Карданов и Цианов выпивали, сидя на замызганной садовой лавке, закуска у них была
богатая, - воспоминания о сырке
"Дружба", а также об ирисках
"Кис-кис".
- Ну, за поэта Бродского! - сказал Карданов.
- Я к нему равнодушен! - запротестовал Цианов.
- Тогда пропускаешь! - вынес вердикт Карданов.
Мимо шёл Опоссумов, его жестом подозвал Карданов:
- Как ты относишься к Бродскому?
- Еврей, что ли?..
- Не только, он ещё и поэт -
ого-го какой!
"Не выходи из комнаты!" - это он сказал!..
- Я хорошо к евреям отношусь,
от них бывает динамика и ускорение бывает, я только Горбачёва не люблю!.. Ещё татары хорошие люди, но они больше по дворницкой части!..
- Горбачёв - не еврей, он - комбайнёр!.. Садись с нами!..
Дальше они продолжили втроём,
у Опоссумова было одно крупное яблоко и воля к жизни, поэтому у него были всегда бодрое настроение и чистые штаны.
А подрались они потом не из-за Бродского, а из-за философа Канта и его учения,
слишком всё в этом учении было категорическим, а это неправильно,
так считал Цианов.
"Никакой гибкости!" - так заявил Цианов.
А били они вдвоём Опоссумова,
ишь ты, - в чистых штанах
ходит!..
Картина Нины Марченко "Запись в колхоз", 1985 год.