Ледяной ветер то утихал, то теребил высохшую зимнюю коричневую траву. Это была конечная станция метро. Не конченая, хотя хотелось иногда так сказать, а последняя. От нее веером расходились павильоны и стоянки, магазины и многоэтажки, улицы и переулки. Возле одной из многоэтажек на детской площадке сидели плотные, похожие на ящики женщины и громко ругали людей. «У нас люди такие! Им же нельзя давать!..» «И собак выводят где попало, не пройти после них!..»
По зимней траве шел охотничий пес на длинных балетных лапах и клевал носом запахи, как цапля. За ним на поводке брел задумчивый хозяин. Невдалеке раздалось «Гыгыгы», пес удивленно поднял голову. Мужчина в просторной пятнистой одежде охранника автостоянки и тесной, облегающей череп черной шапочке шагал по разбитой грунтовой тропинке, в сторону многоэтажек, и басовито похохатывал в телефон. За многоэтажками темнел лес, а за лесом что? Конец города, начало соединительной ткани, которая состоит из шоссе и автострад. «А может, ничего там и нет, – подумал я. – Там пустота и конец света».
Но шоссе в ответ подумало, что оно держит одной рукой Киев, а другой – Ирпень, потому что если их не держать, то разлетятся в стороны. Вон какой ветер нынче.
Ветер таки сумел зацепить стайку ворон и швырнул их в низкое серое небо, как горсть черных семечек. Они взяли резко вбок и вырвались.
– Ты видела этого, который идет и смотрит? Он же не просто смотрит, он запоминает!
– Тогда мы сюда больше не прилетим, мало ли что.
Вороны посмотрели вверх, где набирал высоту самолет.
– Хотела бы я сейчас сидеть внутри этого самолета, развалясь в кресле. А то как заведенная, машешь крыльями, машешь...
Пассажиры в самолете как раз доедали скромный самолетный обед. Мясо и рыба, салат и приправы, булка и горошек по вкусу ничем друг от друга не отличались. Они и не должны были отличаться, так как задача обеда не накормить, а отвлечь людей от страха высоты. Капитан и пилот этой еды не ели, у них с собой было домашнее в судках.
– А помнишь, как мы в прошлом году пошутили? – спросил пилот. – Когда пролетали над Украиной, где как раз шел чемпионат мира по футболу.
– Да, ты еще сказал, что если присмотреться, то можно увидеть пенальти. Не шути так больше. Они же могли все по правому борту столпиться, и... – ответил капитан, но все же улыбнулся.
Самолет приземлился в южной стране, такой теплой, что когда выходишь из здания аэропорта – словно попадаешь в баню, в самую парилку. Туристов из зимних краев сразу видно по огромным пакетам, в которых лежат зимние куртки и сапоги, шапки и шарфы.
– Как несправедлива жизнь, – горестно сказал шарф куртке. – Нас сунули на самое дно чемодана и оставили в номере! Так и не увидим ничего. Знал бы – остался бы дома.
Но вечером разомлевшие от тепла отдыхающие попали под резкие взмахи морского ветерка. Пришлось им натягивать куртки и надевать шарфы, чтобы прогуляться вдоль моря. Надо ловить каждую минуту отпуска, дома-то у них моря нету. Отдыхающие шагали вдоль прибоя, слушали море и разговаривали, так как интернет остался в номере, а уткнуться в телефон было как-то неловко. Море тихо вздыхало. В его плотной влаге хранились записи о многих существах и веществах, но, чтобы прочитать их, нужно было быть рыбой.
Давно вернувшись домой с конечной станции метро, я лежал в теплой ванной и прислушивался к воде. Мне казалось, я пойму ее шепот, но у меня не получалось. Все-таки я не рыба.