Глава 179
Париж ликовал, что он избавился от Мазарини. Парламент объявил его персоной нон грата и обещал вознаграждение тому, кто, встретив его в пределах Франции, выдаст властям или же будет содействовать его удалению за пределы королевства.
Мазарини был вынужден оставить Францию и найти приют у архиепископа-курфюрста Кёльнского, который предоставил ему свой замок в Брюле. Для того, чтобы туда добраться, Мазарини пришлось пересечь Нидерланды и просить для этого пропуск у своих прежних врагов испанцев.
Д’Артаньян со своим небольшим отрядом проводил кардинала до границ королевства, где велел своему отряду направляться в Париж для дальнейшего несения службы под руководством д‘Эрвие. Сам же он посчитал необходимым сопровождать Мазарини, поскольку был связан обещанием, которое он дал Королеве. Мазарини высоко оценил эту преданность, не вполне осознавая, что её источником были не его личные качества, а обещание, данное капитаном Королеве.
Мазарини понимал, что если бы он действовал методами Ришельё, он мог бы в зародыше подавить вторую волну Фронды и не допустить своего изгнания. Но главной его чертой характера была преданность Королеве и снисходительность к другим, особенно – к проступкам тех, кто был выше его по рождению.
Испанцы не только выдали Мазарини пропуск, но и дали ему эскорт, который сопровождал его до Юльера. При этом ему были сделаны весьма заманчивые предложения в случае, если бы он согласился перейти на их сторону. Но то, чем соблазнились виконт де Тюренн и впоследствии принц Конде, не прельстило далеко не столь знатного Мазарини, который даже мысли не допускал об измене своей Королеве. Даже находясь в другом государстве, далеко от своей обожаемой Анны Австрийской, он продолжал помышлять лишь о её благе, внимательно следил за событиями во Франции и регулярно писал ей нежные письма, в которых поровну было заверений в преданности, верности и любви и, кроме того, весьма дельных и чётких советов по управлению государством. Можно утверждать, что он не переставал участвовать в управлении страной, только на этот раз не лично, а дистанционно и посредством своих рекомендаций, к которым Королева всегда прислушивалась, если не считать той единственной его рекомендации, которая состояла в недопущении его удаления из страны. В этом вопросе Королева просто не могла поступить так, как умолял её поступить кардинал.
Разумеется, Мазарини было бы спокойней, если бы он оставался при Королеве и Короле, или же если бы Королева вновь выехала с ним из Парижа, забрав также и юного Короля и маленького Месье. Но Анна Австрийская прекрасно понимала, что оба эти варианта чреваты ещё большим возмущением, мятежом, подавить который будет намного сложней, или даже вовсе невозможно. Поэтому Королева пошла наперекор своему сердцу, допустив на время изгнание Мазарини.
Многие утверждают, что в ту пору Королева и кардинал уже были связаны тайным браком. Мои сведения на эту тему точны и достоверны. Могу сообщить, что до времени этого изгнания их связывали лишь платонические отношения, чувства, которым они не смели себя отдать. Лишь удаление Мазарини заставило Королеву ощутить, как дорог он был ей. Лишь его страстные письма, в которых он, пользуясь условными символами, а также используя замысловатую систему договорённостей о том, какого человека называть какими именно именами различных литературных героев из известных им обоим драматических произведений современности или античности, заставили её поверить в его любовь, понять, насколько она бескорыстна и неизменна, позволить себе ответить на это чувство так, как может себе позволить не Королева, но женщина. Лишь передав власть своему совершеннолетнему сыну, сделав его Королём, а самой сделавшись его подданной, Анна Австрийская решилась на тайный брак с Мазарини, но об этом речь пойдёт поздней. Пока же Мазарини был попросту частным лицом без должности, без положения, без доходов, лишь имеющий за плечами опыт руководства одной из величайших стран Европы в один из сложнейших её периодов времени, всего лишь галантным кавалером, без памяти любившим Королеву Франции и добившийся в этом чувстве известной взаимности, пусть хотя бы и только лишь платонической. В своих письмах Мазарини и Королева знаком звёздочки обозначали фразу, утверждающую, что «Мазарини любит Королеву», а знак креста с тремя горизонтальными перекладинами означал, что «Королева также благосклонна к Мазарини». Эти знаки пестрят в их переписке, в каждом письме кардинала Королеве и в каждом её ответном письме, но этого им казалось мало. Они, прибегая к иносказаниям, высказывали эту мысль и другим способом, в особенности преуспел в этом кардинал. Королева, не уступившая Ришельё, не уступившая также и герцогу Бекингему, не уступившая и своему первому министру, находящемуся постоянно подле неё, уступала всю себя в своих ответных письмах частному лицу Джулио Мазарини, который хотя и был кардиналом, не был священнослужителем, на него не распространялся обет целибата, так что он имел право перед Господом вступить в законный брак с предметом своей любви. Королева же сочла для себя таковой брак возможным лишь после передачи всей полноты власти во Франции своему сыну, а для этого требовалось её сохранить и укрепить ещё на оставшийся период, на этот тяжёлый срок последнего года до формального совершеннолетия Людовика XIV.
Капитан д’Артаньян, видя, что Мазарини проводит все свои дни перед картой Франции и Европы, изучая новости и составляя очередные послания Королеве, проникся к нему уважением и решил, что, пожалуй, Королева имела право полюбить такого преданного ей, трудолюбивого, самоотверженного и далеко не глупого человека, как кардинал Мазарини.
В одном из писем кардинал рекомендовал Королеве Никола Фуке в качестве интенданта финансов, а также рекомендовал его брата, аббата Фуке, как человека вполне преданного и надёжного.
(Продолжение следует)