Часть 2. Вечная память. Глава 5. Жертвы
Прага, 1929 год
Не успел я пройти и пары кварталов, как мое внимание снова привлек громила, запримеченный неподалеку от места обнаружения несчастной Франтишки. Помнится, мне еще показалось, больше того, я был почти уверен, что из всех присутствующих его интересовал Сташек. Теперь же я его узнал. Не то, чтобы мы были знакомы лично, просто я понял, почему верзила ошивался у причала. Почти все пражские проститутки имеют сутенеров, которые руководят их… работой и защищают. Для последнего необходимо определенное телосложение. Но если криминальный босс может похвастаться лишь «теловычитанием», ему нужны «горы мышц» для силового воздействия. Именно таким, тощим невысоким хиляком в бархатной куртке, изрядно компенсирующим, правда, свою невзрачность умственными способностями, и был сутенер, с которым сейчас разговаривал крепыш, Отокар Кубина, держащий для прикрытия магазинчик нижнего белья, но получающий основной доход с девиц, промышляющих в этом квартале, и нескольких увеселительных заведений, к числу которых относилось и кабаре, из которого я вытащил Иду. Собственно, поэтому у меня и были причины избегать встречи с Кубиной: он до сих пор мне не простил, что я лишил его перспективной девочки. Но все же я не мог не признать, что Отокар относится к мошенникам, у которых есть чувство собственного достоинства и элементарные представления о порядочности. Он — один из тех, кто вполне способен оказать помощь, если ты узнаешь, что ему нужно, и дашь ему это. Возможно, когда-нибудь это знание мне пригодится, но сейчас мне следовало держаться от него подальше, а уж от его охранника — тем более. Руководствуясь вышесказанным, я притормозил и поспешил укрыться под аркой прежде, чем меня заметили, тем самым не только позаботившись о собственной безопасности, но и получив возможность подслушать разговор шефа с подчиненным. Подслушивать — вообще очень важная часть работы частного сыщика. Никогда не знаешь, когда и где подвернется нужная информация.
— Ты что тут делаешь? Почему не на месте? — судя по интонации, Отокар был крайне раздражен. Гораздо больше, чем то следовало из ситуации, какой она виделась мне.
— Ну, вы мне с-с-сказали… — ответ подчиненного внес некоторую ясность. Как и у его хозяина, у громилы интеллектуальные способности находились в обратной зависимости с комплекцией, к тому же он, возможно, как следствие тугоумия, сильно заикался, что, в принципе, действует некоторым на нервы. Особенно тем, кто привык говорить быстро и по существу, как Кубина, прервавший верзилу на полуслове:
— Ладно, забудь! Новости есть, наконец?
И тут я обрадовался, что предпочел укрыться и переждать, а не отправился искать обходные пути, потому как громила ответил:
— Да. Аме-ме-мериканец разговаривал с девками, шеф.
— Он что думает, что ему можно лезть к моим женщинам? — буквально прошипел сутенер, мне даже стало как-то не по себе, и я плотнее вжался в стену. — Ну, что же, мой друг, увидишь его снова, можешь ему разъяснить, что так поступать не следует…
— Это… ра-разъяснить… это как?.. — да, не повезло Отокару с сотрудниками. Этот оказался слишком глуп даже для тупого размахивателя кулаками.
— Воспользуйся грубой силой, идиот! — согласился со мной Кубина, а его наемник несказанно обрадовался:
— Ха-ха-ха! Понял, шеф!
— Как же мне не хватает твоего брата, — вздохнул сутенер, и я был близок к тому, чтобы ему посочувствовать. — Он как-то поумней…
— М-м-м-мн-н-не его тоже не хватает… — поддержал босса верзила. — Почему мы не можем пойти туда и вытащить его?
— Потому что меня тогда тоже арестуют, придурок, — кажется, Кубине уже не хватало сил даже на раздражение. — Скальнику только этого и надо! Я чувствую, что он все эти убийства повесит на меня… И зачем я тебе только все это говорю?.. Возвращайся на свое место! Увидишь американца — можешь с ним разобраться. Все.
— Есть, ш-ш-шеф! — бодро отсалютовал громила и побрел прочь, по-счастью, в противоположную от моего местоположения сторону.
Дождавшись, пока Отокар тоже скроется за дверью магазина, я продолжил путь к часовне.
Прибыв на место, я убедился, что представлял себе часовню несколько иначе. Потрепанная временем каменная кладка, узкие стрельчатые окна с выбитыми стеклами, колокольня с проржавевшим колоколом, вокруг поросшее травой заброшенное кладбище, холод, именно что, могильный, на несколько градусов ниже, чем в городе — все это наличествовало, но вот размерами превышало воображаемое мной раза в три. Разумеется, и внутри все выглядело иначе. Чем в часовне, я имею в виду. Скамьи убрали, прикрыли пол соломенной подстилкой, установили раковины и секционные столы и шкафы, место алтаря заняли рабочий стол и сейф. С одной стороны, это неправильно. С другой, если в военное время церкви, просторные и самые крепкие строения в городах, годятся для того, чтобы устраивать в них полевые госпитали, то почему бы в мирное время не разместить тут морг, чтобы Господь Всемогущий взирал с небес на мертвые тела? Носилки с ними, прикрытыми рогожей, кстати, лежали тут. Прямо на полу. Не слишком приятное зрелище. А вокруг, как в любом другом морге, пол был заляпан кровью, а в воздухе витал ее железистый запах и смрад гниющей плоти. Ненавижу эту часть своей работы.
— Ин номине патри, эт фили, эт спиритус санктум, — машинально я осенил себя крестным знамением. Бедные девочки. Теперь просто трупы. Загадки, которые мне предстоит разгадать.
Эмиль Корона, невысокий пожилой мужчина в клеенчатом фартуке и резиновых перчатках, стоял возле одного из столов. На нем лежал труп Франтишки, который успели доставить сюда, пока я прятался под аркой.
— Здравствуйте, пан Корона, меня зовут Густав Макферсон, я — детектив, мой клиент нанял меня, чтобы я помог… — подойдя, начал я… и не сразу, но сообразил, что патологоанатом не обращает на меня внимания. Совсем. — Эй, пан… Эй! — я повысил голос, а когда и это не помогло, тронул медика за плечо. И тут же пожалел об этом, так тот испугался.
— Это что?!.. Какого?!.. Что вы тут делаете? — обернувшись, залопотал Корона специфическим голосом, присущим плохо слышащим людям. Интересно, это и есть обещанный Скальником сюрприз или будут другие? — Я ведь запирал дверь? Где мой рупор? — он зашарил руками вокруг. — Вы чего добиваетесь? Хотите меня до сердечного приступа довести?
— Простите, пан Корона! — громко и отчетливо проговорил я, дождавшись, пока тот отыщет массивную слуховую трубку. Я бы даже сказал, трубу.
— Кто вы и откуда знаете мое имя? — спросил патологоанатом, а я повторил:
— Как я уже сказал, меня зовут детектив Макферсон. Инспектор Скальник сказал, что я могу задать вам несколько вопросов.
— Если Скальник говорит, что можно, значит можно, — пожал плечами Корона, но начал я все же не с главного:
— Могу я у вас спросить, если позволите, что у вас со слухом?
— Это случилось на войне, — Корона ответил без явного раздражения человека, в сотый раз пересказывающего одно и то же, но и без нелепого энтузиазма личностей, обожающих поговорить о себе и своих проблемах. — Я был санитаром, доставлял раненых из окопов в полевой госпиталь. Один раз мы увидели на ничейной земле раненого солдата. Мы поспешили к нему, и моего напарника накрыло миной. Я выжил, но почти потерял слух. Самое забавное: через три недели после того, как взорвалась эта мина, война закончилась…
— Значит, именно там вы получили необходимый для работы в морге опыт… — заключил я, а патологоанатом подтвердил:
— Да, по большей части…
— И к каким выводам вы пришли в отношении этой жертвы, — я указал на Франтишку.
— Причина смерти такая же, как и у остальных: перерезано горло. Множественные ножевые ранения или, собственно, вспоротый живот причиной смерти быть не могут. Это следует из количества вытекшей крови. Когда им перерезали горло, сердце еще билось, поэтому крови вытекло больше, чем из остальных ран. Впрочем, поначалу у меня были сомнения, но они исчезли, когда доставили жертву из парка. В отличие от прочих, ее нашли на месте убийства, а не притащили откуда-то. Кстати, было и еще одно отличие. На жертву из парка напали сзади, на остальных, включая эту, — Корона кивнул на стол, — напали спереди. Если вы поможете мне перетащить второе тело на другой стол, я объясню вам разницу…
— Нет-нет, это не нужно, я доверяю вашему мнению! — поспешно открестился я. — Лучше скажите, как вы думаете, по характеру ранений можно утверждать, что всех женщин убил один и тот же человек? И если он еще задумает убить, то будет использовать те же зверские методы?
— Совершенно верно, — подтвердил патологоанатом, а я закинул следующую удочку:
— Может быть, у вас остались записи по жертвам?
— Да, — обрадовал меня пан Эмиль. — Человек, который должен был придти и забрать их, посыльный от Скальника, так и не появился.
— Если вы не возражаете, я ознакомлюсь с вашими записями, а потом отнесу их инспектору, — да, обрадованный, я был готов даже на это.
— Не возражаю, — пожал плечами медик. — Мне все равно. Записи хранятся в сейфе. Я все время забываю комбинацию, поскольку каждый номер там представлен символом, а не цифрой, поэтому записал ее на бумажке… — Корона рассеянно указал на рабочий стол. — Кажется, она должна быть где-то там…
— Спасибо, что уделили мне время… — поблагодарил я, мысленно признав, что разговор закончился очень вовремя. От необходимости говорить на повышенных тонах горло разболелось просто жутко. Если мне не повезет разобраться с сейфом самостоятельно, пользуясь подсказками Эмиля Короны, я предпочту примерить на себя роль взломщика, чем попытаться заполучить дополнительные подсказки. Кроме того, до сих пор патологоанатом был со мной любезен, и не хотелось бы лишиться его благосклонности, злоупотребляя гостеприимством. Вдруг мне снова понадобится информация по его профилю.
К счастью, дополнительных указаний мне не потребовалось. Записку с кодом я нашел. На полке в шкафу, а не на столе, правда. Но нашел. Основная загвоздка заключалась в том, что код был записан цифрами, а «кубики»-ключи сейфа, которые нужно было вставить в соответствующие выемки, как и предупреждал Корона, представляли собой символы. Но творческое воображение художника… и часы с аналогичными символами на циферблате помогли мне сопоставить одно с другим, и… вуаля! Я заполучил во временное пользование три отчета по жертвам и фотографию одного из мест преступления — в парке. Поразмыслив, фотографию я решил «потерять», оставив ее себе, чтобы позже прогуляться туда и самому все осмотреть. Вдруг полиция что-то упустила. Отчеты же тщательным образом изучил. В результате, помимо сказанного патологоанатомом, я узнал, что первую жертву звали Надя Бурковская, ее так же нашли неподалеку от Карлова моста, на скамье у его подножия; вторую, найденную в парке Витков — Анника Витти; третью — Катарина Булгари, ее нашли в развалинах приюта Святого Дрого. Раны были нанесены, предположительно, очень острым мясницким или охотничьим ножом. Заслуживающих внимания следов, включая характер ранений, по которому его можно было бы определить как медика или мясника, преступник не оставил. Мотивов для убийства проституток ни у кого, включая их сутенера Отокара Кубину, нет. Немного, но хоть что-то.
Решив не откладывать визит в парк в долгий ящик, я поспешил покинуть Часовню, и это сыграло со мной злую шутку — я позволил себе забыть об осмотрительности, в результате чего налетел на того самого громилу, которому Кубина дал на мой счет совсем не двусмысленные указания. Если бы я не пребывал в задумчивости, не забыл об осторожности, несомненно, заметил бы поджидающего меня верзилу, который, оказывается, за мной следил, и переждал бы или нашел обходной путь, чтобы смыться. Но, увы… И вот результат. Я — в крепких недружественных объятиях. К счастью, они продлились недолго. К сожалению, отпустил меня сутенерский прихвостень лишь для того, чтобы мертвой хваткой вцепиться в лацканы моего плаща и, точно щенка, вздернуть вверх.
— Не лезь к женщинам! — основательно угрожающе встряхнул меня верзила и, скорее всего, по недалекому уму этим бы и ограничился, если бы не мой длинный язык, не раз доводивший меня до беды.
— Прости, дружок, — вместо того, чтобы промолчать, ответил я. — Но я слишком люблю женщин…
Когда спустя некоторое время я в гордом одиночестве очнулся на земле, о которую меня основательно приложило после того, как громила сыграл мной в мяч, голова раскалывалась от жуткой боли. Но от своих планов я решил не отказываться. Бывало и хуже.
Возможно, когда-нибудь, через много лет, парк Витков, расположенный на одноименном холме, будет самым живописным парком в Праге, но сейчас он производил удручающее впечатление, никак не связанное с пережитым мной потрясением и мрачной пасмурной погодой. Честно, я имел все основания утверждать, что при солнечном свете его полупорушенные входные арки, неухоженные дорожки и заросли кустов и деревьев выглядели бы еще тоскливее. Слишком много тут было немецкого экспрессионизма. Некоторым это нравится, но я к их числу не принадлежу. Ситуацию немного исправляла прогуливающаяся у входа девица с каштановыми волосами, в грязно-розовом платье, напоминающем комбинацию. В том смысле, что она привносила в это место некую живость, о красоте речи не шло. Ни о внешней, ни о душевной. Даже беглый взгляд позволял мне судить, что человечности и отзывчивости, как в Иде или Милене, в Аполине, а я был уверен, что это именно она, нет ни капли.
— Вы — Аполина, верно? — обратился я к девице, и чтобы подтвердить свое предположение, и чтобы завести разговор.
— О, вы меня знаете? — губы дамочки расплылись в притворной улыбке, а в глазах засиял манящий огонек, не особо скрывающий расчетливый взгляд, призванный определить мою платежеспособность. — Чудесный вечер для прогулки, правда? Хотите, составлю компанию?
— Вы знаете Анежку? — поинтересовался я.
— Да, — по-своему расценила мой интерес Аполина. — Хотите, чтобы мы были вдвоем?
— Вы знаете, где она сейчас? — продолжил я, буквально физически почувствовав, как пропадает ко мне интерес проститутки. Но она все же ответила:
— Нет, давно ее не видела.
— Когда вы видели ее в последний раз? — я все же задал это вопрос, хотя, судя по разочарованно-рассерженному взгляду, мог предсказать ответ Аполины заранее:
— Слушайте, пан! Вам кто нужен: я или Анежка? Вы что, полицейский что ли? Если да, то вы меня очень расстроили…
— Я — не полицейский, я — детектив, — мне все-таки хотелось попробовать вытянуть из Аполины побольше информации. — Меня наняли ваши подруги. Знаете Иду, Милену и покойную Франтишку?
— Знаю, — презрительно хмыкнула девица. — Никакие они мне не подруги!
— И вы не боитесь за свою безопасность? Вас не беспокоит, что женщины, которых вы знали, умирают?
— Меня защищает Роман, — Аполина гордо встрепенулась. — Мне этого вполне достаточно. И ничего меня не беспокоит. Так у меня будет больше работы. А теперь не могли бы вы убраться отсюда к чертовой матери?! Вы отпугиваете клиентов!
— Хорошо, ради бога… — ответил я, не спеша уходить, демонстративно с интересом оглядывая пустынные окрестности. Аполине это почему-то совсем уж не понравилось.
— Кажется, я тебе сказала, пошел вон! — с присущим всем женщинам мгновенным превращением из ласковой кошечки в грозную фурию завопила Аполина. — Что, оглох что ли? Слушай, ты отпугиваешь клиентов, убирайся, пока я тебя не лишила фамильных драгоценностей!!!
В принципе, я и так собирался уходить, решив, что ничего путного я из Аполины не вытяну, но упоминание столь дорогих мне «драгоценностей» и решимость проститутки заставили меня поторопиться. Я вошел в парк… и тут со мной случилось то, что иногда помогало, но чаще здорово портило мне жизнь — меня скрутило. Виски сдавило в тисках так, что головная боль после встречи с верзилой показалась нежной лаской. Ноги подкосились, и если бы я поспешно не схватился за росшее рядом дерево, то непременно упал. С самого парижского дела со мной не случалось ничего подобного, и я даже понадеялся, что эта гадость уйдет и не будет больше мучить меня, но, похоже, я был слишком оптимистичен. Видение снова посетило меня. Я «увидел» тело девушки. Труп, который кто-то перетаскивал по земле мимо фонтана. К нему я и направился, держа наготове полицейский снимок. Отличий между запечатленной фотографом картинкой и реальностью было немного. Точнее, два. В настоящее время отсутствующий труп Анники и отломанный фрагмент мраморной чаши, который кто-то попытался вернуть на место. Вместо трупа на земле я приметил пятна засохшей крови. На месте скола чаши фонтана — нацарапанную чем-то острым надпись. Интересно, заметила ли ее полиция? В отчете о ней не было ни слова. Но она, вероятно, имеет определенный смысл, раз убийца, почему-то я в этом не сомневался, заморочился и накарябал ее.
— Эта шлюха не заслужила моей любви, поэтому я предложил руку и сердце ангелу, — с трудом прочитал я и перевел взгляд на скульптурную композицию в центре фонтана. Ее венчала статуя сидящего ангела со сложенными в просящем жесте руками. Пожалуй, единственное, понравившееся мне в парке. И не последнюю роль в этом, я думаю, сыграло сходство ангела с Идой, которое я заметил в первую очередь. Во вторую очередь я заметил кольцо, надетое на безымянный палец левой руки статуи. Насколько это позволяла задумка скульптора.
Много чего в тот момент пронеслось у меня в голове. И радость, что осмотреть своими глазами место преступления оказалось отличной идеей. И не самые положительные мысли о качестве работы пражской полиции. И попытка понять, что руководило убийцей, делающим подобный шаг. Неужели то самое пресловутое желание маньяка, так часто описываемое психиатрами? Подсознательное стремление быть пойманным, чтобы все узнали, кто тот «герой», совершивший шокировавшие общественность «подвиги». В заключение наступило время для попытки снять кольцо, чтобы рассмотреть его поближе. И почему-то именно в этом действе, требующем примитивных физических усилий, а не тонкой умственной работы, я не преуспел. Виной тому послужил ворон, появившийся будто из ниоткуда. Он стремительно спикировал на меня и довольно агрессивно, с громким карканьем, захлопал крыльями возле лица, угрожающе метя клювом в глаза. Естественно, я попытался прикрыться от враждебной птицы, и сделал это довольно неловко, выпустив из пальцев только что снятое с ангельского пальца кольцо. Серебряный ободок бессовестно сверкнул и оказался в мощном клюве. Выполнившая свою миссию птица резко набрала высоту и взяла курс на север. А я взял курс на ворона.
Это было безрассудным решением, но оказалось правильным. Глупо человеку гнаться за птицей, но мне повезло. Пробежав пару кварталов, я почти потерял ворона из виду, но тут крылатый воришка пошел на снижение и скрылся в развалинах приюта Святого Дрого. Я устремился туда же, не теряя надежды на успех. Нет, я не рассчитывал поймать ворона, но у меня были все шансы обнаружить его гнездо. Логово, где он хранит украденные вещи. Почти год назад пострадавший от пожара и до сих пор не восстановленный приют, в очередной раз напомнивший мне о деле поджигателя на Мэдиссон-авеню, над которым я работал, безлюдный и заброшенный, на эту роль подходил идеально.
Предстояло обыскать довольно обширную территорию, но удача снова мне улыбнулась. В дальнем здании, в окне второго этажа я заметил своего ворона. Уж поверьте, теперь я бы его не спутал ни с каким другим. Это значительно сужало круг поиска. И я даже не представлял насколько, пока не вошел в здание и не увидел под нужным мне окном странного человека.
Он восседал на массивном кресле, неизвестно каким образом водруженном на площадку второго этажа — ведущие туда лестницы выгорели полностью. Его ноги прикрывал местами подпаленный плед. В руках он вертел украденное кольцо. Одет он был в старомодный наряд кучера, и кучерский же цилиндр лихо венчал его седую голову. Вид он имел довольно устрашающий, а лицо… Лицо его мне показалось смутно знакомым. Впрочем, это «болезнь» всех, кто по роду деятельности сталкивается с большим количеством людей, как частные детективы.
— О, мой друг украл это у вас? — произнес человек прежде, чем я успел придумать, как объяснить произошедшее и предъявить свои права на кольцо. Мне оставалось только согласно кивнуть. — Мне очень неловко, поверьте… Видите ли, я научил его воровать для меня блестящие предметы, и он отлично с этим справляется. Вы не находите? — я снова кивнул. — Жизнь совсем не та, что прежде… Увы, быть кучером в мире машин… В хороший день я работаю… Иногда попадается турист, иногда проститутка, которая хочет проехаться по городу за небольшую плату… В дни похуже мой друг, с которым вы уже знакомы, становится вором, чтобы помочь мне свести концы с концами… В плохие дни я впадаю в ничтожество, превращаясь в обычного бездомного бродягу…
— Значит, вы знакомы с некоторыми из местных проституток? — я вычленил из речи мужчины то, что меня крайне интересовало.
— Разумеется, — кивнул кучер. — Я возил их повсюду, по всем улицам города. Они нанимают меня или их клиенты. Может потому, что я обхожусь дешевле такси. А может им нравится патриархальный вид экипажа. Одну девушку я знал лично. Иногда мы с ней обменивались комплиментами, но чаще я просто правил лошадью. Она была слишком молода, чтобы делать то, что от нее хотели эти животные. Ее звали Владанна. Ей было всего шестнадцать…
— Было? — машинально уточнил я.
— Да, — вздохнул мужчина. — Я давно ее не видел. Опасаюсь худшего. Вы ведь слышали об убийствах? Конечно, слышали… Все, кто живет в этом городе, слышали, поэтому я боюсь за Владанну.
— Вы сказали, ее звали Владанна, — поинтересовался я. — Уверены, что не Анежка?
— Совершенно уверен, — заявил кучер. — Владанна напоминала мне одну девушку, которую я знал в юности… — тут мужчина окинул меня изучающим взглядом. — Могу я задать вам несколько вопросов? Кто вы, и почему вас так интересуют местные проблемы?
— Простите, я забыл представиться, — приосанился я. — Меня зовут Густав Макферсон. Я — частный детектив. Меня наняли проститутки, чтобы я остановил убийства. Они, по очевидным причинам, обеспокоены этой ситуацией и ни в малой степени не верят в то, что полиция проявит компетентность.
— Достойно восхищения, мистер Макферсон, достойно восхищения… — голос мужчины произнес мое имя с какой-то особой интонацией. Впрочем, может мне и показалось. — Должен признаться, что я окончательно потерял веру в человечество. То, что я видел в своей несчастной жизни… Вы, мистер Макферсон, вернули мне эту веру… Скажите мне, это правда: есть новая жертва, ее вынесло на берег реки?
— К несчастью, да, есть новая жертва. Но ее не вынесло. Ее, простите мне это выражение, там выбросили, — ответил я и уточнил, предвосхищая следующий вопрос. — Не волнуйтесь. Ее имя было не Владанна. Ее знали под именем Франтишка.
— Спасибо, мистер Макферсон, — облегченно вздохнул кучер. — Вы меня успокоили… Так тело не было вынесено на берег водой? Его принес туда убийца? Есть только один способ перемещаться по городу незамеченным…
— Туннели канализации! — подобно кучеру, я тоже размышлял над этим вопросом, только неосознанно, про себя, и вот сейчас меня осенило.
— Именно! — подтвердил мою догадку мужчина. — Он, используя их, перемещается повсюду, ограничивая при этом количество свидетелей. Я натыкался на несколько подземных ходов, но в наших краях ни одного такого не видел. Возможно, вам стоит их поискать. Это, определенно, помогло бы вам в вашем расследовании.
— Вы говорили с полицией о своей теории? — поинтересовался я.
— Разумеется, — усмехнулся кучер. — Но кто станет слушать бездомного бродягу? Особенно такого, который оказался умнее инспектора. Этот инспектор Скальник — весьма своеобразный индивидуум…
— Индивидуум — это что, придурок на латыни? — усмехнулся я, а кучер последовал моему примеру с куда большим воодушевлением — громко расхохотался. — Вы можете рассказать мне еще что-то, что могло бы помочь в моем расследовании?
— Боюсь, что нет, мистер Макферсон, — покачал головой мужчина. — У меня есть только эта маленькая теория. Я просто извозчик, пытающийся выжить, а этот малыш мне иногда помогает.
— Кстати, я могу получить назад мое кольцо? — очень вовремя вспомнил я.
— Конечно, — кучер уверенным жестом бросил мне кольцо, которое я поймал с куда меньшим изяществом. — Простите за причиненные неудобства, — я всем видом продемонстрировал, что не имею претензий ни к воришке, ни к его хозяину. — С удовольствием бы побеседовал еще, но устал. Мне нужно отдохнуть. У меня начинают болеть ноги, — я понимающе кивнул и уже почти дошел до выхода, когда у меня за спиной раздалось. — У меня есть для вас совет, мистер Макферсон! Никогда не выбирайте подозреваемого, который богат и обладает властью…
После этих слов меня озарило повторно. Знакомое лицо. Заминка на моем имени. Выяснил о деле не только больше, чем тот, кто руководит расследованием, но, как мне кажется, даже больше, чем рассказал мне. И этот совет… Единственное различие с тем, кто мог бы мне его дать — тот не умел дрессировать птиц и не учил их воровать. Хотя, кто знает…
— Как ваше имя, откуда вы родом, сэр, если позволите спросить? — естественно, поинтересовался я.
— Иногда мне кажется, что я родом изо всей Европы, — проигнорировав первую часть моего вопроса, ответил мужчина. — Обычно я не остаюсь на одном месте надолго, но здесь я задержался. Боюсь, что больные ноги положили конец моим путешествиям. Но, отвечая на ваш вопрос, я из Лондона. Англичанин.
— А раньше вы работали полицейским, — на этот раз я не спрашивал, а утверждал. — И с вами случилось как раз то, от чего вы меня предостерегли.
— Я бы не хотел, чтобы вы продолжали расспросы в этом направлении, — после недолгого молчания проговорил тот, кого я, наконец, узнал. — Пожалуйста, окажите мне любезность. Я — простой кучер, и хочу им остаться…
Мне оставалось только покинуть наполовину сгоревший дом.
И снова задумчивость сыграла со мной шутку. Не такую злую, как в случае с верзилой Отокара, но все же. По улице мне навстречу бежала Ида. И ее среди развалин приюта я ожидал увидеть еще меньше, чем громилу Кубины — у Часовни.
— Ида, что ты тут делаешь?! — я одновременно и удивился и возмутился.
— Я узнала кое-что, что может тебе помочь! — ответила запыхавшаяся женщина. — Это очень важно! Я тут поспрашивала наших девочек… В общем, одна призналась, что слышала, будто кто-то из жертв выжила и прячется на свалке. Это только слух, но разве не стоит его проверить?
— Стоит, конечно. Спасибо, — я не мог не признать, что, независимо от источника, информация была стоящая. Но Иде я в этом признаваться не собирался. Наоборот. — Но ты не должна мне помогать. Это опасно. По улицам бродит тяжело больной человек, который охотится на женщин. Как я смогу сосредоточиться на деле, если буду волноваться за тебя?
— Я могу о себе позаботиться, — привычно огрызнулась Ида, после чего покорно вздохнула. — Обещаю, что впредь буду держаться от улиц подальше. Но сначала схожу к доктору.
На это мне нечего было возразить. Я просто проводил глазами убегающую Иду и продолжил путь. Теперь у моего пути была цель — свалка.
Но огромная каменная емкость, древняя ванна или поилка для скота, попалась мне на дороге раньше. И впервые в моей жизни то, что я ранее обозвал «гадостью», случилось второй раз за один день. Еще одно видение. Еще один труп. На этот раз перетаскиваемый по канализационному туннелю. Вероятно, это Катарина Булгари, которую нашли здесь. Значит, и вход в привидевшийся подземный коридор тоже находится где-то здесь. Надо внимательно осмотреться. Но мертвые подождут. В первую очередь займемся живыми.