В советском кино был актёр, чьим амплуа были романтические герои, аристократы. Он отличался красотой, излучал лоск благородства. Но чувствовалось, будто артист тяготился этим даром, вроде как предпочёл бы иметь ординарную внешность, которая не обязывала бы к тому, чтобы держать себя в форме, позволяла бы расслабляться, предаваться дурным привычкам. Он опустился, превратился в бомжа, его перестали снимать в кино. Как-то я смотрел передачу о забытых звёздах. Его вспомнили, показали. Запомнился неподвижный взор больного человека, когда-то большие и голубые потускнели. Бывший актёр говорил мало, он процитировал одного из героев Бабеля: «Нигде не бьют так больно, как в психиатрической больнице». Произнёс он эту фразу как-то обреченно...
С чего бы? У меня не было опыта, чтоб судить о таких деликатных деталях. Помню разве, как в приёмный покой клиники я обманом привёз задурившего после пьянки соседа. Поняв, что к чему, бедняга начал кричать, судорожно упираться. Я и его жена увещевали строптивца, показывали на двор-парк больницы. Мол, здесь как на курорте. Тут к нам на помощь поспешил санитар из покоя – евнухоидного типа толстяк в не совсем стерильном белом халате. На его лишенной растительности лице была решимость. Он привычно и бесцеремонно заломил руки моему соседу и потащил вовнутрь. Дверь захлопнулась за ними. Супруга несчастного испуганно смотрела на неё. Оттуда доносились вопли, звуки возни...
Я работал в офисе по правам человека, специализировался на меньшинствах. О той передаче ТВ мне как-то довелось рассказать коллеге. Тот курировал психиатрические заведения. Он посмотрел на меня озадаченно, вздыбился, чтоб сорваться места, побежать защищать права больного. Но узнав, что пациент находится вне пределов нашей досягаемости, в Москве, успокоился.
Кстати, Мосе (так звали сотрудника) сам лежал в клинике. Его, рьяного правдоискателя, поместили туда с диагнозом вялотекущая шизофрения. Он создавал проблемы для партийных и административных органов. Мосе срочно выписали из больницы, как только в СССР из медицинского обихода убрали этот диагноз.
- Бить человека, конечно, не гоже, тем более больного - продолжил беседу Мосе, потом слегка усмехнулся и добавил. – персонал можно понять. Тоже люди, не все выдерживают. С какими только упрямцами им приходится иметь дело!
Насколько я понял, рукоприкладство по отношению к его персоне не применялось. .
Тут я рассказал ему, как меня, тогда сотрудника райкома партии, допекала душевно больная жалобщица. Её заявления были неадекватными, поэтому их сразу списывали. Женщина подстерегала меня и устраивала шумные обструкции на улице, в транспорте. Однажды она застукала меня в прилегающем к райкому сквере. На меня обрушилась гневная отповедь, в стиле фольклорных филиппик. Вдруг эта особа затихла и сделала попытку спрятаться за мою спину. Мимо нас проходил мой коллега, пожилой мужчина, опытный работник. Вполне интеллигентный. «Это батони М.?» - спросила она с опаской. После положительного ответа жалобщица сказала: «Он работал в Минвузе. Я туда наведывалась. Этот тип сильно меня поколотил!» «Видимо, таким образом отвадил таки. Что значит опыт!» - подумал я.
Беседа с Мосе происходила в троллейбусе. Был конец рабочего дня, мы возвращались домой. Я вышел у вокзала. Чтоб укоротить себе путь, мне приходилось пересекать железную дорогу. На перроне я обратил внимание на одну сцену. В голове промелькнуло: «Вот тебе и продолжение разговора!»...
Молодая женщина в очках беседовала с парнем, видимо, хозяином лотка. На её лице была гримаса душевного заболевания. Не было ажитации, но такие говорят разные «невероятности» (термин позаимствованный у Мосе). Неожиданно собеседник начал бить её. Будто буднично. Несчастная отшатнулась и стала оглядываться по сторонам в поисках защиты. Ей «повезло». По перрону расхаживала пара милиционеров с дубинками. Патруль. Они немедленно вмешались, отвели насильника в сторону. Пострадавшая же осталась стоять, а потом начала крестить в сторону спин удаляющихся мужчин. Я как раз поравнялся с ними. «Она – моя сестра у неё не все дома,»- спокойно говорил задержанный. Милиционеры переглянулись... и понимающе закивали головами. Стражи порядка даже посоветовали ему сделать вид, что он сокрушается, а то... Что было дальше не знаю.
На следующий день я рассказал эту историю Мосе. Тот воскликнул:
- Все на санитаров из клиники ополчились. Мол, известные драчуны! Сколь таких хамов в семьях! Находятся такие, что побои за терапию почитают!