Конечно,если бы я слушал маму и учился на одни пятёрки, то не занимался бы деревяшками. А возможно как знакомый моих знакомых поступил бы в университет на филологический.И на месте Марика мог бы оказаться я...
И вот по этому случаю у меня начали буквы спрыгивать на лист в разнообразных сочетаниях . И я типа начал писать серьёзное пособие на тему:"Русский язык и можно ли им заработать на безбедную старость"
и так...
Первый раз в своей жизни интеллигентнейший филолог выпускник Петербургского университета Марик напился «в жопу». Напился он до этого состояния, так как единственная его любовь отказалась от предложенной ей руки и сердца выше означенного Марка.
С одной стороны и её можно было понять ,глядя на эту хилую, бледную, без малейшего намёка на мускулатуру, всю в веснушках руку с синими как у общипанного цыплёнка венами… Да и сердце наверное под стать этому почти детскому кулачку.
Но девушка, по которой сохло и изнывало это крохотное, но столь огромное по количеству любви сердце, была непреклонна и просто послала филолога теми словами, зачёт по которым, он так успешно сдал ещё на третьем курсе…
Марик сидел запершись в своей задрипанной комнате студенческого общежития и ревел, слёзы и сопли капали в стакан придавая дешёвой водке эстетский слабосолённый и самую чуточку сивушный вкус c благородной горчинкой…
Мыслей в тот момент в его голове собственно было две, первая как он становиться миллионером и Эльвира сама приползает к нему на коленях и долго елозит по малахитовому полу его гаража и упрашивает его о близости, а вот вторая мысль была по специальности и чёрт знает почему-то прокралась в его поникшую голову и не давая ему покоя . Он словно был на экзамене и должен был ответить на вопрос - как правильно : рукожопие или жопорукость, а главное надо было просклонять эти два слова и подобрать однокоренные…
И не в силах решить ни один из этих вопросов , он снова налил себе почти до краёв и выпил стакан, давясь этим изысканнейшим коктейлем… Водка подействовала мгновенно, он тут же провалился в бездну, где его будущая невеста грязно материлась, а профессор по фонетике, ставил ей в зачётку пятёрку за пятёркой и засовывал эту зачётку прямо в ейное декольте.
Когда Марик с трудом разлепил глаза, он брёл по набережной. Вокруг было серое осеннее петербургское утро. Брёл по набережной рядом с Кунсткамерой, свинцовые облака опрокинулись в не менее свинцовые воды Невы, выдавливая воду поверх гранитных плит, опоясавших реку.
Марик с трудом передвигал свои ботинки, с внезапно оказавшимися в них ногами вдоль Невы, и в этот момент полностью соответствовал суровому питерскому пейзажу.
Голова наполненная ртутью, только чудом не упала в штаны, так как сухой горячий и шершавый, словно рашпиль, язык Марка зацепился за воротник, в попытках собрать влагу из промозглого балтийского ветра. Помимо ртути в голове свербил глагол, от которого даже мозг филолога обычно серого цвета - покраснел и стыдливо скукожился до размеров зелёного горошка, освобождая место для плескавшейся внутри черепной коробки ртути от миллиона градусников …
И похоже голова Марика раскололась бы сейчас вдребезги пополам и это долбанное ведро, уже порядком надоевшей всем рвотной ртути, вылилось бы на благородный гранит, но тут он столкнулся, как ему показалось с фонарным столбом…
На самом деле это был иностранец, что было заметно невооружённым взглядом. Во первых он улыбался, и рот его был набит ровными фарфоровыми зубами ,во вторых он извинился ,и в третьих его башмаки воняли дорогушей кожей и невероятными деньгами, солидно поскрипывая, как рессоры новенького Кадилака.
Марик поняв, что он только что забодал дорогого иностранца, почти «мистера Твистера» автоматически извинился на чистейшем английском языке, которому бы даже наверняка позавидовал сам принц уэльский. У Марика вообще был талант к языкам, и надо сказать, что это был единственный его талант. Ибо пока он стоял в очереди за сим талантом, все остальные уже раздали и расписавшись за получения этого, он получил лишь пинка под свой рахитичный зад и оказался в жизни лишь с этим невероятным даром.
Не знаю что поразило больше американца ,а это был именно американец - может изысканные обороты английского или исходящий от носатого доходяги запах перегара портового грузчика. Но только через час он привёл удивительного незнакомца к себе в номер, заставил принять контрастный душ и лишь потом они вместе спустились пообедать в шикарный ресторан гостиницы Астория.
Марик, отведав фирменного борща и опрокнув рюмку настоящей водки, вернулся к жизни, и теперь его было остановить нереально. Он рассказывал о тонкостях русского языка, различных его оттенков, о нюансах разговорной речи грузчиков и российской интеллигенции, слэнге моряков, таксистов, военных и работников сферы искусства. Познания его были безграничны, он знал как ругаются балерины и как объясняются в любви прапорщики, словарь Владимира Даля он помнил наизусть также как и частушки далёкого вологодского села Ёкша…
И тут Джон, а как скажите ещё могли звать американца, пригласил его на работу в Соединённые Штаты, тем более студенту терять было нечего от слова совсем ибо, роман с Эльвирой, как он у узнал у Марика не сложился…
И вот через некоторое время мистер Марк, ступил на американскую землю. Джон поселил его у себя на ранчо, так вроде должно было называться это загородное поместье. После питерской промозглой осени, он оказался, как в рекламе турецкого курорта, да ему по правде то и сравнить было не с чем. Потому как дальше колхоза Шушары он в своей жизни никогда не ездил, да и Турцию он видел только один раз по телевизору. Ведь телевизор он не смотрел вовсе, а лишь корпел всю свою жизнь над книгами по языку и фольклору…
И вот как-то утром ,когда он ещё спал в его комнату зашла Эллис ,молодая негритянка, которая всё время хлопотала по дому того самого Джона, у которого он гостил уже третий день, в ожидании когда Джон подберёт ему работу…
И надо вам сказать, что эта самая Эллис состояла из двух стройных ног уходящих в небо, ну не совсем в небо. На самом деле они были приделаны к очень правильной попе, а эта упругая и выпуклая там где надо попа пройдя через пчелиную талию ( но нельзя же постоянно писать осиная), превращалась в не менее аппетитную грудь ,грудь в шею, а уж шея в лицо с призывными губами огромными глазами и носиком с вибрирующими ноздрями и замыкали это великолепие тонко очерченные ушки слегка, закрытые роскошной кудрявой копной чёрных, как уголь волос.
В СССР он видел, что-то подобное на плакате у соседа по общежитию, кажется это называлось поп-группой «Бонни М». Так вот попы и на плакате и у Эллис были вроде сильно похожие, но на самом деле, они отличались очень сильно, как отличается настоящий котелок от котелка, нарисованного в сырой каморке папы Карло.
Вот поэтому Марик и не выдержал и потрогал весьма призывную попу, вдруг это не Эллис, а плакат в университетской общаге.
Но разница была такой разительной, что оторвать руку от этой попы было невозможно, мало того, как показалось филологу, он вместо криков и пощёчины услышал тихое мурлыкание и встречное движение... Всё произошло моментально и тут Марк понял, вряд ли найдётся женщина способная, устоять супротив его брутальных ласк. Глухо простонав напоследок он упал в бесконечную пропасть. Он лежал в поролоновой истоме, задремав на смятых и ещё влажных простынях.
Открывать глаза не хотелось, но ужасное сопение и капля пота звонко тяпнувшая его по носу заставили это сделать. Уж лучше бы он не открывал их вовсе - над ним склонилась огромная жирная физиономия американского копа, на рубашке которого была приколочена шерифская звезда…
И через пол-часа он уже сидел в участке и давал показания, как и почему силой овладел бедной афро-американкой и грязно надругался над невинной девушкой…
Записав всё на бумаге, его отвели в обезьянник ,где правили бал отвязные понаехавшие из Мексики мексиканские мексиканцы, пропахшие с головы до ног мексиканческой текилой … Как прошла ночь среди наследников, сапотеков, тотонаков, тольтеков, майя - описать невозможно даже имея лингвистический запас Марика.
Джон появился лишь на следующий день и сказал, что всё так плохо, что лучше бы Марик трахнул ихнего президента. Потому как у них сейчас такое время, что суд Линча, это самое малое, что ему сейчас грозит. И единственное, что Джон может сделать с дюжиной самых дорогих адвокатов это за огромные пожертвования выхлопотать ему электрический стул.
Нет ты так сильно не волнуйся ,заулыбался Джон, я уже обо всём договорился получишь по мизеру - лет тридцать, в крайнем случае тридцать пять. Может вообще всё пройдёт нормально и на твой рахитичный зад в тюрьме никто и не позариться…
Марик застонал и сполз по стене на пол. С одной стороны у него ещё были во рту сладкие слюни от поцелуев Эллис, но с другой перед глазами его встали потные парни в сомбреро и пару новеньких собратьев Эллис, только что привезённых в обезьянник с района…
Марик упал на колени и заревел в голос, призывая в свидетели все небесные силы ,но по лицу Джона он понял, что не убедил даже его, что с Эллис всё происходило по взаимному согласию, чего уж тогда говорить про высокий суд штата…
Марк не плачь, попробую тебя вытащить из этой передряги, тихо сказал Джон хлопнув его по сгорбленному позвоночнику. И Джон сдержал слово, ночью его разбудил один из обладателей сомбреро, попросил его зажмурить глаза ,после чего обдал его из баллончика краской, и марк стал почти неотличим от афро-заморыша… Потом его переодели в несусветного цвета джинсы и клечатую рубашку, после этого мексиканец провёл его через приоткрытую дверь мимо мирно дремлющих копов и впихнул в чёрный микроавтобус, стоявший почти вплотную к дверям полицейского участка. Там в автобусе на голову Марка надели мешок и долго везли куда-то . Потом он по гулу двигателя понял ,что он уже находится на борту взлетающего самолёта, и тут усталость и тяжкие события сморили его, и он заснул в кресле летящего в неизвестность джета.
Проснулся он уже на кровати в небольшой, но светлой комнате. Огромное окно и открытая балконная дверь. Выйдя на балкон, Марик увидел потрясающей красоты пейзаж вокруг высились скалистые горы, а балкон его комнаты просто висел над пропастью…
На следущий день всё стало на свои места, он теперь преподавал в развед школе русский язык и должен был шлифовать произношение и лексику забрасываемых в Россию агентов… Нет ему конечно для начала предложили честно отсидеть тридцать пять лет и с чистой совестью выйти на свободу… Марк долго думал ,склонив свою умную не по годам голову, наверное минут пять, а потом с тяжёлым вздохом подписал кучу каких то бумажек…
И вот теперь он уже работал, полностью погрузившись в процесс шлифования русской лексики фонетики и трёхэтажного фольклора.
Дни тянулись за днями, так прошёл год и по его итогам Марика даже наградили , вроде как первый его ученик легко адаптировался в Москве. Шло время Марк день за днём вдалбливал узкоплёночным американцам почему"руки не доходят посмотреть". А еще почему по-русски "чайник долго закипает" и "чайник долго не закипает" обозначает одно и то же, и что значит «за песчаной косой, лопоухий косой, пал под острой косой, косой бабы с косой ... И почему бабник это любитель баб, а мужичка совсем не любительница мужиков? И почему писать на заборе - статья 214 УК.,а писать на забор- статья 20.1 КоАП, - иметь жену - директора банка и иметь жену директора банка не одно и тоже и одна чёрточка решает очень много! Ему даже удавалось им объяснить за два занятия, как можно начистить репу двум хренам или настучать по тыкве одному перцу, или как часы могут идти, когда лежат, и стоять, когда висят и почему наконец борщ можно пересолить, а с солью можно переборщить
…А почему на простой вопрос - есть пить? Тебе могут ответить пить есть, а вот есть - нет … А фраза «да нет наверное» вообще вводила в ступор его курсантов. Но не смотря ни на что, Марку удавалось делать из своих курсантов практически не отличимых от россиян персонажей. Для этого он с утра до ночи крутил им наши фильмы от Чапаева до Маленькой Веры, бил по пальцам кирпичом и в качестве обезболивающего предлагал стакан самогона и отборный русский мат. И довёл этот рефлекс до совершенства прямо как на родине академика Павлова, как только очередной Дэвид или Стив видел кирпич, они начинали материться не дожидаясь удара…
Через какое-то время Марика начали мучить угрызения совести, он самолично подрывал и подкапывал основы своей Родины. Тогда проснувшаяся совесть начала приучать его к выпивке... Когда он выпивал, а выпивал он теперь почти каждый вечер в голову к нему прокрадывалась мысль, что эти сволочи ,которые теперь матерились не хуже любого нашего , могли нашкодить и нашпионить и навредить так, дальше даже ему не хотелось думать как эти сволочи могут нагадить.
А если им вообще придёт мысль прокопать тоннель до Весёлого посёлка, в котором жила Эльвира и перерезать трубу отопления. И бедная Эльвира замёрзнет суровой питерской зимой. Но такие мысли он отгонял следующим стаканом пока не засыпал уткнувшись головой в подушку.
Продолжение последует если найдётся время...