– Зараза! Дура! Непутёвая! Да как же ты достала меня! Ничего не ценишь, что мать для тебя делает. Вот и будешь драить эту кастрюлю сегодня весь день…. Почему… Почему и на английский не пойдёшь?
Ключи застряли в кармашке сумочки и никак не желали вытаскиваться.
– У всех женщин бывают «радостные дни». Так что теперь надо весь день с телефоном валяться в обнимку? Ой, завралась ты совсем, Лилька. Всё.
Лаура дёрнула связку ключей в сердцах так сильно, что сумочка сделала сальто в воздухе и веером рассыпала помаду, зеркальце, блокнот и ножнички прямо на ступеньки. Последними выпали ключи. Женщина рывком собрала все предметы, ссыпала в сумку и рванула к двери. Через пять минут начинался рабочий день, а она всё ещё кипела. Парикмахерская не пользовалась большой популярностью, но сегодня первая клиентка у Лауры записана на сложное окрашивание. Надо немного успокоиться.
– Представляешь, что моя Лилька учинила? – Лаура почти дрожала от чувства праведного материнского гнева, но только что вошедшая коллега скривилась как от зубной боли.
– Лаура, доброе утро. Давай поговорим потом. Не могу сейчас.
– Да, да. Я ей позвоню после клиентки. Я ей спать не дам. Распоясалась совсем. Надо же, сжечь кастрюлю с супом! В телефоне она просто зависла, а не «сознание поплыло, чуть не упала»… Как же, упала прямо…
– Ей плохо стало, что ли? – мастер ногтевого сервиса Катя застыла с фартуком в руках.
– Ой, это её вечные отговорки! Знаю я все эти примочки.
У Кати две дочери, и материнское чувство заботы нажало на тревожную кнопку. Лаура всегда поливала свою дочь оскорблениями на всю улицу по телефону. И невдомёк ей было почему-то, что эти истерики взрослой женщины неприятны окружающим. И, между прочим, несколько клиенток, хоть и дорожили умением мастера создавать причёски быстро и качественно, забыли дорогу к её креслу. Сердце сжималось у чувствительных натур за незнакомую девчушку. Сегодня, похоже, подростку нужна помощь врача, а странная крикливая мать этого не понимает.
– Мастер Катя – это Вы? – дородная женщина перекрыла дверной проём. И новый рабочий день начался. Катя с клиенткой ушли за ширму, а Лаура писала сообщение своей непослушной дочери. Потом были две сложные стрижки, пыл цирюльницы поубавился. Но стоило закончиться потоку клиенток, как всё вернулось.
– Как это ты не успела записать темы сочинений? Звони подружкам, у них же уши были на уроке, когда твои прогуливались.
Однажды, лет пять назад, коллеги впервые увидели на пороге парикмахерской девчушку с двумя торчащими в разные стороны косицами. Тоненькая, озябшая в лучах мартовского нежаркого солнышка девочка робко спросила:
– Здравствуйте, а где можно найти мастера Лауру?
– Ты – Лиля? Заходи, погрейся. Мама сейчас прибежит – пошла размен искать.
Лет десять тогда было девчушке. Но уже было видно, что природа-мать сжалилась и не передала Лиле грустное наследство матери: ножки прямые и длинные, а не Лаурины – коротенькие, толстенькие и буквой Х; плечи по-девчачьи узенькие, а не как у мужичка с корабля – шире шкафа.
– Я только маме ключи отдам и всё. Передайте ей, пожалуйста! – и девочка протянула Кате связку ключей с брелком-фонариком.
Катя внутренне охнула. Один глаз Лили смотрел на неё, а второй – куда-то в потолок. Казалось, что это туго заплетённые косицы так тянули волосы на голове, что аж раскосили глаза. Мать-природа, за что ж ты так?
Второй раз она прибежала прошлым летом. Лаура уже выходила из парикмахерской, когда Лиля окликнула мать. За девчонкой увязался местный огромный пёс Ураган. Он большой и лохматый, но незлобный. Однако Лиля была еле жива от страха. Тут громыхнуло в небе, и через секунду тяжёлые капли упали на горячие ступени. Мать и дочь нырнули в парикмахерскую и полчаса вместе со всем коллективом пережидали стихию, не переставая …ругаться друг с другом! Девочка отвечала тихо, смущаясь посторонних, а мать с каждой фразой всё повышала голос.
Коллеги Лауры не дождались окончания тропического ливня и разбежались, лишь бы не слушать этого кошмара. Только Катя в сердцах бросила:
– Лаура, как тебе не надоело девчонку пилить?
С каждым днём разлад в семье Лауры и Лили становился всё острее. Девочка вошла в возраст отрицания, а маму окончательно захватила в плен барышня Истерика. За Лаурой даже в самые юные годы никто не ухаживал – слишком уродливой была её фигура, слишком злым язык. Поэтому мужа и отца в этой семье не было. Иногда отбойником ссор становилась сестра Лауры – красавица тётя Нина. Лиля убегала к ней ночевать и выплакиваться.
– Ох, эта девчонка меня с ума сведёт! Сказала, что или сбежит из дома, или, – Лаура выдохнула, – я соглашаюсь на жуткое дело: к новогодним каникулам всё подготовить для операции. Это ж кучу медицинских справок нужно собрать, а денег сколько!
Лиля оказалась твёрже гранита и выжала из матери обещание сделать операцию, чтобы удалить косоглазие. Медицинское вмешательство прошло успешно. Даже немного сблизились мать и дочь в новых проблемах и заботах. Впереди замаячил выпускной из девятилетки. А Лиля летала как на крыльях: наконец-то она перестала быть изгоем! Ровесники больше не шарахались от её взгляда. И мальчишки будто только сейчас заметили, какая тоненькая талия у одноклассницы, и какая она озорная девчонка. Кроме того, оказалось, что без дурацких косичек, а просто с распущенными волосами девочка выглядела не смешно, а очень даже стильно.
Но кто бы знал, что творится в душе, в голове человека, рядом с тобой живущего на планете! Сколько стоит мир, столько и приходится удивляться истокам того или иного поведения соседей по планете!
Однажды случилась странная история… В парикмахерскую пришёл на стрижку мужчина, ни разу не приходивший ранее. Он стал свидетелем того, как Лаура отчитывала дочь по телефону за незабранный из химчистки костюм. Мастер мужских стрижек заметила, что клиент напрягся и весь превратился в слух. Можно было бы осудить его – неприлично подслушивать. Но не в этом случае! Здесь именно маленькая женщина с уродливой фигурой била рекорды по неприличиям.
Когда стрижка была завершена, мужчина расплатился. И спросил, как зовут мастера женских стрижек.
– Лаура, могу я вас украсть у коллег на 10 минут? – мужчина обаятельно улыбнулся всем присутствующим дамам, взял под локоток обалдевшую Лауру и вывел из парикмахерской наружу.
Через несколько минут женщина вернулась. Плечи опущены, нет вечной позы бросающегося в бой петуха, она будто бы очень удивлена была чем-то и не пыталась быть, как обычно, центром вселенной своим зычным голосом и острыми репликами.
Коллегам объяснила, что мужчина попросил Лауру прийти на дом к сестре, чтобы постричь и покрасить женщину. Не сказала лишь, что он пообещал двойную оплату, если мастер не будет после работы обсуждать свою клиентку с коллегами.
– Ты ему приглянулась-то как! – Катя улыбнулась.
– Нет, просто сестра плохо слышит, и ей нужен мастер с громким голосом.
– Это тогда точно к тебе! – хохотнули в парикмахерской.
А вот то, что зычность Лауры и агрессивные выпады стали все меньше и реже, заметили не сразу. Что-то происходило во внутреннем мире женщины, но этот потаённый процесс Лаура не выпячивала. И перемены не резали глаз. А вот кто удивил коллег мастера женских стрижек, так это бывшая косоглазая нелепая девчушка.
Раз в полдень дверь в парикмахерскую резко дёрнули, и в проёме нарисовалась красотка! Невысокая, уверенная в своей неотразимости, ярко одетая Лиля громко спросила:
– Мастер Лаура где? – сначала спросила, потом поздоровалась. – Здрасьте.
И Катя, и её клиентка обернулись и восхитились точёной фигуркой и умелому яркому макияжу у девчушки. Лаура пока что не пришла, но девушка ждать не стала. Положила на столик матери какой-то свёрток, брякнула прощание и растворилась в июньском воздухе. Знали бы они, как долго Лиля мечтала вот так вот прийти к маме на работу и королевой выйти в лето, ловя спиной восхищенные взгляды! Теперь у бывшего гадкого утёнка появилась мечта-фикс – царственной походкой пройтись везде, где её жалели или где отпускались шпильки в адрес косоглазия, жалкости косиц и вообще прошлой Лили. Когда Лиля была крошкой совсем, мама часто говорила, наклоняясь к малышке в кроватке: «Ты – моя радость. И мы всегда будем вместе, моя девочка. Ты – кусочек меня. Нам никто больше не нужен, правда ведь? Счастье ведь может быть и в том, чтобы не впускать жизнь тех, кто этого недостоин!»
Если бы коллеги мастера женской стрижки могли заглянуть в маленькую однокомнатную квартирку Лауры и Лили, они бы безмерно удивились. Лиля теперь и в их маленькой семье обрела силу и уверенность в себе. Пришла новая эра в отношения матери и дочери: Лаура каждый день пыталась перекинуть мостик взаимопонимания между их сердцами, но дочь смотрела отчуждённо, если не сказать жёстче: злобно. И запиралась в ванной, на балконе или уходила прочь, к новым друзьям… Это пугало мать и расстраивало, ведь она так мечтала родить дочь только для себя. Навсегда для себя. Не получилось. Иногда Лаура вспоминала ту несчастную женщину, которую теперь часто стригла на дому. После аварии та ещё в юности оказалась прикованной к инвалидному креслу. Её страшная фигура была в разы ужасней х-образных ног, длинных и мощных плеч и рук Лауры, но женщина излучала любовь, нежность и интерес к жизни. Однако к ней, с трудом передвигающейся по квартире, наперегонки прибегали племянницы – дети этого мужчины. Им было с ней уютно. И, что самое удивительное, она никого не пыталась около себя удержать. И не стеснялась своего уродства. Просто жила. Просто любила тех, кто рядом. После похода к ней на Лауру спускалось какое-то успокоение. Жаль, что у них не получилось сотворить маленький мир на двоих с дочерью, где Лаура была бы оплотом, центром, добытчиком и единственным близким человеком для непутевой всегда маленькой дочки… Девочка всё же выросла. Как же прав был тот симпатичный посетитель парикмахерской, когда представился психологом и грустно подвёл итог беседе: «Не пытайтесь спрятать свой страх одиночества за криком на дочь. Она всё равно вырастет и всё равно перестанет быть вашей, только вашей...» Он смотрел грустно, но по-доброму.
Прекрасно поняв однажды, зачем мать костерила её на весь район, Лиля лишь хмыкнула. Пусть у мамы так и не получилось стать красивой, но удалось боевым настроем выстоять в жестоком мире, Лиля не готова была на такой сценарий.
«Ничего, я ещё отыграюсь и отомщу всем, кто шпильки пускал мне в спину! Какое счастье быть красивой – весь мир и все парни этого мира скоро будут лежать у моих ног! И я их растопчу!»