Ему было за пятьдесят, большую часть жизни он провёл у своей тёти в имении недалеко от усадьбы, где родился и были похоронены его родители. Имение когда-то принадлежало его деду, потом покойному родителю, а теперь по праву наследования принадлежало ему, но... Появился вдруг другой наследник с отцовской стороны и приходился этот наследник ему племянником. Как так? Ведь у отца не было родных братьев, а сестра умерла во младенчестве, сохранилась запись в метрической книге: такого-то числа похоронена и т.д. Пришлось разбираться, ездить в уездный город, при чём неоднократно. Но там настаивают, что есть, де, такой и права на наследование предоставляет. Тётушка, многие лета ей и её подругам, заявила сразу:
- Не бери в голову, никаких потомков у твоих родителей нет, кроме тебя, родного Петеньки.
Вот так всегда, как наедут подруги тётушки, так его и зовут: "Петенька, иди сюда, родной".
Невмоготу стало Петру Михайловичу Петенькой слыть до седых волос, но как скажет:
- Какой я вам Петенька, Софья Дмитриевна, окститесь, пожалуйста, – тут же хохот – дразнят, значит.
Но польза от старушек была немалая: много у них связей, да и жизнь пообтрепала – знали причину столь наглого развода.
- Петруша, – сказала одна, вдова статского советника Софья Петровна Мясникова, – не обращай внимания на "этих", мой покойный супруг говорил: "Душа моя, разорят, если хотят, только держи ухо востро – не позволяй", – знал, что умрёт, всё за меня боялся, так я не даюсь, все документы на зубок знаю и прячу от чужих глаз. Так что ты не волнуйся, ищи адвоката – поможет. Ты же всё у нас, здесь, и ночуешь, и днюешь, а там кто? Мужики? Вот поезжай, наведи порядки, хватит тебе за тёткой прятаться, а я тебе адресок дам, ты наведайся, авось поможет.
- Этот поможет, – согласно закивала другая тёткина подруга.
"Сговорились, – невольно подумал Пётр Михайлович", – но адресок взял и наведался.
- Да, – сказал Макар Тимофеевич, из простых, но очень надёжный адвокат - так рекомендовали его тётки, – анализ письма и документы все надлежит тщательно рассмотреть, нет ли в них каких-нибудь подтирок... – дальше он подробно объяснял тонкости поддельных писем, – а документы и того проще, – закончил он свою тираду.
- Анализ его документов мне не дадут производить, а свои я из рук не выпущу, так и знайте, – будто кто-то их собрался у него отнять.
- Как знаете, – сказал адвокат, – поддельное следует изучить.
- У меня нет поддельного ничего, ни одного документа, а те документы мне не принадлежат и что там, мне не ведомо: объявился и всё – имею право, мол, и судом мне тычет.
- Ладно-ладно, Пётр Михайлович, пусть тычет, а вы суда не бойтесь, разберутся, – стал успокаивать, но клиент вышел от него недовольный и продолжать с этим "адвокатишкой" дальше не хотел, а доверился другому.
Друг посоветовал, но как-то вскользь сказал:
- Попробуй у него, Петя, может, поможет.
"И что это меня все Петей, да Петрушей зовут, – думал Пётр Михайлович, – кто я им?..."
Дело было в том, что он дожив до полста лет не был женат ни разу и даже не думал об этом. Барышни сходили с ума по нему, до того был красив и ладен, а он даже не думал обратить внимание ни на одну из них. Барышни повыходили замуж и уже внучат имеют, он до сих пор бобылём живёт.
Тётушка выгнала его:
- Иди-иди, просидишь у меня имение, ходи, жалуйся, только не сиди сиднем как сыч.
Зачем она это сказала? Теперь Пётр Михайлович сиднем не сидел, адвоката нашёл, тот посоветовал самому обратиться в суд, сделать первый шаг, так сказать, и дело завертелось.
Оказалось, не так просто найти метрические книги за тот год, где значится рождение сего младенца. Действительно, первым браком у отца было три сына, все три скончались в младенчестве, о чём была запись произведена и отпевание состоялось и захоронение нашлось и что? Как младенцы могли произвести потомство? Доказано, что не могли. А вот четвёртый сын отсутствовал в метрических книгах и крещения не производилось, однако мать указана правильно. Выходит, усыновил отец её ребёнка? Где акт об усыновлении? Что-то неясное бормотал наследник: нормальных доказательств у него не было, хотя некоторые документы явил миру. Дело отложили, следовало принять процессуальное решение в разделении долей, но тут вступил в игру адвокат Петра Михайловича и доказал наглядно схему обмана. Неожиданно для суда и его самого, как истца, он предъявил такие документы, которые гласят о подлинности лишь одного документа, предъявленного суду, а именно: свидетельства о рождении отца ответчика – все остальные были подделкой. Мать никогда не воспитывала своего сына, а отдала в работный дом. Почему? От кого она родила мальчика, дав ему странное имя Клаус. Крестить с этим именем не могли, значит, дали другое. Отчество у "племянника" Максимович, но он нигде его не указывал, лишь красиво вырисовывал букву "М".
- Доказательств усыновления нигде не найдено, поэтому сей документ является подделкой, вот анализ подписи на документе – всё чётко и ясно, ваша честь, – закончил свою речь адвокат, которого впоследствии Пётр Михайлович называл замечательным и непревзойдённым оратором, отвалив ему изрядный гонорар.
И что же? Опять развод? В следующий раз уже не делёж имущества, а земли. Стали обвинять его в захвате пахотных полей соседа и всё по новой. Земельные наделы давались уж как двести лет назад при покойной Екатерине и как могут быть неверно составлены карты?
Ссора длилась три года, решения принимали быстро, но апелляцию подавали соседи, не угомоняясь ни в каком случае. Приступ случился у соседа – отнялся язык, и опять Пётр Михайлович виноват. Выиграл он это дело, оказалось, соседу было скучно жить и он скрасил последние дни ссорой с кротким и "никчёмным" соседом. Умер он как раз на Вознесенье: "Доброй дороги", –посоветовал ему Пётр Михайлович, идя за гробом. Это услышала его дочь, которая стала ему уже как родная: водила отца всюду, где случалось встретиться с соседом. Между прочим она заметила:
- Пётр Михайлович, мой папа был неплохой человек, это он только с вами.
- Теперь земли хватит, надеюсь.
Неожиданно Катя засмеялась:
- Теперь хватит и спору конец, и маменька уже устала от его капризов, сказала: "Вот уже и язык вывалился, а всё угомониться не хочешь".
Слово за слово и с Катенькой подружился и только через два года сделал ей предложение. Почти старик, в летах, взял молоденькую девушку и женился. Двое детей порадовали при жизни, одного даже взрослым увидел – вот такую Бог долгую жизнь дал. "По матушке, – сказал, – мы такие долгие".