Сто девяносто шесть
Как был бы горд собой английский химик и физик Майкл Фарадей, если бы узнал, что полученный им жидкий азот славно послужит человеку.
Жидкое состояние этого газа, при охлаждении его до ста девяносто шести градусов Цельсия, сотворило чудо.
Чудо – не в двадцатом веке, когда человек, несмотря на все церковные препоны, вмешался в путь творца.
И не в том, что в двадцать первом столетии криобанки репродуктивных клеток и тканей человека всей Земли, используя азот, «стригли» купоны прибыли.
А феномен заключался в том, что жидкий азот дал шанс на возрождение цивилизации людей.
Хрупкий, но все же шанс спасти не только человека.
***
В Москве наступили те самые «воровские» часы, когда из всех потайных щелей выползает нечисть.
Когда самые низменные планы нелюдей приобретают реальность перспективы.
Когда разум ночных сторожей вдруг засыпает, застигнутый врасплох умиротворенной тьмой и тишиной.
Вот и Василий Иванович Петров, оперативный дежурный отдела МВД Бабушкинского района столицы, стал «клевать носом» зеркальную поверхность пульта.
Всему виной – две предыдущие ночи, когда они с его супругой провели у постели больной дочки Люсеньки.
Ему бы следовало попросить у начальника отдела своей замены, хотя бы на сутки-двое.
Но исключительная добропорядочность и скромность капитана полиции Петрова дали себя знать: и вот он – на дежурстве.
В борьбе со сном не помогли ни термос крепкого кофе, опустошенного им в пол часа, ни сборники синглов и треков любимых исполнителей.
Глаза его неумолимо закрывались.
Василий Иванович несколько раз вставал из кресла, ходил по дежурке, глубоко приседал, махал руками – не помогло.
Лучше бы он тогда не садился в кресло, а стоял бы у запотевшего окна, размахивая конечностями.
Но, увы, он вновь «брякнул» свое грузноватое тело на стул и сладко засопел носом.
Из правого уголка его рта тоненьким ручейком потекла слюна.
Бог добрых снов Морфей и его отец Гипнос исправно несли службу в дежурке опера.
Казалось, пролетело лишь мгновение, и тишину помещения взорвала трель телефонного звонка.
Его тревога подкреплялась беспокойным мерцанием светодиодов пульта.
С течением времени их нежно-розоватый цвет стал наливаться рубином.
Капитан, смахнув рукой слюну с подбородка и протерев глаза, поднял трубку телефона.
«Говорит доброжелатель. На Бабушкинова, в Репробанке – кража со взломом, ограбление века!» – взволнованно проскрипел чей-то, отдающий металлом, голос.
В кабинетах дежурных служб министерств по чрезвычайным ситуациям всех стран Земли, на всех языках мира прозвучала подобная фраза.
Вот только адреса учреждений, криобанков там были свои.
Группы спецназа стран, прибывшие к местам происшествий, зафиксировали либо отсутствие самих хранилищ репродуктивных органов и тканей человека, либо полнейшее их приведение в негодность, с их содержимым.
Лишь первые лучи рассвета коснулись крыш Москвы, над столицей стали расти грибы.
Грибы радиоактивного распада и синтеза.
Искусственный интеллект планеты не смог определить виновника трагедии землян.
Все полетело в тартарары, в пропасть, в ад.
Примечание: Продолжение следует