В феврале приехал на каникулы Пашка.
Катя предложила Пашке и Ване съездить в только открывшийся американский ресторан.
— Диана приезжала ко мне в Ригу. Я ее встретил, мы сходили в кафе, выпили шампанского, а вечером перед отъездом она сказала, что решила со мной расстаться, — сказал Пашка по дороге в электричке. — Скорее всего под влиянием мамы. Я пришелся не ко двору. У них другие планы.
— А зачем же тогда приезжала?
— Ригу посмотреть… Юрмалу… сувениров купить, янтаря.
Катя промолчала, ей стало жалко Пашку.
Когда вышли на Пушкинской, то увидели огромную очередь, которая обходила по периметру сквер и еще загибалась. Ваня сказал:
— Что-то мне неохота стоять целый час.
— Как хочешь, — возразила Катя, — подумаешь очередь. И не в таких стояли. Знали ведь, и специально ехали. Да и погода хорошая.
— Давайте сделаем так, — предложил Пашка, — займем очередь. А кому надоест, то пусть сходит да погуляет.
— Идите, — сказала Катя, — а я пока “Юность” почитаю. А, кстати, вы знаете, раньше тут кафе “Лира” стояло? Мы здесь как-то раз Наташкин день рождения отмечали.
Ваня стал напевать:
У дверей заведенья — народа скопленье,
топтанье и пар.
Но народа скопленье не имеет значения
— за дверями швейцар…
— Да, да, — сказала Катя, — Кафе Лира. Машина времени. Помню эту песню...
Катя вдруг вспомнила свою подругу-кокетку. Рыжие прямые волосы, короткое каре, голубые глаза, в ушах — клипсы, яркий макияж: бежевые тени, черные стрелки вокруг глаз, на ресницах — тушь, на щеках — румяна. Коричневая куртка-аляска, которую Наташа носила с октября по апрель.
“Наташка себя любит, — подумала Катя. — Она не полезет в переполненный вагон метро, да и в очереди за продуктами вряд ли будет стоять. Зачем? У родителей продуктовые заказы на работе, а под боком — магазин “Комсомолец”. Если только за одеждой или обувью. Помню, как ездили вдвоём за сапогами на Войковскую. Купили одинаковые, светло-серые сапоги из свиной кожи. И полупрозрачные шелковые блузки. Я сиреневую, а Наташка — розовую.
На первом курсе за Наташкой ухаживал Вадим, а за мной — его друг. Тоже Вадим. Оба Вадима жили в общежитии и помогали нам с черчением. Наташкин Вадим был симпатичным, хорошо одетым. А мой — каким-то никаким. Я не стала с ним встречаться. Наташка со своим тоже быстро рассталась. Точно… Она же тогда в парке Горького познакомилась со Степкой. Когда выяснилось, что Степка учится в десятом классе, то Наташка, чтобы казаться помладше, сказала ему что учится в девятом классе. Наташка — невысокого роста, и Степка поверил ей”.
“А ты потом откроешь ему правду?” — спросила я тогда.
“Не знаю, может быть”, — ответила Наташка.
Наташкины карандаши заточены так, что хоть на выставку отправляй: аккуратные, длинные, острые грифели. У меня — короткие и тупые.
— Хочешь, я твои заточу? — предложила как-то раз Наташа.
— Хочу. А как ты так делаешь?
— Лезвием. Нас в школе на черчении научили.
— А у нас чертеша была на голову больная.
В те дни, когда закрывались “Березки” мы с Наташей купили одинаковые длинные блузки рубашечного покроя. Наташа белую, а я — кремовую”.
— Кать, не спи, замерзнешь, — дернул ее за рукав Пашка и подмигнул, — че задумалась?
Спустя час, когда их очередь “вышла на финишную прямую”, и подошла к специальным ограждениям, к ним подошла симпатичная девушка в форменной рубашке-поло и козырьке на голове и раздала буклеты с описанием еды и ценами.
— Гамбургер — рубль шестьдесят, — вслух произнес Ваня. Однако. Биг мак — три семьдесят пять.
— Ты как Киса Воробьянинов, — сказала Катя.
— Ну это же ресторан, — сказал Пашка, — хоть и быстрого обслуживания.
Когда вошли в зал, то растерялись от улыбающихся во весь рот продавцов. Катя купила себе Бигмак, картошку фри и спрайт, и пошла с подносом в поисках свободного места. Она обратила внимание, что за небольшой столик в углу сели трое: пожилая интеллигентного вида женщина, а с ней два малыша лет четырех, модно и дорого одетые. Один из малышей ел мороженое, а второй — картошку фри. На подносе лежали сладкие пирожки и стояли стаканчики с чаем.
— Кать, вон смотри столик для троих, — сказал подошедший с подносом Пашка.
— О, точно, пошли.
Пашка махнул рукой Ване и спросил Катю:
— А как это есть?
— Руками, — сказала Катя, покрутив головой и посмотрев по сторонам.
— Что, и картошку руками?
— Ага.
— А почему нет хлеба? — удивился Ваня.
— Хлеб ему подавай. Тебя булочки не устраивают?
— Ну, хотя бы к картошке могли дать, — возмутился Ваня.
— Наверное, американцы не едят хлеб.
— Я не пойму, это русские или американцы, — показал Пашка на кассиров за стойкой.
— Русские.
— Так непривычно, что они все улыбаются.
— А я не поняла, почему он в этой толпе, — показала Катя глазами на чернокожего парня. — Он-то наверняка, в отличие от нас пробовал это раньше.
— Ну, может ему привычнее эта еда, — развел руками Паша.
— И что, ради неё стоять такую очередь?
— А где сейчас в Москве нет очередей?
— Я объелась.
— А я бы запросто ещё один такой обед съел.
Катю впечатлила упаковка еды и круглые шарики льда в стакане со спрайтом. Коробочку от Бигмака и красивый стаканчик стало жалко выбрасывать и Катя повезла их домой, вместе с гамбургером и яблочным пирожком, которые купила для мамы с Милой.
***
Когда Катя наутро рассказала о походе в Макдональдс Наташе, то подруга очень удивилась, когда узнала, что Катя платила за себя сама. Катя растерялась и не знала, что ответить.
“Там дорого. Ваня купил еду себе и маме”.
Наташа позвала Катю на обед к себе домой:
— Отец работает, пойдем у меня поедим.
Катя согласилась. Наташа жила недалеко от института, на улице Черняховского.
— Так неохота идти на следующую пару, — потянулась Наташа. — Давай поболтаем. Хочешь, фотографии посмотрим.
— Давай, — согласилась Катя.
Наташа достала тяжелый бордовый альбом.
“Гончарова Наталья Николаевна”, — прочитала Катя и удивленно посмотрела на подругу.
— Да, — гордо сказала Наташа. — Мы тезки с женой Пушкина.
На первой странице альбома Катя увидела надпись наискосок фломастером:
“Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.
Сергей Есенин”.
На самой последней, не приклеенной, а вложенной – группа молодёжи в институтской аудитории. Катя увидела среди них одноклассника Ромку.
— Наташ, слушай, до меня только что дошло. Ты же перед институтом ходила на подготовительные курсы в МАДИ. Ты ведь там познакомилась с Ромкой?
— Ну да. Я с Анькой сидела, а он — со Славкой Лившицем.
— Точно, Славка, а я и не заметила, — пригляделась Катя. — А у вас романа не было?
— Романа с Ромкой? — переспросила Наташа и улыбнулась. — Нет, не было. Честно. Да, он мне понравился, врать не буду, но не настолько, чтобы встречаться. Он же из Подольска. Нет, ты ничего не подумай, я ничего не имею против твоего города. Но у меня ухажеров итак хватало. Мы с ним общались на занятиях и переменах. Только и всего.
— Представляешь, а я думала, что он встречается с какой-то москвичкой.
— Да, нет… Если ты про десятый класс, то вряд ли. Он обычно сразу после занятий бегом на электричку…
— Смешно… Да-а…А я в те годы думала, что у Ромки кто-то есть. Вот дурочка. Может зря мы тогда, ещё в школе, расстались?
Вечером Катя услышала от Вани о том, что его мама не стала даже пробовать еду из Макдональдса и сказала, что холодное мясо невкусно.
Катя удивилась, ей понравилась американская еда и она поймала себя на мысли о том, что в любом случае она хотя бы попробовала.