В современном мире марксистских идей и практик есть три вопроса, волнующих умы граждан, относительно настоящего и будущего человеческого общества:
1. Почему коммунистический проект в СССР потерпел фиаско.
2. Почему, несмотря на это, многие продолжают верить в его жизнеспособность.
3. Куда на самом деле движется мир.
Отвечая на первый вопрос можно утверждать, что в СССР не было социализма и, тем более, коммунизма. Не было даже его «ростков». Этот строй можно охарактеризовать как «государственный капитализм», где единственным собственником и работодателем выступало государство в лице своей бюрократии. Слова о «народной собственности» использовались только как элемент пропаганды, которая перестала действовать примерно в 60-е, 70-е годы XX века, когда родилось новое поколение, умеющее видеть разницу между высокими словами и происходящим вокруг. Случилось это благодаря телевидению, коротким радиоволнам и политике «разрядки» и «мирного сосуществования», проводимой брежневским политбюро, в результате чего в СССР хлынула жвачка, джинсы, диски «Pink Floyd» и прочие прелести классического буржуазного прогресса, с которым не мог конкурировать госкапитализм. Перестройка поставила жирную точку в вопросе о том, какой строй был эффективнее на тот момент.
Октябрьская социалистическая революция, произошедшая менее чем через год после февральской буржуазной, это недвусмысленное указание на то, что начатый в феврале процесс перехода от феодализма (абсолютной монархии) к капитализму, не был завершен. Именно поэтому СССР занимался индустриализацией, то есть подготовкой материальной базы будущего справедливого общества, вместо того, чтобы просто отобрать ее у буржуев в готовом виде при наступлении подходящего исторического момента. Логично поэтому, что индустриализация велась с широким использованием западных технологий и специалистов. Более того, сама идея удовлетворения базовых потребностей населения, ради чего собственно и проводилась индустриализация, это насквозь буржуазная идеология, пропитанная духом мещанства и обывательства, не совместимая с «кодексом строителя коммунизма».
Другим моментом, определившим неизбежность краха коммунистического эксперимента в СССР, была гипотеза о возможности построения коммунизма в отдельно взятой стране. Кому-то очень хотелось, чтобы это было так, чтобы еще при жизни увидеть результаты своего труда. Игнорируя теорию марксизма и жонглируя терминами, большевики построили вокруг страны забор, на содержание и защиту которого уходила добрая половина всех ресурсов. Вторая экономика мира (на пике) противостояла союзу первой, третьей, четвертой и так далее, до очень далекого номера. Она не могла выстоять, и она не выстояла. Особенно с учетом того факта, что по сути являлась такой же капиталистической, только менее эффективной (о чем говорилось выше).
Советский Союз, нельзя отрицать, имел и положительные стороны, особенно в поздний период, к чему апеллируют многочисленные сторонники СССР 2.0. Это и космос, и вооружения, и искусство, и образование, и медицина, и наука. Однако здесь нельзя с уверенностью сказать, что лежало в основе отдельных успехов: общественно-политический строй или присущая русской цивилизации (всех, кто говорит и думает по-русски) особенность генерировать «предметы гениальности». И в царской России хватало умов, способных оказывать влияние на движение мировой культуры и прогресса.
Переходя ко второму вопросу относительно крепнущего (может быть, не столь очевидно) красного движения по всей планете, необходимо заметить, что они разделены на две части: первая часть — это «профессора» еще советской закалки, а вторая — это молодежь, которая дошла до марксизма своим умом. Первые являют собой образец «упоротого марксизма», не готового критически обсуждать ни теорию, ни практические ошибки прошлого. Именно они и были одной из причин разочарования граждан СССР в идеях коммунизма. Они и сегодня продолжают говорить о диктатуре пролетариата, о партии, о революционном движении масс, об удовлетворении потребностей, тогда как никакого пролетариата больше в природе не существует и не предвидится, а некоторые капиталистические страны имеют в своей структуре социализма больше, чем имел СССР, и эта доля постоянно увеличивается. Вторые (молодая поросль) более гибки, хотя и их можно упрекнуть в патологической боязни критического осмысления марксизма. С другой стороны, если и суждено коммунизму возобновить свое брожение по Европе, то только с помощью усилий этой самой молодежи.
Запрос общества на нечто «иное», отличное от не пойми чего, под руководством некомпетентных и продажных политиков, логично адресуется марксистам, поскольку других в системе знаний бывшего советского обывателя (и его потомков) просто нет. Ильин — мимо кассы, поскольку требует для понимания подготовительной образовательной базы, как это было организовано в СССР. Болонская система не заточена под эти слишком громоздкие инструменты воспитания. Поэтому именно коммунисты приобретают новую жизнь, но совсем не обязательно по причине своего превосходства в теории и практике над остальными учениями.
Говоря теперь о неизбежно надвигающемся будущем, необходимо заметить, что прогнозы — дело неблагодарное. Настоящие политики никогда не пользуются услугами гадалок, а теоретиков вытаскивают на свет божий лишь тогда, когда им уже понятно направление движения. Другими словами, для политика прогноз — это проект. Не уповая на высшие силы, он строит предпосылки для будущего, исходя из собственных приоритетов и вкусов, и только после этого обосновывает свои действия каким-нибудь истинным учением. Марксизм в этом смысле не исключение. В том, что касается истории прошлых и настоящих общественных формаций, их сменяемости, с Марксом очень трудно спорить, но вот обязательное коммунистическое будущее (и тем более как оно описано у классика) находится под большим вопросом. Никто не сможет опровергнуть того факта, что это лишь гипотеза, не имеющая практически подтвержденных доказательств.
Резюмируя параграф выше, можно утверждать, что коммунизм в той или иной интерпретации придет на смену капитализму только в том случае, если некие политические силы возьмутся за его воплощение. Причем, коммунизм возможно находится в нескольких шагах от капитализма — в виде еще каких-то «измов», переходных периодов, которые еще не вычленены учеными лбами и не сформулированы. Одно очевидно: капитализму, как общественной формации, наступит конец. Он, вполне возможно, уже наступил, и мы живем в эпоху чего-то другого, пока не идентифицированного, либо это вот-вот произойдет.
Марксизм, достаточно убедительно доказывает неизбежность смены одной формации другой, однако он не описывает механизмов, благодаря которым это случается. Общепринятая формулировка о том, что производительные силы приходят в противоречие с производственными отношениями, хотя и верна по сути, касается лишь поверхности явления. Причиной возникновения новых производительных сил служит зарождение человека с новым типом сознания, который не вмещается в существующие рамки. Возрастая числом, такие люди образуют класс (пусть будет этот термин), который в конце концов и ломает систему, если, конечно, на практике демонстрирует свои преимущества. Так было с феодализмом и капитализмом, и так будет и впредь. Поэтому основной причиной краха СССР является все-таки поспешность большевиков при полном отсутствии нового коммунистического типа сознания. Его нельзя воспитать искусственно (практически доказано), оно может возникнуть только естественным образом в недрах системы, которую ему предстоит сломать. Это не отменяет революций, но и обязательными их не делает.
Здесь видится такой упрек (замечание): из текста выходит, что ничего сделать нельзя, но можно лишь наблюдать за ходом естественных процессов. Однако идея всего сказанного выше в другом: нельзя вырастить в историческом процессе то, чего там в принципе нет, но можно лишь способствовать ускорению процесса. И путь этот лежит через образование, отличное от «болонского». Кроме того, капитализму можно помочь достигнуть его пределов дотошным выполнением всех его условий, что сейчас и происходит. Как Советский Союз успел за 70 лет разочаровать поклонников социализма, так и «западный мир», оставшись без идеологического конкурента, усиленно копает себе могилу, производя завершающие мазки в деле разорения планеты Земля и доведения ее населения до состояния классических рабов: в намордниках вместо цепей, и с дистанционным пультом управления вместо кнута.
В смысловом выражении, капитализм достигнет окончательного тупика (даже без посторонней помощи), когда обслуживание прибыли и собственности будет стоить дороже, чем сами эти прибыль и собственность. К этому состоянию его приведут и машинизированный труд, и выработанные природные ресурсы, и люди, лишенные мотивации к обмену своего времени на денежные знаки, имеющие склонность к обесцениванию под воздействием кризисов и политических решений.