— Я видел вашу повесть, — без энтузиазма покачал головой Холмс. — И, должен признаться, не могу поздравить вас с успехом. Расследование преступления — точная наука, по крайней мере должно ею быть. И описывать этот вид деятельности надо в строгой, бесстрастной манере. А у вас там сантименты. Это всё равно что в рассуждение о пятом постулате Эвклида включить пикантную любовную историю.
— Но там действительно была романтическая история! — запротестовал я. — Я просто строго придерживался фактов.
Артур Конан Дойл. «Знак Четырёх»
Экипаж несётся с такой скоростью, что малейшие неровности дороги отзываются сильными толчками. Периодически я заглушаю острое желание поднять разделяющую салон и кабину перегородку, чтобы попросить водителя ехать потише. Хотелось бы добраться до Эрска к ночи.
— Кто только создал эти чёртовы экипажи! — возмущается Марек, когда болтанка усиливается.
Гляжу на напарника с усмешкой.
— Майс Геузи, двенадцать лет спустя после Великой Войны. Пожалел людей, оставшихся без магов. Ты в Академии четыре года штаны протирал, неуч? Открыл бы портал, мы за секунду добрались бы. Не пришлось бы терять день.
— Злыдня, — добродушно бросает Марек.
Экипаж подпрыгивает на ухабе, напарник чувствительно прикладывается головой о потолок и поминает создателя самодвижущихся машин неприличным словом.
— Это тебе за то, что не чтишь великих изобретателей, — усмехаюсь я. — Наклонись, уберу шишку. И в кого ты такой дылда вымахал?
— В папу и маму, — Марек послушно пригибается.
Кладу руку на лоб, осторожно поглаживаю больное место. В кончиках пальцев возникает щекочущее ощущение, теплом расползается по коже.
— У-у, здорово! — млеет напарник. — Сэи — отличные целители.
— Если речь идёт о синяках и царапинах. С порезом я уже не справлюсь, прибегу к тебе. Из нас двоих полноценный маг ты, — ехидная улыбочка. — И как все маги, обязан обладать прекрасной памятью.
— Ник, я не забиваю голову всякой ерундой. Помню лишь то, что нужно для дела или важно лично для меня. Вызубрил же твои рэгорские титулы!
— Моих титулов больше нет.
Отворачиваюсь и смотрю в окно экипажа. Смеркается, от солнца осталась лишь узкая алая полоса на горизонте, постепенно переходящая в густую синеву. Поля с рыхлым подтаявшим снегом затягивает голубоватая дымка, лёгкая, словно газовая вуаль. Далёкий лес превратился в вырезанный из чёрного картона кружевной силуэт.
— Всё ещё притворяешься, что не жалеешь? — без обиняков спрашивает Марек.
Когда-то именно эти качества — искренность и прямота — и привлекли меня в будущем лучшем друге. С тех пор прошло немало насыщенных лет. Из сопливых студентов Академии Магии в Диго;ре мы доросли до слаженной пары розыскников, заслужили уважение и определённую репутацию. Марек Войзер и Виарника Энжелис, Служба Розыска Пятого Округа Варии.
— Не это самое обидное, — честно отвечаю я.
Перевожу взгляд с умиротворяющего вечернего пейзажа на славное, но простоватое лицо напарника. Художник задумал изобразить героя, однако на полпути потерял интерес к картине и ограничился грубыми мазками. Зато не пожалел ярких красок: огненно-рыжая шевелюра и тёмно-синие глаза — сочетание редкое для Варии и обычное для Казара, откуда Марек родом.
— Гораздо досаднее то, что мне запрещён въезд на территорию Рэгора.
Земли, отошедшие мне после смерти родителей, пришлось продавать через посредников, потеряв при этом две трети их стоимости. Я знала, что меня ждёт, когда восемь лет назад решила уйти из дома. Рэгор нетерпим к беглецам. Тот, кто пересекает границу, теряет всё, кроме имени и чести.
— Быстро темнеет. — Марек бросает взгляд в окно, где поля и лес успели слиться воедино, и включает в салоне свет. — Что там нам подкинул Рестар?
— Хочешь почитать? — копаюсь в сумке и достаю тощую папку.
— Давай ты. — Напарник откидывается на мягкую спинку сиденья и ёрзает, устраиваясь поудобней. День в пути — отсидишь всё на свете. — Я на слух лучше запоминаю.
Мне тоже неплохо бы подробнее ознакомиться с предстоящим делом, которое я просмотрела мельком перед самым отъездом. К сожалению, розыскники на местах собирают информацию крайне поверхностно, но переврать основные факты они не в состоянии.
— Приступим! — театральным жестом достаю из папки первый лист. — Наша жертва — Мирна Кушен, вдова, сорок три года. Если верить приложенному к делу изображению, госпожа Кушен недурна собой и выглядит намного моложе своего возраста.
— Магическая ретушь, — морщится Марек. — От снимка прямо фонит. Для нас это дополнение к портрету: делаем вывод, что убитая была тщеславна. Её ведь убили, Ник?
— Причина смерти — воздействие магфакта первой степени. Тело обнаружила племянница, Селина Кушен, вчера, в девять часов и три минуты.
— Первая свидетельница — первая подозреваемая, — замечает Марек. — У племянницы та же фамилия — она родственница по мужу?
— Дочь его старшего брата, — предъявляю снимок статной блондинки, которая, на мой взыскательный вкус, куда привлекательнее убитой. — Не работает, не замужем, пятьдесят лет.
— Сколько? — изумляется напарник. — Выглядит она от силы на тридцать, причём без всякой ретуши!
— В конце этого месяца исполнится ровно пятьдесят, — повторяю я. — Между братьями Кушен была разница в сорок восемь лет. Отец Селины, Демис Кушен, скончался в прошлом году. Ничего подозрительного — сто два года, вполне приличный возраст.
— А супруг молодящейся вдовы?
— Сирел Кушен, умер десять лет назад. Не указано, от чего, выясним на месте.
Марек берёт у меня оба снимка, секунду держит перед собой и отдаёт обратно. Как и всем обладающим магическим даром, ему достаточно мгновения, чтобы запомнить любой предмет или человека в мельчайших подробностях.
— В доме также проживает Дайра Кушен, жена покойного Демиса и мать Селины.
— Женское царство, — хмыкает Марек. — Что ещё, Ник?
— Госпожу Кушен нашли на полу в гостиной, признаки борьбы отсутствуют, следов взлома и беспорядка нет, ничего не похищено. Время смерти — шесть тридцать утра — определил городской маг Эрска, господин Дарен Варжес. Именно он настоял, чтобы из Дигора прислали розыскников.
— Варжес? — цепляется напарник. — Тебе не кажется, что два рэгорца на одно расследование — это перебор?
— Вряд ли он сэй, иначе не просил бы помощи Округа, — замечаю я. — Протоколы, которые он приложил к заявлению, намного лучше многословных и пустых описаний начальника Службы Розыска господина Кирана Тишуса, так что я предпочту работать с соотечественником, нежели с напыщенным дураком.
— Вы же все друг друга или ненавидите, или боготворите, — Марек отворачивается. — Я ещё не отошёл от прошлого столкновения с твоими земляками.
— Я устала тебе повторять — мы…
— …не люди, — заканчивает за меня Марек. — Знаю, Ник.
Люди и рэгорцы — два разных вида, несовместимых биологически. Рэгор живёт по иным законам, нежели Вария, Локша или Казар. Мир резко шагнул вперёд, успешно совмещая магию и технологии, рэгорцы застыли на том уровне, что был до Великой Войны. И это касается не только магии: мы сохранили все древние традиции, даже те, что кажутся дикостью. До сих пор у нас кровная вражда затихает лишь с убийством последнего представителя рода, а клятва верности — со смертью давшего её.
— Единственное, чего я никак не могу понять, — продолжает Марек, — отчего, уходя в человеческие земли, вы сохраняете свои родовые имена. Словно вывешиваете флаги: «Я — рэгорец!»
— Считай это тоже тщеславием, как желание женщин молодиться. Давай вернёмся к расследованию. Снимка Дайры нам почему-то не прислали. Возможно, в свои семьдесят три года она стесняется, что выглядит не на восемнадцать, как её невестка. Протокол господина Тишуса на девяти листах — мешанина из описания обстановки гостиной, положения тела, одежды покойной и заверений в том, что три госпожи Кушен прекрасно ладили между собой. И вообще они законопослушные дамы, которые используют магфакты исключительно по назначению.
— Угу, — с иронией кивает Марек, отчего его огненно-рыжая чёлка закрывает нос. — Добродетельная госпожа по рассеянности приобрела в магазине запрещённый магфакт, дурно спала ночь, а наутро сама себя укокошила в порыве раскаяния.
— Тебе смешно, а господин Тишус всерьёз на это намекает. Посему мы убираем его многословную бумаженцию обратно в папку и достаём протокол господина Варжеса. Весьма грамотный, учитывая, что он не профессионал.
— Ты так говоришь потому, что он рэгорец.
— Я так говорю потому, что он поступил как опытный розыскник. Разогнал дам по комнатам и учинил им первостатейный допрос с пристрастием. Результат этих усилий изложен в двух словах — они невиновны. У нас классический случай тупикового дела.
— В захолустье, — ворчит Марек.
— Ничего, тебе полезно прокатиться, — критическим взглядом оцениваю ремень напарника, застёгнутый на последнюю дырочку. — Растрясёшь свой пивной животик.
— У меня нет живота! — возмущается Марек. — Это комплекция такая!
— Твоей комплекции не помешали бы ежедневные тренировки, а не плотные обеды и ужины в ресторанчике госпожи Мафью, — ухмыляюсь довольно.
Напарник нахохливается и отворачивается. Я складываю документы. Мало, до обидного мало данных. Тряска постепенно сменяется лёгким покачиванием: ближе к Эрску дорога заметно выравнивается.
— Ник, мы будем в городе часа через три, — долго сердиться Марек не умеет. — Сразу отправимся нагонять страх на местных или спокойно переночуем?
Прикидываю время. Через три часа — половина одиннадцатого. Благопристойные дамы Кушен точно лягут почивать, да и начальник Службы сверхурочной работе не обрадуется. Повидаться с магом неплохо, но, как бы я ни хорохорилась, у рода Энжелис слишком много кровников, чтобы я помнила всех. Не хочется на ночь глядя получить Вызов. Дарен… Короткое имя говорит о том, что он из младшей ветви рода Варжес, но, увы, на клановую вражду низкое положение не влияет. Сейчас я жалею, что не учила генеалогию Рэгора и своей семьи в частности. В шестнадцать лет не обращаешь внимания на многое, что с возрастом приобретает смысл.
— Без толку беседовать с сонными и плохо соображающими людьми. В Эрске у Службы Розыска свой гостевой дом, выспимся и с утра приступим к делу.
— Предвкушаю крашенные в унылый серый цвет стены, жёсткие кровати и дующие по полу сквозняки, — ворчит Марек.
— Тебе ещё раз напомнить, что ты маг? Не из самых слабых, мягко говоря. Щёлкнешь пальцами, и прохудившийся матрас превратится в пуховую перину. Серьёзно, Мак, прекращай это нытьё. Эрск не такая глухая дыра, как ты себе внушил. Обыкновенный приграничный город, пятнадцать тысяч жителей, один из которых — убийца госпожи Кушен. Поймаем его и вернёмся обратно в Дигор.
— Хорошо, если так, — потягивается Марек. — Не хочешь подремать, Ник? Я тебя разбужу.
Он прав. За окошками сгущается чернильная темнота, разбавленная светом фонарей от нашего экипажа. Монотонная качка убаюкивает. Закрыть глаза и представить себя на корабле. В детстве я любила море…
***
— Ник! Ники! Просыпайся, приехали.
Зеваю, поправляю перекосившуюся куртку. Надеюсь, на голове не воронье гнездо, впрочем, в темноте никто приглядываться не будет. Марек уже снаружи, над его плечом подрагивает огонёк. Протянутую руку я игнорирую: тоже мне, выдумал! Снаружи зябко, порывами набрасывается пронизывающий ветер, какой бывает лишь в конце зимы — сырой и стылый. У меня терморегуляция развита не так, как у магов, от одного взгляда на лёгкую рубашку Марека по коже бегут мурашки. Проверяю, не забыла ли чего. Сумка, папка с делом, шарф, перчатки. Наш водитель прощается с нами: у него другое задание. Желаю ему лёгкого пути с уважением и сочувствием. Мы-то отправляемся спать, а ему опять мчаться по ночным дорогам.
— Интересно, а если мы раскроем преступление за утро, на чём мы вернёмся в Дигор? — задумывается вслух Марек, провожая взглядом отъезжающий экипаж.
— Перестанешь лениться и создашь портал.
В ответ возмущённое фырканье.
— Я слабый маг!
Слабый маг… Это даже не смешно. Но язвительное замечание, рвущееся с губ, я удерживаю. Причина не в лени и в недостатке усердия. И ему, и мне это прекрасно известно.
— Из Эрска в Дигор ходят рейсовые экипажи.
Марек корчит рожу. Трястись в переполненном душном салоне не хочется, к тому же скорость общественных экипажей ниже, чем у частных. Проведёшь в пути не только день, но и часть ночи.
— Значит, отпишемся Рестару и будем день отдыхать. Он неосторожно ляпнул, что мы можем не торопиться, — вот и поплатится за свои слова.
Гостевой дом в темноте целиком не разглядеть — свет выхватывает лишь кусок белой каменной кладки и ступенчатую арку входа. Рядом с дверью смешной старинный колокольчик: это ещё зачем? Украшение? Из любопытства дёргаю за шнурок, внутри дома раздаётся бодрая мелодия. Забавно! Марек с интересом изучает вещицу, благо рост позволяет. Дверь отворяется со скрипом, и напарник мимоходом применяет сразу три заклинания. Я не способна преобразовывать энергию, но прекрасно вижу магию, и лёгкое прикосновение к дверному косяку для меня раскладывается на составляющие. Вот обновление, за ним — укрепление, и на закуску — охранный барьер.
— Боишься, убийца госпожи Кушен подкрадётся ночью с магфактом и покусится на присланных из Округа розыскников? — поддразниваю я.
— Смейся-смейся, предосторожность пока никому не навредила. — Марек заходит внутрь, включает свет и осматривает небольшой холл. — А здесь не так ужасно, как я опасался! Паркет, обои, коврики, система отопления работает. Даже тапочки приготовлены.
— Продолжай свои великие открытия. Обнаружишь ванную комнату — позови.
Открываю первую попавшуюся дверь, убеждаюсь, что за ней спальня, и захожу. Да, вполне прилично — кровать, шкаф, тумбочка, плотные шторы на окнах. Сеть гостевых домов при Службе возникла в суровые послевоенные времена ради безопасности розыскников. Старый порядок рухнул, новый ещё не установился, люди разбойничали, сбивались в банды, нападения на государственных служащих не были редкостью. Оттуда же пошла и традиция работать парами. В отличие от круговой защиты мага, человеку приходится прикрывать спину.
Сумку убираю в шкаф, разберу завтра. Сейчас самое желанное — горячий душ и отдых. В экипаже много не наспишь, да и тяжело проводить по двадцать часов в сидячем положении. Пусть тело и не затекает так, как у людей, приятного мало.
— Ник, тут шикарная ванная! Только, чур, я первым пойду, знаю, сколько ты полощешься!
— Иди! — откликаюсь я.
С напарником мне повезло. Марек надёжный друг и прекрасный маг — если забыть про порталы. Однако я не теряю надежды, что однажды старая детская травма сотрётся из памяти. В остальном мало кто из розыскников с ним сравнится. Самое важное — он перестал воспринимать меня как объект нежных чувств. На первом курсе пытался ухаживать, но я не отшила его вместе с прочими, а честно рассказала об особенностях рэгорцев. Марек проникся, и с тех пор между нами искренняя симпатия и доверие. Слухи, конечно, ходят всякие, но любопытно было бы взглянуть на того, кто посмеет оскорбить сэю или мага в лицо. Хотя и без магии мы вполне можем подпортить сплетникам жизнь.
Папку с документами пристраиваю на тумбочке рядом с кроватью. Преступление, совершённое при помощи магфакта, — в основном нас с Мареком и отправляют на подобные задания. Пятый Округ большой. До сих пор существуют и уединённые хутора, где правосудие вершится по правилу «око за око», и затерянные в глуши деревни с магами-самоучками, готовыми за плату проклясть или приворожить. Обычно при аресте эти самородки на пару с их клиентами искренне удивляются: за что? Отцы и деды так поступали, что изменилось?
Марек появляется в одном пушистом полосатом полотенце, доказывая, что его комплекция вполне себе ничего.
— Ник, мойся, да смотри не утони. Там не ванная, целый бассейн! Я спать, подъём во сколько?
— В восемь. Разбудим господина Тишуса и приступим. Сначала в дом Кушенов, затем побеседуем с магом. Редко в глубинке попадается настолько дельный человек.
— Он не человек, — напоминает мне Марек. — Он рэгорец.
Согласна. Мы слишком разные, и дело даже не во внешности — внутренние отличия куда глубже и значительнее. Но со времён Великой Войны всё больше и больше рэгорцев сбегают в человеческие земли. С людьми проще. В Рэгоре я сидела бы взаперти, занималась изящными рукоделиями, живописью и музицированием, выходила исключительно на балы и приёмы в сопровождении родственника мужского пола. О том, чтобы учиться, не могло быть и речи. Свои невероятные способности сэи я использовала бы только с разрешения отца или, что вернее, мужа — в мои двадцать четыре года все рэгорки замужем, причём браки договорные. Глава рода озабочен не столько счастьем дочери, сколько заключением выгодного союза. Кстати, сыновьям ненамного легче — их тоже женят без спросу, со своей женой большинство рэгорцев знакомятся на подписании брачного договора, а рассмотреть целиком её удаётся лишь в первую брачную ночь.
За время учёбы в Академии я встретила не менее десятка соотечественников. И сэй, и магов — после Войны Барьер, окружающий Рэгор, рухнул, и молодёжь предпочла традициям свободу. Нас проклинают и заносят в особые списки, но преследовать на территории иных государств запрещает мирный договор, заключённый Рэгором с Ирезией. Тэн выторговал право распоряжаться лишь своим кланом. Его родичи никогда не покинут Рэгор, а если такое произойдёт, их вернут и примерно накажут.
Ванная комната хороша. Конечно, сама ванна не бассейн, это Марек преувеличил, однако троих вместит точно. После долгой дороги то что надо. Расслабиться в тёплой воде приятно, но мысли крутятся вокруг нового задания.
В этот раз Рестар милостиво не обозначил срока. Обычно начальник грозно предупреждает: «Мак, не больше двух дней». Или: «Ники, завтра жду отчёт». В Эрске же обыкновенное убийство молодящейся вдовы, раскрытие не займёт много времени. Завтра мы осмотрим дом, я прочту следы, Марек сопоставит ауры — всё, убийцу останется поймать. Пара из мага и сэи необычайно эффективна. А экипаж ждать почти день. Как бы не пришлось и в самом деле осматривать местные достопримечательности. Хорошо, что я предусмотрительно захватила карту города, кажется, у них есть театр и музей. Или библиотека?
Ладно, об этом я подумаю, когда мы раскроем дело. Сейчас нужно заставить себя усилием воли выбраться из ванны, вытереться и лечь спать. Всё остальное завтра.
***
Наутро из зеркала на меня таращится нечто страшное, встрёпанное и мрачное. Как все рэгорцы, я смуглая, с тёмными глазами и иссиня-чёрными волосами. Стригусь так, чтобы забирать густую гриву в короткий хвост — с причёсками возиться нет желания, а распущенные волосы здорово путаются. В Рэгоре девочки отращивают волосы с рождения, в шестнадцать я щеголяла косищей до задницы и толщиной с руку Марека. Перед побегом я отпилила косу — буквально, пилой, ножницы толстый жёсткий волос не брали — и оставила родителям с запиской. Мне и с тем, что осталось, хлопот достаточно, по утрам хоть совсем на себя не смотри, расчесаться настоящая проблема. На расчёску Марек наложил заклинание прочности, иначе я их ломаю по штуке в неделю.
— Ник! — лёгкий, по понятиям напарника, стук в дверь сотрясает дом. — Ты встала?
Вместо ответа я выхожу — одетая и относительно расчёсанная.
— Ты посмотрела на плане, где живёт господин Тишус? Не рано ли мы заявимся? Может, сначала позавтракаем? — засыпает меня вопросами Марек.
— Дом начальника Службы Розыска находится в двух шагах, на этой же Северной улице. Разбудим мы его или нет — нас волновать не должно, — стараюсь отвечать по порядку. — В Дигоре Служба работает с восьми утра, если господин Тишус считает, что в Эрске другие правила, — это его проблемы. С завтраком сложнее: вряд ли местные рестораны открываются раньше одиннадцати. Придётся потерпеть.
Марек не спорит. Мы выходим на улицу. Ещё окончательно не рассвело, но фонари уже погасли. Из молочного тумана вырастают дома — такие белые, что кажутся его продолжением. Остроконечные крыши тают в бледном чистом небе. На первый взгляд все здания одинаковые, затем проявляются различия — формы окон, балконы, орнаменты, барельефы.
— Красивый город, — замечает Марек.
Полностью согласна. К тому же молодой, выстроен триста лет назад сразу после Великой Войны, когда победители забрали у Рэгора большую часть земель. Теперь это приграничье Варии. Проедешь немного на север — и упрёшься в Рошэнское море, за которое оттеснили бывших хозяев мира, повернёшь направо — через день достигнешь границы с Локшей.
— Нам сюда, — указываю на небольшой домик.
Будить человека в восемь утра занятие не из приятных, но писанина господина Тишуса изрядно меня разозлила. Терпеть не могу бестолковых многостраничных излияний! Какое мне дело до личных соображений начальника Службы? Лучше бы приложил список знакомых госпожи Кушен, копию её завещания, справку о размере счёта в банке! Было бы от чего отталкиваться.
У двери ещё один стилизованный под старину колокольчик с длинным шнурком. Весёлый звон проносится по улице и спугивает сонных голубей с широких карнизов. Открывают нам не скоро. На пороге зевает недовольный заспанный старик в плюшевом халате и тапках на босу ногу.
— Доброе утро. Марек Войзер, Служба Розыска Пятого Округа, — отчеканивает напарник. — Вы господин Киран Тишус?
Выражение лица старика меняется. Он поспешно кланяется, отступает и приглашает нас в дом.
— Киран! — зовёт он. — Из Округа!
Тишина.
— Киран! — повышает голос старик. — Простите, господа… Сейчас я его подниму.
Марек ухмыляется и оглядывается на меня: знает, как я не люблю разгильдяйство. Но молодой человек, который сбегает по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, уменьшает мой пыл. Во-первых, он полностью опрятно одет, явно собирался не впопыхах. Во-вторых, он миловидный. Славное лицо, ясные голубые глаза, пухлые губы и вьющаяся светло-русая шевелюра. В-третьих, господин Киран Тишус слишком молод для начальника Службы — ему точно нет и тридцати. Обычное дело для маленьких городов, куда возвращаются служить вчерашние выпускники розыскной школы.
— Извините! — сразу начинает оправдываться он. — То есть доброе утро! Я ждал вас с семи утра, но зачитался и не слышал звонка.
— Ничего страшного, — добреет Марек. — Господин Тишус…
— Можно просто Киран, — смущается тот. — А вы — Марек Войзер и Виарника Энжелис?
Он переводит взгляд на меня и краснеет. Люди почему-то считают рэгорок красивыми. У нас иные пропорции, более длинные ноги, тонкие гибкие тела и узкие талии. Огромные глаза на пол-лица дополняют ощущение эфемерных, трепетных созданий, только впечатление это ох как обманчиво.
— Господин Тишус, мы хотели бы немедленно приступить к расследованию. Осмотреть тело госпожи Кушен, ознакомиться с её завещанием, побывать в доме, где произошло убийство, поговорить со свидетелями. Именно в такой последовательности.
Мой сухой тон возвращает Кирана в реальность.
— Разумеется, госпожа Энжелис. Тело в морге здания Службы, отсюда рукой подать. Завещание там же, в моём кабинете. Госпожа Кушен хранила оригинал в банке, запечатанный конверт доставили вчера вечером, я его в соответствии с инструкцией в сейф убрал… Дедушка, прости, что разбудили.
Старик машет рукой — мол, чего теперь, и неторопливо удаляется. Киран натягивает тёплую куртку с меховой опушкой и приглашает следовать за ним. До Службы Розыска Эрска идти даже ближе, чем сказал Киран, — здание с государственным флагом Варии заметно сразу. С утра безветрие, и от барса на поникшем флаге видны лишь усы, пятнышки на шкуре и белый кончик хвоста. Забавно, что и здесь у двери колокольчик — солидный, бронзовый. Озорства ради Марек дёргает шнурок, и мне стоит больших усилий сдержать смех. «Поймай меня» — народная песенка давно превратилась в неофициальный гимн розыскников. Похоже, у того, кто установил колокольчик, прекрасное чувство юмора. Внутри здания пусто и тихо, я неодобрительно кошусь на запертые двери.
— Нас всего три человека, — правильно истолковывает суровый взгляд Киран. — Я и двое моих помощников. Эрск спокойный город, мирный. Самое большее — пьяные драки по праздникам, да и то не каждый год. К тому же наш маг…
Он замолкает, но мне уже любопытно.
— Что именно — маг?
— Господин Варжес лично следит за порядком. — Киран старается не смотреть на меня. То ли всё ещё робеет, то ли есть что скрывать. — Когда он прибыл шесть лет назад, у нас и кражи частенько случались, и хулиганили бывало. Господин Варжес это пресёк. У него свои методы, народ побаивается.
— Отращивает хулиганам рога и копыта? — усмехается Марек.
— Может, и рога, — неожиданно соглашается Киран. — Месяц назад господин Шуйсе с господином Глизе спьяну устроили драку в магазине, окна побили, витрины. Обзывали друг друга козлом и свиньёй. Так кроме денежного штрафа господин Варжес господина Шуйса рогами наградил — козёл обзавидуется. А у господина Глизе пятачок вырос. Так и ходили неделю на службу: целитель заявил, что нет такой болезни — рога и свиное рыло, а градоначальник, господин Семус, лишь посмеялся.
Однако неординарные способы воспитания применяет господин Варжес. Насколько законные — второй вопрос. Клятва мага запрещает причинять людям вред, но можно ведь и иллюзию наложить, настолько правдоподобную, что упомянутые драчуны будут даже осязать свои украшения.
Моргом громко зовётся одноэтажная пристройка к зданию со стороны двора. Отдельный вход, отсутствие окон, магическая защита — всё как полагается. Слишком яркий искусственный свет заставляет щуриться. Покойная накрыта светло-зелёной тканью из магм;та. Киран сдёргивает покрывало жестом официанта в ресторане, только тот предъявляет заказанное блюдо, а городской розыскник — мёртвое тело.
Марек оказывается прав: восемнадцать лет, как на снимке, Мирне Кушен не дашь, и всё же для своих сорока трёх она выглядела великолепно. Особенно хороши блестящие золотистые кудри и ухоженные кисти рук с изящным маникюром. Машинально засовываю ладони в карманы — я подобным похвалиться не могу. Лицо убитой не искажено, смерть наступила мгновенно. Из отчёта господина Варжеса я помню, что госпожа Кушен умерла стоя и рухнула на пол уже мёртвой. Проверять выводы нет необходимости — следы заклинаний я вижу на порядок хуже магов. Марек осматривает тело скорее на всякий случай. Он хороший розыскник и никогда не полагается на чужие отчёты, однажды это спасло нам жизнь.
— Воздействие первой степени, — подтверждает напарник. — Больше ничего не определить. Или маг-убийца коснулся её рукой, или магфакт прилегал к коже. Господин Тишус, возможно, мой вопрос вас обидит, однако я обязан его задать: убитую хорошо осмотрели? Магфакт может выглядеть не только привычным кольцом или браслетом, но и булавкой в подоле, пуговицей на платье, шпилькой для волос.
— Господин Варжес всегда чрезвычайно внимателен. — Если Киран и задет недоверием, то прекрасно это скрывает. — На госпоже Мирне было надето домашнее платье самого простого кроя, без пуговиц. Оно здесь, в шкафу, я сейчас покажу. Волосы распущены, украшений нет. Гостиную тщательно обыскали. Обнаружь Варжес что-нибудь подозрительное, обязательно сообщил бы.
«И мы отлично обошлись бы без вас», — доканчиваю я за начальника Службы Розыска. Киран вынимает пакет из магмата, раскладывает вещи убитой на соседнем столе. Роскошное бельё и платье ему под стать. Если это домашнее, представляю, какими были вечерние. Марек дотошно проверяет одежду, я тоже словно ненароком касаюсь кисейного рукава и одновременно пробуждаю свои способности.
Сэи — не маги. Если бы мы пользовались даром постоянно, то сошли бы с ума. Видеть то, что произошло час, день, неделю назад, невероятно тяжело. Надолго нас тоже не хватает — спустя несколько минут мы начинаем захлёбываться, тонуть в потоке полученной информации. Вот и сейчас — воздушная ткань вобрала в себя столько событий, что в этой мешанине я вязну, но успеваю отследить главное: убийца к покойной не приближался. Мы с Мареком переглядываемся, и я еле заметно отрицательно качаю головой.
— Господин Тишус, с моргом мы закончили, — громко произносит Марек. — Перейдём к завещанию госпожи Кушен.
Киран приводит нас в кабинет — такой же аккуратный, как и он сам. Судя по отсутствию бумаг на столе и пустоте шкафов, Служба Розыска Эрска работой не перегружена. Сейф встроен в стену, открывается от прикосновения руки хозяина. Тощий конверт заметен сразу, поскольку других документов там нет. Завещание Киран протягивает Мареку, я перехватываю. Пары секунд мне достаточно, чтобы узнать всё то, что меня интересует. Конверт побывал в руках трёх человек, двое из них незнакомы, вероятно, служащий банка и посыльный. Третий — Киран, который получил завещание в восемь вечера и долго вертел в руках. Хотел вскрыть, но поборол искушение?
— Ник? — Марек ждёт моего разрешения.
— Вскрывай, — передаю ему конверт. — Господин Тишус, если убийство обнаружили в девять утра, почему с завещанием тянули до вечера? При любой насильственной смерти самый первый вопрос — кому эта смерть выгодна.
— Мирна Кушен не оставила состояния, — Киран от волнения теребит хлястик куртки. — Её покойный супруг, господин Сирел, младший сын в семье. Все деньги принадлежали старшему брату, а после смерти господина Демиса их унаследовала госпожа Дайра. Поэтому я подумал… За что убивать Мирну? Скорее всего, это несчастный случай, неосторожное обращение с магфактом.
— Которого не нашли, — пристально гляжу в голубые глаза под короткими пушистыми ресницами. — К тому же магфакты первой степени воздействия в Варии запрещены. Даже если госпожа Кушен стала жертвой собственной небрежности, долг Службы — узнать, каким образом к ней попал запрещённый магфакт, и наказать создавшего его мага.
Киран сникает. Обстановку разряжает Марек:
— Ник, госпожа Кушен всё завещала обществу Благой Терзии. Судя по приложенной справке из банка, это смехотворная сумма. Что за общество? — обращается он уже к Кирану.
— В него входят самые уважаемые жители Эрска. Собирают пожертвования, борются за порядок в городе, помогают старикам и сиротам, поддерживают начинающих художников и музыкантов, проводят различные концерты и выставки.
— Ясно. — На лице Марека отражается его скептическое отношение ко всяческой благотворительности. — Люди, которые считают, что правительство Варии недостаточно хорошо исполняет свои обязанности.
— Зачем вы так! — искренне огорчается Киран. — Общество Благой Терзии занимается важной и полезной работой!
— Все известные мне подобные общества, как правило, или дурили обывателей, или занимались никому не нужными пустяками, — отрезает Марек. — И хорошо, если ваша Благая Терзия относится ко второй категории.
— Что ж, теперь мы знаем, что у госпожи Мирны не было ни денег, ни наследников, заинтересованных в её смерти, — подытоживаю я. — Пора ознакомиться с местом преступления.
— До дома госпожи Кушен идти четверть часа. Простите… — Киран выразительно смотрит на наши слишком лёгкие для зимы куртки. Спасибо, Марек не ограничился одной рубашкой, как обычно. — Вы не замёрзнете?
— Мы маги, господин Тишус. Такие мелочи нас не волнуют, — снисходительно напоминает Марек.
В другое время я поправила бы его, заметив, что для меня это не совсем верно. Сейчас предпочитаю промолчать. Чем позже в Эрске узнают, что я — сэя, тем лучше для дела. За триста прошедших лет люди перестали смотреть на нас, как на чудо, и научились вполне успешно с нами бороться. Улику можно передавать из рук в руки до тех пор, пока следы окончательно не перемешаются. Или согнать на место преступления толпу народа — попробуй установи личность каждого.
Туман потихоньку рассеивается, небо наливается сочной синевой. На улицах тихо-тихо, слышно, как под карнизами воркуют голуби. В этой части Эрска нет деревьев, фасады домов плотно смыкаются — особенность всех молодых городов Варии, выстроенных по единому плану. Для прохода во дворы оставлены арки, за которыми мелькают подстриженные кусты и скамейки. Назвать белокаменный Эрск дырой или глубинкой не поворачивается язык. Поблёскивает от осевшей влаги идеально вычищенная мостовая — старались бытовые заклинания или уборщики с метёлками, результат превосходный.
— Господин Варжес и градоправителя нашего приструнил, — роняет Киран. — Очень… строгий у нас маг.
Чувствуется, что начальник Службы хотел выразиться куда более пристрастно, но сдержал себя. Мне уже любопытно взглянуть на злобного мага Эрска. Воображение рисует старого, желчного и въедливого рэгорца, одного из тех, чей род заглох в результате кровной мести. Зря я не прихватила из дома гербовник рэгорской знати, сейчас бы пригодился.
Трёхэтажный дом Кушенов свысока посматривает на соседей по улице, словно глава семьи на бедных родственников. Над входом балкон — должно быть, летом там приятно посидеть на свежем воздухе.
— Чем занимался господин Демис? — спрашивает Марек.
— Он держал единственную в Эрске мастерскую по ремонту экипажей, — с готовностью отвечает Киран. — Прибыльное дело. До трагедии, произошедшей с господином Сирелом, господин Демис считался одним из самых состоятельных людей в городе.
— Как погиб младший Кушен?
— Разбился. Господин Сирел любил лихую езду, а окрестные дороги коварны, особенно те из них, что ведут к морю. Там крутые повороты, обрывы, скалы, накануне ещё и дождь прошёл. Один такой вираж и оказался роковым. Экипаж из расщелины еле достал господин Герли, бывший городской маг, тело хоронили в закрытом гробу. После смерти брата господин Демис потерял интерес к жизни и занимался мастерской без прежнего рвения.
— В девяносто три года интерес к жизни может угаснуть и сам по себе, — подсчитывает цифры в уме Марек.
— О, нет! — протестует Киран. — До несчастного случая господин Демис отличался удивительной для своих лет энергией. Редкий месяц он не посещал Дигор, постоянно катался в Рошэн, Меор или Ройск, по выходным обязательно отправлялся на побережье, несколько раз даже в Локшу путешествовал.
— Ясно. — Марек нажимает кнопку дверного звонка и прислушивается.
Долгое время ничего не происходит. Киран начинает переминаться с ноги на ногу. Наконец дверь распахивается, и перед нами предстаёт госпожа Селина Кушен. Шаль, накинутая поверх ночной рубашки, указывает на то, что мы нарушили её сладкий сон. С одной стороны, будить людей в половине девятого утра неприлично. С другой — спокойно спать в доме, где недавно произошло убийство, может лишь тот, кого эта смерть не особо затронула, что говорит об отношениях Селины и Мирны лучше сотни слов. Конечно, нельзя исключать вариант, что племянница убитой промучилась всю ночь и заснула только на рассвете, однако против этого свидетельствует отсутствие заплаканных глаз, опухших век и прочих признаков неподдельного горя.
— Доброе утро! — с дамами обычно разговариваю я. С Мареком они сразу начинают кокетничать, строят ему глазки, глупо хихикают и забывают, о чём их спрашивали. — Мы из Службы Розыска Пятого Округа, расследуем убийство Мирны Кушен. Я — госпожа Энжелис, мой напарник — господин Войзер. Можем мы войти?
Последний вопрос излишен: посмотрела бы я на того, кто не допустит розыскников на место преступления. Но вежливость никто не отменял.
— К-конечно… — Селина отступает и пропускает нас в дом. — Проходите, пожалуйста… Вы позволите мне одеться?
— Разумеется, госпожа Кушен, — откликаюсь я. — В первую очередь мы хотели бы осмотреть гостиную, где нашли убитую. Затем мы побеседуем с вами и госпожой Дайрой.
Селина послушно склоняет голову. Я незаметно разглядываю нашу первую подозреваемую. В жизни она намного интереснее, чем на снимке: яркая, рослая, статная, и румянец на её щеках настоящий. Странно, что такая привлекательная девушка из состоятельной семьи до сих пор не замужем. Несчастная первая любовь? Разборчивость богатой невесты? Меня подобные мелочи зачастую занимают гораздо больше самих расследований, в большинстве заурядных и однотипных. Как правило, основным мотивом являются деньги, на втором месте — сильные страсти: любовь, месть, ненависть. Люди предсказуемы.
В Рэгоре главная причина убийств — власть, а планы по её достижению настолько изощрённы, что исполняются годами. На их фоне даже кровная вражда выглядит детской забавой. В традиционных Поединках маги и сэи встречаются открыто, лицом к лицу, после чего мёртвых хоронят, а пострадавших уносят. Путь наверх, к креслу Тэна, отмечен десятками слишком своевременных естественных смертей, бытовыми отравлениями, несчастными случаями, пропавшими без вести наследниками.
Задумавшись, спотыкаюсь о ступеньку лестницы, по которой мы поднимаемся вслед за Селиной. Идущий рядом Киран подхватывает меня под руку. Хрупкость и изящество рэгорок будят в мужчинах потребность оберегать. Полагаю, это своеобразный защитный механизм — природа позаботилась о том, чтобы мы казались безобидными. Даже Марек, который прекрасно знает, что я отнюдь не беспомощная слабая девица, в минуты опасности старается прикрыть меня собой.
Селина доводит нас до двери и убегает. Гостиная — комната на втором этаже с тем самым балконом, что виден с улицы. Ничего особенного: угловой диван, два кресла и круглый стол, накрытый белоснежной кружевной скатертью — дань моде Локши. В локшском стиле и вышитые белой гладью подушки на диване, и скучные светлые обои с еле заметными вертикальными полосками. А вот картины на стенах весьма примечательны. Морские пейзажи, корабли довоенной эпохи сражаются со штормом. Благодаря усилиям матушки я могу оценить высокое мастерство живописца. Грозовые облака, яростные волны, ревущий ветер и сияние магических щитов выписаны столь искусно, что в комнате почти слышны удары грома и чувствуется резкий солёный запах моря. С сожалением отрываю взгляд от картин и выпускаю на свободу дар сэи.
Вчера в гостиной присутствовало пять человек. Распознаю тех, чьи ауры мне известны. Киран после первого визита в половине десятого зачем-то возвращался аж четыре раза. Селина заглянула утром и больше не появлялась. Ещё одна женщина долго сидела в кресле у окна. Отвечала на вопросы? Четвёртый — маг. Следы магов отличаются от прочих — дар не подделаешь и не скроешь. Я вижу его действия, словно нахожусь рядом. Он неторопливо входит, склоняется над убитой, опускается на колени возле тела. С дотошностью, напоминающей мне Марека, осматривает убитую, чуть ли не принюхивается. Затем маг поднимается, методично исследует комнату, проверяет каждый предмет, не ленится отодвинуть диван и приподнять подушки. Стоит посередине — размышляет? Допрашивает женщину в кресле, по крайней мере, сидит напротив неё, вряд ли молча. Очень профессиональное поведение. Иди речь о человеческом маге, я заподозрила бы коллегу, но все рэгорцы немного розыскники: жизнь в Рэгоре учит лучше Академий.
И наконец, сама Мирна Кушен. Пришла одна, в шесть двадцать три. Прошлась по комнате, присела, встала, подошла к окну, поправила штору. Жаль, дар сэи не позволяет слышать звуки или видеть выражения лиц. Так можно лишь предположить, что госпожа Мирна кого-то ждала, но с тем же успехом она могла и страдать бессонницей, и составлять планы на день. В половине седьмого госпожа Кушен умерла: покачнулась и рухнула головой к дверям. В комнату при этом никто не заходил.
— Ник? — спрашивает Марек.
Оглядываюсь на Кирана, маню напарника к окнам.
— У нас сложный случай. Всё это время Мирна была в комнате одна. Это или магфакт, самоуничтожившийся после активации, или… — глазами указываю на двухэтажный дом напротив.
Марек прикидывает расстояние.
— Слишком далеко, вдобавок две оконные рамы.
— Одну можно распахнуть. Скажи, насколько вероятно существование магфакта, способного убить человека через стекло и на такой дистанции?
— Во времена Великой Войны применялись штуки и помощнее. — Марек кривится. — Пять-шесть магов объединяли свои силы и создавали магфакты, косившие противника десятками. Но, Ник, это когда было! Использовать мощнейший боевой магфакт для того, чтобы в захолустье убить вдову владельца мастерской по ремонту экипажей…
— Брата владельца мастерской, — поправляю я.
— Тем более, Ник. Это просто глупо. Такие магфакты давным-давно запрещены. Их не применяют даже в промышленности, настолько они опасны. Скорее я рассмотрел бы первую твою версию.
— Хорошо. Но возможность существует.
— Ты представляешь, сколько стоит подобная игрушка? — хмурится Марек.
— Наша зарплата за десять лет? — предполагаю я.
— Если сложить твою и мою, то, пожалуй, да, — ухмыляется напарник. — Ник, магия — это не техника, которая стремительно развивается и дешевеет. Услуги мага какими были тысячу лет назад, такими и остались, и они стоят дорого. За два-три года работы любой гражданин Варии может себе позволить купить экипаж. Цена магфакта с таким радиусом действия равна стоимости двух десятков экипажей.
Изумлённо присвистываю и ловлю недоумённый взгляд Кирана. Моё раскованное поведение не вяжется с обликом загадочной и утончённой рэгорки.
— Что ещё скажешь? — любопытствует Марек.
— Ничего сверх того, что содержится в протоколе. Вошла — умерла — упала.
— Значит, идём опрашивать подозреваемых.
— Свидетельниц, — возражаю я.
— Подозреваемых, — подчёркивает Марек. — Пока они не докажут обратное, я рассматриваю всех как потенциальных убийц.
Киран прислушивается к нашему разговору, но не вмешивается.
— Господин Тишус, вы не знаете, кому принадлежит дом на противоположной стороне улицы? — интересуюсь я.
— Никому. Там проживала почтенная госпожа Ройсен, она три года назад скончалась и не оставила завещания, — Киран отвечает виновато, словно это его личное упущение. — Родственников у неё не было, имущество перешло городу. Господин Семус выставил дом на продажу, пока желающих приобрести не нашлось.
— Попасть в него затруднительно?
— На парадной двери висит замок, но вход со двора не запирается. Мало ли кто захочет посмотреть дом, не отвлекать же каждый раз градоначальника, чтобы взять ключ. Всё равно там нет ничего ценного — старая рухлядь и пыль.
Выходим из гостиной и медлим: куда теперь? Определиться помогает подоспевшая Селина, которая успела переодеться в строгое бирюзовое платье.
— Пройдёмте в малую гостиную, — предлагает она.
Малой гостиной называется уютная комната с окнами во двор, типичная для богатого дома Варии. Охристо-бежевая спокойная гамма, шёлк на стенах, портьеры с ламбрекенами и мягкая мебель, обитая велюром. Последний писк моды — букеты с наложенными заклинаниями неувядания. Такие астры и хризантемы стоят с осени до весны, только воду не забывай подливать. Дорогое удовольствие.
— Мама будет чуть позже, — извиняется Селина.
— Так даже лучше, — кивает Марек. — Симпатичные цветочки.
— Это кто-то подарил Мирне. Ей часто делали подарки.
Мы рассаживаемся в кресла, причём Селина выбирает самое освещённое место. Любит свет, или нечего скрывать? Становится заметно, что она не пользуется косметикой — необычно для молодой особы. Впрочем, с такой броской внешностью ей это и не нужно, при очень светлых, льняных волосах у неё тёмные ресницы и брови, губы яркие, словно подведены помадой. Не удивлюсь, если у Селины мало подруг — любой макияж проигрывает рядом с естественной красотой.
— Что вы хотите знать? — спрашивает Селина.
— Всё, что вы сочтёте нужным сообщить о покойной, — отвечаю я. — И в первую очередь то, что вы намерены утаить. Следствие так или иначе узнает все факты, любая недосказанность будет не в вашу пользу.
Насыщенно-голубые глаза Селины пристально изучают моё лицо. За триста лет лютая ненависть людей к рэгорцам утихла, Великая Война осталась на страницах книг и учебников истории. К нам перестали относиться как к врагам, и всё же внимание Селины настораживает.
— Я не собираюсь что-либо скрывать. Вы всё равно потом пойдёте к соседям, они-то уж точно молчать не станут. В Эрске сплетни — любимое и единственное развлечение. Мирна Тро;йз вышла замуж за дядю потому, что сочла его подходящей партией. Ни о какой страсти с её стороны речи не шло. Дядя же обожал Мирну, исполнял любой каприз. По первому требованию возил к морю и в Дигор, одевал, баловал, ни в чём не ограничивал. Только они жили счастливо, уважали друг друга, не ругались, не ссорились. Мирна была разумной, воспитанной и тактичной, она со всеми ладила, в том числе и с моим отцом. Говорят, что слишком хорошо… — На щеках Селины вспыхивает гневный румянец. — Отец с мамой уже много лет вели себя просто как друзья, спали порознь, отсюда и грязные слухи. Вам их обязательно перескажут!
Отмечаю про себя, что раздельных спален супругов недостаточно, наверняка было что-то ещё, давшее повод для пересудов, но перебивать Селину не хочется. Редко кто из свидетелей вот так сразу выкладывает щекотливые подробности, обычно правду приходится выдавливать, словно сок из незрелых ягод.
— У Мирны в Эрске были враги?
— Враги? У Мирны? Не смешите! — отмахивается Селина. — Она находилась в прекрасных отношениях даже с первыми городскими сплетницами — госпожой Илшен и госпожой Килис. Мирна обладала уникальным характером. Знаете, есть такие люди — с ними невозможно поссориться. Не потому, что они тебе льстят или поддакивают — грубая лесть порой тоже отталкивает. Они же всегда благожелательны, вежливы, говорят только о том, что интересно собеседнику, и не затрагивают болезненных тем.
Судя по тому, как передёргивает Селину, она к данной категории людей не относится.
— Когда дядя женился на Мирне, ей отчаянно завидовали все девицы Эрска. Каждая из них мечтала выйти за него замуж, он же не торопился обременять себя семьёй, задержался в холостяках до тридцати пяти лет. Но мягкий характер Мирны постепенно свёл все конфликты на нет.
— Скажите, а как получилось, что Мирна оказалась практически нищей? — спрашиваю резко, в лоб.
— Понимаете… — Селина впервые проявляет признаки беспокойства. — Состояние принадлежало моему отцу. Пока дядя был жив, это не имело никакого значения. Он свободно распоряжался деньгами, брал любые суммы. Все, даже мы с мамой, считали, что мастерская в собственности обоих братьев Кушен. Потом дядя разбился, и выяснилось, что у него не было даже личного счёта в банке. Но отец объявил, что Мирна — член семьи и имеет право остаться в доме, выделил ей часть доходов и выдавал эту сумму каждый месяц.
Зарубка. Вроде такой великодушный поступок старшего брата. Но если у Мирны был свой взгляд на ситуацию? Она вышла замуж за очень обеспеченного человека, в тридцать три года осталась молодой привлекательной вдовой, как полагала — состоятельной. Вместо этого она попала в зависимость от деверя и получала унизительное пособие. Демис Кушен, по сути, привязал её к себе. Пожалуй, сплетни возникли не на пустом месте.
— А Мирна согласилась? Не захотела, к примеру, вернуться к родителям?
— Её родители переехали в Стио;р, сразу после свадьбы дочери.
— Второй Округ? — изумляюсь я. — Почему так далеко?
— Господин Тройз, отец Мирны, получил выгодное предложение. Он историк, в Эрске преподавал в школе. В Стиоре ему предложили работать в Государственном архиве.
— Я правильно понимаю, что, даже пожелай Мирна переселиться к родителям, у неё банально не хватило бы денег на переезд? — хмурюсь и стараюсь не показывать раздражение. — Ей пришлось бы просить их у вашего отца?
Селина мнётся, но мне ответ и не нужен. Я помню выписку из банка — та небольшая сумма, что была на счету Мирны, скопилась за девять лет после смерти Сирела Кушен. Мирна откладывала часть ежемесячного пособия — возможно, именно затем, чтобы уехать из Эрска.
— Она была всем довольна, — обиженно произносит Селина. — Не работала ни дня с тех пор, как вышла замуж, ни в чём не нуждалась, её никто не упрекал.
Только ей приходилось со всеми ладить. Не сбеги я из Рэгора, тоже ни в чём бы не нуждалась. И уж точно не работала бы.
Марек внимательно прислушивается к разговору. У моего напарника острый ум, однако до тех пор, пока это возможно, он предпочитает казаться глуповатым верзилой. К тому же он не просто видит ауры, но и улавливает в них малейшие признаки волнения, злости, лжи.
— Есть ли у вас предположения, госпожа Кушен, кто и за что мог убить Мирну? — Марек чуть подаётся вперёд.
— Мне до сих пор не верится, что её вообще убили! — Селина в порыве чувств всплёскивает руками. — У нас маленький тихий город, две фабрики, десяток мастерских, средняя школа, библиотека и любительский театр. Все друг друга знают. Никаких бродяг и подозрительных незнакомцев не появлялось.
— По-вашему, преступления совершают исключительно подозрительные бродяги? — иронию в голосе напарника разбираю я одна.
— А кто? — искренне недоумевает Селина. — Приличные люди если и убивают, то в порыве ревности или из-за наследства. Мирна с мужчинами не встречалась, о том, что она осталась без средств, знали все в Эрске.
— Как вы думаете, зачем Мирна поднялась столь рано? — спрашиваю я. — Она могла кого-нибудь ждать?
— В половине седьмого утра? Нет, конечно. Сейчас светает ближе к восьми, а до девяти никто, как правило, не встаёт, я имею в виду, из тех, кто не работает. Магазины открываются в десять, библиотека — в половине одиннадцатого. Визиты приняты не ранее пяти-шести часов вечера. Чтобы прийти в гости в такую рань, должна быть крайне веская причина.
— Вечером вы не заметили ничего подозрительного в её поведении?
— Мирна вела себя, как обычно, — поспешно отвечает Селина. — Вернулась от госпожи Илшен около одиннадцати, зашла пожелать нам с мамой доброй ночи и отправилась спать.
— Она не была расстроена, взволнована, огорчена?
— Нет.
Опять слишком быстро. Перед тем как ответить на подобный вопрос, люди в своём большинстве какое-то время вспоминают события, подробности, выражения лиц. Селина явно что-то утаивает.
— Вы упомянули госпожу Илшен и госпожу Килис. С кем ещё дружила Мирна?
— Я не назвала бы их отношения дружбой. Майра Килис и Дорис Илшен — самые известные дамы Эрска. Первая — жена директора библиотеки, вторая руководит театром. Если вы не собираетесь ограничиваться домашним кругом и работой, то обязаны поддерживать с ними добрые отношения. Как, впрочем, и с большинством остальных наших дам. Иначе вас начнут игнорировать, а это довольно неприятно.
Похоже, о том, насколько это неприятно, Селине известно не понаслышке, в противном случае она ходила бы в гости к первым дамам Эрска вместе с Мирной.
— Близких подруг у Мирны не было. Она одинаково ровно общалась со всеми, никого не выделяла и ни с кем не откровенничала. Попробуйте поговорить с Элисой Варуш, они вместе учились в школе, к тому же госпожа Варуш в курсе всех свежих сплетен. Она проживает на Садовой улице в восемнадцатом доме.
— Госпожа Кушен, не поторопите ли вы вашу матушку? — Марек бросает выразительный взгляд на часы, показывающие пять минут десятого.
Едва за Селиной закрывается дверь, напарник нагибается к моему уху.
— Она скрывает что-то, касающееся вчерашнего вечера. В ауре пошли жёлтые всполохи лжи. Может, пустяк, вроде обычных женских шпилек, но я бы обязательно навестил госпожу Илшен.
Я склоняюсь к иной версии, но ответить не успеваю. В гостиную заходит девушка. Если бы меня попросили кратко описать её облик, все слова начинались бы с «бес». Бескровная, бесплотная, бесцветная. Словно для того, чтобы это подчеркнуть, на ней светло-серое платье, сливающееся с бледной кожей и пепельными волосами.
— Вы хотели меня видеть? — Голос противоречит внешности, он громкий, грубый, вызывающий. — Я Дайра Кушен.
Выглядеть в семьдесят три на тридцать семь ещё возможно при условии огромных затрат на омолаживающие магфакты. Но на семнадцать?! Марек делает стойку наподобие охотничьей собаки. Неразвитый магический дар? Магфакт с иллюзией? Всё оказывается гораздо проще, когда Дайра подходит поближе. Морщины на лице можно замаскировать, только руки и шея всегда выдают возраст. Подкрашенная седина остаётся сединой, прекрасная фигура не обладает девичьей гибкостью. Тем не менее я восхищена — на расстоянии никто не признает в Дайре Кушен старуху.
— Доброе утро, госпожа Кушен…
Меня довольно невежливо перебивают:
— Предъявите ваши удостоверения Службы Розыска.
Сзади сдавленно выдыхает Киран: ему подобная мысль не пришла в голову. Мы с Мареком протягиваем запаянные в магмат карточки. Наши физиономии, имена, должности, герб Варии и печать Службы. Дайра изучает их так, словно заранее уверена в том, что это подделка, а мы — самозванцы. Затем бдительная госпожа с таким же вниманием рассматривает нас. Очень хочется съязвить: «Похожи?»
— Госпожа Энжелис. — Мне отдают удостоверение. — Господин Войзер. — Марек забирает своё. — И зачем я вам потребовалась в такую рань?
Моё восхищение тает от хамоватого, резкого тона. Так разговаривают на хуторах склочные деревенские бабищи, никак не жёны уважаемых горожан.
— В вашем доме произошло убийство вашей же родственницы. — Марек настолько же холоден, насколько бесстрастен. — Вы совсем не заинтересованы в расследовании, госпожа Кушен, раз позволяете себе сначала заставлять вас ждать, затем спрашиваете о причине нашего появления?
— Люди сплошь и рядом мрут по собственной глупости, — Дайра пренебрежительно поводит узкими плечами. — С магфактами забавляются все кому не лень. Варжес зря вытащил вас из Дигора. Совсем, видать, заскучал в Эрске, раз пытается раздуть скандал из пустяка. Слишком уж честолюбивый человек, не развернуться в нашем городишке.
Я замечаю крохотную паузу перед словом «человек» и пристально вглядываюсь в бесплотную старуху с обликом юной девицы. Ненависть ко всем рэгорцам или к одному конкретному, но Дайра недолюбливает мага.
— Нечего вам тут расследовать. По моему дому не шляются посторонние. Угробилась моя невестка случайно или намеренно, помощница из меня плохая. Мы не были подружками, она со мной не откровенничала.
Дайра сдвигает выцветшие брови и моментально стареет лет на сорок. Неприятная особа, слов нет. С ней Мирне тоже приходилось «ладить».
— То есть вы уверены, что смерть Мирны Кушен — самоубийство, я правильно вас понял? — уточняет Марек.
— А что же ещё?
— Из-за чего бы молодой привлекательной девушке убивать себя?
— Почём я знаю? И не так уж она и молода.
В гостиную заходит Селина. Первый боязливый взгляд на мать, второй на меня. Любопытно. Когда обе Кушен рядом, их полная несхожесть бросается в глаза. Бестелесная бесцветная Дайра и яркая фигуристая Селина. Два типа разной красоты, хотя было бы естественнее, если к броскому облику дочери прилагалась бы задиристость матери и наоборот.
— Госпожа Кушен, — обращаюсь я к старшей, — выписка со счёта Мирны в банке свидетельствует о том, что в течение девяти лет она ежемесячно откладывала некую сумму. Год назад эти вклады прекратились, незадолго до этого умер ваш супруг. Не могли бы вы объяснить взаимосвязь между этими фактами?
Две чёрные точки суженных зрачков сходятся на моей переносице и пытаются прожечь дыру. К счастью, испепелить взглядом не способен даже маг, иначе я уже издыхала бы на коврике в корчах.
— Это имеет отношение к расследованию?
— Непосредственное. Вдруг Мирна Кушен покончила с собой из-за того, что нуждалась?
Я тоже умею сражаться взглядами. Дайре пожить бы недельку с моей матушкой — поняла бы, что ей учиться и учиться.
— Мой муж выдавал невестке деньги, потому что считал её обделённой. Я решила, что раз оплачиваю все расходы, наличные ей ни к чему. Она и так по-прежнему получала всё по первой просьбе.
— Но уместность этих просьб теперь определяли вы? И могли отказать?
Присутствие Селины и Кирана заставляет меня перевести напрашивающийся вопрос — «Как долго приходилось Мирне вымаливать у вас новое платье?» — на вежливый язык.
— Я не требовала от неё ползать у меня в ногах, если вы на это намекаете. Мирна приносила мне счета, я пересылала их в банк. Слава богу, в Варии больше нет рабства.
«После свержения тирании Рэгора», — слышу я невысказанное.
— Вы с Мирной прожили девятнадцать лет в одном доме, — перехватывает инициативу Марек. — И вам нечего о ней сказать?
Теперь взгляд бесцветных глаз направлен на Марека. Перед тем как ответить, Дайра буравит его не менее минуты.
— Мирна была расчётливой и корыстной девицей. Ловко крутила мужчинами и извлекала пользу из милой мордашки. Все приходили от неё в восторг, потому что она никогда ни с кем не спорила, лишь кивала и поддакивала. Поначалу пыталась подольститься и ко мне, но я быстро дала понять, что со мной этот трюк не пройдёт. Достаточно и простой благодарности.
— Простите, а за что Мирна должна была быть благодарна? — вежливо интересуется Марек. — Насколько нам известно, Сирел Кушен женился на ней по собственному выбору, не из милости, и супруг ваш сам принял решение выплачивать невестке компенсацию за неравное распределение средств в семье. Мы чего-то не знаем? Репутация Мирны была запятнана? Её родители в чём-либо провинились? Я не понимаю, почему красивая девушка из приличной семьи обязана благодарить родственников мужа за то, что её взяли замуж.
— Репутация Мирны Тройз была безупречной, — впервые подаёт голос Киран. — И господина Тройза в Эрске уважали.
Теперь уничтожающий взгляд достаётся и ему. Видимо, у начальника Службы Розыска опыта подобных битв маловато, Киран тушуется и прячется за широкую спину Марека. Однако… Обязательно выясню, кем была Дайра до замужества. Локшская кровь очевидна, но, судя по простецкому говору, вряд ли она из знатной семьи. Интересное сочетание грубости и прямо-таки королевской спеси. Впрочем, так часто бывает. Девушки из низов, которым повезло выйти замуж за обеспеченного человека, терпеть не могут, когда кто-то повторяет их подвиг, а уж в одной семье — и подавно.
— Я не обязана объяснять вам очевидные вещи.
— Зато я, как представитель власти Варии, обязан. — Марек перестаёт притворяться славным недалёким парнем. — Госпожа Кушен, поскольку, как вы правильно подметили, в доме, кроме убитой, находились лишь вы и ваша дочь, вы обе являетесь подозреваемыми в убийстве. В ваших интересах сотрудничать со следствием, а не настраивать против себя Службу Розыска.
Селина взволнованно ахает. Дайра остаётся спокойна.
— Меня не так-то легко напугать, господа представители власти. Пока вы не предъявили мне обвинение, я свободна и откланиваюсь.
«Всего доброго» она не желает, прямая спина вопит о презрении. Сзади госпожа Дайра ещё больше похожа на юную девушку… Девушку с мерзким характером. Неудивительно, что Демис Кушен старался проводить с женой как можно меньше времени. Повисает неловкое молчание.
— Вы в самом деле… — Селина запинается, спотыкается о смысл. — Вы считаете нас с мамой убийцами Мирны? Но мы же ничего не выигрывали в случае её смерти!
— Доведение до самоубийства — тоже преступление, госпожа Кушен, — сухо отвечает Марек. — Ваше «прекрасно ладили» на проверку выглядит ежедневным унижением зависимого человека.
Селина покусывает нижнюю губу — такую же сочную, как она вся, и вдруг резко вскидывает голову.
— Будьте так добры, господин Войзер, госпожа Энжелис, господин Тишус. Пройдёмте со мной.
Мы поднимаемся за ней на третий этаж. Левый коридор отделён от остальной части дома перегородкой, дверь с магическим замком грубо взломана.
— Это я вчера вскрывал, — спешит пояснить Киран. — Замок пропускал только госпожу Мирну, в её личные комнаты ни у кого не было доступа.
Личные комнаты в половину этажа — недурно. Спальня, будуар, гардеробная, гостиная, вторая спальня, огромная ванная комната с двумя окнами. Обставлены пышно и недёшево. Селина открывает дверь гардеробной: обилие нарядов поражает, моя матушка оценила бы по достоинству. На подставке не менее полусотни пар обуви, на полках стопки шарфов, отдельно шали и шляпки, в специальных ящиках перчатки.
— Вы можете возразить, что всё это сохранилось с того времени, когда был жив дядя, но, госпожа Энжелис, взгляните! Здесь в основном модные фасоны, вон то меховое пальто с воротником из чернобурой лисицы — новинка сезона. Мама на самом деле никогда не отказывала Мирне. Она даже не проверяла суммы — просто подписывала чеки и отправляла в банк. Так же до неё поступал и отец.
И это очень странно. Мне вообще начинает казаться непонятным положение Мирны в доме, то ли угнетённой приживалки, то ли ловкачки. Возвращаюсь в спальню, где приметила стоящую на туалетном столике шкатулку. В таких обычно хранят драгоценности. Так и есть — на двух ярусах разложены броши, кольца, серьги. Восхитительное жемчужное ожерелье поражает баснословной ценностью — такой жемчуг с голубоватым отливом вылавливают только у берегов Казара. В Варию его начали завозить в последние три-четыре года. Явно не подарок мужа, скончавшегося десять лет назад… А это что?!
В отдельной бархатной коробочке сверкает кольцо с сапфиром. Последний раз, когда я имела честь его лицезреть, оправа из белого золота обвивала безымянный палец сиятельной сэи Беатрисы Энжелис, моей матери. Имущество рода я поручила распродать прошлым летом, следовательно, колечко не могли преподнести ни Демис, ни тем более Сирел Кушен. Кольцо — накопитель сэйтэ, силы, для которой в человеческом языке нет ни названия, ни определения. Дар внутри меня чувствует родовую реликвию, тянется и недовольно ворочается, не получив желаемое. Для людей раритет рода Энжелис всего лишь очень дорогое украшение, слишком дорогое для Мирны Кушен. Неужели Дайра и его покупку оплатила без вопросов?
— Ник? — настораживается Марек.
С напускной беспечностью закрываю шкатулку. Здесь посторонние.
— Благодарю вас, госпожа Селина. Это весьма ценный штрих к общей картине. Последний вопрос: похороны Мирны. Её будут хоронить за государственный счёт?
Селина вспыхивает, и это точно не краска стыда.
— Госпожа Энжелис, понимаю, у вас сложилось неправильное впечатление о нас из-за поведения матери. Мама излишне прямолинейна и резка, тем не менее, она уже оплатила расходы погребальной конторы и отправила письмо в Стиор родителям Мирны. Похороны состоятся сразу, как прибудут господин и госпожа Тройз.
Чем дальше — тем больше странностей. Жаль, что дар сэи не позволяет заглядывать внутрь людей и разгадывать причины их поступков. Возможно, Дайра Кушен — редкий образец того, как человек изо всех сил старается казаться хуже, чем есть на самом деле. Зачем только — одному Богу известно. Селина провожает нас до дверей. На улице солнечно, голуби больше не дремлют, токуют на прогретой мостовой. До календарной весны ещё неделя, но птицам безразличны числа, они чувствуют тепло.
— Сейчас куда? — Марек потягивается и расправляет плечи. — К первым сплетницам Эрска? Или к госпоже Варуш?
Отрицательно качаю головой.
— К городскому магу.
Киран негромко кашляет, привлекая внимание.
— Я, наверно, вам больше не нужен? Господин Варжес живёт в доме тридцать семь по Большой Морской улице, дойдёте до угла и свернёте направо. Приметный дом с аркой. Если что — я буду в своём кабинете.
Он исчезает с такой поспешностью, что мы с Мареком переглядываемся.
— Интересный тип этот Варжес, — озвучивает мои мысли напарник.
***
Дом с высокой аркой заметен издали. Такой же белый, как все здания Эрска, но взгляд выхватывает дополнения в рэгорском стиле: частые и узкие сдвоенные окна, многоцветные витражи, впаянный в камень еле различимый узор. Господин Варжес столь богат, что построил дом по своему вкусу, или так силён, что изменил существующее здание? Если первое, то своё состояние он нажил уже в Варии, представители младших ветвей обычно бедны. Если второе — Поединок с ним будет серьёзным испытанием, остаётся уповать на то, что наши кланы всё же не враждуют.
— Ник, я очень надеюсь, что он тебе не враг, — угадывает мои опасения Марек.
— Пусть даже Варжес мой кровник, он не бросится на меня с порога. Сначала официальный Вызов, затем Поединок, — утешаю не столько напарника, сколько себя.
— Опять до полной победы? Ники, а вдруг в Эрске не настолько хорошие целители, как в Дигоре? Драться до смерти одного из вас — это же дикость! Подавила волю, подчинила, поставила на колени — и достаточно! Зачем убивать?
— Иначе Поединок не признают состоявшимся, — стараюсь, чтобы голос звучал ровно. — Не переживай, Мак, по законам Рэгора Вызов не может быть брошен во время совместных дел. Иначе мы давно перебили бы друг друга, а так… Можно заключить деловое соглашение лет на двести, и два клана спокойно работают бок о бок. Лазеек много.
— Не понимаю, — недоумевает мой напарник. — Не проще помириться?
— Нет, — ухмыляюсь я. — Тот, кто первым заговорит о мире, будет считаться трусом. С ним перестанут общаться, с его семьёй никто не посмеет породниться, Тэн вычеркнет его из гербовника… Это древние традиции, не бери в голову.
У двери ни звонка, ни колокольчика. Пока Марек в недоумении шарит по стене, я терпеливо жду. Это тоже черта Рэгора — предупреждающее заклинание. Хозяин знает, что к нему пришли гости, и размышляет, принять ли их или оставить без внимания. Нас решают впустить. Дверь сама собой бесшумно распахивается. Унимаю холодок, пробежавший по телу. Храбриться перед Мареком совсем не то, что получить очередной Вызов. Единственное, когда в Рэгоре не имеет значения, мужчина ты или женщина, — в случае кровной вражды. Я — Энжелис, и за свои неполные двадцать четыре года сражалась уже трижды. Счастье, что в Варии прекрасные целители, а рэгорцы исключительно живучи, а то я была бы дважды убийцей и один раз трупом.
Прихожая ярко освещена. Внутри дом мало напоминает Рэгор — светлый пол, светлые стены, самая обычная мебель. Господин Варжес поджидает нас, скрестив руки на груди. Статуя из обсидиана, выточенная искусным мастером. Тонкая фигура затянута в чёрное, смуглая кожа, резкие скулы, бездонные провалы огромных глаз. Иссиня-чёрные волосы, подобно моим, безжалостно обрезаны и стянуты в короткий толстый хвост. И он точно не старик — старше меня, но насколько? На десять, пятнадцать, двадцать лет? Я замираю, не в силах отвести взгляд от тёмного хищного лица. Сейчас я борюсь с врождённым инстинктом, сущностью, что подавляет разум. Природа издевательски распорядилась так, что рэгорцев влечёт только друг к другу — зато с неодолимой силой.
— Доброе утро. — Марек замечает моё замешательство и заговаривает первый: — Я Марек Войзер, это моя напарница Виарника Энжелис, Служба Розыска Пятого Округа. Мы прибыли из Дигора расследовать убийство Мирны Кушен.
— Очень рад, — голос мага так же выразителен, как и его черты. — Дарен Варжес, к вашим услугам.
Он старается не смотреть на меня. Я знаю, что сейчас Варжес испытывает то же самое невольное возбуждение. Мои ладони в карманах куртки сжимаются в кулаки, он покрепче стискивает себя руками. Это всего лишь инстинкт, который скоро пройдёт. Любой представитель противоположного пола вызывает желание немедленно утолить страсть, но, к счастью, эту тягу можно подавить.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, — продолжает Марек.
— Конечно. Благодарю, что пришли. Я сам собирался изложить свои соображения, касающиеся смерти Мирны Кушен, те, что неуместны в протоколе. Проходите, пожалуйста.
Варжес первый поднимается по лестнице, расположенной в центре дома, как и везде в Варии. Марек поглядывает на меня с сочувствием: я не впервые при нём встречаю соотечественника, напарник в курсе досадной особенности рэгорцев.
— Ник, всё хорошо?
— Да.
Напряжение внутри отпускает. Ещё чуть-чуть — и я снова обрету возможность рассуждать здраво. Завидую людям: они сначала влюбляются, потом теряют голову, мы наоборот. К тому моменту, как Варжес приводит нас в комнату на втором этаже, мне удаётся полностью овладеть собой. Комната — кабинет, просторный, светлый, вместо кресел — мягкие стулья, в шкафах старинные книги, некоторые впаяны в магмат для сохранности. В ближайшем к окну шкафу я замечаю полную магическую энциклопедию Герберна Мелайжеса, все пятьдесят четыре тома — каким образом её удалось вывезти из Рэгора? Даже в Академии Магии Дигора отсутствовали тома с шестого по одиннадцатый, где описаны сэи и их способности.
— Прошу вас, присаживайтесь, — приглашает Варжес и любезно выдвигает стулья для нас с Мареком. — Сиятельная сэя Виарника, счастлив принимать вас в своём доме.
Прямой взгляд, на который я отвечаю таким же: мы снова хозяева своим чувствам, наваждение исчезло.
— У меня больше нет титулов, господин Варжес. Я в Бархатном списке.
Иными словами — в рядах перебежчиков, приравнённых к предателям.
— О! — маг улыбается краешком губ. — Вам повезло. Я был в Шёлковом.
Тогда почему он остался жив? В Шёлковый список попадают те, кто нанёс смертельное оскорбление правящему клану, личные кровники Тэна. Их он имеет право отыскать в любом месте Ирезии и казнить, а с возможностями рода Мерейнжес это легче лёгкого. Тэн — сильнейший маг Рэгора, из тех, что строят порталы на любые расстояния и выслеживают людей по аурам. Вария считает подобное сказками: к сожалению, это чистая правда.
Моё удивление не проходит незамеченным.
— Тэн наказал меня иным путём, сиятельная сэя, поэтому теперь у Рэгора нет ко мне претензий — разумеется, если я не рискну вернуться на родину.
Мне очень хочется спросить — кто мы, Варжес? Кровники, союзники, связаны враждой или клятвой?
— У нас ведь общее дело, госпожа Энжелис? — Варжес пристально глядит в мои глаза.
— Смерть Мирны Кушен, — подтверждаю я.
Внутри всё обрывается. Мы всё-таки враги.
— Пока убийца не будет пойман, род Варжес обязан сотрудничать. — Ритуальная фраза, которую он произносит, звучит словно отсрочка.
— Пока убийца не будет пойман, род Энжелис принимает помощь.
Марек смотрит на нас, словно на помешанных. Людям сложно понять нас — оторванных от родины, предавших Рэгор, проклятых Рэгором, но отчаянно цепляющихся за древние традиции. Мы сохраняем имена и признаём за собой долги. Прапрадед Варжеса обесчестил госпожу Энжелис или мой предок нанёс оскорбление роду Варжес — отвечать нам. Пусть мы никогда не пересекались и не испытываем друг к другу ненависти, после того как дело будет раскрыто, нас ждёт Поединок.
— Вернёмся к расследованию, — как ни в чём не бывало продолжает Варжес. — Поскольку любой практикующий маг Варии обязуется оказывать содействие Службе Розыска, я буду предельно откровенен и жду того же от вас. Все факты о месте, времени и причине смерти Мирны Кушен я изложил в протоколе, который направил в Дигор. К сожалению, их до обидного мало. Вы уже осмотрели гостиную в доме Кушен?
— Да, и убедились в точности ваших данных, — подхватываю деловой тон.
— Поговорили с Дайрой и Селиной Кушен?
— С Дайрой Кушен разговора не получилось, — вступает Марек. — Она словно специально вызывает к себе предубеждение. Её дочь, напротив, слишком старается угодить. Немногие по первому требованию розыскников выкладывают сплетни, касающиеся своих близких.
— Селина Кушен — умная женщина. Прекрасно, что у неё хватило мужества сразу коснуться болезненной темы… Господин Войзер, садитесь, разговор будет долгий.
Варжес ждёт, когда Марек устроится на стуле, и садится сам.
— Я потому и настаивал, чтобы розыскников прислали из Дигора. Убийство Мирны — а я убеждён, что это именно убийство! — преступление с неочевидными, но неприятными последствиями. Если бы не моя настойчивость, господин Тишус закрыл бы дело ещё вчера. Неосторожное обращение с магфактом — таких случаев сотни в месяц в любом городе. Благо, что целители за последнее столетие совершают чудеса, которые не под силу магам. Люди не читают инструкции, не слушают предупреждений. Соседка использует магфакт с заклинанием льда для подтяжки морщин — дай-ка и я попробую! Только возьму помощнее, чтоб уж наверняка.
Ирония Варжесу идёт, делая его не столь хищным и пугающим.
— А через неделю по Эрску поползли бы слухи, что Дайра Кушен наконец-то свела счёты с любовницей её покойного супруга — потому как все в нашем городе считают, что Демис Кушен оставил в доме Мирну именно в этом качестве. Это раз, — он загибает тонкий палец. — Два — Дайру местное общество не просто игнорирует, кстати, не так уж безосновательно, а откровенно ненавидит. И три — если Дайра сама отталкивает людей, то Селина расплачивается за поведение матери. Тем не менее её обязательно сделают соучастницей, если не исполнительницей.
— А почему вы так уверены, что до самоубийства Мирну не довела Дайра Кушен? — подаётся вперёд Марек.
— Потому что я шесть лет наблюдал за их взаимоотношениями и часто задавался вопросом — чем всё это закончится? Знаете, господин Войзер, люди часто обвиняют рэгорцев в жестокости и бессердечии, но я не смог бы обращаться со своей женой, даже нелюбимой, так, как Демис Кушен вёл себя с Дайрой.
— Он ей изменял?
— Он делал вид, что её не существует. На всех светских мероприятиях Эрска, в театре, в ресторанах, на прогулках Демис появлялся с Мирной. Разница в шестьдесят лет его не смущала. Он выписывал для невестки наряды и драгоценности из Дигора, мог прилюдно преподнести ей букет, забыв о том, что у него есть жена и дочь. Или взять экипаж и отправиться с Мирной вдвоём на побережье, бросив Дайру скучать.
— Странно, что при этом общественное мнение было на стороне Мирны, а не Дайры, — искренне удивляется Марек. — Обычно осуждают любовницу, а не жену.
— Мирна Кушен обладала уникальной способностью. Я как-то не вытерпел, проверил её на неразвитый магический дар, естественно, ничего не обнаружил. Эта женщина умела любого человека расположить в свою пользу. Рядом с Демисом она принимала вид послушной любящей внучки — кроткой, почтительной и невинной. «Ах, эти серёжки мне?! Что ты, Демис, я не заслужила! Но это так мило с твоей стороны!»
Варжес талантливо передразнивает интонацию — я вижу перед собой Мирну, как живую.
— При этом я готов поклясться, что на самом деле между Демисом и Мирной не происходило ничего предосудительного. Не из-за возраста Демиса — он и в сто был мужчиной хоть куда. Просто тогда у Дайры появился бы законный повод выцарапать Мирне глаза, и она его не упустила бы. Дайра Кушен — дама с характером. А так — придраться не к чему. Жена любимого брата, чувство вины и всё такое. Вдобавок с Дайрой Мирна вела себя совершенно по-иному, в высшей степени предупредительно и уважительно. С Селиной придерживалась роли дружелюбной младшей сестры, со злоязыкими кумушками вроде Илшен становилась скромной и милой, лишённой амбиций.
— Вы прямо рисуете какого-то монстра, — вырывается у меня. — Мирна у вас получается талантливой лицедейкой.
— В том-то и беда, что она не играла, — усмехается Варжес. — Ловкую игру, пусть даже талантливую, рано или поздно раскусили бы. Мирна именно менялась, приспосабливалась ко всем, с кем была вынуждена общаться. Подозреваю, она сама не знала, какая она на самом деле. Но в том, что основной чертой Мирны Кушен являлся холодный расчёт, я не сомневаюсь. Такие люди не допускают оплошностей с опасными магфактами, они даже близко к ним не подходят.
— Я не заметил никакого следа от магфакта, — доверительно делится Марек. — Вы оказались на месте преступления на день раньше — может быть, ваши поиски были успешнее?
— Будь оно так, убийца бы уже сидел в тюрьме в Дигоре и ждал суда, а я стал бы героем Эрска, — Варжес улыбается. — Рэгорцы честолюбивы, правда, сиятельная сэя?
Возвращаю ему улыбку, только скисшую. Может, он ещё выйдет на улицу и проорёт на весь город, кто я такая?
— Госпожа Энжелис, — поправляется Варжес. — В этом расследовании вся надежда на вас. Убийца предусмотрителен. Он или маг, или изучал магию. Учтено многое — наша способность к чтению аур, снятие незримых следов, определение времени смерти. Но появление сэи он точно предугадать не мог. Вы правильно держите это в секрете — со стороны вы выглядите просто слабеньким магом.
— А откуда вы… — начинает Марек.
— Я просто знал, что последняя из рода Энжелис унаследовала дар от матери, — поясняет Варжес раньше, чем вопрос прозвучит вслух. — Но никак не ожидал увидеть её в Службе Розыска Варии. Обычно сэи предпочитают более почётные и высокооплачиваемые должности. Тем более Энжелис.
— Я получила гражданство Варии семь лет тому назад, — не знаю, что за сила тянет меня за язык. — Теперь моё родовое имя — просто имя, господин Варжес.
— Как и моё, — опять улыбается он. — Вы позволите мне участвовать в расследовании? Господин Войзер, это не слишком большая наглость с моей стороны?
Марек нерешительно мнётся.
— Мы будем рады вашей помощи, — опережаю я напарника.
***
— Он тебе понравился, — отмечает Марек, когда мы выходим на улицу.
Поднимаю взгляд: в окне застыла тёмная изящная фигура. Каким бы узким ни был проём, она в него отлично вписывается.
— Давай лучше поговорим о деле.
— Больше, чем понравился… — задумчиво повторяет Марек. — Ник, первый раз за восемь лет я вижу, что ты неравнодушна к мужчине.
— Варжес не мужчина, он рэгорец. А всё остальное — инстинкты и физиология.
— Ники, мне хоть не ври. Физиологией это было, когда вы старательно отворачивались. А потом и ты, и он друг с друга глаз не сводили.
— Послушай, Мак, ты взрослый парень, — пытаюсь совладать со злостью, — ты не представляешь, каково это — годами не иметь близости. Люди могут завести интрижку, найти партнёра на ночь, в дом терпимости сходить! Мне ничего из этого не подходит. Неудивительно, что я испытываю влечение к первому встреченному соотечественнику.
Марек ласково треплет меня по плечу.
— Ты мне как сестра, Ник. Может, даже ближе. За восемь лет я понял, что рэгорцы не особо-то отличаются от людей, так же ошибаются и совершают глупости. Глупостью будет, если ты зациклишься на расследовании, а потом сбежишь из Эрска. Встреть я симпатичную девушку, обязательно попытался бы познакомиться поближе. Сейчас мы вполне можем задержаться хоть на неделю, хоть на две. Рестар не ограничил нас во времени.
— Как бы нам не пришлось все две недели заниматься именно расследованием, — ворчу я. — У нас ни одной зацепки! В двух из трёх случаев мы с тобой устанавливали преступника, не сходя с места преступления, в остальных было достаточно допросить свидетелей. А тут вынуждены, словно в довоенные времена, обходить знакомых Мирны — не заметили ли они чего-нибудь подозрительного в поведении убитой?
— Будем считать это новым опытом, — примирительно произносит Марек. — Куда отправимся в первую очередь? К Илшен или Килис?
Прикидываю время: одиннадцать утра. В подтверждение с центральной площади Эрска раздаётся мелодичный звон городских часов. Местные сплетницы наверняка только собираются завтракать, не самое подходящее время для визитов и расспросов. Понятно, что службе Розыска они не откажут, но любезного приёма и откровенности не жди — постараются отделаться побыстрее.
— Или, раз уж мы от фактов переходим к изучению характеров, навестим Элису Варуш, про которую говорила Селина? — продолжает Марек. — Школьная знакомая — она должна помнить юную Мирну. Интересно, Садовая улица — это далеко?
Вытаскиваю из кармана план города. Типовая застройка: в центре круглая площадь, где расположены здание городского управления, школа и библиотека. Большая Морская улица — один из отходящих от площади широких лучей, Садовая проходит параллельно.
— Не особо. Эрск — не Дигор, весь город из конца в конец можно пройти за полдня. Прогуляемся.
Марек на план смотрит хмуро. У всех магов прекрасная ориентация в пространстве, но у моего друга это следующая беда после порталов. Брось Марека в незнакомом городе — он заплутает между тремя улицами и пятью домами. Поэтому напарник предпочитает идти рядом со мной.
— У тебя есть хоть какие-то идеи, Ник?
— Кроме горячего желания выяснить происхождение Дайры Кушен — ничего. Однако это личная неприязнь, не имеющая к расследованию никакого отношения.
— Я тут подумал… — Марек теребит длинную рыжую чёлку. — Даже если Мирна погибла от самоуничтожившегося магфакта, откуда этот магфакт взялся? Подобные вещи в Варии под запретом, в магазине ты его не купишь. А вот в Локше законы в отношении магии гораздо мягче, и покойный Демис часто ездил именно в Локшу. Не мог он подарить любимой невестке что-нибудь посерьёзнее тряпок и побрякушек?
— Тогда почему этот подарок сработал спустя годы? — прищуриваюсь я. — И оставь в покое свои вихры, выдерешь скоро!
— Предположим, чтобы активировать данный магфакт, его нужно было сломать, как палочку Зи;рена. Или с силой нажать. Он мог выглядеть обыкновенным украшением, и Мирна сделала это нечаянно. Например, крутила в руках и порвала. Вот тебе и непосредственный контакт с телом.
— Что ж, по крайней мере, это мысль. Кстати, об украшениях. В шкатулке Мирны я обнаружила обручальное кольцо моей матери.
— Шутишь?! — Марек аж сбивается с шага.
— Нисколько. Это родовой магфакт Энжелис, накопитель сэйтэ, посредник писал мне, что лично забрал его из Рэгора. И пусть он распродавал всё через подставных лиц и за треть настоящей стоимости, я очень хотела бы знать, каким образом это кольцо очутилось у Мирны. На Демиса уже не списать — он скончался год назад.
— Любопытно. По словам Селины, других воздыхателей Мирна завести не успела, а Дайра вряд ли оплатила счёт за колечко из Рэгора с той же лёгкостью, как за новую шляпку. Сколько оно могло стоить, Ник?
— Учитывая, что его уникальные свойства людям непригодны, если в Варии вообще о них знают, то не очень дорого. Тысяч триста — триста пятьдесят.
— То есть его настоящая цена — миллион?! — округляет глаза Марек.
— Больше. Но, как ты понимаешь, я не сильно привередничала. Было искушение оставить его себе, однако деньги нужнее. Я не особенно люблю драгоценности.
На моих обветренных пальцах с коротко подстриженными ногтями подобная роскошная вещь выглядела бы нелепо. Первое время в Варии я демонстративно не следила за руками — своеобразный вызов матери и догмам Рэгора. После мне уже было жаль тратить на это время, учёба в Академии оказалась захватывающе интересной, не сравнить с тем скудным домашним образованием, которое получали девочки у нас. Мне не хватало дня, после лекций я мчалась в библиотеку и до ночи просиживала в читальном зале: большинство редких древних книг не разрешалось выносить. Девушки Варии в моих глазах были странными созданиями. Они могли поступить в любое высшее образовательное учреждение, не спрашивая согласия родителей или мужа, а вместо этого выходили замуж и ухаживали за собой — участь любой рэгорки независимо от достатка и статуса.
— Ник, надо бы навести справки не только о Дайре Кушен, но и обо всём их семействе. Почему все досталось старшему брату, сколько вообще у них было денег, какое завещание оставил Демис, кому перейдут средства после смерти Дайры. На завещании Мирны подпись нотариуса — господин Ад;ри, хорошо бы его посетить.
— С банком просто: после госпожи Варуш наведаемся в Службу и озадачим Тишуса. Пусть направит запрос.
— А может, сами, как ты говоришь, прогуляемся? Отделение Государственного банка здесь точно одно, наверняка обозначено на карте. Вдруг там найдётся кто-нибудь из старожилов. Люди могут сказать больше, чем документы.
— В отличие от людей документы не лгут. Выписка со счёта скажет нам правду, предубеждённый человек — нет.
— Предубеждённый человек может выдвинуть версию. Пока что она у нас одна — самоубийство, что не вяжется с характером Мирны.
— Или несчастный случай, что тоже сомнительно. Хорошо, зайдём в банк.
Вновь разворачиваю карту и хмыкаю. Интуиция магов или подсказки мироздания, только банк от нас в двух шагах. Конечно, это можно объяснить тем, что Эрск — город крохотный, и все мало-мальски важные объекты расположены в центре, но я предпочитаю верить в знаки судьбы.
— Видишь дом с портиком и флагом Варии? Это как раз банк.
Марек расплывается в довольной улыбке.
— Теперь бы ещё найти свидетеля преклонных лет, которому известна история всех в Эрске!
— Лучше уж сразу убийцу, раскаявшегося и рвущегося признаться.
— Тоже неплохо! Я бы с удовольствием с ним побеседовал. Совершить преступление так, что два опытных розыскника не обнаружат ни следов, ни улик, — это надо иметь голову на плечах!
Согласна. Если мы и вправду прокопаемся две недели, это будет первый случай за всю нашу практику. Барс на флаге Варии добродушно ухмыляется. В Рэгоре нет государственных символов — только родовые гербы. На моём как раз барс, вставший на задние лапы. Первое время мне трудно было привыкнуть, что ни флаги, ни официальные документы, ни таблички у входов в госучреждения не намекают на род Энжелис. У двери опять-таки колокольчик — строгий, медный. Местная мода? Дёргаю за шнурок, внутри раздаётся гулкий звук гонга, дверь сама собой открывается — связанное заклинание. Внутри здания банка пусто и тихо, пахнет освежителем воздуха с ароматом хвои. Читает газету на стуле у входа охранник, скучает в окошке обслуживания клиентов служащий, чахнет в кадке огромная казарская роза, дремлет в кресле серый полосатый кот.
— Добрый день, — громко произносит Марек. — Служба Розыска, Пятый Округ.
Охранник откладывает газету, служащий выдавливает дежурную улыбку. Коту и розе до нас нет никакого дела.
— Можем мы увидеть управляющего отделением?
— Удостоверения, пожалуйста, — вежливо просит охранник.
Наши документы он рассматривает почтительно, но весьма внимательно, отдаёт с поклоном.
— Второй этаж направо, там одна дверь. Господин Дериш у себя.
Господин Дериш оказывается бодрым и сухоньким старичком. Первое, что он делает после взаимных приветствий, — требует удостоверения. Да, Кирану учиться и учиться! Затем нам предлагают сесть. Марек излагает нашу просьбу — предоставить полную информацию о состоянии Кушенов. Дериш жмёт на кнопку, в кабинет заходит симпатичный молодой человек, выслушивает указания и убегает исполнять.
— Это займёт время, — извиняется Дериш. — Нужно поднять документы за последние семьдесят девять лет — именно тогда Демис Кушен взял ссуду в банке на развитие собственного дела. Очень предприимчивый был господин, не боялся рисковать. На тот момент экипажей в Эрске насчитывалось от силы три десятка. Помню, господин Арвен Кушен, отец Демиса, сильно сомневался, что дело выгорит.
— Вы в то время служили в банке? — осведомляется Марек.
— Подрабатывал мальчиком на побегушках у отца, — усмехается Дериш.
На вид господину Деришу можно дать лет девяносто с хвостиком. Кажется, Мареку опять повезло.
— Получается, Демис Кушен своё состояние нажил сам?
— Буквально собственными руками, — кивает Дериш. — Мой отец свой первый экипаж взял подержанным, так Демис его в игрушечку превратил. Вначале он не стыдился лично в двигателях ковыряться, уже потом, когда дело пошло, только приглядывал за мастерами. Мага из Дигора переманил — господина Кейзера. Кейзеру так приглянулся Эрск, что он купил в городе дом и переехал к нам насовсем, здесь и умер. Чудесный был человек, то есть маг, светлая ему память.
Похоже, старичку хочется поговорить. И повод отличный, и розыскники внимательно слушают.
— У Арвена Кушена тоже была ремонтная мастерская, чинили всякую мелочь — часы, проигрыватели, бытовые приборы. Но Арвен по мере надобности закупал магфакты в Дигоре, отчего срок починки увеличивался. Демис с восемнадцати лет работал у отца, потом увлёкся экипажами и решился открыть свою мастерскую. И главное — нанять мага, чтобы не терять время на доставку. Первый год, конечно, все доходы на зарплату господину Кейзеру и уходили, зато потом деньги потекли рекой. Народ смекнул, что теперь можно купить экипаж за полцены, если не за треть, привести в порядок и пользоваться. А когда срок годности магфакта закончится — подзарядить в мастерской у Демиса. Лет за десять почти половина Эрска обзавелась экипажами — в городе, понятно, ездить не будешь, а в Ройск на ярмарку или в Рошэн на фестиваль — милое дело. И закупиться по низким ценам, и повеселиться. В Меор тоже дешевле и удобнее своим ходом, чем рейсовыми экипажами — те ходят лишь рано утром и вечером, не успел — всё, жди следующего. У нас многие в Меоре учатся, домой на выходные приезжают. Так Демис к сорока годам стал одним из самых состоятельных людей Эрска.
— А Сирел помогал брату?
— Как вам сказать… — Дериш морщится. — Сирел родился, когда госпоже Кушен, его матери, сравнялось почти семьдесят. Не моё это дело, но ребёнок у женщины в том возрасте, когда ей пора внуков нянчить, — блажь. Природа правильно рассудила: родители воспитывают, дедушки с бабушками балуют. Арвин старшего сына с малолетства приучил к самостоятельности и дисциплине, Сирел до совершеннолетия за материнскую юбку цеплялся, потом так же на брате повис. Демис младшенького обожал, ни в чём ему не отказывал. Правда, ничего плохого о Сиреле сказать не могу — чтобы совсем бездельничать или бездумно деньги тратить, такого не было. Спортивные экипажи любил и быструю езду, однако дорогущие модели не клянчил и никого не задавил. Девицы за ним постоянно бегали — красавчик был редкостный, однако, опять-таки, никаких скандалов.
— Но в мастерской он работал? — переспрашивает Марек.
— Отчётность вёл, с проверками приезжал. Чтобы так, как Демис, самому в экипажах ковыряться, — такого не было. Демис — да, до последних дней мог в мастерскую нагрянуть, двигатель разобрать, магфакт достать. Любил своё дело.
— А Дайра Кушен не разделяла интересов мужа? — Я подхожу к скользкой теме.
Дериш презрительно кривит губы.
— Первое, что она сделала после смерти Демиса, — продала мастерскую. Траур ещё не закончился, уже контора Ви;зуша договор регистрировала. Выводы делайте сами.
Хочу спросить, какова была сумма сделки, но в этот момент молодой человек приносит долгожданную выписку. Дериш передаёт документ мне, Марек нетерпеливо ёрзает, пока я читаю. Любопытно…
Состояние Демиса Кушена огромно — семьдесят восемь миллионов. Взятая ссуда — миллион четыреста тысяч — была погашена за три года. Затем пошли доходы, прибыль год от году неуклонно росла. К рождению братика Демис владел тридцатью миллионами. Вряд ли Сирел помог заработать оставшиеся, следовательно, прав на состояние брата он не имел. Откуда тогда эти разговоры про несправедливость по отношению к Мирне?
Дальше ещё интереснее. Все крупные расходы Демиса — на развитие дела. Вот снята сумма в шесть с половиной миллионов на постройку нового здания мастерской, одиннадцать лет назад девятьсот тысяч указаны как «аванс господину Шейну, дипломированному магу». Очевидно, именно тогда скончался чудесный господин Кейзер и потребовался новый маг. Крупная сумма, восемьсот тысяч, снята двадцать пять лет назад — в столице куплен экипаж. Но где, к примеру, стоимость того жемчуга, что я видела в шкатулке Мирны? По самым скромным прикидкам, он стоит около семисот тысяч! Доход от мастерской составлял сто пятьдесят — двести тысяч ежемесячно. Треть этих денег Демис тратил на личные нужды — обычные бытовые расходы. Счета за магфакты, услуги целителей, из ресторанов, от портных, галантерейных, цветочных и ювелирных магазинов, снятые наличные… Всё не превышает семидесяти тысяч в месяц. Моя зарплата, очень неплохие деньги для Варии.
Более всего меня интересует последний год. Мастерскую Дайра продала в рекордные сроки — за четыре миллиона. Смехотворная цена для столь прибыльного предприятия, оттого и быстро. Месячные расходы сократились втрое, вместо ресторанов заказ дешёвой еды на дом, портних сменили ателье готового платья, наличных выплат практически нет. Дорогостоящие покупки — одежда, которую я видела в гардеробе Мирны, но это сравнительно небольшие суммы в две-три тысячи. Каким образом она приобрела кольцо моей матери?
Я передаю выписку Мареку — пусть пробежит свежим взглядом, вдруг обнаружит то, что от меня ускользнуло.
— Господин Дериш, а что стало с ремонтной мастерской, принадлежащей Арвену Кушену?
— Умерла его жена, он сильно сдал, опустился, дело заглохло само собой. Между нами, Арвен и до этого любил заложить за воротник.
Округляю глаза.
— Выпить, — подсказывает мне Марек.
— Вот-вот, поддавал знатно. После смерти жены он окончательно запил. Мастерская располагалась на первом этаже дома, где живут Кушены, её просто закрыли. Когда Арвен скончался, дом перестроили, было это, если память меня не подводит, двадцать девять лет назад.
— То есть от отца Сирелу не досталось ничего?
— Если бы не Демис, перешли бы ещё и долги.
Дериш проницательно щурится, птичьи лапки морщинок собираются в уголках тёмных глаз.
— Вы нашли то, что искали, госпожа Энжелис?
Теперь у меня возникли новые вопросы, но не говорить же об этом вслух.
— Да, благодарю вас. Скажите, пожалуйста: господин Адери, нотариус, заверивший завещание Мирны Кушен, проживает в Эрске?
— Лукаш Адери? Куда ж он денется! Живёт он довольно далеко, на Длинной улице, зато его контора рядышком, на Центральной площади, шестой дом. В будние дни он в это время всегда в конторе, в половине первого уходит обедать, так что поторопитесь.
Мы благодарим словоохотливого управляющего и покидаем его кабинет. Внизу всё та же картина… нет, кот перевернулся на другой бок и свесил полосатый хвост. Я делаю вид, что не замечаю, как Марек подпитывает розу магией. Моему напарнику следовало жить во времена странствующих магов, творящих добро по зову сердца.
Часы на башне вызванивают полдень. Сверяюсь с картой: площадь совсем рядом. В небольших городах своя прелесть — в Дигоре пришлось бы брать экипаж для разъездов. Шестой дом — солидное здание рядом с городским управлением, несколько отдельных входов, но табличку «нотариус» видно издали — она сразу под латунным колокольчиком с орнаментом. Марек тянет меня к двери и дёргает за шнурок.
— Только бы у господина Адери не засела почтенная дама, которой срочно потребовалось расписать наследство тридцати своим племянникам, — замечает он, прислушиваясь к мелодии оперной арии «Помни о вечном».
Сегодня нам везёт. В приёмной никого, кроме пухленькой курносой девушки, караулящей посетителей. Нас она сразу провожает к господину Адери. Я готовлюсь увидеть очередного сморщенного старичка, но с кресла приподнимается пышущий здоровьем полный румяный мужчина. Удостоверения мы достаём, не дожидаясь просьбы.
— Розыскники? Из Дигора? — удивляется Адери. — В Эрске что-то случилось?
— Вчера убили Мирну Кушен.
Судя по тому, как изумляется Арден, Длинная улица не просто расположена далеко, но и выходит за пределы Эрска.
— Жаль, жаль, очень жаль… Такая славная девушка, тактичная, воспитанная… А кто убил?
— Ведётся следствие. Мы пришли к вам прояснить некоторые факты.
— С удовольствием отвечу. Майша!
Девушка из приёмной просовывает голову в дверь.
— Майша, если кто-нибудь пожалует — извинись и перенеси встречу на послеобеденное время. Слушаю вас, господа.
Майша исчезает не сразу, закрывая дверь целую минуту. Делаю глазами знак Мареку: напарник понятливо создаёт заклинание, защищающее от подслушивания.
— Господин Арден, прошлой осенью вы удостоверяли завещание Мирны.
— Я единственный нотариус в Эрске уже тридцать лет, — приосанивается Арден. — До меня был господин Бугеш, но, едва я начал практиковать, Бугеш отошёл от дел. Девяносто три года — почтенный возраст, знаете ли.
— Вас не удивило, что госпожа Кушен при живых родителях завещала всё благотворительному обществу?
— Нисколько. Вряд ли Мирна в таком цветущем возрасте всерьёз задумывалась о последней воле, тем более о том, что она умрёт раньше родителей. Её завещание — дань моде. Прошлым летом все одинокие дамы оставляли свои сбережения библиотечному фонду, а два года назад — приюту для сирот в Меоре. Некоторые переписывают завещание каждый раз, как меняются настроения в обществе. Мирна поддалась влиянию, к тому же ей нечего было завещать. Вот если бы последнюю волю высказал Демис Кушен, она наверняка стала бы богатой наследницей.
— А он не оставил? — в один голос выдыхаем мы с Мареком.
— Братья Кушен ненавидели всякое упоминание о смерти, что старший, что младший. Ладно, Сирел не мог предугадать, что погибнет, это трагедия, несчастный случай. Но на столетнем юбилее Демиса ему многие намекали — позаботься о невестке, твоя благоверная её по миру пустит. Он же лишь отшучивался — не настолько Дайра жестока.
— У Сирела тоже не было завещания?
— Как выяснилось, ему не было смысла его составлять. Младший брат жил за счёт старшего, только об этом не подозревала даже его жена. Сирел так свободно распоряжался деньгами, что все были уверены, что мастерская принадлежит обоим Кушенам.
— Дайра Кушен более предусмотрительна, нежели её супруг?
— Да, эта дама ничего не оставляет на волю случая. Своё состояние она давно отписала дочери, хотя…
Арден колеблется, его глубоко посаженные глаза перебегают с Марека на меня.
— После смерти Демиса госпожа Дайра сделала приписку. Двадцать пять миллионов отошли бы Мирне — при условии, что та не выйдет замуж повторно.
Марек удивлённо присвистывает.
— Это очень большая сумма.
— По меркам Эрска — огромная. Видимо, Демис Кушен действительно знал свою супругу гораздо лучше остальных. Теперь в этом уточнении нет смысла. Вероятно, скоро госпожа Дайра пожалует вносить правки в документ.
— Скорее всего.
Больше вопросов у нас нет. Арден любезно раскланивается и жадно смотрит на часы: время обеденное. В приёмной Майша, недовольная тем, что подслушать не удалось, для вида перекладывает бумаги.
— Госпожа, вы не подскажете — где мы с коллегой могли бы перекусить? — обращается к ней Марек.
Голос напарника вкрадчив и обольстителен. На щеках Майши вспыхивает нежный румянец, её густые длинные ресницы трепещут.
— Вкуснее всего кормят в «Ирезии», это соседнее здание слева. Там обедают все состоятельные господа Эрска. Господин Арден ходит только туда.
Марек благодарит Майшу очаровательной улыбкой, чем окончательно её покоряет. Теперь помощница нотариуса будет грезить магом — рыжим и обаятельным.
— Не сопи так осуждающе, Ник, — смеётся Марек, когда мы покидаем контору. — Я не нарочно! Это получается само собой!
— Коварный соблазнитель, разбил ещё одно хрупкое девичье сердце! — притворяюсь сердитой. — Ты действительно голодный или хочешь обсудить дело?
— У меня от голода живот к позвоночнику прилип, — жалуется Марек. — Это вы, рэгорки, питаетесь воздухом и солнечным светом. Мне для поддержания резерва нужно плотно есть три раза в день, а не так, как вчера — завтрак и жалкие перекусы. Хотя поговорить тоже не мешает.
Ресторан занимает всё здание, посетителей тьма, но расторопный официант замечает нас, едва мы заходим, и предлагает подняться на второй этаж. Наверху зал для особых клиентов, здесь намного тише и спокойнее, из окон открывается отличный вид на площадь. Пока Марек заказывает половину блюд из меню, я разглядываю Эрск. Несмотря на то, что все послевоенные города Варии выстроены по единому плану, каждый красив по-своему, с основательными каменными домами и прямыми широкими улицами. Нет ни убогих развалюх, ни узких кривых переулков, ни заброшенных тупиков.
— Вам нравится наш город, госпожа Энжелис?
Вздрагиваю. Так бесшумно подкрадываться способны только рэгорцы — чтобы не почувствовалось даже дуновения воздуха. Варжес смотрит на меня с лёгкой иронией из-под ресниц, которым могла бы позавидовать Майша.
— Он необычен. Все дома из белого камня, очень красиво.
— Это знаменитый рошэнский известняк, его здесь целые залежи. За несколько шагов вы не отличите его от мрамора, а стоит в десятки раз дешевле. Разительный контраст с рэгорским чёрным гранитом, правда?.. Госпожа Энжелис, обязательно попробуйте местный пирог с рыбой. Уверен, раньше вы не ели ничего подобного. Приятного аппетита.
Варжес быстро уходит — тёмный, тонкий, загадочный.
— Интересный парень, — замечает Марек вскользь. — Кстати, я первый раз слышу, как рэгорец назвал что-то человеческое «нашим». Ты собираешься заказывать рекомендованный пирог?
С трудом отрываю взгляд от изящной фигуры Варжеса.
— Я не голодна. Ты хотел поговорить о деле.
— Выпей хотя бы чашку чая! — возмущается напарник.
— Позже. Ешь, я буду рассуждать вслух.
Просить Марека дважды не приходится. Он придвигает к себе тарелку с супом, пробует и расплывается в блаженной улыбке.
— Вкуснятина! Ники, ты много теряешь!
На провокации я не поддаюсь.
— Давай подытожим, что у нас есть на данный момент. Убитая Мирна Кушен оказалась незаурядной особой. О её характере можно рассуждать долго — выделим факты, заслуживающие внимания. Первый — в банке на счету Мирны лежали жалкие крохи, зато в шкатулке драгоценностей миллиона на два, не меньше. Второй — у неё не было недоброжелателей, хотя она вышла замуж за самого завидного жениха Эрска, а потом открыто пользовалась благосклонностью его старшего брата. Третий — Дайра Кушен, якобы затаившая злобу на любовницу мужа, на самом деле продолжила оплачивать безбедную жизнь Мирны и даже включила её в завещание, оставив треть всего состояния.
— Фсё офень стфанно, — соглашается Марек.
— Разговаривать с набитым ртом неприлично… Мак, меня настораживают два момента. Если Демис Кушен знал, что Сирел не имел прав на его состояние, почему он испытывал чувство вины за то, что Мирна оказалась без средств к существованию? Допустим, это ещё можно объяснить превосходными моральными качествами Демиса, хотя его обращение с женой свидетельствует об обратном. Но основное — найденные в шкатулке Мирны драгоценности. Это не безделушки за пару тысяч, которые покупают с зарплаты. Помимо кольца моей матери, среди украшений есть ожерелье из казарского жемчуга, его цена — семьсот тысяч или больше. Никто не рискнёт снимать такую сумму наличными, просто переведут деньги на счёт ювелирного магазина: этого перевода нет. Демис расплачивался через банк с портными и цветочниками, а здесь утаил половину годового дохода от мастерской, чтобы сделать невестке подарок? Да и это отразилось бы в выписке — снижение прибыли вдвое сразу бросается в глаза.
Марек перестаёт жевать, замирает с ложкой в руке.
— Ник, это тот самый жемчуг, что возят в Варию три последних года? Лисия… ну, та блондиночка из Велии, намекала мне, как ей пошли бы серёжки из голубого жемчуга. Потом сказала прямо: дари, иначе не буду с тобой встречаться. Я приценился — и решил, что дешевле найти новую подружку.
— У Мирны не серёжки с парой жемчужин, а полноценное ожерелье. Демис мог себе позволить подобные подарки, но почему это не сказалось на счёте в банке? Дальше — кольцо: его должна была оплатить уже Дайра, она тоже не снимала деньги. Откуда Мирна взяла такие дорогие вещи? И почему при этом она слыла бедной?
— В наличие у Мирны тайного поклонника ты не веришь?
— Почему же? Охотно верю. Это первое, что приходит в голову. Она была красива, следила за собой, со вкусом одевалась. Большинство платьев из её гардероба я смело надела бы на любое торжество у нас в замке. Тут другое, Мак. Люди, особенно женщины, пристально следят друг за другом. Тем более когда являются соперницами за внимание мужчины. Думаешь, Дайра Кушен не доложила бы мужу, что у его любимой невестки подарок от неизвестного воздыхателя, да ещё баснословной стоимости? Или не изменила бы завещание, узнав о наличии состоятельного ухажёра? Вспомни — деньги оставлены Мирне с условием, что она не выйдет замуж. Возможно, у Мирны и имелся сердечный друг, только она не держала бы его подношения на виду и вообще в доме.
— Хотел бы я увидеть тебя в платье, — хмыкает Марек. — Что ж, первая зацепка у нас есть. Однако мне не даёт покоя магфакт, с помощью которого убили Мирну. Знаешь, давай ты сама побеседуешь с Варуш и местными сплетницами, а я вернусь на Северную улицу и направлю запрос в местное отделение Службы Магического Контроля.
— Что конкретно тебя беспокоит?
— То, что магфакт с воздействием первой степени нельзя купить, но можно договориться с магом, способным его создать. Хочу получить список всех сильных магов, практикующих поблизости. Да, я прекрасно понимаю, что никто из них не признается в нарушении закона, — добавляет Марек, поймав мой скептический взгляд. — Но, возможно, когда у нас появится кандидат в убийцы, связь именно с этим магом станет косвенным подтверждением.
— Это тебе ничего не даст. Если я подобью кого-то на преступление, то уж точно позабочусь, что бы о моём визите не узнали. Найду мага в Дигоре, где их сотни, или заблаговременно съезжу в другие округа.
— Тут ты права. Мне вообще непонятно, зачем связываться с такой мощью. Чтобы убить человека, вполне достаточно магфакта второй степени, из тех, что стоят в двигателе любого экипажа. Разобрал, достал, убил, преспокойно вставил обратно и обратился в ремонтную мастерскую — мол, магфакт разрядился.
— Мак, на такое не все способны. Я, к примеру, даже не представляю, где в экипаже находится двигатель, не говоря уже о том, чтобы в нём ковыряться. И подозреваю, что большинство женщин и значительная часть мужчин не сильно от меня отличаются.
— Ладно, забудем про экипажи. Но если магфакт прилегал непосредственно к коже, то для остановки сердца хватило бы и воздействия третьей степени! Зачем понадобилось запрещённое первое, особенно учитывая, что его не так просто получить?
— Первый напрашивающийся вывод — убийца использовал то, что у него было под рукой, или у него есть возможность безнаказанно добыть такой магфакт. Предположим, он дружит с магом или сам сильный маг.
Невольно я гляжу в угол, где обедает Варжес. Вокруг мага вьётся хорошенькая официантка — словно яркая бабочка вокруг цветка. Только цветок — чёрный рэгорский ирис, украшение сада избранных, недоступное людям.
— Если бы артефакт изготовил Варжес, он не стал бы привлекать внимание к смерти Мирны и вызывать розыскников из Округа, — отвечаю своим мыслям.
— Ему незачем прибегать к магфакту, — добавляет Марек. — Магу-рэгорцу было бы проще случайно коснуться человека в толпе. Отсроченное проклятие — так это у вас называется?
— Оно оставляет след.
— Который исчезает через день-два. И кто заметил бы тот след, Ники?
— Только сэя. Ты прав: Рэгор веками совершенствовал способы убийства, как и средства поимки убийц. Поэтому именно у нас возникли маги, которые развили одну-единственную способность в ущерб всем остальным. В человеческих государствах маг может убивать безнаказанно.
— А мы с тобой на что? — обижается Марек. — Сколько магов мы отправили в тюрьму за четыре года? Сорок шесть! Из них девять были осуждены пожизненно — именно за убийство, Ник! Маги — такие же граждане Варии, как и прочие, и тоже несут ответственность за нарушение законов.
Марек допивает чай, с сожалением оглядывает пустые тарелки и призывно машет рукой официантке. Девушка в кружевной наколке понятливо приносит счёт и подозрительно косится на меня — сидит, ничего не ест. Впрочем, мне достаточно улыбнуться ей своей загадочной улыбкой — официантку словно ветром сдувает.
— Не пугай людей, — смеётся Марек. — Ты не представляешь, как жутко смотришься со стороны, когда пытаешься быть приветливой. Можно подумать, что сейчас ты проклянёшь всех посетителей в зале.
Он легко поднимается — мне после такого обильного обеда было бы не шевельнуться.
— Я буду в Службе. Удачи со старыми перечницами!
Официантка провожает его восхищённым взглядом — и вовсе не из-за щедрых чаевых. Марек нравится девушкам, и даже не потому, что он маг. Мой друг добрый, весёлый, надёжный, отнюдь не легкомысленный, каким кажется на первый взгляд. Эх, был бы он ещё рэгорцем…
— Вы так и не заказали пирог, госпожа Виарника.
Сейчас Варжес подходит нарочито медленно. Ловлю его взгляд — жадный, глубокий, манящий. Скольких девушек обманула эта наша особенность — смотреть так, будто сейчас тебе признаются по меньшей мере в симпатии, а то и в вечной безграничной любви?
— Я не успела проголодаться, господин Варжес.
— Сделайте мне одолжение — Дарен. Как успехи в расследовании?
— К сожалению, пока всё лишь сильнее запутывается. Из-за отсутствия улик придётся опрашивать знакомых Мирны Кушен, сейчас я собираюсь наведаться к госпоже Варуш. Не хотите присоединиться?
Что со мной происходит? Неужели Марек прав, и я глупейшим образом увлеклась?..
— С большим удовольствием, Виарника. В Эрске жизнь не радует разнообразием, к тому же, несмотря на всю трагичность, это убийство уязвило моё самолюбие. Мне бросили вызов, а я вынужден признать своё поражение.
— Убийца хорошо подготовился… Раньше вы не знали поражений, Дарен?
— Последние десять лет нет.
Тёмные глаза опять призывно блестят. Я знаю — это фальшь, обманка. С шести лет нас одинаково обучали вызывать желание и завлекать. В Рэгоре редки настоящие чувства: кому они нужны, когда жизнь ты проведёшь с тем, кого выберут родители?
— Виарника… Не думал, что спустя столько лет имена соотечественниц покажутся мне музыкой.
Он опускает взгляд. Человек в схожей ситуации обязательно задал бы вопрос — почему вы покинули Рэгор? Но между беглецами негласная договорённость: какими бы ни были причины, заставившие проститься с родиной, интересоваться ими не принято. Мы неторопливо выходим из ресторана на площадь. Солнце пригревает, словно и впрямь наступила весна. Расстёгиваю ворот, и то же самое делает Дарен, хотя его куртка напоминает скорее тёплую рубашку. Смуглая кожа в вырезе заставляет сердце биться чаще. Даже по меркам Рэгора Дарен слишком привлекателен.
— Куда убежал ваш напарник?
— Выяснять, сколько поблизости магов, способных создать магфакт первой степени.
— О, он мог бы сэкономить время и спросить у меня. В Меоре господин Вейжен, в Ройске господа Дейпер и Арстур, в Рошэне господин Скирен, но он уже стар и слаб, а его юному помощнику, Клаузу Найреку, такое не под силу.
— И вы?
— И я, — легко соглашается он. — Это в Рэгоре я считался середнячком. Здесь, в Варии, требования гораздо ниже.
— Великая война унесла жизни почти всех человеческих магов. Людям не из чего стало выбирать.
— Зато посмотрите, за какой короткий срок они продвинулись во всех областях. Исчезли порталы — по дорогам ездят экипажи, не стало магического преобразования — заводы выпускают изделия любой сложности. Дома не создают, а строят, магических вестников сменила почта, целительство достигло небывалых высот.
— Но в основе всего находится всё та же энергия. Магфакты являются сердцем — и экипажей, и заводов, и почты, и целительства. Разница лишь в том, что ими может пользоваться любой человек.
— Виарника, сколько людей мог исцелить маг? Проложить порталов? Построить домов? Да, Рэгор двигает горы, перемещается мгновенно, исцеляет прикосновением. Но мощь мага конечна. Перенос из одного конца Ирезии в другой потребует день отдыха, вылеченная болезнь аукнется парой суток слабости, а создание дома из камня на неделю оставит без сил. Магия — это сложная работа по преобразованию энергии, которая требует больших затрат. Магфакты — чистая энергия, которую люди научились использовать. Один маг способен за день зарядить десяток крупных магфактов — и десять экипажей ездят несколько лет, пока заряд не закончится. Целитель с магфактом может помочь двадцати, тридцати нуждающимся в месяц. Строительная бригада ставит дом полгода — заложенный в фундамент магфакт придаёт ему прочность на века. Люди сделали из своей слабости силу. За ними будущее.
«Люди», — презрительно кривился отец. «Ничтожные людишки», — брезгливо поджимала губы мама. «Не упоминай при мне эту заморскую чушь!» «Наука никогда не заменит магию!» «Они ещё приползут обратно, они пожалеют…»
Тысячелетиями Ирезия подчинялась Рэгору. Мы владели миром — потому что все рэгорцы изначально маги. Сэи — результат искусственного отбора. У людей маги рождались один на тысячу — но людей было больше, намного больше. Им надоело быть рабами, и Великая Война стала первой, которую Рэгор проиграл. Барьер, отделяющий бескрайнюю территорию Рэгора от остальных стран, разрушили, нас оттеснили за море, численность рэгорцев сократилась в десять раз. В Алый список полностью уничтоженных родов попало больше половины существующих в Рэгоре. Это произошло по простой причине: люди смогли объединиться, а мы — нет. Вария, Локша, Казар, Сагал и Гериш сражались плечом к плечу. Враждующие кланы считали зазорным биться рядом.
— Если бы Рэгор не был так разобщён, люди никогда бы не победили.
Ироничная улыбка.
— Рэгор проиграл, Виарника, задолго до Войны. Он веками стоит на месте, держится за устаревшие традиции, магия не развивается, образованием детей занимаются родители. Девушек, простите за прямоту, вообще ничему не учат, кроме манер и домоводства. Кем бы вы сейчас были в Рэгоре, сиятельная сэя?
Я ёжусь. Перед глазами возникает противное надутое лицо господина Саритейна Аржедиса. «Старый? Страшный? Дурочка, он сильнейший сэй Рэгора! Представляешь, какой властью будут обладать ваши дети?» Мамин возмущённый вопль до сих пор стоит в ушах… Это стало последней каплей. Виарника Энжелис, наследница главы рода, обрезала косу и той же ночью сбежала в Варию — пока её не заперли в доме будущего мужа. Пришлось действовать быстро, без подготовки. Забрать с собой только то, что было на мне — платье и личное родовое кольцо. Кольцо я продала в первом же приграничном городе, это позволило мне спокойно добраться до Дигора и поступить в Академию.
— Сиятельной сэи Виарники больше не существует. Мой род вычеркнут из гербовника, земли клана отошли Тэну, мне оставили лишь клочок, принадлежащий семье, и тот я продала. Если вы и дальше собираетесь звать меня по имени, Дарен, то Ники или Ник.
— Это огромная честь для меня… Ник. Знаете, вам гораздо больше идёт этот мужской вариант. Вы похожи на мальчишку-сорванца, который притворяется паинькой, или на сбежавшего с лекций студента. Примерный мальчик с хулиганским блеском в глазах.
— То есть на женщину я совсем не похожа?
Хочу обидеться на него — и не получается. Доверительный, искренний тон, тёплый, проникновенный взгляд.
— Я этого не говорил.
Синее-синее чистое небо, ласковое солнце, белый сияющий город, предвестие весны, присутствие рядом красивого мужчины… И убийство, которое надо раскрыть.
— Дарен, следующий дом — восемнадцатый, правильно? Надеюсь, госпожа Варуш не на службе.
— Элиса Варуш не работает. Ей досталось приличное состояние от матери, которое она успешно проматывает. Живёт в своё удовольствие, выступает в самодеятельном театре и предпочитает роли роковых красавиц — на сцене и в жизни.
В голосе Дарена явное неодобрение.
— Вам не по душе неработающие женщины?
— Нет, Ник, дело не в этом. В Эрске полно достойных уважения дам, занимающихся исключительно мужем, домом и детьми. Впрочем, вы сейчас сами увидите госпожу Варуш и составите собственное мнение.
У двери восемнадцатого дома тоже колокольчик — позолоченный. Я дёргаю за шнурок, внутри раздаётся мелодия из романса: «Приди, о, приди!» Дарен ухмыляется.
— Это простенькое заклинание, Ник. Должен же я чем-то зарабатывать себе на жизнь.
На свой великолепный дом в рэгорском стиле он тоже скопил простенькими заклинаниями?
— А почему вы не поставили такой колокольчик на дом Кушенов?
— Поставил. Но после смерти Демиса Дайра его сняла. Она не жалует Рэгор, вы заметили? У неё локшские корни, а королевство лишь последние семьдесят лет отменило смертную казнь для любого рэгорца, схваченного на их территории.
Открывают нам с задержкой. Дверь распахивается во всю ширь, и навстречу нам выпархивает весьма примечательная особа. На первый взгляд она невероятно хороша — белокожая брюнетка с ярко-голубыми глазами и восхитительной фигурой. Потом я подмечаю отталкивающие мелочи — брезгливую складочку рта, чересчур затянутую талию, подчёркнуто поднятую грудь, накладные ресницы. При виде Дарена красавица кокетливо поправляет тугой локон у виска.
— Господин Варжес, какая приятная неожиданность!
— Добрый день, госпожа Варуш. — Голос Дарена становится сухим и жёстким. — Разрешите представить вам госпожу Энжелис, розыскника из Дигора. По моей просьбе убийством Мирны Кушен занимается Служба Розыска Пятого Округа.
Тщательно выщипанные ниточки бровей госпожи Варуш подлетают вверх — не видела бы, никогда бы не поверила, что такое возможно.
— Прошу вас, проходите! Ах, смерть Мирны — это такое несчастье!
«Несчастье» она произносит так, что слово воспринимается без приставки «не». Но больше коробит не интонация, а тщательно выверенный жест, которым она прижимает холёную ладонь к груди, чтобы привлечь внимание к соблазнительным округлостям. Напоминаю себе, что я пришла собирать информацию об убитой, а не осуждать поведение хозяйки дома. Документы у меня она не спрашивает, к присутствию мага относится как к само собой разумеющемуся. Поднимаясь по лестнице, Элиса норовит нечаянно коснуться Дарена бедром… Сразу повиснуть на шее не пробовала?
Гостиная на втором этаже смотрится театральным залом, занавес с успехом заменяют бархатные бордовые шторы. На их фоне Элиса выглядит ещё искусственнее — как написанный на заказ парадный портрет, где и поза, и взгляд поставлены художником. Сходства добавляет чёрное шёлковое платье, выгодно оттеняющее светлую кожу.
— Присаживайтесь, госпожа Энжелис… Нет-нет, вот в этом кресле вам будет удобнее!
Мне всё равно, где сидеть. Рука касается плюшевой обивки подлокотника, на секунду я выпускаю дар сэи. Огромное количество оставленных посетителями следов заполняет комнату, знакомых я не нахожу. Правда, из всего Эрска пока мне известны лишь ауры Кирана и дам Кушен. Элиса изящно опускается в кресло напротив. Единственное свободное кресло — рядом с ней. Перед тем как сесть, Дарен заклинанием отодвигает его как можно дальше от хозяйки. В этот момент меня впечатляет лицо Элисы: кошка, которую пинком выгнали с кухни, выглядит не настолько раздосадованной. Но манёвр гостя красотка предпочитает «не заметить».
— Я до сих пор не могу прийти в себя! Ужасно — погибнуть такой юной! Мы с Мирной ровесницы, мне до сих пор страшно представить, что я могла бы умереть, когда толком не начала жить!
Сдерживаю смешок. Сорок три года, разумеется, не старость, самый расцвет жизни. Благодаря магфактам люди сохраняют красоту и молодость до семидесяти, а то и дольше. Но называть пятый десяток крайней юностью всё же перебор. Дарен сохраняет подчёркнутое бесстрастие, хотя тирада явно предназначается ему. Волей-неволей Элисе приходится обратить внимание на меня.
— Что вас интересует, госпожа Энжелис?
— Всё, что вам известно о Мирне Кушен. Её характер и привычки, наличие у неё недоброжелателей или, наоборот, близких друзей. Вы ведь вместе учились в школе?
— Да, двенадцать лет, — с готовностью подтверждает Элиса. — Мирна была скромной и вежливой, слушалась учителей, не озорничала, не опаздывала. Особыми талантами не блистала, но всегда получала хорошие оценки за усердие. Её постоянно ставили в пример.
— И в старших классах? Не случалось никаких историй с соперничеством из-за молодых людей, злых розыгрышей? Чего-нибудь такого, что заставило бы затаить ненависть на долгие годы?
— Нет. Мирна всем нравилась. За ней многие ухаживали — и одноклассники, и взрослые парни, но она умудрялась отказывать им так, что они не обижались. А девочки предпочитали с ней дружить, потому что она умела быть тактичной. Не флиртовала с чужими парнями, не пересказывала сплетни. Если шла на чужой праздник, не одевалась лучше виновницы торжества… ну, вы понимаете.
Давлю зевок. Кажется, эти расспросы бессмысленны. Послушать, так Мирна Кушен была сплошным совершенством! Только при этом её всё же за что-то убили.
— Даже когда объявили о помолвке Мирны с Сирелом Кушеном, за неё искренне порадовались. Другой девушке не дали бы проходу. Сирел считался самым завидным женихом города, такой обаятельный, галантный, красивый. Он сделал предложение Мирне прямо у неё на работе — опустился на колено, вручил корзину с белыми лилиями, а к лентам было прикреплено кольцо с бриллиантом. Как в романе!
Дарен кашляет, стараясь не засмеяться. Да уж, от рэгорца красивого предложения руки и сердца не жди — не те традиции. Всё решено заранее, жених и невеста лишь ставят подписи под договором.
— Мирна работала?
— После окончания школы она устроилась в городскую библиотеку. Господин Килис, директор библиотеки, весьма придирчив, однако Мирна ему прекрасно подошла. Ей было далековато добираться — Тройзы жили на Весёлой улице, это на самой окраине, но утром её подвозил отец, а вечером обязательно кто-нибудь забирал. Около полугода этим «кем-нибудь» был как раз Сирел Кушен. Он так красиво ухаживал! Каждую неделю преподносил цветы. На выходные приглашал в Меор или на побережье, дарил дорогие украшения…
С Элисы на секунду слетает маска доброй подруги — в её голосе слышится зависть. Увы, это мелочная женская зависть, из-за которой не убивают.
— Мирна любила драгоценности?
— Обожала! Ещё девочкой она могла застыть перед витриной ювелирного магазина и стоять, пока её не окликнешь. Одевалась Мирна тоже неплохо, но украшения у неё были просто потрясающие. — Элиса закатывает глаза к потолку. — Думаю, она и старика терпела лишь из-за его подарков.
— Вы имеете в виду господина Демиса Кушена? — уточняю я.
— Согласитесь, сложно поверить, что Мирна испытывала искренние чувства к человеку на шестьдесят лет её старше. Хотя, наверно, в молодости Демис был интересным мужчиной. До трагедии с Сирелом он и выглядел прекрасно, никто не дал бы ему девяносто. Но такая огромная разница! Он ей в прадедушки годился!
— Госпожа Варуш, а до того, как погиб Сирел, Демис оказывал знаки внимания жене брата?
Элиса морщит лоб, потом спохватывается — морщины портят кожу.
— Н-нет… Нет, такого не помню. Но не мог же он волочиться за ней при Сиреле!
— Между братьями не было ссор, разногласий?
— Что вы! Демис прекрасно относился к Сирелу. Ничего для него не жалел. Как-то раз подарил ему экипаж последней модели — ездил за ним в Верену. Свою дочь он так не баловал, про жену я и не говорю.
«Жена» она произносит с нескрываемым презрением.
— Селина не ревновала отца к Мирне?
— Если и ревновала, то ничем этого не показывала. Она странная, эта Селина Кушен. — Быстрый взгляд в сторону Дарена. — Подруг нет, ничем не увлекается, никуда не ходит. Всем молодым людям, что пытались за ней когда-то ухаживать, сразу отказывала.
— Может, несчастная любовь?
— Влюбляются в кого-то, а она носа из дома не высовывает. Но с Мирной они не ссорились, наоборот, Мирна очень хвалила племянницу.
— А что вы скажете про отношения Мирны и Дайры?
— Дайра ненавидела невестку, впрочем, как и всех вокруг, — с удовольствием вцепляется в тему Элиса. — Она мерзкая особа, наглая, грубая. Говорят, Демис привёз её из Меора и поселил в доме, никому ничего не объясняя. Все считали Дайру любовницей, но когда у них родилась дочь, регистратор увидела свидетельство о браке. Они поженились тайно — почему, спрашивается? Сирел с Мирной справляли свадьбу в Эрске, сняли лучший ресторан — как люди, которым нечего скрывать. Гуляла половина города!
От негодования её грудь в глубоком декольте бурно вздымается. Это не препятствует Элисе время от времени поворачиваться к Дарену и принимать самые соблазнительные позы.
— И вообще! Вы эту Дайру видели? Как она умудряется так выглядеть? Ни один магфакт не даёт такого омолаживающего эффекта, подтвердите, господин Варжес! Не иначе, столковалась с кем-то из магов и пользуется запрещёнными ритуалами. Выпивает жизненную силу из младенцев!
— Госпожа Варуш, уверяю вас, слухи о магических ритуалах сильно преувеличены, — ледяным голосом вставляет Дарен. — Единственные достоверно существующие обряды возможны только между рэгорцами, к людям они не применимы. К тому же в Эрске не так много младенцев, и за те годы, что я служу городу, ни один из них магическому воздействию не подвергался.
— Значит, она нашла жертву и мага за пределами Эрска! — распаляется Элиса. — Ах, господин Варжес, вы слишком заняты, чтобы лично проверять ещё и хутора вокруг, а больше никто не обладает вашим могуществом! Дайра часто гуляет в одиночестве, наверняка она наладила отношения с одним из тех самоучек, о которых пишут в газетах. И вот увидите, окажется, что Мирну прикончила она — уж не знаю, с помощью чего, но злобы в этой молодящейся старухе хватит на десятерых. Пусть она никогда не скандалила с Мирной прилюдно, но зыркала так, словно желала испепелить взглядом.
— Обвинение в убийстве — это серьёзное заявление, — ловлю себя на том, что подстраиваюсь под тон Дарена. — Госпожа Варуш, если у вас есть прямые или косвенные доказательства причастности Дайры Кушен к смерти Мирны, я вас очень внимательно слушаю. В ином случае напоминаю вам об ответственности за клевету.
Элиса не тушуется.
— Сами посудите, госпожа Энжелис, — кому, кроме неё, могла помешать Мирна? У бедняжки был чудесный характер, она пользовалась благосклонностью Дорис Илшен — а Дорис та ещё штучка! Майра Килис, которая терпеть не может всех дам, что моложе её, то есть половину Эрска, и та считала Мирну славной и воспитанной. Вы спросите: «Почему Дайра сразу не разделалась с любовницей мужа?» Так я вам отвечу: из-за Демиса. Он сразу догадался бы, кто виноват, и не стал бы выгораживать жену, которую и так не слишком жаловал. Спали они порознь, вместе никуда не выходили, даже в театре Демис появлялся с Мирной, редко-редко — с Селиной.
— Эрск — маленький город, — смотрю в яркие глаза Элисы. — Неужели за девять лет со смерти Сирела никто не застал Демиса и Мирну в пикантной ситуации? Обнимающимися? Целующимися? Хоть что-нибудь, подтверждающее, что между ними существовала любовная связь?
— Ну не идиоты же они были — у всех на виду целоваться, — резонно замечает Элиса. — Но дорогие подарки и букеты мужчины просто так не дарят, уж поверьте моему опыту.
Верю. Опыт у госпожи Варуш должен быть богатый.
— А вы не припомните, когда Демис преподнёс Мирне жемчужное ожерелье?
— Ожерелье? — Неподдельное изумление. — Он подарил ей серёжки с жемчужинами, такие милые, госпожа Иржес тут же заставила мужа купить точно такие же. Вроде бы года четыре назад или пять… Точно не скажу. Ещё было кольцо с жемчугом… ах, нет, кольцо преподнёс Сирел к их десятой годовщине.
Мне очень хочется вернуться в дом Кушен и перетрясти шкатулку с украшениями. Похоже, первая реальная зацепка. Это как шарить рукой по дну в мутной воде и нащупать что-то твёрдое. Окажется оно коротким обломком или длинной корягой, уходящей глубоко-глубоко в ил, — ты не узнаешь, пока не вытащишь.
— Благодарю вас, госпожа Варуш. Как вы полагаете, с кем ещё стоило бы побеседовать о Мирне Кушен?
— С Майрой и Дорис, — без запинки выпаливает та. — Они лучше других знают обо всём, что происходит в Эрске. Первая живёт в седьмом доме на Малой Морской улице, вторая на Центральной площади, дом два — это следующий дом после городского управления. Только Дорис до шести вечера занята в театре, поэтому сначала зайдите к Майре, она редко выходит днём. Но на вашем месте я в первую очередь навела бы справки о Дайре Кушен. Если она снюхалась с магом-самоучкой, то убила Мирну с его помощью.
— Я обязательно воспользуюсь вашим советом, госпожа Варуш.
Раскланиваюсь с хозяйкой и еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться на бег. За моей спиной Элиса обвивается вокруг Дарена и что-то щебечет по поводу вечера, я не вслушиваюсь. На улице с облегчением вдыхаю свежий воздух. Громко хлопает дверь.
— Фух, — в такт со мной выдыхает Дарен. — Странная вещь: вроде и не уродливая женщина, и не без вкуса, и не то чтоб полная дура… Но до чего же душная!
Лучше не скажешь.
— Зато она выдвинула новую версию — Дайра убила Мирну с помощью неизвестного мага-самоучки, — ухмыляюсь я.
— Это не версия, это предубеждённость, — злится Дарен. — Как маг я могу поклясться, что Дайра Кушен не прибегала ни к каким запрещённым практикам. Омолаживающие магфакты использовала — да. Так их используют все женщины Эрска старше тридцати! Та же Варуш покупает каждый месяц … Ник, а что за ожерелье, о котором вы упомянули?
Резкость перехода ошарашивает, но у меня самой переходы от раздражения к деловой сосредоточенности занимают доли секунды.
— То единственное, за что можно зацепиться. Я расскажу вам по пути.
— Куда мы сейчас? К госпоже Килис?
— Нет, в здание Службы Розыска. Нужно сделать запросы.
Один из которых будет о Дайре Кушен. Не потому, что поверила Варуш, просто я привыкла отрабатывать все версии, даже на первый взгляд абсурдные. Делюсь своими соображениями и стараюсь ничего не упускать. Дарен слушает внимательно, не перебивает, лишь в самом конце позволяет себе ироничный смешок.
— Получается, бесценный магфакт рода Энжелис валяется в шкатулке заурядной девицы в маленьком городке на окраине Варии, словно какая-то дешёвая побрякушка. Ник, ваша сиятельная матушка восстала бы из мёртвых, узнай она о подобном кощунстве.
— Моя матушка прокляла меня на следующий день после побега и не поленилась известить об этом через магического вестника. После чего у неё было семь лет для передачи реликвий нашего рода любой младшей ветви. Если она этого не сделала, то точно не из-за большой любви ко мне. Дарен, вернёмся к расследованию.
— Меня показательно вычеркнули из рода, лишь бы вымолить прощение у Тэна. — В голосе горечь, приглушённая временем. — Отец отрёкся публично, заявил, что его сын мёртв.
После паузы Дарен продолжает иным тоном:
— Значит, у Мирны появились весьма ценные украшения, которые ей не могли подарить ни Сирел, ни Демис Кушен.
— Нужно вернуться в дом Кушенов и тщательно осмотреть шкатулку, но, похоже, всё остальное, за исключением кольца и ожерелья, — рядовые безделушки, стоимость которых укладывается в суммы от трёх до десяти тысяч.
— У меня есть предложение заманчивее, Ник. В Эрске всего один ювелирный магазин, его владелец, господин Жизен, несмотря на почтенный возраст, обладает замечательной памятью и большой любитель поболтать. Если вы не слишком торопитесь, мы можем сейчас свернуть на Лазурную улицу и зайти к нему в гости.
— Прекрасное предложение. В тот момент, когда Варуш рассказывала о пристрастии Мирны к украшениям, у меня мелькнула мысль о ювелирах, но я отложила её на потом. Раз уж вместо сбора следов и сверки аур мы вынуждены выслушивать банковских служащих и душных девиц, то в этот ряд отлично вписывается и владелец ювелирного магазина.
— Разве работа розыскника не включает в себя опрос свидетелей? — живо спрашивает Дарен.
— Как правило, свидетелей мы опрашиваем уже после того, как установили убийцу, — усмехаюсь я. — Марек хороший маг, он снимает следы через день, даже два дня после преступления. О способностях сэи вы и сами знаете. Обычно нам двоим достаточно осмотреть место и потрогать предметы — вещи свидетельствуют гораздо надёжнее людей, к тому же они не лгут. Но у меня такое впечатление, что я снова очутилась в Рэгоре! Ни следов, ни доказательств, ни подозреваемых. В комнату никто не заходил, магфакт не найден, улик нет… Идеальное убийство!
— Убийца не мог предусмотреть всё, — ободряюще улыбается Дарен. — Зацепились же вы за украшения.
— А если выяснится, что жемчуг ценой в семьсот тысяч преподнёс Мирне богатый воздыхатель? — возражаю я. — У неё вполне мог быть тайный поклонник. Она постоянно ходила в гости — никто не проверял, с кем она встречается.
— Маловероятно. Ник, Эрск не Дигор. Здесь все друг друга знают и видят, это в окружном центре с миллионным населением легко затеряться. В маленьком городке каждой мелочи придают значение, если вы с кем-то просто прошлись по улице, то уже дали почву для сплетен. Пообедали вместе в ресторане — к вечеру вас уложат в постель. А не дай Бог обнялись или поцеловались — всё, считайте, городские сплетницы придумывают имена вашим детям.
Выразительно смотрю на него, на себя, окидываю взглядом улицу с редкими прохожими. Какое-то время Дарен недоумевает, затем звонко хохочет.
— Ник, к сожалению, лично вам бояться нечего! Все невесты Эрска уже испытали на мне свои чары, после чего дружно обвинили меня в мужской несостоятельности. Вы в полной безопасности!
— А почему «к сожалению»?
— Потому что я был бы счастлив развеять эти крайне нелестные для моей репутации слухи.
— Так в чём же дело?
Я беру его под руку со смелостью, которой вовсе не испытываю. Более того, сердце вдруг начинает колотиться о рёбра с намерением проломить их изнутри. Внешне это не заметно — всё-таки я сэя. Неполноценный маг, но умею контролировать проявления чувств.
— Ник, вы меня прямо спасаете! Правда, теперь мне опять придётся отбиваться от приглашений на ужины и танцы.
— Скажете, что я ваша невеста. Ревнивая до жути. Не терплю соперниц, а главное — готова оных проклясть. Наплетёте про жуткую рэгорскую магию. Поверят?
— Если вы продолжите так зловеще смотреть — о, да! Ник…
Он глядит на меня с тоской.
— Мне очень жаль, что вы — Энжелис.
— Мы ещё не раскрыли дело, — напоминаю я. — Где ваш ювелирный?
— Рядом с нами. Видите витрину?
У двери в магазин сразу два колокольчика. Изящные, с гравировкой и чернением. Нежная мелодия, которую они вызванивают, завораживает. Или это потому, что Дарен накрывает мою руку своей ладонью?
— Ник, тогда я начну исправлять свою репутацию прямо сейчас. Позволите?
— Я же сама предложила.
Внутри ювелирного — строгая изысканная роскошь, неожиданная для захолустного города. Свежий морской воздух — заклинания климата, бирюзово-лазурная гамма в отделке, витрины подсвечивают не обыкновенные лампы, а переливающееся живое сияние. Салон оформлен в виде гостиной — низкие журнальные столики, небольшие диванчики, отнюдь не чахлые миниатюрные деревья в кадках. К нам спешит девушка — образец изящества и отменного вкуса.
— Добрый день, господин Варжес! Добрый день, госпожа?..
— Госпожа Виарника Энжелис, моя невеста, — гордо объявляет Дарен. — М;лика, будьте любезны, передайте господину Жизену, что мы пришли.
Любопытный взгляд Малики разбивается о моё каменно-невозмутимое лицо. Девушка удаляется, я спрашиваю шёпотом:
— Почему вы не сказали ей, что я — розыскник?
— Чтобы уже к вечеру Эрск облетела новость, что я с невестой посетил ювелира. Слухи здесь работают намного быстрее, чем объявления в газетах. Вот увидите: скоро к нам начнут подходить с поздравлениями.
— Дарен, а если наш розыгрыш слишком удастся? И потом отпугнёт настоящую потенциальную госпожу Варжес?
— Исключено.
Ледяной голос — намного более жёсткий, чем тот, что звучал у госпожи Варуш. Застывшее лицо, желваки на скулах, холодный взгляд.
— Госпожи Варжес никогда не будет, Ник. Больше не будет.
Вот ты какой на самом деле, Дарен Варжес… Что за наказание придумал для тебя Тэн Рэгора, раз счёл его хуже смерти?
— Эта часть жизни навсегда закрыта.
Так мне и надо. Заигралась, размечталась… Займись делом, Ники, и помни о Поединке.
— Господин Варжес, госпожа Энжелис, хозяин ждёт вас в кабинете. — Малика появляется как нельзя вовремя.
Напускаю на себя беззаботный вид. Благодаря усилиям матушки из меня получилась хорошая актриса, намного убедительнее, чем Элиса Варуш. Кабинет владельца ювелирного небольшой и явно не предназначен для посторонних глаз. Рабочий беспорядок: стопки документов, каталоги, распакованные посылки, чашка с недопитым чаем. Худощавый и тщедушный, господин Жизен в том возрасте, когда молодость уже ушла, а старость ещё не наступила. Тёмно-синий в мелкую полоску костюм сшит чётко по фигуре, стильная короткая стрижка по последней столичной моде сбрасывает лет десять, живой и проницательный взгляд вызывает симпатию.
— Добрый день, добрый день! Господин Дарен, как нехорошо с вашей стороны скрывать свою невесту, к тому же такую очаровательную! Теперь понятно, почему вы воротили нос от здешних дам. Мои поздравления, госпожа Энжелис!
— Благодарю, господин Жизен. Собственно, я в Эрске по делу, расследую убийство госпожи Мирны Кушен.
— Вы из Службы Розыска? — изумляется Жизен.
— Да, я розыскник Пятого Округа.
— Боже мой! Жена — розыскник! Однако смелый вы человек, господин Дарен… Молчу-молчу. Так что вы хотите узнать, госпожа Энжелис?
— Среди вещей Мирны были обнаружены весьма ценные украшения. Одно из них — ожерелье голубого жемчуга, если не ошибаюсь, сорта витари — его добывают только в Казаре. Полноценное матине, без изъянов. Я оценила его в семьсот тысяч.
— Вы разбираетесь в жемчуге?
— Я же рэгорка, господин Жизен. Женщины Рэгора могут не уметь читать, но без запинки перечислят все виды огранки драгоценных камней и никогда не перепутают радиант с кушоном.
— Мои соболезнования, господин Дарен. Вы ещё более мужественный человек, чем я думал. Госпожа Энжелис, я очень удивлён. Сирел Кушен не скупился на подарки Мирне, и Демис продолжил эту традицию, но подобные украшения… Если бы не ваши слова, я бы сказал, что в Эрске они совершенно невероятны. Наши мужья щедры, но выложить на подарок супруге целое состояние им не по карману. Такие драгоценности штучны, они оседают в столице или крупных городах — Дигоре, Керише, Дурге.
— Иными словами, это ожерелье покупали не у вас?
— Дорогая госпожа Энжелис, весь мой годовой оборот не составляет этой суммы. Самый ходовой товар в Эрске — колечки, брошки и серёжки ценой пять-шесть тысяч. Зимние и весенние праздники, когда мужчины закупают их десятками, для меня благословенные дни. Обручальные кольца, — многозначительный взгляд на Дарена, — особая статья, их обычно заказывают заранее по каталогам из Дигора. Кстати, на днях пришёл свежий.
— Я обязательно посмотрю, — обещает Дарен.
— Казарский жемчуг — редкий гость. У госпожи Килис есть гарнитур — кольцо и серёжки, выписаны из Верены, стоимость — пятьдесят девять тысяч, там крупные жемчужины, но их всего три. Это была самая значительная покупка прошлого года.
— А что вы скажете о старинном кольце из Рэгора? Сапфир, сердце, четырнадцать карат, белое золото, примерно полторы тысячи лет довоенной эпохи.
Господин Жизен хватается за сердце.
— Милейшая госпожа Энжелис, то, о чём вы говорите, я видел лишь в иллюстрированном альманахе да в сокровищнице государственного музея в Дигоре! Ни одна из наших дам не замахнулась бы на подобную роскошь, ни один мужчина в Эрске не готов потратить такие деньги! К тому же вы скромно опустили то обстоятельство, что все довоенные украшения Рэгора ещё и магфакты. Я всего раз держал в руках нечто подобное — госпожа Фариз, светлая ей память, продавала брошь, доставшуюся от прадеда. Простенькая эмалевая брошка с аметистами ушла за четыреста тысяч, а здесь сапфир в четырнадцать карат!
— Но, допустим, эта вещь продавалась за треть цены. Кто в Эрске мог бы купить её? Тот же господин Килис, к примеру?
— Нет, Моришу Килису это не по средствам. Господин Вилен, владелец ресторана «Ирезия», пожалуй, мог бы, но он холост и дамы сердца у него нет. Господин Семус, наш градоначальник, осилил бы, если не был бы столь прижимист, его супруга ругается с ним всякий раз, когда у меня появляются новинки. Демис Кушен славился своей щедростью, но он никогда не выходил за пределы десяти тысяч. Самая дорогая покупка Сирела — обручальное кольцо с бриллиантом для Мирны, семьдесят тысяч. Фиола Рериш, супруга прежнего директора школы, тоже может позволить себе любое удовольствие, но зачем ей это в восемьдесят четыре года? Покойный господин Илшен нажил неплохое состояние на торговле с Локшей, но его уже семнадцать лет как нет на этом свете, а госпожа Дорис в знак траура до сих пор не носит украшений. Вот, собственно, и весь перечень состоятельных людей Эрска… Ах, господин Дарен, простите! Я не посчитал вас.
— Признателен за уточнение. — Дарен изображает улыбку.
Я задумываюсь.
— Господин Жизен, предположим, Мирна Кушен появилась бы на очередном чаепитии в одном из подобных украшений — не важно, в кольце или ожерелье. Местные дамы смогли бы оценить их стоимость?
— Жемчуг точно. Госпожа Килис повсюду хвасталась своим гарнитуром, уверен, дотошные особы посчитали бы даже точное количество жемчужин. В Эрске разразилась бы череда страшных семейных скандалов, а я был бы вынужден срочно изыскивать аналоги в сто раз дешевле.
— Но этого не произошло?
— Слава богу, нет.
И Мирну Кушен продолжали считать нищей. Как бы я хотела взглянуть на Мирну, когда она была жива! Такое ощущение, что запутанность убийства объясняется уникальным характером покойной. Её убили именно потому, что она интуитивно избегала любых конфликтов.
— Благодарю вас, господин Жизен. Ваши сведения очень важны.
— Рад оказаться полезным, госпожа Энжелис! И в дальнейшем… хм… буду счастлив услужить. Жду вас в любое время, господин Дарен!
Покидаю кабинет и гляжу на часы: без пяти два. Марек наверняка получил ответы на свои запросы, а мне есть чем с ним поделиться. Малика провожает нас вежливым поклоном и невзначай поправляет рекламный проспект с изображением обручальных колец.
Наивная…