«Запись #11»
В те годы, что слыл монастырским учеником, каждое лето я отправлялся домой до самой осени. По большей части в это время не происходило ничего запоминающегося. В основном я занимался крестьянской рутиной, да иной раз предавался юношеским утехам, но семнадцатое лето оставило в моей памяти отпечаток.
Я вернулся домой в начале июня, и по первой помогал старшему брату с нашим хозяйством.
Одним из вечеров отправился искупаться на речку, но в тот вечер мне не довелось ступить в ее неспешные воды.
Я следовал через поле, засеянное люцерной, предаваясь размышлениям о своем будущем. В то время я находился на внутреннем распутье: продолжить свое монастырское бытие иль же оставить церковные догмы и вернуться к спокойному мещанскому существованию.
Уйдя в свои думы, я буквально налетел на девушку, идущую мне навстречу. В одной руке она несла воду в другой держала полевой букет. Я сбил ее с ног, расплескав всю воду и рассыпав ее разношёрстный букет.
Ошарашенный, вернувшись из мира своих дум, я принялся просить прощения, помогая ей подняться. На что она начала вторить, что сама не заметила меня.
Я помог ей собрать рассыпавшиеся полевые цветы. Она же сетовала, что должна принести домой разлитую воду, потому как их колодец иссох. Мы вместе вернулись к речке, и я набрал в опрокинутое мной ведро воду. Начинало смеркаться, и я предложил проводить ее домой.
Доведя ее до дома на другом конце деревни, я предложил на следующий день помочь ей принести воду с речки. Она чуть смущённо согласилась и поблагодарила меня.
Выше я не упомянул, но более меня поразила не сама наша встреча, а внешность этой девчушки. Ее яркие светлые волосы, спадающие с плеч и зелёные с искоркой глаза.
В тот вечер я впервые познал, что из себя представляет влюбленность. И пусть я ещё не ведал горечи влюбленных, меня неосязаемо тянуло к этому человеку.
***
Не стану вдаваться в глубокие подробности наших дальнейших встреч, скажу лишь, что на все мои ухаживая она отвечала взаимностью. Мы проводили вечера на берегу той самой речки, я собирал для нее полевые цветы из которых она плела душистые венки.
Влюбленность, как и горе, туманят разум, и иные вещи становятся незаметными замутненному глазу. На протяжение почти всего времени тех моих каникул, мы проводили вместе почти всё свободное время.
Дни пролетали, срывая листья календаря неминуемо приближая осень. Мне стоило бы узреть раньше, но как я упомянул - влюбленность туманит очи. К середине августа я стал замечать, что она стала реже со мной видится, ссылаясь на занятость по хозяйству, а в те вечера, когда мы все же встречались, я всё реже чувствовал между нами взаимность.
Пришло время мне отбыть обратно в монастырь, мы условились, что будем посылать друг другу весточки.
Я вернулся к начинающему менять свой окрас дубовому лесу, и сводам старого монастыря. Мне следовало предаться дальнейшему обучению, но меня уже не манили вековечные стихи, а продолжало тянуть к ней.
Я писал ей письма, по вечерам сидя в своей келье, но обратного ответа почти не получал.
Так продолжалось несколько месяцев, пока я не поставил точку в этой тягостной истории.
А поставил ее, после того, как наткнулся в монастырской библиотеке на книгу одного немецкого поэта, который описал все мои текущие переживания. Оканчивалась она печальным финалом. Измученным влюблённостью героем. Заряженным пистолетом. Пулей.
август 19... г.
***
«Ранит»
Слово - не нож,
Но ранит до кости.
Та, что вышла из кости,
Ранит со страстью.
Ненастье ли,
Несметное счастье.
Всё словно бы пусто,
Кричи, но не густо
В чаще лесной
Слышащих внемлет.
Слово - не пуля,
Но выстрелит в сердце.
Жми на курок,
Внемли голосу Евы.
май 2023 г.