Добрыня

ФАВОРИТЫ РУССКОГО ПРЕСТОЛА. ДОБРЫНЯ


Некоторые исследователи считают Вещего Олега первым фаворитом Русского престола, но сведения о его отношениях с Рюриком столь скудны, что не дают сегодня никаких оснований отнести его к этой категории приближенных к Великому князю, поэтому рассказ о фаворитах я считаю целесообразно начать с Добрыни Маловича Древлянского.

Впервые о древлянах мы узнаём из «Повести временных лет» (ПВЛ) во вступлении, где говорится о том, что у древлян, как и у других славянских народов, было своё княжение. Далее Повесть сообщает, что в 883 г. Олег покорил древлян, и брал дань с них по черной кунице.
В 907 году, древляне уже находятся в составе объединённого русского войска во время осады Константинополя:
«Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки «Великая Скифь»».
Далее Повесть отмечает, что в 913 году древляне вышли из состава Киевской Руси и, очевидно, прекратили выплачивать погодную великокняжескую дань. Наследующий год:
«Пошел Игорь на древлян и, победив их, возложил на них дань больше Олеговой.»
Таким образом, уже в 914 году Иорем были заложены основы конфликта Искоростеня и Киева из-за размера дани.

Следующая встреча с Игорем на страницах летописи происходит уже, уже тридцать лет спустя, в 944 году, когда ничто не предвещало кровавой развязки вяло текущего древлянско-киевского конфликта:
«Сказала же дружина Игорева: «Если так говорит царь, то чего нам еще нужно, — не бившись, взять золото, и серебро, и паволоки? Разве знает кто — кому одолеть: нам ли, им ли? Или с морем кто в союзе? Не по земле ведь ходим, но по глубине морской: всем общая смерть». Послушал их Игорь и повелел печенегам воевать Болгарскую землю, а сам, взяв у греков золото и паволоки на всех воинов, возвратился назад и пришел к Киеву восвояси.»

То есть, в 944 г. Игорь получил хорошую дань с Константинополя и не мог её истратить за год, тем более, что и печенеги отправленные Игорем в Болгарскую землю, тоже поклонились частью своей добычи. Иными словами, казна Игоря в 945 г. была полна как никогда. Игорь заключает мир с Византией на выгодных условиях.
И вдруг под тем же годом появляется вставка:
«Игорь же княжил в Киеве, мир имея ко всем странам. И пришла осень, и стал он замышлять пойти на древлян, желая взять с них еще большую дань.»

Зачем?

Летописец отвечает на этот вопрос:
«В тот год сказала дружина Игорю:
«Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам».
И послушал их Игорь — пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его.»

Это выглядит как приступ маразма: не навоевались под стенами Константинополя, золотишка и барахла всякого мало с собой притащили. Но у Игоря маразм крепчал (ему в это время 67 лет):
 «Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, — поразмыслив, сказал своей дружине:
«Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще».
И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства.»

Здесь мы впервые узнаём имя древлянского князя, противостоявшего Игорю:
«Древляне же, услышав, что идет (Игорь) снова, держали совет с князем своим Малом…»

О происхождении имени «Мал» до настоящего времени у исследователей нет общего мнения. Большинство сходится к мнению, что так летописец выразил своё пренебрежение к древлянскому князю, но мне эта версия представляется ошибочной. Вероятней всего «Мал» это производное от «малый», в смысле «младший», поэтому Мал, скорее всего был младшим из древлянских княжичей имеющих право на княжение. Возможно, что к 945 году никого из старших княжичей уде не было в живых. Из хода дальнейших событий можно сделать вывод о том, что Мал родился около 915 года и к моменту трагического конфликта с Игорем имел сына Добрыню, 935 года рождения (ровесник Святослава) и дочь Малушу, 941 г. рождения. Оба родились в Ис-коростене, столице Древлянского княжества, а не в Любече, где отбывал ссылку князь Мал, после поражения в противостоянии с Ольгой, как считают некоторые исследователи.

На княжеском совете древлянские бояре и дружинники говорили Малу:
«Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит».
На совете приняли решение послать к Игорю парламентёров, чтобы остановить его, но Игорь не послушал их, и продолжил движение по землям древлян для сбора уже третей дани.
Тогда Мал, учитывая немногочисленность игоревой дружины напал на него и убил. Похоронили Игоря под Искоростенем. К его могиле древляне относились с почтением на столько, что 270 лет спустя в 1116 году её ещё можно было видеть. /1/

В связи с гибелью Игоря древляне посылают к Ольге послов с предложением выйти замуж за древлянского князя Мала. Посольство Мала в числе 20-ти человек причалило к киевской пристани.
Ольга выслушала их и ответила:
«Любезна мне речь ваша, — мужа моего мне уже не воскресить; но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; ныне же идите к своей ладье и ложитесь в ладью, величаясь, а утром я пошлю за вами, а вы говорите: „Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье“, — и вознесут вас в ладье».
В тоже время Ольга приказала выкопать яму великую и глубокую на теремном дворе, вне града.
На утро, дружинники ольговы взвалили ладью с древлянами на свои плечи (около 3 тонн!?), и отнесли к яме в гору, куда их и сбросили. И велела Ольга засыпать их живыми, а к Малу отправила своё посольство с приглашением:
«Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди».
Прибывшее посольство она обманом заманила в баню, где всех заживо сожгла. После этого с малой дружиной она пришла в Искоростень, где во время тризны опьяневшая древлянская дружина числом до 5000 была порублена малочисленной ольгиной дружиной.
На следующий, 946 год, Ольга собрав уже многочисленное войско осадила Искоростень, но взять его в течении всего лета не смогла. /2/ Начались переговоры о перемирии, в ходе которых Ольга отказалась от требования о непомерной дани, а просила вместо неё дань символическую по три голубя, да по три воробья от каждого двора, на что искоростяне с удовольствием согласились. Ночью поджев труты привязанные к птицам, их отпустили на волю и они полетели к своим гнездам. Город был сожжён дотла:
«… городских же старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань. И возложила на них тяжкую дань: две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольгиным. И пошла Ольга с сыном своим и с дружиной по Древлянской земле, устанавливая дани и налоги…»

Вся эта история является вероятней всего поздней компиляцией для оправдания конфликта Ольги с Малом, чтобы прикрыть сообщение византийского императора Ионна Цимисхия.

Конфликт Древлянского князя с Ольгой киевской описан и польским историком 15 века Яном Длугошем (1415 – 1480), который, в частности, пишет:
«… в то время как он, опираясь на силу, заставил народ, который [звался] древлянами и имел собственного князя из русского рода – Нискину, платить дань и, не довольствуясь первой выплатой, о которой они между собой условились, потребовал в том же году вторую, то погиб, позорно убитый не потерпевшими несправедливости древлянами. Отправив послов к его вдове Ольге, они всеми силами убеждали её взять в мужья их князя Нискину и объединить княжества. Прибегнув к женской хитрости, она, радушно приветствовав и удержав у себя первых и вторых древлянских послов, приказывает древлянам прийти к ней вместе с их князем Нискином, будто бы собираясь заключить брак и объединить княжества. Когда те исполнили приказание, она, сперва тайно убив посредством различных истязаний их послов, которых удерживала у себя, отправилась навстречу древлянам и, заведя их в засады и непроходимые места, где разместила сильное войско, истребила всё их войско, доходившее до 5000 человек, отомстив за убийство своего мужа Игоря. Князь же Игорь имел от своей жены Ольги единственного сына по имени Святослав, который, возмужав, стал мужем воинственным и отважным в бою; намереваясь отомстить за убийство своего отца Игоря, он первый поход совершил против древлян и, укротив их посредством жестокой резни, проводит [их] под игом и облагает данью.»

Не смотря на то, что в этом сообщении мы видим много ошибок и не состыковок, оно обращает на себя вниманием именем Древлянского князя Нискин (по Шахматову Мискин) /11/, которое встречается и в новгородских хрониках. Причём родоначальником боярского рода Нискиных летописи считают Добрыню Нискина. Таким образом, совмещая два сообщения ПВЛ и Длугоша, мы можем совместить Добрыню Маловича Древляеского с Добрыней Нискиным новгородским, по аналогии совмещения Мала Древлянского с Малком Любечанином в ПВЛ.

Анализируя род Нискиных новгородских, академик Б.А. Рыбаков приходит к выводу о том, что Добрыня Нискович, как мы видели выше, тождественный Добрыне Маловичу Древлянскому, был наравне с Иоакимом Корсунянином зачинателем новгородского летописания. /9/

Следует особо отметить жестокость Ольги по отношению к столице Древлянского княжества Искоростеню, который полностью сравняли с землей и центр управления княжеством перенести в Овруч (Вручий), а в правление Владимира в Белгород. Всё это происходило на глазах у Добрыни, но летописи о его отношении к этому процессу хранят молчание.

Под 970 годом ПВЛ повествует о родственных связях рюриковечей и маловечей.
Древлянского князя Мала Повесть представляет нам в том числе и как Малка Любечанина. Поскольку иной информации в русских летописях о нём нет, то для того, чтобы связать искоростенского Мала с любечанским Малком, необходимо признать, что Мал не погиб при взятии Искоростеня в 946 г., а был пленён и отправлен в любечанский замок на пожизненное заточение, вероятно в том же 946 году.
Дети Мала по малолетству и княжескому происхождению были пристроены к великокняжескому двору. Добрыне в это время было не более 11 лет, Малуше около пяти.
Добрыня, очевидно, лет с 14-ти (949 г.) был отдан на воспитание Свенельду, /3/ а Малуша лет с 13-ти (954 г.) выполняла разные работы при дворе княгине Ольги. К 18-ти годам Малуша превратилась в статную красавицу, которую среди других выделил Святослав, и она принесла ему Владимира. /4/
Святослав, хотя и признал его своим ребенком, но относился к нему холодно, и когда пришло время направлять сыновей на княжение в русских городах, он о нём не вспомнил. Зато Добрыня очень любил своего великокняжеского племянника, и посоветовал Святославу отправить его на княжение в Новгород.
В это время (970 г.) Владимиру около 10 лет и самостоятельно он править естественно не мог, поэтому при нём неотлучно находился великокняжеский представитель, его родной дядя Добрыня Малович Древлянский, который и отправился с Владимиром в Новгород.
Фактически с этого времени Добрыня становится единственным наставником и воспитателем Владимира. Об этом же пишет и В. Татищев в своей «Истории российской»:
«И Святослав, сам тому рад быв, отдал им охотно, котораго новогородцы прияли. И Владимир поехал со Добрынею, уем своим, к Новугороду.
Егда Владимир сын Святославль владел во Великом Новеграде, есче бывшу ему в поганстве, и был в воспитании вуя своего Добрыни, мужа храбраго и умнаго…»

Таким образом, с новгородского княжения Владимира начинается судьба великокняжеского фаворита Добрыни.

Под 977 г. ПВЛ даёт нам следующее сообщение:
«Пошел Ярополк на брата своего Олега в Деревскую землю. И вышел против него Олег, и исполнились обе стороны. И в начавшейся битве победил Ярополк Олега. Олег же со своими воинами побежал в город, называемый Овруч, а через ров к городским воротам был перекинут мост, и люди, теснясь на нем, сталкивали друг друга вниз. И столкнули Олега с моста в ров. Много людей падало, и кони давили людей. Ярополк, войдя в город Олегов, захватил власть и послал искать своего брата, и искали его, но не нашли. И сказал один древлянин: «Видел я, как вчера спихнули его с моста». И послал Ярополк найти брата, и вытаскивали трупы изо рва с утра и до полдня, и нашли Олега под трупами; вынесли его и положили на ковре.»

В этом сообщении важно то, что центр Древлянского княжества которое Святослав передал в отчину Олегу находился в 977 г. в Овруче, а не в Искоростене, как в 946 г. Отсюда мы можем сделать вывод о том, что Искоростень после разгрома в 946 году перестал существовать, минимум как административный центр княжества, а может быть и вообще, как населённый пункт. При чем новый центр Древлянского княжества, как это следует из сообщения ПВЛ, был оборудован как крепость: с крепостными стенами и рвом, где и погиб Олег.
Но в Искорстене был и отчий дом Добрыни, который он вряд ли забыл, и тоска по утерянному дому и княжескому столу, возможно не покидала Добрыню до конца его дней, поэтому, анализируя его биографию, необходимо помнить, что он всегда помнил трагические дни своего детства, как из княжича превратился в великокняжеского холопа.

Свою роль владимирова фаворита Добрыня впервые демонстрирует в походе Владимира на Киев в 980 г. для свержения брата Ярополка, где по дороге штурмует Полоцк. Вот как об этом сообщает В. Татищев в своей «Истории российской»;
«Владимир, уведав, что у Рохволда дочь девица возрастна, вознамерился по совету вуя своего Добрыни свататься с оною княжною и послал к отцу ея Рохволду послов знатных просить, чтоб он дочь свою отдал за Владимира.
Рохволд, приняв послов с честию, велел им просить самое дочери, сказав, если она соизволит, мне не противно. И когда послы стали ея просить, тогда весьма свирепый ответ дала тако:
«Не хочу сего рабинича разуть, но хочу идти за Ярополка».
И тогда же отец ея послал к Ярополку о сватаний дочери. Владимир и Добрыня сим ругательным ответом так оскорбились, что без отмечения оставить не могли и вскоре, собрав войска, пошли к Полоцку. А Рохволд уведав, також собрав войска, выступил противо Владимира. Но по соступлении обоих войск Рохволд так побежден, что едва мог во град уйти. А Добрыня, не допусчая ему времяни укрепиться, немедля за ним пришед в Полоцк, взял Рохволда с женою и детьми, пленил и велел Владимиру с Рогнедою учинить волю свою пред глазами отца и матери. Потом Рохволда с двемя сынами убил, а Рогнеду, дочь его, Владимир взял в жену и дал ей имя славенское Горислава».

Этот эпизод существенно отличается от сообщения ПВЛ, где о Добрыне в этом месте не упоминается, но учитывая, что В. Татищев пользовался источниками недоступными современным исследователям, и в остальных исторических материалах доказал сой профессионализм и научную добросовестность, у нас нет оснований сомневаться в достоверности этого сообщения. Хотя в тоже время нельзя исключить что материал этот взят из вставки, где преднамеренно было чернение образа былинного богатыря, чтобы обелить гнусность Владимира. По крайней мере, в последующих биографических событиях, мы не видим оснований для отмеченных Татищевом негатив-ных черт Добрыни. В любом случае согласование двух описаний одного и того же события в разных источниках требует дополнительного исследования, так как, и версия В. Татищева выглядит не менее убедительно, чем и версия ПВЛ. /6/

В 980 г. в ходе междоусобных распрей Владимир становится Великим князем киевским, а Добрыню он оставляет посадником в Новгороде, где тот устанавливает нового поклонного кумира Перуна.

В 983 г. по всей северной Европе, где уже набирала обороты принудительная христианизация, и в Киеве в том числе, начинаются массовые христианские погромы. Добрыня не мог остаться от этого процесса в стороне.
Сегодня у нас нет сведений о христианских погромах в Новгороде в то время, но зато есть достоверное свидетельство об этом в Киеве.
Вот как об этом пишет ПВЛ:
«Пошел Владимир против ятвягов /7/, …, и завоевал их землю. И пошел к Киеву, принося жертвы кумирам с людьми своими. И сказали старцы и бояре: «Бросим жребий на отрока и девицу, на кого падет он, того и зарежем в жертву богам». Был тогда варяг один, а двор его стоял там, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришел тот варяг из Греческой земли и исповедовал христианскую веру. И был у него сын, прекрасный лицом и душою, на него-то и пал жребий, по зависти дьявола. Ибо не терпел его дьявол, имеющий власть над всеми, а этот был ему как терние в сердце, и пытался сгубить его окаянный и натравил людей. И посланные к нему, придя, сказали: «На сына-де твоего пал жребий, избрали его себе боги, так принесем же жертву богам». И сказал варяг: «Не боги это, а дерево: нынче есть, а завтра сгниет; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны руками из дерева. Бог же один, ему служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека и предназначил его жить на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам». Посланные ушли и поведали обо всем людям. Те же, взяв оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: «Дай сына своего, да принесем его богам». Он же ответил: «Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?». И кликнули, и подсекли под ними сени, и так их убили. И не ведает никто, где их положили.»
Вопрос участия Добрыни в христианских погромах важен для понимания его роли как фаворита Владимира.

Русские летописи молчат о христианских погромах в Новгороде накануне крещения Руси. Это может быть по двум причинам, либо таких погромов действительно не было, либо погромы не носили кровавый характер, как это было например в Киеве, что более вероятно.
Учитывая, что всего через два года новгородское войско во главе с Добрыней участвует в болгарском походе Владимира, при этом нельзя исключать этого участия и в походе на ятвягов, то Добрыня не мог не знать о христианских погромах в Киеве, и вероятней всего отметился только изгнанием нескольких христиан из города, поэтому это событие и осталось незамеченным для летописцев. Но для нас важно, что Добрыня, всего три года назад установивший в Новгороде поклонного кумира Перуна, не поддержал своего сюзерена в гонении христиан в Новгороде. Возможно, что ему было известно о политической подоплёке христианского гонения в Киеве, которое было адресно  Византии, как предупреждение о последствиях распространения христианства на Руси, в случае отказа его притязаниям на брак с византийской принцессой.

В 985 г. Добрыня участвует в болгарском походе Владимира. В. Татищев так описывает это событие:
«Владимир, собрав воинство великое и Добрыню, вуя /5/ своего, призвав с новгородцами, пошел на болгар и сербов в ладьях по Днепру, а конные войска русские, торков, волынян и червенских послал прямо в землю Болгарскую, объявив им многие их нарушения прежних отца его и брата договоров и причиненные подданным его обиды, требуя от них награждения. Болгары же, не желая платить оного, но совокупившись с сербами, вооружились против него. И после жестокого сражения победил Владимир болгар и сербов и попленил земли их, но по просьбе их учинил мир с ними и возвратился со славою в Киев, взятое же разделил на войско и отпустил в дома их.»

В «Повести временных лет» есть уточнение этого события:
«Сказал Добрыня Владимиру: «Осмотрел пленных колодников: все они в сапогах. Этим дани нам не давать — пойдем, поищем себе лапотников»».

Хотя мир и был заключён, и клятвы взаимные были принесены, но Добрыня им не поверил. Этот эпизод выделяет знание Добрыней политических реалий. Там, где верховное сословие богато, там всегда будут существовать корни для восстаний против угнетателей.
В связи с этим можно предположить, что Добрыня очень хорошо знал историю своего рода и противостояние его отца Мала с Киевом.

В 988 г. Владимир крестился сам и крестил свою дружину в том числе и Добрыню, который на следующий год был направлен Владимиром крестить Новгород. Иоакимова летопись так сообщает об этом событии:
«В Новограде люди узнав, что Добрыня идет крестить их, созвали вече, и все поклялись не пускать его в город, не давать ему идолов порушить, и для этого разрушили мост великий, выйдя с оружием, а Добрыня прельщением и душевными словами увещевал их, впрочем они его слушать не хотели, и вывели две метательные машины великие со множеством каменьев и поставили их на мосту, как настоящие враги, главный же над ними был волхв Славян Богомил, сладкоречия ради наречен Соловей, запрещая люду покориться.
Мы /8/ же стояли на торговой стране, ходили по торжищам и улицам, прочищая людей насколько это было возможно, но гибнущим в нечестии слово крестное, как апостол рёк, являлось безумием и обманом. И так в течении двух дней несколько сот крестили.
Тогда тысяцкий новгородский Угоняй, ездя повсюду вопил: лучше нам помереть, нежели богов наших отдать на поругание. Народ же этой страны рассвирепев, дом Добрынин разорив, имение разграбив, жену и неких от сродник его избив.
Тысяцкий же Владимиров Путята, как муж смеклистый и храбрый, взял лодьи, избрав от ростовцев пять сот мужей, ночью переплыл с ними реку выше града, и вошёл в город, там, где его никто не оберегал, так как все были на мосту. Он же дошёл до двора Угоняева, его и других знатных мужей пленив, и отправил посла к Добрыне за реку. Люди же страны этой услышав об этом, собрались до пята тысяч, окружили Путяту и была между ими сеча яростная. Другие пришедшие церковь Преображения Господня разрушили, и дома христиан разграбили. На рассвете Добрыня со всеми своими войнами подошел к городу с другой стороны, и повелел у брега несколько домов зажечь, чем люди сильно устрашены были, и бежали огнь тушить, и биться перестали. Тогда знатные мужи пришли к Добрыне, прося мира.
Добрыня же, собрав своих воинов, запретил им грабить горожан, и только идолов сокрушить, деревянных сжечь, а каменных изломав в реку бросить, и была нечестивым печаль великая.
Мужи и жены видевшие такое с воплем великим и слезами просили за них, как за их сущих богов. Добрыня же насмехаясь над им говорил: что, безумны они, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут! Кую пользу вы от них чаять можете! И послал гонцов всюду объявляя, чтобы шли ко крещению.
Воробей же посадник сын Стоянов, был при Владимире воспитан, и был весьма сладкоречив, пришел на торжище, и стал всех увещевать креститься. И многие согласились, а тех, кто не хотел креститься, воины влачили силою, и крестили мужей выше моста, а жён ниже моста. Тогда многие некрещёные о себе сообщали, что крещенными были, так как повелели всем крещенным кресты на шее носить, либо деревянные, либо медные, и каперовы (сие видятся Греческие оловянны испорчено. - Примечание Татищева) на шею одев, а тем, кто креста не носит не верить и крестить их, и отправлять их восстанавливать разрушенную церковь. Так крестив Новогород Путята вернулся в Киев. До сего дня люди поносят Новгородцев: Путята крестил вас мечем, а Добрыня огнем».

В этом сообщении характерно прописана роль Добрыни в крещении Новгорода.
Как фаворит Владимира и новгородский посадник, Добрыня не мог уклонится от массового крещения новгородцев, но ему уже 54 года, и он всю жизнь исповедовал религию предков, и веру свою доказал поновлением новгородского Радогоща в первый год своего посадничества в 980 году. Полагаю, что в отличии от молодого Владимира это поновление было не конъектурным, а по внутреннему убеждению. Именно это убеждение не дало Добрыне применить силу во время сопротивления новгородцев крещению.
Ещё не заходя с войсками в город он предпринял попытку урегулировать этот сложный вопрос мирным путём. Не получилось, но даже после этого его войска не стали штурмовать город. Он ограничился лишь поджогом нескольких домов по берегу, чтобы сломить сопротивление новгородцев. Всю грязную работу принуждения к крещению выполнил Путятя. Но именно участие Добрыни в новгородском крещении, и его участие в возведении вотчинных епископов в других городах сделало его прототипом былинного Добрыни Никитича, одного из эпических богатырей крестителя Руси Владимира.

В 991 г. Добрыня участвует совместно с византийским представителем, духовником Владимира, Анастасом Корсунянином в поездке Владимира по русским землям совместно с византийским митрополитом Михаилом для назначения епископов в городах княжеских вотчин от Новгорода до Ростова Великого.

Никаких сведений о судьбе Добрыни после 991 г. в настоящее время нет. По косвенным свидетельствам дата его смерти оценивается некоторыми исследователями как 996 год.

Биографическая картина Добрыни будет не полной без учета возможного влияния на неё Свенельда. Впервые его имя встречается на страницах ПВЛ в 945 г., как воеводы Киевского князя Игоря.
Во время гибели Игоря Свенельд находился в Киеве при Ольге и Святославе. Вполне возможно, что он и не был участником похода Игоря на Древлянской княжество, так как летопись не указывает на него как на инициатора похода по взиманию дополнительной дани, а вместо этого указывает безлико на дружину. Можно предположить, что Свенельд знал о подлинной цели похода и участвовать в нём отказался. Но уже в походе 946 года Ольги на Искоростень в нём участвуют и Свелельд, и воспитатель Святослава Асмуд.

Следующее упоминание Свенельда мы встречаем уже в 971 г. при заключении мирного договора Святослава с византийским императором Иоаном  Цимисхимем, где его имя располагается рядом со Святославом, указывая тем самых на его особую роль в правление Святослава.

Далее происходит невнятная ситуация с гибелью Святослава, а Свенельд с дружиной возвращается в Киев.

Через четыре года после этого Олег, сын Святослав, по ошибке убивает сына Свенельда Люта, после чего Свенельд с помощью дворцовой интриги ссорит братьев, и Ярополк направляет свои войска на Олега, который гибнет во время отступления под стенами, своей резиденции, Овуча. В гневе Ярополк обвинил Свенельда в гибели брата.

В 846 году и Святослав и Добрыня еще в детском возрасте, и хотя Святослав ритуально начал бой с древлянами, был он настолько немощен, что чуть не ранил своего коня. Им обоим тогда было всего по 10 лет.
Свенельд прагматически оценил ситуацию, и посоветовал Ольге не отправлять детей Мала в Любеч, а оставить их при великокняжеском столе, преследую при этом свои собственные интересы влияния на Великого князя.
До 964 года Святослав не проявлял никакого интереса к управлению государством и фактическое правление Киевской Русью в то время осуществляла Ольга. Но не смотря на светославову инфантильность, Свенельд, очевидно, допускал, что когда-нибудь Святослав возьмёт бразды правления в свои руки, и власть Свенельда, которую он приобрёл при Игоре, может быть сильно ограничена, поэтому совместно с Добрыней он реализует план фаворитизма Добрыни.

Выбор Свенельда был безукоризен. Добрыня, мечтал вернуться на княжеский уровень, при этом он смышлён, амбициозен и гибок в достижении своей цели. Лучшего сотоварища в низвержении Святослава ему было не найти.

В 955 году в Константинополе крестилась Ольга, и возникла реальная угроза, что Святослав может кардинально поменять свое отношение к родоверному окружению, и тогда судьба Свенельда и Добрыни, могла быть печальной. Совместными усилиями они добиваются интимной связи Святослава с сестрой Добрыни Малушей. В результате в 959 г. она от него беременеет. Заметив её беременность Ольга в гневе высылает её из Киева в Будутино, где та в 960 г. рожает Владимира.
Ольга, не смотря на то, что ребёнок Малуши был рождён в не брака, признает его великокняжеским сыном и даёт ему имя Владимир. /10/
Это её решение совпадало с желаниями Свенельда и Добрыни. Свенельд обеспечил Добрыне место воспитателя (дядьки) юного княжича, а сам отправился со Святославом покорять болгар в 970 году.
Но яростный порыв Святослава разбился о византийскую политическую крепость, и ему пришлось в 971 году возвращаться домой без победы.
И как-то очень кстати он попадет в ловушку печенегов, и гибнет.
Не исключено, что византийский патрикий Калокир вступил в сговор со Свенельдом и судьба Святослава была предрешена. Теперь на Киевский престол было только два претендента Ярополк и Олег. После гибели Святослава Киевский престол занял старший из его сыновей, Ярополк. Нужно было одного из них ликвидировать.
Для этого Свенельд жертвует одним из своих сыновей Лютым, и направляет его на охоту в земли Олега, где не разобравшись, его убивает Олег. Свенельд убеждает Ярополка в том, что Олег хочет занять его престол, и начинается междоусобное столкновение, в котором гибнет Олег. При этом, возможно, Свенелду удалось избежать гнева Ярополка, так как сведений о расправе над ним летописи нам не оставили, и, вероятно, он бежал вместе с Владимиром и Добрыней к варягам.
Теперь, единственной преградой на Киевский престол для Владимира становится только один Ярополк. Но Владимир слишком молод (ему всего 17) и он испугавшись гнева старшего брата, бежал к варягам, возможно, что введённый в заблуждение Свенельдом и Добрыней о реальной опасности со стороны Ярополка.
Варяжские земли, это родина Свенельда. Владимир там находится под покровительством обоих заговорщиков. За три года добровольного изгнания, Владимир превращается в беспощадного варяжского война, который в 980 году возвращается в Новгород с варяжской ордой, жаждущей русских богатств.
На пути в Киев у него стоял Полоцк, в котором князем тогда был Ро-хволд (Рогволд). Вероятней всего Владимир прошел бы мимо, но Рохволд, очевидно, был одним из участников разгрома Искростеня и пленения Мала, поэтому Добрыня убеждает Владимира взять первый трофей на Киевской земле в виде изнасилованной на глазах отца и братьев Рохнеды (Рогнеды). Варяжская дружина с восторгом восприняла эту весть о погромах и грабежах, но Владимир насилуя Рохнеду, не отдаёт её на растерзание дружине, а берёт её в жены, которая впоследствии родит ему четырех сыновей и двух дочерей. Первенец, Изяслав, станет Полоцким князем. Второй сын – Ярослав станет Великим князем Киевским. Таким образом, и Ярослав повторил судьбу отца, став рабичем от поруганной и лишённой княжеского титула матери.
Подкупив ближнего воеводу Ярополка Блуда Владимир убивает старшего брата и становится единственным правителем Киевской Руси. Добрыню Владимир выдвигает новгородским посадником, которым он оставался до своей смерти в 996 году, а затем эту должность занимали четыре поколения его потомков.
Не смотря на то, что фактически Добрыня исполнял должность новгородского посадника с 980 года, он продолжал быть при Владимире его ближним воеводой, но после 991 г. летописи перестают о нём вспоминать. Вероятно, что к этому времени его влияние на Владимира сильно снизилось и он стал больше времени проводить в Новгороде.

Информация о Свенельде исчезает из летописей после 978 года, поэтому, вероятней всего, он уже не вернулся с Владимиром из варяг и не участвовал в его захвате власти в Киеве. Можно предположить, что к этому времени он уже потерял интерес к борьбе за власть, так как ему было уже не менее 80 лет, но он успел вынести на варяжских плечах Владимира и Добрыню на Киевский престол. Отбросы, на которых Владимир взлетел на великокняжеский престол мутили даже его самого, поэтому он, как можно быстро, выпроводил их из Киева в Константинополь с припиской к императору:
«Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, но рассели их по разным местам, а сюда не пускай ни одного».

Добрыня был безусловно доволен, что отпрыск древлянского рода занял Киевский престол. Малуша, вероятно, до этого счастливого дня не дожила, но Добрыня полностью насладился плодами своей победы и родовой мести. Его потомки еще более ста лет были фактическими правителями в Новгороде, который получил своё могущество благодаря бежавшим от погромов 946 года, его земляков, древлян.


Примечания.

/1/ По византийскому источнику, Игоря не просто убили в бою, а казнили пленённого: его привязали к двум ракитам и разодрали пополам.
Через 25 лет (970) в письме к Святославу византийский император Иоанн Цимисхий напомнил о судьбе князя Игоря, именуя его Ингером. В изложении Льва Диакона император сообщал о том, что Игорь отправился в поход на неких германцев (готов), был захвачен ими в плен, привязан к верхушкам деревьев и разорван надвое.
Возможно, что эта версия ближе к истине.
Место захоронения Игоря может быть, как последующей вставкой, чтобы обосновать конфликт Ольги с Малом, либо указывать на то, что Игорь ходил на готов с древлянской дружиной, и был захоронен по возвращении дружины домой возле Искоростеня, с соответствующими княжескими почестями. Если это было так, то тогда понятно бережное отношение древлян к его могиле вплоть до 12 века. В противном случае могила князя-волка вряд ли бы вообще сохранилась.
После гибели Игоря Мал, решил воспользоваться ситуацией и занять Киевский престол, это и стало причиной его конфликта с Ольгой, которая не согласилась на роль простой наложницы древлянского князя, и была поддержана в этом решении киевской верхушкой, которая выделила необходимые средства для противостояния с Малом.
Причина, по которой киевская знать и дружина поддержали Ольгу в сохранении престола, крылась в её происхождении.
По происхождению фактически, в отличие от версии ПВЛ, она была болгарской принцессой, дочерью правителя Дунайской Болгарии Симеона I (864 – 930) и его первой жены хазарки Куберы (в болгарских источниках её называют половчанкой, что является ошибкой, которая связана с желанием исследователей привязать её к Пскову, так как половецкая земля в то время соседствовала с псковскими землями).
Связь Симеона с хазаркой Куберой указывает на его корни черных болгар, а через них с волжскими булгарами. В дальнейшем эта связь окажет влияние как на судьбу Игоря, так и на политические планы самой Ольги, и военную политику Святослава.

/2/ Современные археологические исследования в Коростене Житомирской обл. не подтверждают летописные сведения о мощной крепости в Искоростене, что можно означать одно из двух, либо столица Древлянского княжества находилась в другом месте, и до настоящего времени не найдена, либо, Искоростень был полностью уничтожен, и после погрома не восстанавливался.
Размеры и укрепления Искоростеня, вероятно соответствовали размерам Киева в то время, так как он был тогда одним из эмпориев (караван-сараев) торгового трафика между Центральной Европой и Персией. Именно его торговые связи, вероятно, и дали основание для легенды о сборе дополнительной дани Игорем.
Эта ситуация напоминает противостояние Москвы и Новгорода, закончившееся разорением Новгорода Иваном Грозным в 1570 году.
При этом следует обратить внимание, что с середины Х века, практически сразу после падения Искоростеня, отмечается хозяйственный рост Новгорода. Возможно, что уцелевшие от погрома древляне бежали в Новгород, переместив за собой и торговый трафик. С этого времени Новгород, признавая киевскую и московскую власть, тем не менее, всегда находился к ней в оппозиции.
Эта версия находит своё подтверждение в археологических материалах древлянской территории Х века. Так Андрощук Ф. (Древлянская земля в межрегиональных контактах ІХ – Х вв.) отмечает, что выявленные украшения из золота и серебра характеризуются высоким качеством, а в некоторых случаях и исключительностью. Это «свидетельствует о высоком социальном статусе их владельцев и наличии определенных экономических, а возможно и политических ресурсов гарантирующих их статус».
Соединении двух версий гибели Игоря, готской и древлянской, позволяет предположить, что одним из товаров древлянского торгового трафика были рабы и лошади, которые отправлялись в Византию, Персию и Центральную Европу. Эта версия подтверждается Раффельштеттенским таможенным уставом (РУ) 904/906 гг., где в частности отмечалось:
«… корабли с запада, миновав Патавский лес, пожелают располо-житься для торговли у Росдорфа либо в каком-нибудь ином месте, пусть платят пошлину в полудрахму, т.е. в один скоти; если пожелают спуститься ниже [по реке], пусть в Линце с каждого корабля внесут по три полумодия, т.е. по три скафиля соли. С рабов же и всякого прочего товара там не платят ничего, а после сего получают дозволение располагаться для торговли в любом месте до Богемского леса.»
В полном согласии с русскими источниками и РУ Ибрагим Ибн Якуб (965 / 966 г.) свидетельствует, что приходящие в Прагу из Кракова русские купцы продают здесь евреям, мусульманам и венграм рабов, воск и меха (Ibr. ibn Ja'kub. P. 49, 146).
Тема рабов звучит и в конфликте Ольги и Мала:
«… городских же старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство мужам своим…»
Другим, не менее важным, экспортным товаром Руси были лошади, которые добывались у степняков.
Возможно, что Игорь вместе с Малом принял участие в каком-то контрабандном трафике рабов или лошадей, но столкнулся на этом пути с готами, которые наказали конкурента, при этом Малу удалось спастись, и захоронить Игоря возле Искоростеня.

/3/ В былине о Добрыне Никитиче говориться о его карьерном росте при великокняжеском столе:
«...Да три года жил Добрынюшка да конюхом,
Да три года жил Добрынюшка придверничком,
Да три года жил Добрынюшка де ключником,
Ключником, Добрынюшка, замочником,
Золотой де казны да жил учетчиком...»
То есть, вероятно только к 20 годам (955 г.) Добрыня попал на военную службу в великокняжескую дружину. В начале своей холопской карьеры он по возрасту, очевидно, был не конюхом, а пастухом при табуне, и только в 14 лет поднимается до привратника.

/4/ Как сообщают поздние источники XVI века Никоновская и Устюжская летописи, Владимир Святославович родился в селе Будутине, куда разгневанная Ольга отослала беременную Малушу (Никонов список, ч.1 - до 1094 г. СПб, 1764 г. под 970 годом):
«В лето 6478.
Володимер бо бе от Малки, ключници Олжины. Малка же бе сестра Добрыне, и бе Добрыня дядя Володимеру; и бе рождение Володимеру в Будутине веси, томо бо в гневе отслала еа Олга, село бо бяше еа тамо».
К этому времени у Святослава уже была жена Предслава, венгерская княжна, от которой у него были два сына Ярополк* и Олег**, законные наследники великокняжеского престола. Стараниями Добрыни и Свенельда, Святослав увлекается Малушей, хотя мы можем предположить, что дефицита в боярских и княжеских дочерях у него не было. Тем не менее, уже будучи женатым, имея двух законных сыновей, Святослав вступает в интимную связь с плененной древлянской княжной. Для Ольги эта была полная неожиданность, и она беременную Малушу ссылает в село Будутино, где та родила сына Владимира. И вот здесь происходит разгадка взаимоотношений древлянских отпрысков с династией рюриковичей. Ольга, при всей её неприязни к Машуше, признаёт Владимира великокняжеским отпрыском, к которому сам Святослав относился неприязненно. Так при распределении своих детей по вотчинам, он о Владимире даже не вспомнил. И тут появляется услужливый Добрыня, и напоминает Святославу, что у него есть и третий сын, которого тот и отправляет под регентством Добрыни в Новгород. К этому времени Новгород, за счёт беглых древлян превращается в богатый торговый город, не уступающий по своему богатству разорённому Искоростеню, где в 980 г. Добрыня становится выборным посадником.
* Ярополк – от «яр» + «полети»  - «яростью пылать», очевидно отголосок зачатия Святослава Ольгой в ярилин день в возрасте 49 лет.
** Олег – вероятно в память о Вещем Олеге, воеводе Рюрика и регенте Игоря.

/5/ Вуй – брат матери, дядя по материнской линии. Брат отца – стрый.

/6/ Несогласованность двух черт Добрыни при взятии Полоцка и крещении Новгорода можно объяснить неискупляемым чувством мести ко всем, кто был лично причастен к потере Добрыней Древлянского княжеского престола. Хотя летопись об этом умалчивает, но по реакции Добрыни при взятии Полоцка, можно предположить, что Рохволд был одним из участников разгрома Искоростеня в 946 году, и вместе с Ольгой нес ответственность за пленение его отца Мала. Эта версия даёт возраст Рохволда 48 лет на момент зачатия Рохнеды и 33 года на момент разрушения Искоростеня.

/7/ Прибалтийское племя славян (полян) в верховье междуречья Западная Двина - Висла.

/8/ Сообщение от первого лица - Иоаким Корсунянин - первый епископ новгородский (с 989 г.), умер в 1030 году. В летописях новгородских сообщается, что великий князь Владимир взял Иоакима в свои духовники непосредственно после своего крещения в Корсуне и назначил его епископом новгородским; Иоаким и крестил народ в Новгороде.
В 989 г. он построил в Новгороде первую каменную церковь во имя Богоотец Иоакима и Анны.
Личность Иоакима представляет особый интерес ввиду тесно связанного с ней вопроса о так называемой «Иоакимовой летописи», которая до сих пор еще остается загадкой для русской историографии. Об летописи этой говорит В.Н. Татищев в своей «Истории Российской», (ч. I, 7, 29); он указывает на нее в доказательство того положения, что «бессомненно прежде Нестора, и задолго, писатели были». Татищев подробно рассказывает, как попала в его руки эта летопись и приводит из нее два отрывка; затем, основываясь на том, что при описании введения христианства в Новгороде летописец употребляет глагол в первом лице ("и егда приидохом", "мы же стояхом на торговой стороне", "ходихом по торжицам и улицам, учахом людей елико можахом"), а также на приписке в начале тетради: "святитель Иоаким написа", — Татищев приходит к заключению, что летопись эту писал именно Иоаким, первый епископ новгородский. Бывший в руках Татищева подлинник этой летописи до нас не сохранился и мы знаем из него только два отрывка, приводимые Татищевым.

/9/ Новгородские летописи позволяют восстановить родовую последовательность новгородских посадников начиная с Добрыни:
1) Добрыня Малович (Нискинич) Древлянский (935 – 996)
2) Константин Добрынич Нискин (980 – 1022)
3) Остромир Константиныч Нискин (1000 - ?).
4) Вышата Остромирович Нискин (1025 – 1064).
5) Ян (1036 – 1116) и Путята (1040 – 1113) Вышатовичи Нискины.
Если Добрыня сохранял пост новгородского посадника с 980 по 996 гг., т.е. 16 лет, то его наследники, хотя и были новгородскими посадниками, но, как правило, кратковременно. Тем не менее, род Добрыни сохранял свои позиции в кругу новгородской старшины на протяжении более чем 100 лет.

/10/ Сейчас трудно сказать, почему из множества славянских и византийских имён Ольга выбрала имя «Владимир».
Так звали брата её отца Семиона I Владимира-Расате правителя Болгарии с 889 по 893 годы. Но эта аналогия странна, так как он проводил активную антихристианскую политику из-за чего был смещен Семионом. Ольга только пять лет назад крестилась (955), и вряд ли могла воспользоваться именем гонителя христиан. При этом следует учитывать, что до этого имя «Владимир» никогда не употреблялось на Руси. Но в тоже время на монетах Владимира Святославовича мы видим надпись «Владимир на столе», то есть после 990 г, когда Владимир крестился сам, и установил христианство государственной религией Руси, он сам себя уже именовал Владимир – «Владеющий миром».
Учитывая притязания Ольги на возрождения Великой Болгарии от моря (Черного) до моря (Каспийского), пропитанная ядом христианства к 960 году, она вполне могла назвать третьего сына Святослава «Владимир», вложив в него то, что как ей казалось не удалось реализовать в Святославе – амбиции великого императора. Но Святослав «очнулся от спячки» в 964 году, и с нерастраченным неистовством бросился переносить столицу Руси на Дунай.
То, что Ольга нарекла третьего внука «Владимиром» косвенно подтверждает её княжеское не русское происхождение, так как в русской разговорной речи использовалась иная фонетическая форма этого имени: Володымер.
Воло-дым-ер (стелящейся-дым-едкий). Этот фразеологизм использовался как сигнал беды: «надвигается мрак пожирающий» (горит земля огнещанская), связанный с разорением Земли русской. Коренная псковитянка никогда не дала бы такое имя своему внуку, но крещённая болгарская княжна охваченная идеей возрождения Великой Болгарии видела в нем только византийский смысл: «Владеющий миром».

/11/ Нискин -> Низкин -> невысокий -> малый -> Мал.
Таким образом, «Нискин» это перевод слова «Мал», или его эквивалентная замена.
Возможно этот псевдоним придумал сам Добрыня, чтобы завуалировать свою связь с древлянским княжеским домом, и вывести из-под возможного удара своих потомков в случае очередных семейных конфликтов в великокняжеском семействе во время внутрисемейных распрей, о которых Добрыня знал не по наслышке.
Шахматов, в очередной раз попал пальцем в небо со своим «Мискиным», как с «Великим Никоном» в анализе авторства «Повести временных лет».