“Ты помнишь, жаловался Тютчев…”
Мысль изреченная есть ложь.
Она лежит на ложе речи
И заявляет: “Человече!
Ну чо ты там? Теперь-то что ж?
Уж коли я изречена,
Так ничего и не попишешь.
Живёшь, как спишь, а врёшь, как дышишь.
И посылаешь нежно на
Три бодрых буквы алфавита
Правдоискателей.
Кряхтя,
В канаву выплеснут дитя
Они с водою из корыта,
Пометят бисером свинью,
Сову натянут на планету,
И, вторя ветхости завета,
Грехами смертными семью
Нас припугнут.
Они пророчат.
Они воркуют: “возлюби
Ты душу ближнего в глуби
Души своей”.
А ножик точат!
Чтоб был означенным ножом
Сомненья демон поражён.
Чтоб скептика настигло жало
Благочестивого кинжала.
Где хтонь, где хрень?
Где мрак, где морок?
Где притаился подлый враг?
Кто подпалить посмел Рейхстаг?
И завезут ли свежий творог
В наш гастроном?
Вопросов тьма!
А где ответы?
Их нема…”
Так говорила Мысль, лежа
На ложе лжи.
И сталь ножа
В гуди застенчиво блестела.
Жила б душа!
Плевать на тело.