Письма Учителю. Изнанка бала

      

 "                Уважаемый Лев Николаевич,

 хотел было разобраться в Вашем отношении к драматургу Сухово-Кобылину, но некое дополнение чуть изменило планы. Точнее, вклин, так любимый иными маститыми, как они сами видят, прозарушниками.

 Сейчас проще с рецензиями. Это раньше, в вашем веке, авторы трепетно ждали отзыва на их, как сейчас говорят, прои.

 У нас можно тут же получить, или благожелательную рецензию, или "по щам". И это нормально. Тем более, при поляризации общества.

 Как видится мне, иные пишут здесь по принципу "чего изволите". Вербальная близость к ближнему кругу создает у подобных некую иллюзию безопасности лично для себя.

 Не забывают подобные и приобщить себя к этому самому высшему обществу. Пусть и опосредовано, но такому сладостному для больной психики союзу "графьев" и "гегемона", ставшего при нынешней системе государственного насилия неким придатком к чиновникам-капиталистам.

 Вот и намедни один из здешних "маститых", бесцеремонно вклинившись в чужую рецензию, наставил меня на путь истинный. Мол, неча чужие письма читать. Лучше самому побывать в Ясной Поляне, прикоснуться к живительному источнику нравственности.

 И далее интересная деталь, связывающая Вас с моим соавтором. По его словам, он пять лет прожил около Вашего родового гнезда. А супруга его, женщина видная, в расцвете лет, является пра-правнучкой, нет, не графа, а Вашего кузнеца.

 Не тот ли это Прошка, упомянутый Вами в одном из писем Ергольской. 

 Как пишет соавтор,нынешним управляющим имением является Ваш потомок,  Владимир Ильич Толстой. И якобы, граф, пока мой виз-а-ви любовался на Чукотке северным сиянием, решил поухаживать за его дражайшей половинкой.

 Но как только Владимир Ильич увидел величественно дефилирующую по имению пару, так его ветром и сдуло.

 А могла бы пра-правнучка крепостного кузнеца породнится с "чистокровным рысаком".

 Такой вот, Лев Николаевич, мезальянс.

 Но не это главное. Далее, что написал мой соавтор, вот, что вызывает сочувствие.

 Сейчас, гордо пишет супруг пра-правнучки кузнеца, мы ломаем хребет жидобандеровской мрази. Но не с супругой, а с товарищами по борьбе к коричневой угрозой.

 Мне показалось, ксенофобит товарищ. Нет в его голове полутонов. Есть только борцы за светлый мир и юдефашисты.

 Мне послышались в этом отзыве не только коренящаяся в любом из нас ксенофобствующая клеточка. В подобные периоды она стремительно делясь, превращается в раковую опухоль головного мозга.

 Другое, связанное с Вашим поздним рассказом "После бала". Есть деталь, связывающая историю создания указанного произведения с ранним периодом проживания Вас в Казани.

 Роскошь бала и кровавые рубцы на спине сбежавшего солдатика. Социальная пропасть, которая и сейчас углубляется неимоверно. И никакая близость пра-правнучки крепостного кузнеца с Вашими потомками, не сделает её уже.

 Изнанка бала больно впивается в ещё живое мясо. Но те же руки, поддерживающие сейчас систему насилия, завтра с удовольствием выгонят "графьев" из их имений.

  Увы, Лев Николаевич, история у нас развивается не прямолинейно, или по поднимающейся синусоиде. Она похожа на кусающую свой хвост безногую рептилию.

                Ваш ученик ЕС.

 А propos.

 Мой попутный "рецензент" упоминает, что в Одессе либералы собираются переименовать площадь Льва Толстого в Менделе Мойхер-Сфорима.

 Не знаю, от кого поступило такое предложение, но одесситы отказались такой "инновации". Ну, точно не жидобандеровцы"

 Фото из свободного доступа. Возможно, сцена ухаживания графа за праправнучкой кузнеца.

 "Хочешь большой и чистой любви?"