Александр Григорьевич в вылинявшей джинсовой кепке в старом демисезонном пальто сидел на стуле напротив павильона лицом к двери и читал книжку. Иван Андриянович, которого Туренин не узнал, хотя, что узнавать: кустистые брови, большие обвисшие веки, безразличный взгляд, рыхлый нос картошкой, кривые бескровные губы - тоже спрятав лицо в книгу, стоял в начале прилавка. Туренин, зайдя со спины Александра Григорьевича, остановился перед ним: «Здравствуйте. Как жизнь молодая?» - «Да так», - ответил тот. Он искал книжку Почепцова, которую прошлый раз видел и держал в руках, но из-за того, что та была клееной, не купил. Теперь ее не было. Тогда он спросил его: «У вас был Почепцов. Вы его продали?» «Нет. Он здесь», - сказал тот и показал на стол, который выставлял на улицу. У Туренина еще оставались деньги, поэтому он вернулся в павильон, где перекладывал книжки,сложенные кое-как, чтоб найти интересную. Туда зашла маленькая женщина лет пятидесяти с челкой, у нее зубы через один и поэтому, когда она говорит, то закрывает рот пухлой ладошкой: «Можно я пройду к детективам». - «Вы любите убийства?» - пошутил Туренин. Иван Андриянович ушел. Та же женщина Александру Григорьевичу: «Вы принимаете книжки?» - «Принимаю». – «И их у вас покупают?» - «Покупают. Они недорого стоят». – «И вижу, уже продали». – «Да, за пятнадцать гривен».
Туренин уже собрался уходить, но прежде решил задать Александру Петровичу вопрос, который его мучил, но начал с незначительного, мол, последнее время я не вижу у вас Ивана Андрияновича, где он? он уже не приходит к вам поговорить.
-Почему, приходит. Он перед этим ушел и купил книжку за пятнадцать гривен.
-Наверное, по психологии?
-Какую-то, по кулинарии.
-Почему я его не узнал?
-На нем сегодня другая куртка – может, поэтому.
-Не правда ли, он странный: или пристает ко мне с вопросом "нет ли у вас книжек по психологии" (может, и есть, но я их не продаю), или вспоминает одно и то же о своем детдомовском прошлом, как их, детей, по утрам заставляли петь гимн, и, вроде, в этом виноват СССР, я ему говорю, мол, идиотов хватает, они были и тогда и теперь никуда не делись, а он одно и то же.
-Это правда: он иногда заговаривается. Вот, например, говорит, что его отец воевал в Сталинграде и рассказывает о нем так, будто с его слов, но отец умер в сорок шестом году, тогда же, в том же году он родился. Когда я ему говорю о том, что он не мог слышать рассказов отца, он тут же, выкрутившись, говорит, что это его тетки рассказывали. Поэтому, может, и сочиняет.
-Чтоб расположить вас к себе, - подсказал ему Туренин. Он знал, что Александр Григорьевич как раз из тех мест - из Волгоградской области.
-Может.
-Мать умерла, когда ему было шесть лет, и с тех пор он по детдомам. А так сам живет.
-Почему люди не женятся?
-Не знаю. Мои сыновья тоже поживут с женщинами пять-шесть лет и расходятся.
И тут без всякого перехода, в лоб Туренин начал:
-Вот скажите, завтра российская армия войдет на Украину, ведь войдет, американцы сказали, что двадцать второго числа, потому что шесть двоек через нули, здесь намек на шестьсот шестьдесят шесть, любимая цифра сатанистов.
-Ну, не знаю.
-Войдет, войдет. Но дело даже не в этом. Хотя Резников сказал, что завтра-послезавтра ничего такого не будет. Но есть причина для беспокойства. Вот она: сегодня в Москве в три часа собирается Совет Безопасности. Песков подчеркнул, и так с намеком, мол, ждите, а что ждите? что внеплановый. Так вот, дело даже не в этом. Почему все молчат? Вчера я был в речном порту. Там много людей: гуляют, едят мороженое, одни шашлыки жарили. Похоже на массовое народное гулянье. И никто ни словом. Это или беспечность, или… Всем наплевать. Как можно быть таким безразличным! Может, их запугали? Я уже, я ходил подслушивал – говорят о том, куда пойти, что пожрать. Ну, это невозможно. Этому нет объяснения. Или все же можно объяснить?
Александр Григорьевич глубоко вздохнул.
Они и раньше обсуждали с ним такие вопросы. Александр Григорьевич внимательно слушал ролики с Платошкиным, и поэтому, когда речь заходила о России и Украине, говорил, что они одно и то же, и добавлял: «Я не за Россию и не за Украину. Я за СССР». Он в прошлом коммунист, свой партбилет никуда не сдавал и подходил ко всему, так сказать, с позиции марксизма-ленинизма, позиция известная: и там, и там капиталисты. Туренин соглашался с ним и не соглашался.
-Не знаю как насчет России. Возможно. Но война будет. И вот почему, - тут, опуская вопрос о России и Украине, и то, что они одно и то же, он сказал, что известно, что, «вы ведь тоже изучали историю КПСС», капитализм равно война. И дальше повторил уже приевшееся, что основной закон капитализма - извлечение прибыли, и не какой-нибудь, а прибыли максимальной, то есть, такой, что отжать до капли, до предела, до крайней меры (и крайняя мера как расстрел). По-другому при капитализме нельзя. По- другому - капитализм загнется. При нем капитал,собственно это его приобретение, фишка, не может не расти. А если вырос так, что некуда, что через горло: СССР разграбили, затем объелись кредитами - что тогда, теперь (?). Теперь самый испытанный способ – война. И Саддам Хусейн, какой был грозный мужчина! тут не причем. Каддафи не причем. И… - Так что, вот так.