Всё поле сплошь усеяно подсолнухами. Который день стоит мрачная погода, и они уже больше не тянутся к небу. Выжженная земля и лишь редкие сухие стебли — привычное для природы зрелище, что вводит некоторых в состояние задумчивости. И этот путь необратим, даже если выйдет солнце и поле зальёт мягкий нежный свет — подсолнухи не воскреснут. Они так и останутся торчать, либо же будут лежать на земле, став пропитанием для местных животных и птиц. Такие пейзажи сложнее всего рисовать, потому что нужно ощутить на себе это состояние упадничества и найти сотни тонов серости.
Густав хорошо знает эти места. Летом здесь открываются невероятные виды: безупречное ярко-жёлтое поле подсолнухов простирается далеко за горизонт и уходит ввысь. Эти холмистые места завораживают, особенно в моменты рассвета или заката. В памяти Густава чётко сохранилось воспоминание об одном из таких дней. Тогда небо было облачным с невероятным разнообразием замысловатых сочетаний белой дымки. Солнце появлялось лишь изредка. Ближе к вечеру, спустившись ниже к горизонту, оно стало подсвечивать поле подсолнухов, которое вместе с облаками стало одной сплошной дорогой, уходящей вдаль.
Мужчина был наготове: зарисовка карандашом обозначила контуры будущего произведения, краски были разведены, на палитре образовались нужные цвета. Оставалось лишь последнее: быстро запечатлеть и смешать краски для закатного солнца. Густав, словно охотник, ждал этого момента, внимательно вглядываясь вдаль. Он ощущал, как ежеминутно солнце опускается всё ниже и ниже.
Резко руки художника заработали, тюбики открылись, а из них разлилась краска на палитру. Несколько смещений и опытный глаз поймал нужную гамму. Быстрыми и отрывистыми мазками Густав принялся наносить масло на холст, постоянно выглядывая из-за него, чтобы не пропустить ни одной детали. Спустя час, когда пылающий диск почти скрылся за горизонтом, художник завершил работу и отложил кисти в сторону. Он поднялся, отошёл назад и посмотрел на своё творение со стороны. Яркие жёлтые и багрово-румяные цвета выделялись на фоне тихо наступающего сумрака. Они переливались и манили к себе. Густав подошёл к картине, но долго её не рассматривал. Судя по его сдержанной улыбке, художник был доволен.
Впереди предстояла ночь, которую творец хотел провести на поле, чтобы вовремя встретить рассвет и попробовать нарисовать и его. Мужчина быстро поставил небольшую палатку, спрятал в неё картину и вещи, а сам, поставив складной стул рядом, принялся смотреть на звёзды. Мрак поглотил почти всё пространство, где-то вдали пели птицы, а на поле что-то шумело. Густав приподнял голову, опёрся руками о подбородок и принялся наблюдать. Да, в ту ночь небо показало всю свою красоту. Облака забрали с собой тёплый южный ветер, сейчас же стояла тишина. Лишь звёзды, как показалось художнику, искрились своей безумной красотой. Спустя несколько минут он нашел свою любимую, что светила для него ярче всех остальных. Она расположилась на краю Малой Медведицы и норовилась спрятаться за ней. Эта звезда стала любимой у Густава не просто так. Однажды он рисовал звёздное небо, находясь в своём загородном доме. Художник подолгу всматривался в каждую звезду в надежде поймать игру бликов и цветов, чтобы потом перенести их на холст. Ему казалось, что он смотрит на крайнюю правую звезду Малой Медведицы, но это была другая звезда, которая находилась совсем рядом. Как же она сверкала! Переливаясь космическими оттенками, звезда словно танцевала среди таких же звёзд. Движения и цвета, что наполняли её, сводили созерцателя с ума. Густав долго смотрел на неё, пока у него не начали слезиться глаза. После чего ему пришлось моргнуть. Да, художник быстро нашел её во второй раз, но теперь она притаилась за Малой Медведицей. Поэтому сейчас Густав сидел и наблюдал за ней. Наблюдал в надежде на то, что звезда вновь подарит ему этот танец теней и цвета.
Но вдруг недалеко от себя он услышал шорох. Густав подумал, что это может быть какое-то животное, либо звуки издаются птицей. Но шум больше походил на аккуратные шаги среди подсолнухов. Мужчина аккуратно сложил стул и забрался в палатку, откуда уже и принялся наблюдать. Шум приближался всё ближе и ближе к Густаву, и он не на шутку перепугался. Его рука машинально потянулась к рюкзаку, где в небольшом кармане лежал перочинный нож. Кто-то подошёл сзади к его палатке и замер. Густав старался не дышать, чтобы не выдать своё присутствие. Немного промешкавшись, кто-то приблизился вплотную к палатке.
— Простите, здесь кто-то есть? — спросил испуганный детский голос.
У мужчины сразу отлегло от сердца. Он спокойно ответил:
— Да, здесь есть человек, подойди сюда, — скомандовал художник и забрался в дальнюю часть палатки.
Спустя мгновение у входа в палатку появился небольшой силуэт. Он стоял в нерешительности и молчал. Густав решил сыграть на опережение: включил фонарик и направил его в сторону тёмной фигуры. Мальчик прищурился и закрыл лицо руками. Он был ослеплён лучом фонаря, поэтому совершенно растерялся. Мужчина убавил мощность света и смог разглядеть юношу: потрёпанная серая рубашка, тёмные штаны и рваные башмаки. Лицо сплошь и рядом усеяно веснушками, губы тонкие, нос длинный и острый. Несмотря на то, что в этом лице ощущалось изящество, бедность оставила на нём свой неизгладимый отпечаток.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Густав.
— Я искал здесь кое-что, а мой фонарь перестал светить, — виновато ответил юноша.
— Что же ты мог искать здесь ночью? — Я собираю семечки с подсолнухов. — Так, а почему ты не собираешь их при свете дня?
— В это время я занят. Извините, но вы не могли бы мне одолжить свой фонарь? Я вам верну его через часик-другой.
Густав на момент призадумался, но всё же решил отдать фонарь.
— Только верни. Я не буду полностью закрывать палатку. Придёшь и просунешь его в эту щёлочку.
— Хорошо, большое спасибо!
Густав улёгся поудобнее и начал размышлять о неожиданном госте. Странно всё это: оборванец с изящным лицом ночью собирает семечки на поле, потому что днём он занят. Чем же он таким занимается? Яблоки ворует что ли. Надеюсь, что он вернёт фонарь. Тогда я сумею утром вовремя проснуться, — про себя проговорил Густав и улыбнулся. Он сладко зевнул и погрузился в мягкий и безмятежный сон. Творец несколько раз просыпался ночью от того, что по палатке прыгали лягушки. К утру сильно похолодало, поэтому художник не мог нормально спать. Проснувшись окончательно, он первым делом проверил фонарик. Да, он лежал на месте, а рядом с ним находился небольшой свёрток, в котором были семечки. Этот небольшой подарок обрадовал Густава. До рассвета оставалось чуть меньше часа, но мужчина начал приготовления к художественному рандеву с ним заранее.
Художник долго боролся с рассветом чтобы, отобрать у него часть непревзойдённой красоты. Набрасывал цвета на холст, хмурился и закрашивал их новыми оттенками, а время неумолимо поднимало солнце всё выше и выше. Красный, белый, жёлтый — всё это смешалось на палитре творца в невероятные цвета. Они, оказавшись на холсте, были не тем, что хотел увидеть их создатель. Густав громко выдохнул, когда солнце уже полностью поднялось над горизонтом — ничего не вышло. Как он ни старался, но в этот раз рассвет ему не поддался. Заметно раздосадованный, он собрал свои принадлежности, сложил палатку и отправился домой. Его путь лежал по дороге вдоль поля подсолнухов, которые уже начали поднимать свои головки под лучами утреннего солнца. Несмотря на то, что Густав потерпел неудачу, с приходом рассвета его заинтересовал случай с мальчишкой.
Художник даже подумывал о том, чтобы прийти ещё раз на это поле и взять с собой хлеб и колбасу, с целью покормить этого собирателя семечек. Он выглядел тощим и ему явно это пойдет на пользу. Вот только что делать с ним потом? Не сможет же он так кормить его постоянно. Мужчина шёл по пыльной дороге и размышлял. Солнце сильно грело макушку. Он остановился, чтобы надеть головной убор. В этот момент совсем глухим отзвуком до него докатился чей-то крик. Густав стал прислушиваться к нему и отчётливо услышал женские вопли и ругательства. Творческие люди всегда имеют интерес к таким событиям. Не потому, что делают это из простого любопытства, вовсе нет. Ведь в непривычных ситуациях, когда люди ведут себя не шаблонно и более открыто, можно запечатлеть необычайно интересные мотивы, которые нельзя вообразить, сидя в мастерской. Густав быстрым шагом отправился в сторону кричащей женщины, ведомый зовом творческого энтузиазма.
Оказалось, что кричала она довольно-таки сильно, так как расстояние до неё оказалось внушительным. Художник подошёл к небольшому дому, стоящему на отшибе деревни. Двор был обнесён ветхим забором, который во многих местах уже покосился. Вокруг бегали утки и куры, а за ними вдогонку неслась гурьба детей. Рядом с ними смиренно стоял мальчик и рассыпал зерно птицам. Густав узнал в нём собирателя семечек, но не стал показываться, а отошел в сторону к кустам и там сбросил на землю свои вещи. Он подумал, что из этого может выйти отличная картина, и принялся доставать краски, кисти и остальные художественные принадлежности. В этот момент из дома вышла женщина в выцветшем красном платье и вновь принялась вопить. Превозмогая боль в висках, художник принялся набрасывать видимую картину, но от воплей женщины голова шла кругом.
Вот только детям от её криков было только веселее, ведь они с удвоенным азартом продолжили носиться за домашней птицей. Пыль стояла столбом. Только сверкали маленькие пяточки и летели перья. Ночной парень ходил и рассыпал зерно птицам, после чего попытался словить одну курицу. Его товарищи быстро подхватили эту идею и принялись бегать за несчастной птицей. Спустя несколько минут один малыш торжествующе поднял над собой курицу и понёс к собирателю семечек. Он быстро отобрал её, осмотрел и унёс. Малышня на этом успокоилась и поплелась за ним в сторону сараев.
Какой же прекрасный мотив получилось запечатлеть Густаву! Он был вне себя от радости: редкий момент вдохновения озарил холст прекрасной картиной сельской жизни. Полюбовавшись еще несколько минут на своё творение, художник собрал вещи и, насвистывая, отправился домой. Он даже и не подозревал, какая драма разыгрывалась у сарая. Возле него уже столпились дети с курицей. Старшему предстояло убить птицу, потому что к их матери, которая уже 3 года является вдовой, обещал прийти посвататься мужчина с соседнего села. Женщина изо всех сил пыталась отдраить дом и привести себя в порядок, а старшего сына, Людвига, заставила убить и ощипать курицу. Братья и сёстры столпились вокруг него и внимательно наблюдали за каждым его действием. Людвиг держал курицу за шею, лежавшей на пеньке. В правой руке, которая изрядно дрожала, он держал топор. Парень готовился занести его для решающего удара. Но, поднимая руку, старший долго держал её и опускал обратно — юнцу сложно было юнцу убить живое. Постояв ещё немного возле него, младшая гвардия от скуки разошлась по своим делам. Людвигу стало немного легче. Он опустился к курице и, захлёбываясь слезами, поцеловал её, говоря: «Прости меня, моя маленькая, рано или поздно это должно было случиться. Прости меня». Вытерев слёзы рукой, в которой он держал топор, юноша выдохнул и отрубил голову несчастной птице. В этот момент в его душе оборвалась ещё одна ниточка, из которой были связаны его надежды на лучшую жизнь.
Потенциальный муж действительно пришёл ближе к вечеру. Женщина выставила перед ним всех своих детей словно музейные экспонаты. Людвиг ощущал невыносимое отвращение к этому процессу. Он даже не подал руки незнакомому мужчине, за что получил оплеуху от матери. Остальные же — 2 сестры и 3 младших брата — заинтересовались гостем и поочерёдно просились к нему на руки. Людвиг же, получив оплеуху, ушёл со двора с гордо поднятой головой. Для него этот театр абсурда казался невероятно глупым и мерзким, поэтому он решил сегодня больше не появляться дома.
За сараем Людвиг достал свои потрёпанные снасти, нарвал яблок и отправился к небольшой речушке, что текла рядом с полем подсолнухов. Там было его излюбленное место возле упавшей берёзы. Именно здесь беглец соорудил себе небольшой шалаш. Ему часто приходилось там ночевать, когда к матери наведывались ухажеры и оставались на ночь вместе с ней. Людвиг не любил свою мать, ему лишь было жалко своих братьев и сестёр, но вот остальных людей он никак не мог полюбить. Парень мог полюбить травинку, веточку, что укрывает его от солнца, большую тучу, косулю, испуганно убегавшую от него, но не людей. Последние никогда не относились к нему хорошо. Все примеры любви он черпал от природы. Она укрывала его от непогоды, кормила, когда Людвиг был голоден, ласкала и веселила, когда ему было одиноко и грустно. Самой мягкой постелью для него была подушка из мха, в которую он проваливался и засыпал моментально. Он был ребёнком природы, потому что именно она его воспитала и продолжает это делать до сих пор. Единственное, что делает мать Людвига — рожает детей от разных отцов и жалуется на тяжёлую жизнь. Она мечтает о принце на белом коне, а всё остальное её мало волнует. Так и растут дети дикарями, пока мать ищет им хорошего отца. Нет, не им, а себе.
Людвиг шёл вдоль леса и смотрел, как солнце медленно погружалось в закат. Вдали перед собой он увидел сидящего человека, который располагался за большим белым полотном. Малец решил подойти к нему и поинтересоваться, чем он тут занимается. Может и хлебом его угостит. Подойдя поближе, ребёнок узнал мужчину, который несколько дней назад дал ему фонарик. Он подошёл вплотную к нему и поздоровался. Густав несколько дней наносил последние штрихи на картину, которую назвал «Суета деревенских будней».
Она безумно нравилась ему, и творец надеялся ещё встретиться с этим мальцом, чтобы запечатлеть новые интересные мотивы. Однако сегодня он отправился на очередную борьбу с рассветом и, пока оставалось время до заката, упражнялся в смешивании красок. Густав надеялся успеть завершить все свои проекты до выставки в Париже, на которой он хотел представить свой цикл деревенской живописи. Ему как раз оставалось нарисовать ещё 3 картины: «Суета деревенских будней» уже была готова, «Рассвет над полем подсолнухов» он надеялся закончить в ближайшую неделю. Оставался последний пустой слот, в который Густав хотел поместить картину, на которой запечатлено что-то невероятное, доселе невиданное художнику. Когда он увидел шагающего к нему Людвига, то посчитал, что поймал удачу за хвост.
— Добрый вечер, — поздоровался мальчик.
— Да, привет-привет! Какими судьбами здесь оказался? — поинтересовался Густав.
— Я шёл на рыбалку и увидел вас. Правда, я не знаю, как мне обращаться к вам? — туманно спросил ребенок.
— Меня зовут Густав, а тебя как звать?
— А меня зовут Людвиг.
— Ого, в честь Бетховена?
— Простите, но я не знаю, кто это.
— Композитор такой, или ты музыку не слушаешь?
— Знаете, я слушаю шум ветра и мелодии птиц. Это и есть моя музыка.
— Здорово! Не хочешь перекусить?
— Я не откажусь, благодарю.
Густав достал из сумки несколько очищенных варённых яиц, хлеб с маслом и нарезанную колбасу. Когда мальчик понял, что всё это достанется ему, то совершенно поменялся в лице. Его глаза стали огромными, рот слегка приоткрылся, а руки, которые он протянул к такому заветному граалю, стали сильно дрожать. На лбу малыша появилась испарина. Капелька от неё медленно потекла и упала на щеку.
— Мне можно это есть? — спросил мальчик, задыхаясь.
— Конечно, кушай, у меня ещё есть, — ответил Густав, улыбаясь.
Малыш набросился на еду словно голодный лев и принялся глотать её почти не пережевывая. Густав не останавливал парня. Он молча сидел и улыбался. В его голову пришел прекрасный план, который художник уже продумывал в деталях. Тем временем Людвиг съел всё до последней крошки и поблагодарил Густава.
— Это было невероятно вкусно, большое спасибо вам! — растроганно проговорил мальчик.
— Слушай, Людвиг, а ты хотел бы так кушать и дальше? — хитро улыбаясь спросил художник.
— Конечно, я был бы счастлив такой невероятно вкусной еде, — восхищённо ответил юноша.
—Тогда давай я тебе сейчас кое-что предложу. Ты внимательно меня выслушай и потом скажи мне своё решение, — произнёс Густав.
— Как скажете. Я согласен на любую работу! — радостно ответил мальчик. — Как ты уже понял, я художник. Мои картины покупают в Париже, Лондоне и Амстердаме. Я запечатлеваю разное, но сейчас заинтересовался тематикой жизни в деревне. Она сейчас стала очень популярна среди ценителей, поэтому я и хочу запрыгнуть в этот вагон, понимаешь? — Вы хотите успеть на поезд в один из этих городов, так? — Да, именно так. У меня появилась идея для одной картины, в которой ты будешь играть главную роль. Ты можешь снять свою рубашку?
— Зачем? — испуганно спросил мальчик.
— Не волнуйся. Мне нужно знать, насколько ты худой, — ответил Густав.
Людвиг с опаской снял рубашку и тут же надел её обратно.
— Хорошо. Смотри, что от тебя требуется. Тебе нужно сильно и быстро похудеть. Я думаю, достаточно будет не есть пару дней. Нужно похудеть так, чтобы были видны ребра и другие кости. Главное, чтобы ты ничего не ел. По прошествии этих дней мы с тобой встретимся здесь, и я дам тебе много еды. Любой, какой ты только захочешь. Что скажешь?
Юноша долго не думал и ответил:
— Любой еды, которой я попрошу и в любом количестве?
— Да.
— Тогда я согласен, — твёрдо ответил Людвиг и перечислил список желаемых продуктов.
— Отлично! — сказал Густав, потирая руки. В пятницу мы встретимся с тобой здесь в это же время. Главное — похудей, все остальное останется за мной.
— Скажите, а воду пить можно? — спросил мальчик.
— Можно, но совсем немного.
— Хорошо, тогда я пошёл, до свидания! — задумчиво ответил Людвиг и отправился прочь.
— До встречи, малыш, — попрощался Густав.
С этого дня в жизни малыша Людвига начались самые тяжёлые испытания. Ему казалось, что провести несколько дней без еды будет не такой сложной задачей. Как же сильно парень ошибался. Первый день дался без труда, но на второй у него стали ужасно болеть живот и голова. К тому же он помогал перебраться к ним в дом новому маминому ухажёру, поэтому трудился весь день не покладая рук. Скудную еду юноша отдавал своим братьям, а сам безудержно страдал. Несколько раз за день он уходил в сарай плакать. Там ему становилось немного легче.
На 3-й день без еды у мальчика начала сильно кружиться голова. Он ходил словно пьяный и, как не пытался, не мог устоять на ногах. Отчим, посчитав, что парень где-то выпил, выпорол его ремнём. После этого Людвиг просто лежал на кровати и никуда не выходил. Его мучали видения, где он встречается с художником и тот кормит его различными лакомствами. На 4-й день тело малыша начало полностью отказывать, но он кое-как поднялся с кровати и, шатаясь, побрёл в сторону поля подсолнухов. Его лицо осунулось, глаза глубоко впали, щеки высохли, а кожа на руках начала трескаться.
Густав уже сидел на месте и с нетерпением ждал Людвига. Он воображал себе, как сумеет нарисовать этот щемящий душу образ высохшего мальчика, который пожирает хлеб и мясо с безумными глазами. Он даже представил, на какое место в галерее лучше всего разместить эту картину так, чтобы её обязательно встретила женщина. Тогда он точно сумеет продать своё творение. При таком раскладе и остальные его картины пойдут хорошо.
Главное, чтобы сейчас малец не ел быстро, ведь ему нужно успеть запечатлеть все детали. Густав решил выйти навстречу малышу, так ему не терпелось начать работу над этой картиной. Он встретил Людвига, который еле ковылял, и помог ему подойди к мольберту.
— Парень, ты молодец! Всё сделал, как я тебя и просил. Давай сейчас ты снимешь рубашку и сядешь вот сюда. Да, садись. Главное, чтобы ты кушал медленно. Я хочу успеть нарисовать всё, что задумал. Договорились?
— Да, — еле-еле ответил мальчик. Густав разложил перед ним полотняный мешок, а на него выложил хлеб, сыр, колбасу, помидоры, булочки, халву и кувшин с компотом.
— Когда я скажу, тогда начинай есть, — скомандовал Густав.
— Давай, — спустя минуту прокричал художник.
Малыш, видимо, не поверил своим ушам и вопросительно посмотрел на Густава. Тот кивнул ему головой. Только после этого Людвиг взял в руки хлеб и откусил от него кусочек. Тут же взгляд малыша стал свирепым, как у волка. Он начал хватать всё, что лежало вокруг него.
— Малыш, тише, не так быстро. Вот так, не торопись, — командовал художник.
Людвиг ел и по его щекам обильно текли слёзы. Он не верил своему счастью и тому обилию еды, которая принадлежала теперь только ему. Мальчик с наслаждением пережёвывал каждый кусочек и постоянно вытирал слёзы. Густав же руководил малышом. Спустя час набросок картины был завершён. Малыш уже пихал в себя еду, так как наелся. Стоить добавить, что у него стал сильно болеть живот.
— Людвиг, всё получилось невероятно! Теперь эта картина будет в Париже. Да, кстати, вот твои лакомства. Как и договаривались.
Густав протянул малышу большой мешок, полностью набитый едой. На его лице сияла улыбка счастья и благодарности. Он крепко обнял Густава и, захлёбываясь слезами, поблагодарил его.
— Теперь я побегу к своим братьям и сёстрам, вот они обрадуются! Спасибо вам за всё! — прокричал Людвиг и быстрым шагом отправился прочь.
Он уже чувствовал себя куда лучше, хотя живот ещё сильно болел. Однако это была сущая ерунда в сравнении с тем, что он нёс в руках. В течение недели Густав завершил работу над картиной и отправил её вместе с остальными в Париж. Он надеялся на то, что его творение заметят, но явно не ожидал того, что случилось. Когда художник приехал в галерею, то не обнаружил там своих картин. Ни одной из них там не было! Густав, задыхаясь от гнева, отправился к директору выставки, что сидел на 2-м этаже в соседнем здании.
— Как это понимать, где мои картины!? — художник ворвался в кабинет директора, прокричав.
— Простите, а вы, собственно, кем являетесь? — учтиво спросил седовласый мужчина.
— Я Густав Ролль, художник, отправлял вам свои картины!
Как только директор услышал имя и фамилию, так сразу переменился в лице и предложил ему присесть.
— Прошу прощения, я не узнал вас, мистер Ролль. По поводу ваших картин, разве вам не звонила моя секретарша? — удивлённо спросил директор.
— Мне никто не звонил, — растерянно ответил Густав.
— Тогда я точно её уволю, небось забыла вновь выполнить моё поручение. Мистер Ролль, у меня для вас прекрасные новости. Весь Париж стоит на ушах после презентации ваших картин. В первые же часы выставки некто господин Линкер изъявил желание выкупить все ваши творения.
— Как, все 8 картин? — изумлённо спросил Густав.
— Да, причём больше всего он заплатил за картину «Собиратель семечек». Покупатель рассчитался наличными за всё сразу, так что теперь вы богаты.
— Сколько же вышло всего? — пробормотал художник.
— 10 тысяч франков! — я поздравляю вас. Но не забывайте, 20% мы забираем себе, поэтому вы сможете получить сегодня же… Сейчас, секунду, я посчитаю. Так, 8 тысяч франков.
Густав не верил своим ушам. 8 тысяч франков. За эти деньги можно жить долгое время, ни в чём себе не отказывая. Вот и сбылась его мечта!
— Кстати, покупатель пригласил вас к себе на обед и сказал, что не принимает отказов.
— Разумеется, я посещу его, дайте мне адрес.
— Держите, это ваш чек на 8 тысяч франков, а это — адрес покупателя.
Густав ехал в экипаже, не осознавая, что с ним сейчас происходит. Он пребывал в невероятном экстазе, совершенно не воспринимая ничего другого, кроме приятного ощущения от чека, лежавшего у него в руке. Вот она новая жизнь, он добился её. Всё благодаря этому малышу Людвигу. Нужно обязательно его проведать. Точно, лучше я сейчас же отправлюсь к нему, а уже потом к покупателю. Кучеру было приказано развернуться, и карета помчалась на вокзал. Спустя 4 часа Густав оказался на своей даче, откуда он и отправился к мальчику, прихватив с собой кучу сладостей и продуктов. Подойдя ко двору, Густав с удивлением обнаружил, что ни детей, ни птиц во дворе не было. Он постучался в старую дверь.
— Кто там, — раздался глухой голос за дверью.
— Я пришёл к Людвигу, он сейчас дома?
Дверь тут же открылась и у порога показалась его мать.
— Заходите, прошу, — предложила она и закрыла за Густавом дверь.
Дом находился в ужасающем запустении: по углам паутина, стёкла в окнах разбиты, везде мусор и ужасный запах. Густава чуть не стошнило от всего этого.
— Так Людвиг есть, я могу его увидеть? — спросил он.
— Малыш умер неделю назад. Нашли его в поле, живот разуло как арбуз, — медленно проговорила мать. А вы откуда его знаете?
— Я из Парижа, мы расследуем это дело. Может вы подозреваете кого-нибудь? — испуганно спросил Густав.
— Да кого там подозревать? Наелся чего-то, думаю — небрежно ответила она.
— Хорошо. Тогда в случае чего я ещё зайду к вам. Вот, держите, это подарок от парижской жандармерии, — сказал Густав и протянул ей мешок.
— Вот малец! Хоть не зря подох. Спасибо вам, жандарм, — проговорила она, улыбаясь.
Густав вышел из дому и бегом отправился прочь от него. Он боялся, что его заподозрят в убийстве, поэтому больше никогда так и не появлялся в этих местах. Художника не мучали угрызения совести, мужчина лишь боялся за свою безопасность. Обретя такие деньги, он совершенно забыл об этом несчастном случае, как художник для себя его назвал. Он ведь не убивал малыша. Людвиг сам сделал свой выбор. По крайней мере он уходил от мужчины в полном здравии, так что какие к нему претензии? Благодаря стараниям и страданиям парня была создана невероятная картина, поэтому малец в любом случае останется в истории. Чего его жалеть? Всё равно ничего путного из него бы не получилось, — размышлял Густав. Картина «Собиратель семечек» стала известна на весь мир. Многие люди восхищались её трагизмом и записывали свои ощущения. В руки Густава попала одна из рецензий, которая ему очень понравилась. Он даже сохранил её для себя.
Картина «Собиратель семечек» поразила меня до самого основания души. Казалось, что я видела много невероятных творений, но эта картина полностью перевернула мой мир с ног на голову. Совсем маленький ребенок, страшно исхудавший, с безумным взглядом, откусывает большой ломоть хлеба, скрываясь в поле подсолнухов. От кого он скрывается? С чем связана его избыточная худоба? Сколько времени он уже не ел? Мне жаль этого ребенка. Я уверена, что это плод безграничной фантазии автора, ведь в жизни запечатлеть такое невозможно.
Страшно представить, что существуют дети, которые испытывают подобные муки. Они рождены лишь для страданий и попадания в этот беспрерывный круг ненависти, который лишь ширится такими людьми, как собиратель семечек. В их глазах горит безумство от куска хлеба. Разве люди примут такого человека в свое общество? Никогда. Они его пожалеют. Я его тоже пожалею, но потом вернусь домой, где буду пить хорошее вино и отведывать изысканные блюда. Моя жалость лишь чин, которому я должна следовать. На самом деле мне нет никакого дела до этого несчастного ребенка. Стыдно ли мне за это? Да. Хочу ли я это исправить? Нет. Возможно, кого-то эта картина заставит исправиться. В моём случае она лишь пощекотала струны души, сделав мне тем самым приятное.
Я никогда не пойму человека, не побывав на его месте. Тогда какой смысл от сантиментов и восклицаний? Жизнь — лишь вопрос везения и жуткой несправедливости. В каждой из этих плоскостей малыш испытал ужас тотального разочарования. Зато ему подарили шанс оказаться в кулуарах истории, став главным героем этой картины. Впрочем, я всё же надеюсь, что это фантазия автора. Ведь противном случае мне не понятно, какой смысл жизни у этого малыша. Любовь — это лишь потребность в том, чего нам не хватает больше всего. Мальчишка, судя по картине, в этот момент больше всего в жизни любил хлеб. Это было верхом его потребностей. Тогда есть ли смысл говорить о чём-то высокодуховном среди людей, когда лишь вид хлеба вызывает у человека звериный оскал? Поэтому я не жалею его. Ведь в этом мире борьбы и зла выживет сильнейший, а не чувствующий.
Надин Амерлье. Париж. 1931 год