Я тщательно изучил все указания на грубой карте, что принадлежала моему двоюродному деду, и припомнил его слова, когда он шептал о холмах за древним Аркхемом, о той местности, которую заселили предки по материнской линии в конце 1600-х годов. Дорога, по которой я ехал, одряхлела и поросла травой, и когда моя машина проезжала по ней, у меня возникло странное чувство будто я вторгаюсь из современности в царство тайн и чудес. Я представлял себе, что этот регион мало изменился со времени исчезновения Рэндольфа Картера в октябре 1928 года, и нахождение здесь теперь казалось сновидением, а холмы словно хранили секреты темной магии, которые ожидали моего смертного присутствия. Легенда о Картере, которую нашептывала моя семья, давно заинтриговала меня, и я использовал свое наследство в Аспинуолле, чтобы заполучить некоторые бумаги и книги, принадлежавшие моим предкам.
Именно в то время, когда я учился в частном университете в Бостоне, я стал одержим историей Рэндольфа Картера и его связью с загадочным оккультистом Харли Уорреном. Я искал и нашел древнюю душу, которая в юности была связана с Уорреном, и впитал от него те оккультные знания. Открыв для себя ковены в Салеме и Кингспорте, я понял, что у меня есть естественная близость к пониманию Нездешних Вещей, как будто моя родовая кровь была привлечена к тайным делам. Не будучи общительным, я практиковал темные искусства в одиночку, довольно успешно. Связавшись с двоюродным дедушкой, который, по слухам, торговал необычными вещами, я начал практиковать с ним магию и обсуждать историю нашей семьи. Его попытки отговорить меня от размышлений о легенде о Рэндольфе Картере возымели обратный эффект, потому что я видел в его затуманенных глазах, что я пробудил и его любопытство, дремавшее десятилетиями. Однажды вечером, вопреки здравому смыслу, он показал мне нарисованную от руки карту, на которой был указан путь к старому владению Картера в холмах за Аркхемом. В тот вечер он открыл мне могущественный ритуал; однако возбуждение, вызванное его декламацией, оказалось слишком тяжелым для его слабого сердца, и он испустил дух. Однако он открыл мне все, что мне нужно было знать.
Итак, седьмого октября я поднялся на своей старой машине на гору Вязов и поехал по дороге, ведущей к вершине, пока не добрался до груды развалин, которые когда-то были коттеджем. Из пометки на карте моего двоюродного деда я знал, что когда-то здесь обитала одинокая душа, которая благодаря злому умыслу и колдовству приобрела скандальную репутацию. Я шепотом произнес имя женщины – Гуди Фаулер, – но не смог вызвать в памяти ее образ. Припарковав машину, я вылез и неспешно направился к руинам. Свежий ветерок коснулся моего лица, и я взглянул на далекую группу гигантских вязов, ярко-зеленые листья которых шелестели на усиливающемся ветру. Что-то в их движениях и в странных проблесках света вокруг казалось заманчивым, и я подумал, что было бы приятно проскочить к этим вязам и потанцевать среди них. Затем ветер, проносясь сквозь руины, принес запах странных специй, которые, как я знал по моим колдовским опытам, были остатками магии, пролитой при разрушении коттеджа. Я опустился на колени перед обломками и, прикасаясь рукой к гнилому дереву и осколкам стекла, общался с потухшим временем. Осколки, как я знал, когда-то были частью маленьких оконных стекол, и когда я поднял одно из них, я задумался о том, как они потемнели, возможно, от ядовитых испарений зловещих зелий Гуди Фаулер. Усмехнувшись, я воткнул острие осколка в кончик пальца и стал наблюдать за поднимающимся пузырем крови, а потом воткнул палец в грязь и написал имя женщины.
Ласковый ветер шептал мне и подталкивал к машине; я слегка нахмурился при виде моей старой машины, которая, казалось, каким-то образом омрачала вечное таинство здешних земель. Звук зажигания, когда я повернул ключ, был ужасно громким. Я двигался по заросшей травой дороге и поднимался по крутому склону, пока не достиг места, отмеченного на карте большим красным крестиком. Я заметил холмик, на котором был воздвигнут древний дом. Но все было не так – мой предок сказал мне, что я не найду ничего, кроме развалин усадьбы и отверстия в земле, которое было порталом в ее разрушенный подвал. Как же тогда могло быть реальным то, что предстало перед моими глазами, — почтенный дом с мансардной крышей, который выглядел невероятно старым? Глядя на него, я испытывал любимое ощущение, душевную связь с седым прошлым и его тайнами. Мне было знакомо это ощущение, когда я читал некоторые отрывки из древних гримуаров и рассыпающихся свитков, когда сформировать архаичный язык на моих губах было почти равносильно вкусу старого времени. Выйдя из своей ненавистной машины, я произнес вспомнившуюся формулу, толкая призрачное наречие в лапы голодного ветра; и искрящийся дневной свет преобразился, сгустился, как полумрак, но все еще блестел, как жемчужина сумерек. Я зажмурился и прислушался к ветру, в котором уловил множество звуков. Когда я наконец поднял веки, то увидел на веранде древнего дома скопище душ — неподвижных фигур, что смотрели на меня угольно-черными глазами.
Я наблюдал, как щели, которые были их ртами, начали дергаться от движения, и хотя эти губы двигались в унисон, я не слышал ни пения, ни песни. В самом деле, даже ветер потерял свой голос, хотя я чувствовал его силу повсюду вокруг себя. Самая маленькая из фигурок отделилась от группы и скользнула ко мне-миниатюрное существо в причудливом одеянии. Остановившись прямо передо мной, она взяла карту из моих рук и изучила ее глазами, в которых свернулись тьма и свет, а затем разорвала бумагу на клочки, которые разлетелись на безмолвном ветру. Было что-то застенчивое в легком изгибе ее губ, и ее фантастические глаза, казалось, содержали в себе такие качества, что я чувствовал, что не должен смотреть в них слишком глубоко, иначе я утону в их глубинах.
Я заговорил, надеясь, что звук моего голоса разрушит чары, которые угрожали полностью овладеть мной:
— Я не ожидал, что найду дом в целости. Это ведь старая резиденция Картера, не так ли?
Она тихонько напевала себе под нос и, взяв мою руку, повертела ее в руках, изучая линии. Потом она хлопнула изящной ладошкой по моей руке и свистнула ветру. Меня повели на север, вниз по склону холма к густому лесу. Как странно, что вдруг стало так темно, что несколько черных звезд замерцали над высокими осенними ветвями, под которыми я очутился. Остановившись, я протянул руки к небу и наблюдал, как небо вращается, как время перестает существовать. Повернувшись к женщине рядом со мной, я крепко запустил пальцы в ее волосы.
— Ты кажешься достаточно материальной, – сказал я ей, перебирая ее светлые пряди. – Я подумал, что, возможно, ты порождение сна или бреда.
Она накрыла мою руку своей и сказала:
— Ты начертал мое имя на земле, окровавленной плотью. Так я вызываюсь из миазматического небытия.
— Призрак из прошлого, – заключил я, кивая головой.
О, ее зловещая улыбка.
— Прошлое реально. Это все, что здесь есть. – Свободной рукой она указала на землю. Посмотрев вниз, я увидел большие песочные часы, одна из частей которых была разбита. Выпутав пальцы из бледных волос призрака, я приник к земле и стал изучать черный песок, высыпавшийся из разбитой колбы, я был загипнотизирован этим мусором, который напоминал мне мерцающие черные звезды надо мной. Я сунул руку в разбитую колбу, чтобы достать пригоршню вещества, и зашипел, когда один палец был порезан краем разбитого стекла. Пригоршня полуночных частиц, которые я вытащил из разбитых часов, просеялась сквозь пальцы на землю, и на них закапали жидкие жемчужины моей крови.
Она снова вложила свою руку в мою, и мы вместе написали мое имя на окровавленном песке. Ветер набирал силу и трепал мои волосы, в которые он вплетался. Я невольно выпрямился. Женщина вальсировала от меня, уплывая, как идол из дыма и огня, ее светлые волосы мерцали в темноте. Я последовал за ней через лес, вверх по склону к старинному дому, где нас ждали ее помощники. Их губы все еще шевелились, но на этот раз я слышал их шум, нечеловеческий гул, который потряс мое существо и соблазнил мою душу. Ах, эта ничтожная душа, прочно связанная с моим наследием, с тайнами прошлого, с царством за пределами сновидений. Ведьма остановилась у самых ступеней веранды и протянула мне руку, и я подивился ее жуткой красоте. Шатаясь, я подошел к ней, коснулся ее руки и был втянут в толпу.