Отрывок из романа "Рождённый выжить"
Тамара Шелест
Эпидемия
Когда пришли в больницу, дядя был уже мёртв…
На следующий же день сколотили гроб, а мой старший мастер Тимофей Семёнович помог нам выкопать могилу. Выдал лошадь с санями, и поехали мы в больничный морг. В эти годы эпидемия сыпного тифа гуляла по стране и собирала свой смертельный урожай.
Зашёл я за телом дяди, а там умерших видимо-невидимо, и все сложены штабелями как дрова.
– Скажите, как мне найти своего родственника Мельникова Сазона? – спросил я работника морга, стоявшего около окна и нервно курившего папиросу.
– Я один работаю, а покойников тыща. Не успеваю записывать и номерки давать. Да и родственники не больно спешат их забирать. Заразиться бояться. А ты разве не боишься?
– Нет. А кто же похоронит эти трупы, раз родственники не приходят?
– Так в братскую могилу сложим и все дела. Ты ищи, милок, раз пришёл. Чай, узнаешь своего-то, – он затушил папиросу и ушёл, оставив меня наедине с трупами.
Сам я дядю не видел два года, мог и не узнать. Пришлось звать отца.
Мы стаскивали с кучи остывшие, одеревенелые тела и высматривали среди них Сазона.
Смерть, о которой мы знаем с детства, всегда пугает своей неизбежностью, грозит преждевременной встречей, забирает родных и близких. Она приходит в жизнь каждого человека, в каждую семью тогда, когда решит. Над ней никто не властен, даже Бог! Вот она здесь, перед нами, смотрит на нас этими синими телами, которые покинула душа. Груда телесных оболочек казалась мне единой массой, а все застывшие лица в этой массе похожи друг на друга. Так смерть говорит нам, что мы все равны перед ней. Сегодня её праздник – эпидемия! Праздник, когда она собирает свою страшную жатву. Никто не рыдает над погибшими, не оплакивает и даже не хоронит. Никто не мешает ей заниматься своей любимой работой. Наша жизнь сравнима с днём, который постепенно гаснет и, уходя, оставляет за собою тёмную ночь.
Мы сняли десятки тел, сложили рядом и, наконец, среди них отец узнал Сазона. Дядя сильно изменился, узнать было невозможно. Смерть обезобразила его. Болезнь надела на него маску мученика и покрыла тело тёмными пятнами – язвами. Уложили мы дядю в гроб, увезли и похоронили на кладбище на горе в Старокузнецке.
– Прощай, брат! – всплакнул отец. – Покойся с миром. Отбегались мы с тобой. Не думали, не гадали, что ждёт нас такой бесславный конец. Надеюсь, встретят там тебя наша мама и брат Ефим, передавай им привет от Никитки, пусть скоро не ждут.
Не прошло и три дня, как заболел тифом отец. Поднялась температура, открылась рвота, начались галлюцинации. Он разговаривал с женой Маланьей – моей мамой:
– Маланья! Где ты была? Я тебя искал. Почему убегаешь?.. Ефим, Сазон, вы разве живы? Поехали домой…
Я сидел рядом вытирал с него пот, давал пить. В бреду он пытался вставать. Приходилось привязывать его. Каждый вечер я ходил к нему в больницу, приносил еду.
Вскоре отец выздоровел и решил уехать в Омск, где жил старший сын Роман. А я остался в Сталинске, но через неделю тоже заболел тифом, заразился от отца.
Как свалила меня болезнь, не помню, только помню, что очнулся на полу в больничном коридоре. Меня вытащили из палаты как безнадёжного. Я чудом выжил.
– Скажите, какое сегодня число и месяц? – спросил я проходящую мимо медсестру.
Она испуганно отпрянула от меня, как от ожившего покойника, и всплеснула руками:
– Ой, батюшки, жив! – и с криками: – он живой! – побежала к врачу.
Я хотел подняться, но почувствовал бессилие, даже рукой пошевелить не мог, словно из меня выкачали кровь и вытянули все жилы.
– Жив, голубчик, – сказал врач и скомандовал медсестре: – быстро его в палату.
Потом обратился ко мне:
– Повезло вам, молодой человек, выжили, счастливчик, поздравляю! Кризис миновал.
Пролежал я ещё несколько дней в больнице. Когда выписали, выдали карточки в столовую на усиленное питание на целый месяц. Вскоре я поправился основательно, силы вернулись. Смерть оставила нас с отцом в покое. Мы выжили в схватке с ней! Не удалось, окаянной забрать наши души.
Полный текст в Литрес
https://www.litres.ru/tamara-shelest/rozhdennyy-vyzhit/