«Весь мир лежит во зле», – сказал однажды великий апостол (1 Ин. 5: 19). Но, словно островки божественной тверди, разбросанные в этом море земного зла, существуют они – эти самые добрые люди. Наверное, благодаря им мир еще и держится.
Мне на таких людей очень везло в жизни. Можно сказать, они с рождения будто несли меня на руках, бережно передавая друг другу – с рук на руки. И в глубоком детстве, и в юности, да и сейчас я в большом количестве вижу их вокруг себя. Нужно только немного приглядеться. И мой сегодняшний рассказ лишь о некоторых из них…
***
Его уже нет с нами. И уже довольно много лет - Евгения Парамонова, моего старшего товарища и просто замечательного, доброго человека.
В отличие от меня, байдарочника, Женя был каноистом. Я даже не знаю – был ли он «Мастером спорта» или остался на уровне кандидата. Знаю только, что закончил он Волгоградский институт физкультуры как тренер по гребле, а его родной старший брат выиграл юниорский чемпионат Европы в составе каноэ-двойки.
В Ульяновске Женя уже активно не грёб, а всё больше сосредотачивался на сугубо тренерской работе. А когда грянула Перестройка и спорт стал никому не интересен, я случайно встретил его вечером в городе – он шёл с работы. Со стройки…
Но в этом небольшом рассказе я хочу с благодарностью вспомнить о другом - об одном его благородном и великодушном поступке по отношению ко мне, грешному. И вот как это было…
***
Гребному спорту я отдал восемь лет жизни, с тринадцати до двадцати одного года. Однако, к концу этого периода постепенно пришло понимание, что занимаюсь я делом совершенно, мягко говоря, пустым и ненужным. Естественно, возникло желание всё это бросить. Но бросить, не выполнив норматив «Мастера» (хотя бы!) было очень обидно.
Тем более, что функционально я уже был давно готов это сделать. Вот только всё что-то не складывалось: то приболею перед соревнованиями, то во время гонок подует встречный ветер (а значит, норматив по времени никак не выполнишь), то уровень участников или квалификация судей слишком низкие, чтобы тебе присвоили такое высокое звание на данных соревнованиях. А в 1979 году, на Спартакиаде народов РСФСР в Ростове-на-Дону, на марафонской дистанции 10 000 метров, у моей байдарки вышло из строя рулевое управление…
Обидно, но я был непреклонен – всё, сезон 1980 года будет для меня последним! Выполню – не выполню, но осенью твёрдо решил сломать свою кочевую спортивную жизнь и поступить на рабфак политехнического института. В перспективе нацелился на получение профессии радиоинженера. А что? Белые халаты, осциллографы, компьютеры разные – прогресс! За электроникой будущее. Во всяком случае, душа была бы спокойна – занимаюсь общественно-полезным делом.
А, ведь, какие были планы?! Громадьё! В своих юношеских мечтах мне грезились яростные гонки, пьедесталы почёта, золотые медали, членство в соборной СССР, спортивная форма с лампасами, постоянные зарубежные поездки (это - обязательно!). Города-страны-самолёты! И победы, победы, победы! Одна славнее другой…
***
А тем временем, внезапная смерть моего тренера – Селезнёва Александра Алексеевича, осенью 1979г. от обширного инфаркта, наступившая вследствие перетренировки (а было ему всего 27 лет), лишь усилила моё желание побыстрее соскочить с этого «поезда сумасшествия». Однако, впереди оставался ещё целый год я и решил дать себе последний шанс.
Однако, задача была серьёзная и опасная – тренера нет, уровень нагрузок для выполнения «Мастера» должен быть запредельно высокий, а что бывает с сердцем при перетренировке я на всю жизнь прекрасно усвоил на похоронах своего тренера. Словом, боязно.
Но спасли мои подробные ежедневные дневники и старые тренировочные планы Саши, написанные им для меня. Внимательно изучил по ним всю нашу многолетнюю систему подготовки, особенно в последние годы, и рискнул.
Отталкиваясь от методики моего тренера, я сам себе составил сначала общий, структурный план на год, а затем подробный - особый к каждому соревнованию. Всё это напоминало случай, когда один наш советский хирург, в безвыходной ситуации на полярной станции в Антарктиде, сам себе вырезал аппендицит.
Трезво взвесив свои возможности, упор сделал на гребной марафон – дистанцию 10 000 метров. Я был уверен, что шансов выполнить норматив «Мастера» у меня было больше всего именно на ней. И «осечки» тут быть уже не должно – ведь я же ухожу.
***
Едва сошёл лёд, стал усиленно тренироваться. Пробные соревнования прошли удачно - в Казани удалось легко выиграть открытое первенство Татарии на дистанции 5000м. Всего же в сезоне 1980 года ожидалось три «пика» - в июне снова Казань, в июле – Псков и в августе – Полтава.
Детализировал план до мелочей. Расписал едва ли не каждый день. Ежедневная норма составляла три тренировки: зарядка, основная тренировка утром и вечерняя тренировка. Все три – на воде.
И мой организм послушно откликался. Особенно радовало, что наилучшим образом получалось подготовить себя именно к длинной, марафонской дистанции. Удавалось то, что не удавалось никогда. Наверное, сказывалась многолетняя тренировочная база.
***
В июне Казань, на озере Малый Кабан, принимала крупные общероссийские соревнования. Тяжелейшая марафонская гонка завершилась для меня здесь вполне удачно – я уступил победителю из Саратова буквально долю секунды. И главное – норматив «Мастера» на 10 000м. по времени был выполнен - 45мин.00 сек. ровно! Радостный, я тут же взял справку с печатью у судейской бригады.
Но расслабляться было рано - по правилам Спорткомитета СССР за сезон таких справок должно быть не менее двух.
***
Примерно через месяц наша ульяновская команда под началом Евгения Парамонова отправилась во Псков – спортивное общество «Урожай» проводило там свои общероссийские соревнования.
Поездка запомнилась. В Москве как раз шли XXII летние Олимпийские Игры и город был плотно перекрыт спецслужбами. Всю неблагонадёжную публику с «низкой социальной ответственностью» выслали за 101 километр от МКАДа. А чтобы проехать столицу транзитом, нужно было обязательно иметь командировочное удостоверение. Всех остальных пускали в объезд.
Больше никогда в жизни мне не доводилось ездить из Ульяновска в Москву в поезде из 15 вагонов, из которых 14 были совершенно пустые. Мы, немногочисленные пассажиры, ехали в одном из них, а проводники всего состава веселой гурьбой, бурно и содержательно проводили время в соседнем купейном вагоне. И нам (и особенно им!) такая поездка пришлась очень даже по душе…
Удивил и пустой перрон в Москве. Но, зайдя в Казанский вокзал, мы увидели вообще уникальную картину: огромный кассовый зал вокзала был абсолютно пуст! В его центре одиноко стоял милиционер в белой парадной форме, а из каждого кассового окошка на нас смотрели скучающие кассирши в белой форменной одежде. На Ленинградском вокзале ситуация была ровно такая же.
До отхода поезда во Псков было несколько часов и нам удалось немного погулять по олимпийской Москве. Обилие иностранцев было понятным, но неприятно резанула картинка на Красной площади – голый престарелый иностранец, в драных шортах и пляжных шлёпанцах «на трёх точках», с огромным дорогим фотоаппаратом на впалом волосатом животе и с бэйджиком гостя Олимпиады, гордо разгуливал по самому священному месту нашей страны. Коробило это многих, москвичи озирались, но милиция почему-то не реагировала.
***
Во Пскове, собственно соревнований и не было. Руководство «Урожая» устроило нам на реке Великой длительный тренировочный сбор, посмотрело на нас со стороны и в конце сбора провело небольшую контрольную прикидку. Цель была – сформировать российскую команду на Первенство СССР среди сельских спортивных обществ в Полтаве.
В команду я попал очень легко и идти в Полтаве мне поручили именно на дистанции 10 км. Что мне и требовалось. Видимо, руководители команды заметили, как во Пскове, в один из дней, я просто издевался над нашей байдаркой-четвёркой: во время затяжного ускорения ребята так и не смогли «сбросить» меня со своей волны. В конце - концов они взмолились:
- Серёга! Иди отсюда! Не порть нам настроение перед Полтавой…
***
Сборы завершились и мы снова в пути: Псков - станция Дно - пересадка на поезд до Харькова, а оттуда – на «дизеле» до Полтавы. Гонки там должны были пройти на реке Ворскла. Как мне объяснили местные, такое странное название ей дал император Пётр Первый. Разглядывая шведские войска в подзорную трубу, он нечаянно уронил её в реку. Так и родилось – «Вор скла», то есть, «вор стекла».
***
До решающей гонки оставалось два-три дня. Наверное, излишне говорить, как всё у меня было нервно и напряжённо. Права на ошибку уже не оставалось.
Экипировка была прекрасной - отличное весло «Liminat», замечательная датская гоночная лодка «Hunter». Дело оставалось «за малым» – пройти по «Мастеру». Вопрос – какое я займу место, меня вообще не интересовал, я согласен был прийти к финишу даже последним: главное – пройти по времени.
Мой тренировочный план на сборах во Пскове был выполнен полностью, поэтому здесь, в Полтаве, я лишь легонько покатался по незнакомой мне акватории – изучил русло, небольшие изгибы берега, где сильнее, а где слабее течение, присмотрел на берегу удобные метки – ориентиры.
А вечером, в номере гостиницы «Театральная», сели мы с Парамоновым за стол.
***
Дело в том, что дистанцию 10 000 метров гребцы ходят кругами. Обычно это два или два с половиной круга. В Полтаве кругов получалось два, прямая 2, 5 километра. Старт и финиш - прямо у опор моста по ул.Мира.
Я взял большой лист бумаги и нарисовал на нём русло реки, арену своей будущей «полтавской битвы»: где старт, где развороты, где мель, а где глубина и попутное течение. Учёл с какого берега дует ветер и защищают ли от него береговые деревья. Слава Богу, опыт таких гонок у меня уже был большой.
Плюс, посмотрел список гонщиков – один МСМК («Мастер спорта международного класса») из Литвы, есть «Мастера спорта» из Белоруссии и Украины. Остальные пониже, типа меня. Ярко выраженных марафонцев среди них вроде не было.
Попросил Женю стоять с секундомером на отметке «1 км.» от старта. Мимо него я должен было пройти за гонку четыре раза – на 1км, на 4 км., на 6 км. и на 9 км. Составил ему табличку: если норматив «Мастера спорта СССР»: 10 км. за 45мин.00сек., то напротив каждой отметки проставил её хронометраж. И пройти ХУЖЕ того времени я не имел права!
От Жени требовалось лишь одно - кричать мне с берега во всё горло – опережаю я график или отстаю. Например: «плюс 5 сек.» - значит, опережаю на 5 сек., или «минус 2» - значит, отстаю на 2 сек., надо поторопиться…
Господи! С какой душевной теплотой вспоминаю я тот вечер в уютном гостиничном номере – ведь, передо мной сидел надёжный друг! Как же мне с ним было хорошо.
***
И вот настало утро той гонки! Волнение на пределе: ни одного лишнего слова, ни одного лишнего движения, предельная собранность. Женя ушёл вдоль берега на отметку «1 км.» и приготовился включить свой секундомер.
В стартовом створе, в абсолютной тишине замерли на линии около тридцати байдарочников! Матёрых, злых, безкомпромиссных мужиков… За два-три предыдущих дня некоторые из них уже не раз поднимались здесь на пьедестал почёта – кто за выступление на дистанции 500м., кто за гонку на 1000м. Кто в байдарке-одиночке, кто в «двойке» или в «четвёрке». И вот теперь они решили попытать счастья на «десятке».
Краем уха слышу, как судья в мегафон медленно-медленно выравнивает участников:
- «Пятая вода» чуть вперёд… «Одиннадцатая вода» чуть назад… Ещё, ещё назад… Вот так…
Но решающая команда, как всегда, прозвучала неожиданно:
- На старт! Внимание! Ма-а-арш!! – диким голосом заорал в мегафон судья, наверное, на всю Полтаву.
Что тут началось! Тридцать вёсел одновременно яростно врубились в волны реки. Бешеные белые буруны взметнули, приподняли воду и в этом водном облаке, ярко сверкающим на солнце, тридцать лодок рванулись к победе!
По опыту я знал – если из этого «табуна» на старте сразу не выскочить вперёд – всё, «затопчут» и перевернут! Однажды, в Краснодаре, перевернувшись на старте, пришлось долго-долго сидеть под водой, дожидаясь, когда над головой пронесутся все участники. Выныривать тогда было просто страшно - убьют! Или веслом или остриём носа байдарки.
Поэтому, одной из моих «домашних заготовок» был именно резкий и длительный стартовый разгон. Это шло вразрез с привычной тактикой марафона – путь-то длинный. Но я специально на тренировках отработал бурный и очень длинный старт.
Получилось хорошо. Сразу «упылил» от толпы на пару корпусов лодки. Маститые и опытные гребцы, посчитав меня, наверное, дураком и выскочкой, отпустили меня вперёд очень легко - мол, сам «сдохнет» по дороге.
***
Вскоре напомнил о себе с берега Женя:
- Серёга! Плюс три!! – крикнул он мне.
- Ясно, - думаю, - опережаю график на три секунды после первого километра. Отлично!
Чувствовал себя прекрасно. Лодка послушно летела по реке и казалось, что мои силы неиссякаемы. Сзади меня сформировался караван. Гребцы растянулись по акватории группами по трое-четверо в каждой. Я же шёл впереди один. Пролетел первую прямую и легко вошёл в поворот.
На второй отметке Женя кричит:
- Плюс пять, Сергей!
- Ну, прекрасно, - думаю я.
И снова влетел в поворот. Половина дистанции была уже позади.
***
Но именно здесь со мной стало что-то происходить. Прошло уже больше сорока лет, но досада и недоумение не проходят до сих пор!
В голову, вдруг, пришёл неожиданный помысел:
- Смотри, дурень. Люди-то нормальные идут группой, вместе. «Сидят» друг у друга «на волне»: один тащит – другие отдыхают. Потом меняются. А ты всё-время идёшь один и совершенно не отдыхаешь. Сейчас, вот, наступит десятый километр, судья, согласно правилам, разгонит вас друг от друга вправо-влево и ты увидишь, что они более свежие, больше сохранили сил для финишного рывка и тебя, дурака, на финише обойдут. Понял?
- Что же делать? – мысленно «завибрировал» я от испуга. Упускать победу уже совсем не хотелось.
- Что-что! – ответил мне «лжец и отец лжи», - давай, подпускай к себе поближе ближайшую группу, «садись к ним на волну» и немного передохни. А потом, отдохнув, на последней прямой ты им ка-а-ак врежешь!
И Вы представляете, я этой мысли доверился!! Почему? Зачем? Я не нахожу ответа по сей день. Скорее всего сработала робость, неверие в свои силы, мандраж, отсутствие ОПЫТА ПОБЕД на крупных соревнованиях. Ведь масштаб той гонки был всесоюзный, впервые для меня. Провинциальный «комплекс неполноценности»? Да, скорее всего…
Правда, спустя лет шестнадцать, когда я стал ходить в церковь и зачитываться православной литературой, я узнал, как именно на сознание человека воздействуют бесы. И с тех пор мою душу стали терзать смутные подозрения, что где-то я уже эти книжные истины проходил на практике. Причём своей, личной…
Так что же я тогда сделал? Я полностью остановился (!), положил на воду весло, оглянулся назад на далеко отставшую от меня ближайшую группу и тупо стал их ожидать…
Приближавшиеся ко мне гребцы растерянно смотрели на меня как на полного идиота, я же аккуратно сел к ним сбоку на волну и стал, типа, отдыхать. Но «отдыхать» долго у меня не получилось – скоро мы вошли в последний поворот, и на вираже я отлетел от них далеко назад, в «отработку».
А когда из поворота вышли, то случилась ещё одна неприятность. Мои «коллеги» дружно начали финишный разгон не за один километр до финиша, а за два. Врезали так, что я сразу оказался на шестой или седьмой позиции.
Только тут я осознал, какую величайшую глупость совершил!
Да, все они понимали, что я был сильнее их. Но именно поэтому они изо всех сил и стремились этот свой внезапный шанс не упустить: пул из пяти-шести гребцов впереди меня пошёл в отчаянную, яростную атаку.
Что оставалось делать мне? Только задавить в себе разочарование самим собой и, сцепив зубы, попытаться их догнать!
Наверное, я сделал правильно – чуть отошёл к правому берегу, под защиту высоких деревьев и избежал бокового ветра. Да, я шёл по относительно мелкому участку Ворсклы, а значит, более медленному для меня, но зато здесь, у берега, было тихо и встречное течение ощущалось намного меньше.
Мои же соперники «рвали жилы» чётко на её главном русле, где встречное течение реки было максимальным. Да ещё при заметном боковом ветре. Так что неизвестно кому было хуже.
Словно гончий пёс на охоте, стремительно и хищно крался я за ними вдоль берега, постоянно наращивая скорость. Силы ещё оставались и я постепенно настигал беглецов. Соперники это чувствовали и первыми не выдержали две или три украинские лодки - резко отвалили назад.
Женя что-то в исступлении кричал мне с берега про хронометраж, но я уже не вслушивался - мой натиск продолжался всё больше и больше.
Вскоре, бросив весло и опустив голову, неподвижно замер в своей байдарке тот самый «международник» из Литвы. Но впереди оставался ещё один гребец, последний, самый упёртый.
Этот парень из Белоруссии просто выжимал из себя всё! Глядя на него, ни о какой красивой технике гребка уже нельзя было и говорить. Согнувшись в дугу, словно горбатый, буквально «на зубах», он из последних сил размахивал веслом, не заботясь уже ни о чём. Я настигал его на глазах, моя лодка буквально «съедала» последние сантиметры, разделявшие нас.
Вот сейчас, через доли секунды, я снова выйду вперёд и окончательно восстановлю справедливость, которую сам же бездарно и по-дурацки поставил под удар!
Но финиш, финиш! Его невидимый створ уже неумолимо приближался…
И вот - всё!.. Удар гонга! Один на двоих…
***
Увы!.. Я всё-таки проиграл... Проиграл «по фотофинишу». Судейская коллегия раз за разом в замедленном режиме прокручивала на видеомагнитофоне наш финиш и рассудила нас «по гребкам».
То есть, носы лодок створ пересекли одновременно и победу отдали тому, у кого весло было в фазе «вгребания» и ни в какой другой.
Смысл в том, что если предположить. что гонка продлилась бы на мгновение, то тот, у кого было вгребание, смог бы протолкнуть свою лодку вперёд первым.
Данная теория - так себе, ущербная, поскольку не учитывает различия в инерциях в скоростях байдарок на момент пересечения ими створа (а у меня она была выше), но что делать?..
- Сергей, не расстраивайся, знаешь какое у тебя время? - подбежавший Парамонов, радостно протягивал мне свой секундомер, - оно даже выше «Мастера»: 44мин.46 сек. Ты перевыполнил норматив на 14 секунд! Радуйся!
В горячке борьбы, я ещё не мог это правильно осмыслить. А, между тем, «программа-минимум» была вполне достигнута – вторая справка судейской коллегии о выполнении норматива «Мастера спорта» была у меня в руках!
На пьедестале почёта мы стояли слегка покачиваясь – невероятно «стойкий оловянный солдатик» - белорус (в обнимку с подаренным ему феном для волос), я и литовец. На осунувшихся лицах - россыпи кристаллов соли. На майках - огромные белые разводья от пота. И отжимать их было уже безполезно – пот давно въелся в ткань и превратился в соляную корку.
Короче, "было дело под Полтавой" - приходил в себя после той гонки я не менее двух недель…
По приезде в Ульяновск, Женя взял обе мои справки, оформил представление к присвоению звания «Мастера спорта» и от областного Спорткомитета официально отправил всё в Москву. И стали мы ждать.
***
И вот на этой высокой ноте моя спортивная карьера в гребном спорте плавно и окончательно подошла к концу. Впереди была совершенно другая и пока неизвестная мне жизнь. Я действительно бросил всякий спорт, поступил на дневное отделение рабфака политехнического института и полностью погрузился в повторение школьной программы за десятый класс.
На вступительных испытаниях с треском провалился на физике – не смог решить простейшую задачу.
- Пожалуйста, возьмите меня, - умолял я экзаменатора, - я Вам обещаю – подтянусь и всё нагоню.
Мне поверили на слово и приняли. В школьные годы, из-за постоянных отлучек на сборы и соревнования я настолько отстал от программы, особенно в области точных наук, мои мозги настолько «заржавели», что уже учась на рабфаке и стоя у доски на уроке математики, я с трудом соображал – сколько же будет (-3) + 2? Интуитивно чувствовал, что – единица, но вот с каким знаком…? В общем, ужас.
Однако, благодаря безжалостно строгой Эсфири Борисовны Дикусар, случилось маленькое чудо – к концу обучения я резко улучшил свои знания по математике. И вообще, так интенсивно и мощно как на рабфаке, я не нагружал себя за все дальнейшие пять лет обучения в ВУЗе.
***
Так, в плотной учёбе на рабфаке, пролетал месяц за месяцем, но из Москвы никаких известий по-прежнему не было. И вот, примерно в январе 1981г. мне сообщили:
- Понимаешь, Сергей. Ты только не переживай… В Спорткомитете СССР тоже есть план. Например, план по спортсменам, выполнившими в 1980 году норматив «Заслуженного мастера спорта СССР», «Мастера спорта СССР международного класса», просто «Мастера спорта СССР». Заложены определённые цифры по их количеству. Под это дело сверху «спущены» бюджетные деньги. Так что завышать план ради тебя никто не будет.
Короче, то ли поздновато отправили в Москву мои документы, то ли что ещё, но папочка с моим представлением в план на 1980 год попасть не успела.
- Ничего страшного, - наверное подумали московские чиновники, - 21 год, молодой парень, ещё успеет выполнить. На следующий год, например…
Знали бы они, что «следующего года» у меня в гребле уже не будет. Никогда…
В общем, удар был огромный. Моя гордая, самолюбивая натура просто разрывалась от обиды! Выписывая по инерции «Советский спорт», я вчитывался в технические результаты весенних международных соревнований и с завистью узнавал, что некоторые знакомые мне ребята, которых я раньше обгонял, успешно выполнили даже норматив «Международного мастера»!
Помню, с какой радостью я встречал зиму – и это всё потому, что заиндевелые от мороза стёкла трамвая, когда он проезжал через реку Свиягу, не давали мне возможность вспоминать о гребном спорте. Я изо всех сил стремился вжиться в студенческую жизнь, забыться, вычеркнуть спорт из памяти, но досада, словно огромная заноза, больно бередила душу. Эту рану мне предстояло ещё долго-долго залечивать. С этим надо было как-то жить.
Но как можно забыть восемь лет чудовищных нагрузок, годы аскетической жизни спортсмена – добровольного самоограничения, вереницу вокзалов, аэропортов, гостиниц, общежитий, столовых? Как можно вычеркнуть из памяти сотни тонн перелопаченной воды, тонны поднятого металла в спортзалах? Можно ли вот так, враз, забыть изнурительные кроссы по оврагам, многочасовые лыжные броски по лесу? Как перечеркнуть в голове картины порой смертельной опасности от тренировок в сильнейшую штормовую погоду, под ударами молний по берегу, зимой в ледяной воде в жуткий мороз за 30 градусов? Сколько раз я переворачивался прямо среди льдин и был на волосок от гибели! Такое сразу не забывается. Да и забывается ли это вообще?!
К слову сказать, в спорте категорически нельзя делать две вещи: резко нагрузки увеличивать и также резко их снижать. Организм отомстит. Рано или поздно. Поэтому, чтобы сгладить резкую смену образа жизни и чем-то временно загрузить свою сердечно-сосудистую систему (уже привыкшую к огромным нагрузкам), я ежедневно подолгу бегал кроссы и занялся нелегальным на то время каратэ.
Оно тогда только-только входило в моду. Курсы были платные, тренировки маскировались под занятия вольной борьбой, дзю-до, самбо, кругом мерещились «агенты КГБ», поэтому набор учащихся осуществлялся только по личным рекомендациям. Но это был уже совершенно другой мир, с другим внутренним духом. Да и физические нагрузки там, в сравнении с гребным спортом, были просто смешные. В общем, долго я там не задержался.
***
Учёба на рабфаке, тем временем, шла своим чередом. Наступила весна 1981г., скоро должны были наступить выпускные экзамены. Чуть раньше, чем у абитуриентов-школьников. Нас уже опросили – кто на какой факультет хотел бы поступить учиться, и я без колебаний выбрал самый сложный и престижный – радиотехнический. Знания я, как и обещал, основательно подтянул и был в группе уже в числе лучших учеников. И что интересно – я стал чувствовать вкус к самому процессу учёбы. Мне это стало нравиться.
Но, всё-равно, обида от неприсвоения «Мастера» совершенно не утихла. Она лишь слегка «зарубцевалась» и ушла «внутрь». Казалось, что я с ней даже сжился.
И вот однажды вечером у нас в квартире зазвонил телефон. Мама снимает трубку и зовёт меня:
- Там Тамара Селезнёва тебя спрашивает.
Тамара, после трагической кончины своего мужа и моего тренера – Александра Алексеевича, работала в нашем областном спорткомитете.
- Сергей, привет! – бодро сказала она, - давай я вечером, после работы к вам забегу. Ты дома будешь?
- Ну, да, конечно.
***
Через пару часов – звонок в дверь. На пороге квартиры - сияющая Тамара.
- Что-то тут неладно, - успел подумать я.
- Ну, короче…, - Тамара немного замялась, стоя в прихожке, - вот, держи.
И протягивает небольшой бумажный свёрток.
Я развернул свёрток и… не поверил своим глазам – в моих руках были красные корочки удостоверения «Мастера спорта СССР» и картонная коробочка со значком!!!
- Тамара! Да как же это?! – только и воскликнул я.
***
Все втроём сели мы на кухне пить чай и Тамара неспешно, по порядку, начала свой рассказ.
Когда в январе из Москвы пришёл тот самый неожиданный и несправедливый отказ, оказывается, что он расстроил не только меня. Это задело и моего старшего товарища – Парамонова Евгения. Он не был моим тренером, не был и закадычным другом – просто он знал, что 1980 год был для меня в спорте «лебединой песнью» и, к тому же, та тяжелейшая для меня гонка в Полтаве прошла буквально на его глазах.
Но, видимо, Женя имел настолько сильную природную способность к сопереживанию и сочувствию к ближним, что в какой-то момент он принял для себя решение мне помочь.
Он, по своей инициативе, никому ничего не говоря (скорее всего, даже за свой счёт) отправился в Москву, поднял там всех старших тренеров ДСО «Урожай» по гребле и как мог убеждал их помочь проломить тот бюрократический заслон в Спорткомитете СССР, чтобы мне на законных основаниях присвоили заслуженное звание.
Ни Тамара, ни я до сих пор не знаем, как ему это удалось. Но ведь удалось же!
***
Удивительно благородный поступок удивительно доброго человека. Это высокое звание - «Мастер спорта СССР» он мне буквально подарил. Спасибо тебе, Женя!
Упокой, Господи, его безсмертную благочестивую душу!