местах, призвано подчеркнуть только одну ее сторону.
В дарственном письме Симону Гринею в предисловии к его комментарию на Послание к Римлянам, Кальвин не только восхваляет экзегетическое достоинство «ясной краткости», но и также добродетели «благоразумия и умеренности» - во многом в свете достоинств осмотрительности и умеренности, с которыми Кальвин оценивает вклады различных современных комментаторов Послания. Например, Кальвин утверждает, что он слишком избирателен в своих толкованиях. Он обсуждает некоторые вещи очень подробно, но он «намеренно упускает из виду многие [другие] вопросы» -те, которые могут причинить большие неприятности людям со средним пониманием»16. Бусер, который, по утверждению Кальвина, является самым «точным и старательным» толкователем Библии в своей работе., имеет, с другой стороны тенденцию быть «слишком многословным» и вдаваться в слишком много деталей о слишком многих вещах. Кальвин отмечает: «[Столь много предметов предлагается для изучения с невероятной и энергичной плодовитостью ума, что он не умеет перестать писать».7 Точно так же в своем письме к Вире Кальвин предлагает умеренную критику Цвингли и толкование Книги Исаии Лютером. «Цвингли, - говорит Кальвин, - «хотя ему и не хватает подходящего и готового изложения, тем не менее, поскольку он берет слишком много свободы, [он] часто отходит далеко от смысла пророчеств. Лютер не столь придирчив к уместности выражений или исторической точности; он удовлетворен, когда может извлечь из этого какое-нибудь плодотворное учение». В этих случаях проблема заключается в том, что мы либо говорим слишком много, либо слишком мало. Поэтому решение Кальвина состоит в том, чтобы стремиться к «умеренности и осмотрительности», хотя и не к за счет чрезмерного упрощения.
3
Конечно, именно это говорит Кальвин с точки зрения теории, но что он делает на самом деле? Неужели он такой умеренный и сдержанный? Я думаю, его «Гармония Евангелий» дает увлекательный материал для решения этого вопроса.. Конечно, если есть какое-то место, у толкователя может возникнуть соблазн сказать больше, чем на самом деле говорит Библия, не принимать теней, двусмысленностей или молчания Писания в различных точках, но это не было бы попыткой гармонизировать синоптические Евангелия. В конце концов, сама цель гармонии Евангелий, как видел Кальвин,
это значит продемонстрировать гармонию, что подразумевает объяснение определенных несоответствий, двусмысленностей и теней в Евангелиях в свете некоего связного единства. Действительно, назовите его наивным, назовите его «предкритичным», но для Кальвина это то, что является комментарием как таковым! Одной из основных причин написания комментария было желание помочь прояснить определенные связи, вопросы, неясности и тени. в тексте. И примеров в его книге, конечно, предостаточно.
Гармония Евангелий, где Кальвин говорит больше, чем на самом деле говорит текст, или где он отказывается принять тени, двусмысленность или молчание Библии на различных местах. Но я считаю, что сосредоточиваться на этих примерах - значит упускать из виду лес за деревьями, особенно если сравнивать его экзегезу с толкованием его современников. Кальвин, например, начинает свою «Гармонию Евангелий», восхваляя «верных и опытных комментаторов, [которые] потратили большую часть своих усилий на примирение «трех [Евангельских] повествований»; однако он говорит, что его собственный подход будет заключаться в том, чтобы «рассматривать три повествования вместе в непрерывной линии, в одной форме, чтобы говорить, где читатели [могут] сразу увидеть сходства и различия»19.
Мы далеки от игнорирования или замалчивания различий между евангельскими повествованиями, т.е. двусмысленностей, теней и т. д., но Кальвин, очевидно, считал важным свободно разграничить их. И вопреки мнению многих комментаторов, как до него, так и после него, Кальвин на протяжении всей своей «Гармонии» признает, что евангелисты уделяли мало внимания времени, датам или точной последовательности событий. «Они пренебрегли», - говорит он: «порядок дней, и мы удовлетворились тем, что собрали воедино главные события жизни Христа, как они ее видели. Они свободно путают чудеса, которые произошли почти в один и тот же период, и это мы ясно увидим из ряда
случаев».20 «[Мы] знаем, что у евангелистов повсюду случается, что один из них пропустят то, что сказано другими, и опять же то, что опущено им, другой объяснит яснее» 21 «[Евангелисты не были точны в том, как они сплетали воедино беседы Христа, но часто собирали различные изречения». 22 И они не «скрупулезно рассказывали обо всем, что сделал Христос». 23.
Другими словами, Кальвин более спокойно относился к противоречивым деталям евангельских рассказов, чем, возможно, многие отдали ему должное. Он, конечно, более неохотно раскрывал такие подробности, чем многие его современники. Хорошим примером этого является попытка Кальвина трактовать некоторые истории как множественные, ибо об этом часто говорится в Евангелиях. Это было обычным явлением среди многих современников Кальвина - думать, что если об инциденте в евангельских повествованиях сообщается более одного раза, хотя и в другом контексте или с существенно другими деталями, тогда это, вероятно, происходило не раз. Такова была практика, например, таких авторов, как лютеранский богослов Андреас Осиандер (1498-1552), написавший собственную гармонизацию Евангелий в 1537 году 24, а также более поздних гармонизаторов, как реформатский экзегет Петр Молиней (1568–1658) и лютеранский экзегет Иоганнес Кодоман (1548-1632).25
Кальвин, напротив, не склонен быть таким жестким и сдержанным в отношении изменений в деталях. Что касается исцеления центуриона в Мтф. 8:5-13 и Лк. 7:1-10 Кальвин говорит: «Те, кто верят, что Матфей и Лука рассказывают разные истории, суетятся из-за пустяков... Ьыло бы нелепо делать из одного два чуда» (речь идет .о слепом (или слепцах) в Мк. 10:46-52, Лк. 18:35-43). На самом деле нет ничего глупее этой идеи... ни один здравомыслящий человек не может поверить, что это были разные истории». Есть и другие подобные примеры 28. Однако если в «Гармонии» Кальвина и возникает какая-либо полемика, то она направлена против тех толкователей, которые спекулируют за пределами смысла реальных слов текста. Снова и снова Кальвин отвергает предположения других толкователей. которые он описывает как: «гениальные», 30 «абсурдные», «нечистые», 32 «непристойные», 33 «фривольные», нелепые» 34, «необоснованные»35, «тщеславные»,36 «ребяческие и, главное, «праздные». -
История доброго самаритянина является хорошим примером. Кальвин приводит различные способы, как она толковалась аллегорически; однако он говорит: «Ничто из этого не кажется мне правдоподобным: нам следует иметь больше почтения к Писанию, чем позволять себе так свободно преобразовывать его смысл. Любой может видеть, что эти спекуляции были состряпаны злоумышленниками. . .39 Кальвин неоднократно предостерегает от «праздного любопытства» тех, кто пытается «рассмотреть детали» некоторых притч слишком «неточными"; или тех, кто, например, задает такие вопросы, что ел Христос в Своем воскресшем теле, или как это переваривалось и т. д. 40; или те толкователи, которые с большой точностью поясняют значение фразы Христа «печь огненная» (которую Кальвин называет «метафорическим выражением"). Он говорит: "Я знаю, что некоторые более тонко исследовали каждую мельчайшую деталь [этой фразы]. Но существует опасность, что эти неопределенные различия и упреки могут привести нас к глупости; поэтому я предпочитаю быть скупым в философских вопросах.
и довольствоваться простым и подлинным смыслом".
Есть много других мест, где Кальвин предостерегает от «принудительного толкования». «Гармонию» Кальвина трудно читать без удивления. Я думаю, не виновен ли Кальвин иногда в подобных вещах. Он действительно всегда удовлетворен простым, искренним, буквальным смыслом текста или он иногда мог спекулировать дальше этого? Кальвин отрицал бы, что занимается спекуляциями, но он допускает скромную степень предположений. На самом деле, Кальвин предполагает вполне немногое на протяжении всей его «Гармонии Евангелий». Так в чем же разница между тем, чтобы спекулировать и предполагать? Это связано с силой текстуального или контекстуального обоснования (и очевидно, что предположение одного человека может быть спекуляцией другого и наоборот). Но Кальвин имеет тенденцию быть относительно добросовестным.
о высказывании, когда он выдлагает собственные предположения и различает между различными видами предположений. Есть «разумные», «вероятные» и «невероятные» предположения. Есть «необоснованные и в то же время абсурдные» домыслы, а также «праздные» и «глупые» домыслы. бывают случаи, когда даже после признания «мудрых» или «разумных «догадок» такого заслуживающего доверия экзегета, как Бусер, Кальвин, тем не менее, делает выбор в пользу более «простого» прочтения конкретного стиха или отрывка.44
Конечно, Кальвин часто не желает мириться с молчанием, тенями и
двусмысленности. И все же одна из самых поразительных особенностей его "Гармонии" состоит в том, как часто встречаются такие высказывания, как: «Непонятно...» 45 «Я не совсем уверен...» 46 «Я не смею быть [слишком] определённым»47 «Я оставляю этот вопрос открытым»48 «Я должен признать, что это невозможно определенно установить" "некоторые понимают [это] в другом смысле... я не отвергаю эту интерпретацию» или «Если вы хотите проследить [эту] гипотезу..., у меня нет большого возражение».; Во многих местах своей «Гармонии» Кальвин открыто выражает, что смысл текста неясен или неоднозначен. Там, например, у Матфея и Луки много генеалогий, которые Кальвин находит очень озадачивающими.52 Кальвин понятия не имеет, сколько там было волхвов, и говорит: «Лучше сказать, что мы не знать, сколько их было, как Евангелист точно не сообщает, чем опрометчиво утверждать наверняка что-то сомнительное».53 Кальвин совершенно не уверен, когда произошло убийство невинных, но он задается вопросом, почему Иосиф ничего не говорит...54 Что касается утверждений о вечной девственности Марии, основанных на Мф.1:25: «А он не знал ее, - говорит Кальвин, - достаточно для нас одного: ошибочно заключил из слов евангелиста, что произошло после рождения Христа.... И мы можем быть уверены, что никто и никогда не будет задавать вопросов по такому вопросу, кроме как из любопытства».55 Кальвин не знает, где и когда была произнесена Нагорная проповедь, или представляет она собой одну проповедь или несколько. «Для благоговейных и смиренных читателей должно быть достаточно, - говорит он, - того, что здесь, перед их глазами, они имеют краткое изложение учения Христа, собранного из многих и различных рассуждений»56.
Я пытаюсь подчеркнуть, что в тексте, который Кальвин был готов оставить открытым, многое он был готов оставить нерешенным. Хороший пример этому - рассказ Матфея и Луки о крещении Христа. Со времен Августина толкователи спорили, сошел ли Святой Дух на Иисуса, как голубь, настоящий голубь (с настоящим клювом, крыльями и перьями) или в виде голубя. Фома, по причинам, которые я не могу здесь подробно описать, рассуждает довольно подробно. что это был настоящий голубь». Однако Кальвин, который, очевидно, знает по крайней мере некоторые истории интерпретации этого текста, говорит: «Некоторые смотрят с большим любопытством, чем пользой в том, был ли этот голубь телом или призраком. Хотя язык Луки, по-видимому, предполагает, что в теле не было субстанции, а только форме, я предпочитаю оставить вопрос нерешенным и не провоцировать спор.
Подобную же открытость мы находим и в интерпретации Кальвином Христа на
Горе Преображения. Что на самом деле видели ученики? Было ли это реальными фигурами Моисея и Илии или это был сон или видение? Кальвин говорит, что он не знает, но говорит, что это могло быть видение.59 Что касается вознесения Иисуса, у Кальвина нет ни малейшего интереса к спекуляциям, выходящим за рамки что говорит буквальный смысл текста, и он упрекает тех, кто так делает. Действительно, тот факт, что Лука говорит, что «облако скрыло Его из виду» (Дея. 1:9), говорит,Кальвин должен предостеречь нас от того, чтобы наше воображение блуждало, и склоняет нас к скромности. «[Бог] желал, чтобы эта тайна веры стала более известна через проповедь Евангелия, чем глазами. 60
4
Вывод, который я делаю из этих и других отрывков в его «Гармонии Евангелия, заключаются в том, что, какую бы приверженность Кальвин не имел к толкованию Священного Писания в буквальном смысле, он не был буквалистом. Как и в своем "Наставлении", он отвергает буквализм антропоморфитов, которых он называет «связанными варварством», поэтому в своей «Гармонии» он отказывается читать все буквально. Для него существовал, по крайней мере в принципе, а зачастую и на практике, некий «зазор» между тем, что написано, и тем, о чем написано. В отличие от знаменитой «погони за оленями» Лютера 62, Кальвин старается держаться ближе к тексту. Однако бывают моменты, говорит он, когда нам не следует «нажимать на отдельные слова». слишком точно». И это относится как к повествовательным, так и к паренетическим отрывкам.
Короче говоря, я думаю, что можно многое сказать в пользу оценки Карлом Бартом кальвинистского подхода к экзегезе: «Ощущение участия в длительной битве» позволило [Кальвину] спокойно и трезво работать с подробными отрывками. . Он имел в виду все, и поэтому ему не нужно было вырываться и пытаться одержать победы во всех точках, которые могли быть на его взгляд лишь мнимыми победами».65 Причина, по которой такие победы могут быть только «фиктивными, заключается в том, что для Кальвина, как и для Барта, единственная настоящая победа христианского толкования есть тогда, когда связь между текстом и истиной, между написанным и то, о чем написано, создана не просто в результате экзегетического искусства или нашей способности проникнуть в текст, но благодаря Тому, Кто, вне всяких толкований и мастерства по благодати проникает в наши сердца и умы.
'Gary Neal Hansen, "John Calvin and The Non-Literal Interpretation Of Scripture" (Ph.D.
diss., Princeton Theological Seminary, 1998).
Hans W. Frei, The Eclipse of Biblical Narrative (New Haven: Yale University Press, 1974).
Hereafter cited Eclipse. See also Frei's essays: "Theology and the Interpretation of Narrative: Some
Hermeneutical Considerations," 94-116; "The 'Literal Reading' of Biblical Narrative in the
Christian Tradition: Does It Stretch or Will It Break?," 117-152; "Conflicts in Interpretation:
Resolution, Armistice, or Co-existence?," 153-166 in Theology & Narrative: Selected Essays, ed. George
Hunsinger and William C. Placher (New York: Oxford University Press, 1993).
;Frei, "Conflicts in Interpretation" in Theology & Narrative, 165
*Frei, "Theology and the Interpretation of Narrative" in Theology & Narrative, 103.
"Frei, "The 'Literal Reading' of Biblical Narrative in the Christian Tradition: Does It Stretch or
Will It Break?" in Theology & Narrative, 121.
"Why this reversal? Because reality for McFague is “a mode of being in the world" and is more
readily disclosed by the parables than Jesus as He is literally depicted in the Gospel narratives.
'Frei, Eclipse, 31. Italics mine.
*Frei, "Conflicts in Interpretation," in Theology & Narrative, 166.
"Frei, "Conflicts in Interpretation" in Theology & Narrative, 163.
1;Frei, "Conflicts in Interpretation" in Theology & Narrative, 162.
"Richard E. Burnett, Karl Barth's Theological Exegesis: The Hermeneutical Principles of The R;merbrief
Period (T;bingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 2001), 250f.
12Barth, Die Theologie Calvins, ed. Hans Scholl (Z;rich: Theologischer Verlag Z;rich, 1992), 530;
ET The Theology of Calvin, trans. Geoffrey Bromiley (Grand Rapids: Eerdmans, 1995), 392.
"George W. Stroup, "Narrative in Calvin's Hermeneutic" in John Calvin and The Church: A Prism
of Reform, ed. Timothy George (Louisville, KY: Westminster/John Knox Press, 1990), 168.
14Barth, Die Theologie Calvins, 527; ET 390.
15Calvin, Calvini Opera in Corpus Reformatorum edition (ed. Baum, Cunitz, Reuss; Brunsvigae:
C.A. Schwetschke, 1872) 10/2.402f., Epistola 191, 1539. Hereafter cited CO; ET The Epistle of Paul
to the Romans, trans. Ross Mackenzie (Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans, 1960), 2.
16Calvin, CO 10/2, 404; Romans 2.
17Calvin, CO 10/2; Romans 2-3.
18Calvin adds: 18Кальвин добавляет: «На мой взгляд, никто до сих пор не прилежно занимался этим занятием.чем Эколампадий, который, однако, не всегда достигал всей полноты значения» "
g" Calvin's Letter to Viret, cited by Fuhrmann, “Calvin, The Expositor of Scripture,” Interpretation 6 (1952), 174.
19Calvin, CO 45.4; ET A Harmony of the Gospels: Matthew, Mark, and Luke, 1-3, in Calvin's New
Testament Commentaries, trans. A.W. Morrison, ed. David W. Torrance and Thomas F. Torrance
(Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans, 1975), 1, xiii-xiv. Italics mine. Далее цитируется Гармония, Кальвин.добавляет: «Не может быть и речи о том, чтобы я претендовал на это нововведение – я открыто признаюсь… что метод происходит от подражания другим. Я особенно брал Бусера
2;Calvin, CO 45.148; Harmony I, 155, Matt.4:18. See also Matt4:5, 8:27, 9:18, 27:51, Luke 4:5,
19:1, 39-49, 24:12, etc.
"Calvin, CO 45.560; Harmony 2, 278, Matt.20:29.
22Calvin, CO 45.359; Harmony 2, 66, Matt.13:12.
23Calvin, CO 45.461; Harmony 2, 172, Matt.15:29.
24Andreas Osiander, Harmoniae evangelicae libri quattuor (Basel, 1537).
Ronald Youngblood, "From Tatian to Swanson, from Calvin to Bendavid: The Harmonization
of Biblical History," Journal of the Evangelical Theological Society, 25/4, December, 1982, 416f.
2;Calvin, CO 45.234; Harmony 1,247, Matt.8:5.
27Calvin, CO 45.560; Harmony 2, 278, Matt.20:29.
28Calvin, CO 45.100; Harmony I, 103, Matt.2:16; CO 45.268; Harmony 1, 283, Matt.8:23; CO
45.467-468; Harmony 2, 179, Matt.16:6, etc.
*Calvin, CO 45.124; Harmony 1, 129, Matt.3:12; CO 45:278; Harmony 1, 295, Matt.10:12; CO
45.352-353; Harmony 2, 58, Matt.12:39; CO 45.614; Harmony 3, 39, Luke 10:30; CO 45.771; Harmony
3, 199, Matt.27:40, etc.
30Calvin, CO 45.278; Harmony 1, 295, Matt.10:12; CO 45.161; Harmony 1, 168, Matt.5:2.
;;Calvin, CO 45.299; Harmony 2, 2, Matt.11:2.
32Calvin, CO 45.529; Harmony 2, 244-245, Matt.19:5.
**Calvin, CO 45,529; Harmony 2, 244-245, Matt.19:5.
**Calvin, CO 45.698; Harmony 3, 125, Matt.26:14.
*Calvin, CO 45.385; Harmony 2, 93, Luke 12:20.
36Calvin, CO 45.136; Harmony 1, 142, Matt.4:10.
37Calvin, CO 45.683; Harmony 3, 110, Matt.25:1.
38 Calvin, CO 45.381; Harmony 2, 89, Luke 10:38; CO 45.499; Harmony 2, 213, Matt. 18:1; CO
45.533; Harmony 2, 311, Matt.20:22; CO 45.570; Harmony 2, 289, Matt.25:24, etc.
39Calvin, CO 45.614; Harmony 3, 39, Luke 10:30.
4;Calvin, CO 45.547; Harmony 2, 265, Matt.20:1-16.
4;Calvin, CO 45.814f.; Harmony 3, 243-244, Luke 24:41.
"Calvin, CO 45.370-371; Harmony 2, 77, Matt. 13:41.
45Calvin, CO 45.214-215; Harmony 1, 226, Matt.7:1; CO 45.244; Harmony 1, 258, Matt.9:2.
44Calvin, CO 45.807; Harmony 3, 236, Luke 24:27. . В свете истории интерпретации
В большинстве отрывков Кальвин почти всегда движется от сложности к простоте, от экстравагантности к скромности. Однако это не потому, что он всегда видел только одну возможную интерпретацию любого данного факта. текст, как некоторые, по-видимому, предполагают на основании его высказывания по поводу Гал.4:22: «Писание, говорят они,
сложны и, таким образом, имеет несколько значений. Я признаю, что Священное Писание – самое богатое и неисчерпаемое неиссякаемый источник всякой мудрости. Но я отрицаю, что его плодородие состоит в различных значениях, которые любой может прикрепить к нему по своему усмотрению. Итак, дайте нам знать, что истинный смысл Писания есть естественный и простой), и давайте примем и будем решительно держаться его. Давайте не просто пренебрегать как сомнительными, но и смело отвергать как смертельную порчу. те мнимые объяснения, которые уводят нас от буквального смысла (a literali sensu)» Кальвин, СО 50.237; ET The Epistle of Paul The Apostle to the Galatians, Ephesians, Philippians and Colossians, trans.T.H.L. Parker (Wm. B. Eerdmans, 1964), 84-85. Кальвин явно отвергает двойное, тройное или четверное число. смысле Писания и утверждает, что ищет только простой смысл, но это не означает, что он всегда знал, что это такое. И, как он уточняет в своем письме Симону Гринею, этого следовало ожидать. См
Calvin, CO 10/2.405; Romans, 4.
*Calvin, CO 45.528; Harmony 2, 244, Matt. 19:5.
-16Calvin, CO 45.622; Harmony 3, 47, Matt. 23:2.
#7Calvin, CO 45.524; Harmony 2, 239, Mark 9:38.
*Calvin, CO 45.57; Harmony 1, 56, Matt. 1:1-17, Luke 3:23-38.
49Calvin, CO 45.55; Harmony 1, 54, Matt. 1:1-17, Luke 3:23-38.
5;Calvin, CO 45.383; Harmony 2, 90, Luke:10:42.
5;Calvin, CO 45.645-646. Harmony, 3, 71, Luke 11:53. See also Luke 2:14; 4:19; 6:30; 17:20.
52Calvin, CO 45.54f.; Harmony 1, 51f., Matt. 1;1-17, Luke 3:23-38.
53 Calvin, CO 45.81; Harmony 1, 82, Matt. 2:1,
51Calvin, CO 45.99; Harmony 1, 102, Matt. 2:16.
55Calvin, CO 45.70; Harmony 1, 70, Matt. 1:25,
5;Calvin, CO 45.160; Harmony 1, 168, Matt.5:1.
57Richard E. Burnett, "The Sensus Literalis of Scripture According to Thomas Aquinas and
John Calvin," an unpublished seminar paper written for George Lindbeck's course, "The Theology
of Thomas Aquinas," Yale University Divinity School, Feb.1, 1993.
58 Calvin, CO 45.127; Harmony 1, 131-132, Matt.3:16.
Calvin, CO 45.486f.; Harmony 2, 198f., Matt. 17:3. Хотя Кальвин говорит, это кажется более вероятным мне, что они [Моисей и Илия] действительно были приведены в то место», - ссылается он впоследствии на инцидент как «видение».
60 Calvin, CO 45.827; Harmony 3, 256f., Luke 24:50-53. And see especially Calvin's De
L'Ascension De Nostre Seigneur Jesus, “Quatrieme Sermon: 'Des Propos Tenus Par Les Agnes Aux
Disciples ET Apostres" in CO 48.613-622.
6;Calvin, Institutes of the Christian Religion, ed. John T. McNeill, trans. Ford Lewis Battles
(Philadelphia: Westminster Press, 1960), 4.17.23.
2Лютеровскую «погоню за оленями» можно увидеть во многих местах, например, в его комментарии к Посланию к Галатам. 1535 года, но Ганс Фрай приводит еще один, более юмористический пример: «Я не смог проверить утверждение одного студента о том, что Лютер истолковал историю о переходе Легиона в стадо свиней следующим образом: на самом деле они не утонули. Они плавали. Они плавали, и плавали, и они наконец сошли на берег - в Риме!"rei, "Conflicts in Interpretation" Фрей, "Конфликты в интерпретации" в Theology & Narrative, 158.
6;Кельвин, Колорадо 45,84; Гармония 1, 85-86, Матф. 2:6.
В «Гармонии» Кальвина есть много примеров этого. Например, тогда как «энтузиасты»
воспользовался словами Иоанна Крестителя из Лк 3:11: «Имеющий две одежды, да поделись с тем, кто не имеет ее», буквально вплоть до того, что поставил под сомнение концепцию частной собственности, Кальвин говорит: «Мне нет нужды вести долгие дебаты с революционерами [«фанатиками»] такого рода, которые скалят свои зубы за письмом. Если запрещено носить два пальто, то же самое придется сказать и о кастрюлях. солонках, нижнем белье и всей нашей обстановки. Но из контекста становится очевидным, что Иоанн не думал ни о чем в отношении подрыва общественного строя. Итак, мы делаем вывод, что все это наставление заключалась в том, чтобы богатые в соответствии со своими возможностями платили бедным по мере необходимости. Другими словами, посмотрите, каких основных жизненных потребностей не хватает вашим ближним, а какие вы имеете в изобилии; пусть ваша помощь удовлетворит ихнужды . И чем добрее к нам Бог, тем больше мы должны остерегаться быть добрыми только к себе. Пусть нужды наших братьев сильнее давят на нас, и, как только Божья милость приходит к нам в руки, пусть она приглашает нас к щедрости» Кальвин, CO 45.120;
Гармония 1, 124, Лк. 3:11.
65 Barth, Die Theologie Calvins, 529; ET 391.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn