В тот же день уже вечером он смотрел заседание Совета Безопасности: круглый Екатерининский зал Кремля, между двух колонн в нише под ротондой скульптура Лаверецкого «Россия», Путин: « Уважаемые коллеги, добрый день! Мы собрались с вами для того, чтобы обсудить ситуацию, которая складывается сегодня в Донбассе. В двух словах напомню о том, что там изначально происходит, как ситуация складывалась, хотя вы это всё и так прекрасно знаете, и тем не менее для того, чтобы была общая картина, которая помогла бы нам принимать соответствующие решения», - после этих слов он снял с руки часы и положил их на стол, министр иностранных дел Сергей Лавров перебирает папки с бумагами, Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко в ярком сине-зеленом костюме, не отрываясь, смотрит на президента, Генеральный прокурор Игорь Краснов сидит смирно, не касаясь спинки стула, все члены Совбеза на заметном отдалении от президента и без масок.
В спальню вошла Нина Николаевна:
-Что это? Почему ты меня не позвал? Думаешь, что только ты можешь смотреть? Я тоже хочу.
-Смотри.
Путин: "Но если они сделали один шаг под давлением Соединённых Штатов, где у нас гарантии, что они не сделают и второго шага под давлением? Таких гарантий нет".
Нина Николаевна нетерпеливо:
-Вот именно, где гарантии. Партнеры его дурят, а он - "нас обманули" и руки разводит. Надо что-то делать. С этим. Ничего не делает. Уперся, мол, раньше было плохо, из прошлого только калоши помнит, а сейчас так хорошо, прямо отлично, хотя нехорошо, и все тут. Ну, и упрямый же он, такой упертый, что.., прямо какой-то упоротый.
-Как Вася.
-Как Вася.
-Сегодня, когда я был у деда, то спросил его о войне. Он к ней безразличен, говорит, что те и эти - капиталисты, и в войне, которая уже вот-вот, ничего не будет нового, все, что они говорят о героях, что надо как они, ну, умирать и прочее, для отвода глаз, а будет, что за наши деньги одни будут убивать других, другие – тех, которые их убивают. И дальше в духе марксизма-ленинизма, что надеяться на кого-то не надо, что добьемся мы освобожденья своею собственной рукой.
-Ты можешь без комментариев. Дай послушать.
-Помнишь рассказ о книге.
-И что?
-Я так и не нашел сцены, где они возле приемника. Но она там есть. Почему я об этом говорю?
Нина Николаевна сидела на стуле перед ноутбуком.
-Зачем ты отодвигаешь ноутбук на край стола, - она всегда говорила так, когда садилась за стол, чтоб посмотреть новости и придвигала его к себе.
Туренин уже не обращал внимания на ее несдержанный язык. Он лежал на кровати на спине, как покойник, сложив руки на груди.
-Вот и мы с тобой, правда, тут компьютер, тоже как бы через этого француза включены в историю, но мне не нравится, что через него, я не хочу, как у них, лучше вот через Грекова, где вся эта Киевская Русь и дальше Россия с ее величием и скорбью без утешения.
Сергей Лавров называл документы, говорил о договорах, «В целом наше общее впечатление, что коллеги пытаются, так сказать, раскассировать российские предложения».
-То есть, плюют на них, - убрав руки с груди, сказал Сидоркин.
Путин: «Я со своими коллегами как раз разговариваю на этот счёт, и американский коллега заверил, что Украину не собираются принимать завтра, более того, возможен какой-то мораторий. Но ведь они считают, что Украина не готова сегодня, поэтому мой ответ был простой: «Мы считаем, это не уступка нам, это просто реализация ваших планов. Вы считаете, что нужно подождать и подготовить Украину к вступлению в НАТО. Мораторий, но не для нас мораторий, вы для себя этот мораторий делаете. В чём же движение в нашем направлении, в нашу сторону? Пока такого не видим».
После того, как Дмитрий Козак сказал, что «Владимир Владимирович, здесь или потом? Я хотел просто ответить на вопрос по поводу того, присоединять, не присоединять Донбасс, что делать с этим дальше, как использовать на переговорах с Западом, потому что это очень серьёзная проблема», а Путин спросил: «Ну, и что?» - и когда там в том зале повисла тишина, Туренин сказал, как подвел итог: «Понятно», - взял книжку со стула, который стоял рядом с кроватью и начал ее читать.