Кирилл буквально поселился в пригороде рядом с тем самым подвалом. Он искал зацепки. Изо дня в день возвращался на место преступления и осматривал его. К сожалению, ничего нового или необычного найти так и не смог. Затея с каждым разом казалась всё провальние и провальние. Полина как испарилась. Будто была, и нет. Как такое возможно в нашем совершенно реальном мире? Она ведь не вода, которая могла превратиться в пар? Если только девушка не приснилась ему, но тогда получается все вокруг идиоты, живущие во сне.
Выйдя из холодного подвала, Кирилл присел на потрёпанную временем лавочку. Вытянул ноги и нацепил на покрасневшие глаза солнцезащитные очки. Парень усмехнулся, поняв, что снова носит их. Последний раз он надевал очки пару месяцев назад. Постепенно после встречи с Полиной он носил из реже и реже, а теперь вот они вновь украшают его лицо. История того как он «полюбил» носить солнцезащитные очки довольно примитивна. Нет, они не нравились ему, и он не чувствовал себя в них крутым. Так парень защищался. Спасался от чужих пронзительных взглядов. Отец любил начистить ему личико после очередной промашки в чём-либо, и под глазами, а иногда и на щеках он «носил» фингалы. Сначала он не понимал, как с ними бороться, брал тональный крем матери и пытался замазать. Однажды отец поймал его за этим по его словам постыдным делом, и рассмеялся в лицо.
— Кирилл ты, что морду разукрашиваешь как баба? — заржал Максим Николаевич на всю комнату.
— Нет пап, я… Не могу же я ходить с синяками, — машинально он скинул баночку с тональным кремом в комод, — прости, я… Больше такого не повториться.
— Шрамы украшают мужчину Кирилл, не позорь меня, — и мужчина с размаху, дал пощёчину сыну.
Он привык, пощёчины это ерунда, обычная отцовская процедура. Не самое страшное из ранее применённых Максимом Романовым ударов.
— Заслужил Кирилл?
— Заслужил пап, — склонил голову тогда ещё подросток.
— Молодец что научился принимать то, каким иногда бываешь ничтожеством сын, — глава семейства схватил старшего сына за подбородок, и притянул к себе, — смотри в мои глаза. Что ты в них видишь?
Кирилл не знал правильного ответа. Он промолчал. Губы парнишки дрожали, а руки так и тянулись ослабить железную хватку отца. Но если бы он поддался этому, Максим Николаевич мог и переломать их, поэтому, наученный опытом юноша сдерживался.
— Ответь мне Кирилл.
— Я вижу… Вижу сильного человека, — выдал он первое что пришло на ум. И, похоже, выбрал верную тактику, отец ослабил хватку, но не отпустил.
— Точно сынок, я силён, это правда. А вот ты, в твоих глазах читается страх. Удел слабаков, — вынес вердикт Максим Николаевич, и отпустил Кирилла, но с особой жестокостью оттолкнув.
— Прости пап, я исправлюсь, — стыдливо отвернулся парень.
— Не поворачивайся к врагу спиной малец, потом будет поздно вынимать ножи, ты умрёшь, — дал совет мужчина и вышел из комнаты сына, оставив того в немой ненависти к нему.
Скрестив руки на груди, он проживал не лучшие воспоминания. Обычно он мог разозлиться, но в последние дни все чувства словно атрофировались, стали неважными. Прошлое прошло, его нужно забыть, особенно если оно такое отвратительное. К глубокому сожалению его настоящее мало отличалось от прошлого, и оба заставляли прокручивать то одно, то другое в голове.
Как она? Где она? Жива ли? Сыта? Много вопросов клубились дымом в воздухе, и не на один из них не было внятного ответа. Они так и не успели построить нормальные отношения, а ведь всё только начиналось. Кирилл хотел пригласить Полину на свидание, да-да на самое настоящее с букетом цветов, красивой музыкой и романтичными прогулками под луной. Глупости о которых он раньше и не думал, теперь плотно поселились в мыслях, но увы их нельзя было воплотить в жизнь, ведь не было самого важного элемента.
Первым порывом было пойти к Макару Крамскому и пытать его пока тот не признается. Но Кирилл не глупец, он сразу отмёл вариант с похищением именно Макаром Владимировичем. Он, конечно, ненавидит его, но поступать так опрометчиво не стал бы, наверняка смог бы найти что-нибудь поинтереснее. Однако далеко на полку с пылью Кирилл всё равно не откладывал подобный вариант. Мало ли, от людей можно ожидать чего угодно, они могут казаться умными и расчётливыми, а потом совершат самую наиглупейшую ошибку.
Очевидным виновником оставался Щукин. Но где его искать? Кирилл послал несколько человек заняться этим делом, но оно продвигалось медленно, и как потом оказалось смысла не имело вовсе. Романов догадывался, что возможно в его рядах завелись крысы, но отлавливать их времени у него не было. На днях ещё выяснилось, что из тюрьмы выпустили Сизого а если называть его нормально — Бориса Никифорова, особо опасного упыря, которому чужая жизнь как прах, бесполезна. Вот кто не погнушается отомстить. Но один он по любому не смог бы провернуть такое замороченное дельце, вероятнее всего у местного маньяка было протеже. И этим кем-то без сомнений мог оказаться Щукин, он любит водиться со всякой швалью. Но насколько бы верными не были его предположения, они ничего не решали. Нужны были факты, и проклятый Щукин. Кирилл надеялся, что Беляков что-нибудь знает, но тот забился в угол, как перепуганный щенок и лишь скулил клянясь, что не в курсе дел бывшего дружка. Издеваться над ним Романов не стал, поверил старику, в конце концов, тот выглядел убедительным.
Кирилл вдохнул тёплый летний воздух, и прикрыл глаза. Он не мог поддаться страху и панике, ему запрещена подобная привилегия. Парень боялся, если поддастся чувствам потеряет контроль и вообще никогда не найдёт Полину. А такой судьбы он себе не желал. Хоть что-то полезное осталось в нём после смерти отца. Стойкость. Кто бы ещё его так лихо обучил этому мастерству?
«Пойти к нему на могилку и поблагодарить что ли? — подумал он с сарказмом, — нет, прости папочка я пока занят делами поважнее».
Отчаяние может сожрать с потрохами, если ему сдаться. Кирилл не подпускал его к себе ни на шаг. Пусть отчаиваются слабаки, он не будет. Иначе отец, сидя в аду засмеёт.
— Паника, паника, паника, — поменял он положение рук, и теперь отстукивал пальцами по коленке только ему одному известную мелодию. — Тот, кто сотворил это, явно находится в плену паники. Ошибись, ошибись, ошибись! Пожалуйста, окажись имбецилом.
— Кирилл, — вышел из только что припаркованного на обочине автомобиля Лёня, — мы ничего не выяснили.
— Не удивил, — шепнул себе под нос парень. — Если я не на что не способен, то про вас и речи идти не может.
С одной стороны рядом с Романовым сел Лёня, похлопывая его по плечу в знак поддержки, а с другой молчаливый Бальмонт.
— Кирилл, не надейся, девушка связалась с тобой, а значит, связалась с нашим прогнившим окружением. Враг мог уже убить её, — постарался преподнести то о чём и так думал Романов, Бальмонт.
— И что?
— Мирон, — одарил нелицеприятным взглядом начальника Леонид, — фильтруй базар. Не абы с кем разговариваешь.
— А что я такого…
— Замолчите, из-за вас у меня голова кружится. Оба жужжите как стая ос, — снял он очки и протёр глаза, которые щипали.
Чтобы никто не видел красных глаз, он как и раньше при отце нацепил очки снова.
— Всё пройдёт брат, — постарался быть более деликатным Лёня, — у тебя получится вернуть Полину.
— Если в деле замешан Щукин, он её так просто не отпустит, — не унимался Бальмонт.
— Ты совсем не умеешь говорить слова поддержки Мирон, — упрекнул его водитель, — тоже мне. Вначале Михалыча найти надо, а потом сваливать на него вину. Хотя я не сомневаюсь, что он причастен. Старый пень.
— Лёнь я реалист. Щукин скользкий тип, ещё при Максиме Николаевиче творил разное, отчего на голове волосы встают дыбом, а сейчас у него считай руки развязаны, — пояснил позицию, которой придерживается Мирон.
— Щукин, Щукин, Щукин, — взорвался Романов, поднялся с лавочки и засмеялся, — сколько можно повторять его фамилию? У меня мозг скоро поплывёт.
— Ладно, всё, мы поняли Кир, — подскочил следом и Лёня, желавший помочь другу, но тот не принимал чужую помощь. — Тебе нужно расслабиться Кир. Дай волю эмоциям. По-другому они выжгут тебя изнутри, и ничем хорошим не кончится твоя терпёжка.
— Отвали, — отбросил он руки друга, тянувшиеся чтобы обнять его, и позволить отпустить ситуацию хотя бы на время. — Я всю жизнь так живу. Подумаешь лопухнулся и потерял девушку. П-ф-ф, я ничтожество. Папа был прав. Он всегда знал кто я. А я сопротивлялся, протестовал, воевал с ним… Потребовалось столько лет Лёнь, чтобы я наконец осознал истину. Максим Николаевич Романов мой возлюбленный отец чертовски прав! Пустое место, — усмехался он, и поливал себя грязью, надеясь, что так станет проще. — Я пустое место. Мало он меня бил, надо было убить. Я подставил её, Полину. Только я виноват. — Голос парня сорвался. Он держал слёзы в себе, не позволял пролиться, считал, если хоть одна сорвётся с глаз, отчаяние поглотит. И спасения не будет.
— Друг не перебарщивай, — огорчился и Леонид. Он ненавидел, когда близкие страдают, а Кирилл страдал. Не показывал, прятал глаза за стёклами солнцезащитных очков и страдал молча.
Бальмонт тоже почувствовал себя не в своей тарелке. Раньше он никогда не наблюдал проявления чувств Кирилла. Порой он думал, что у парня их вовсе нет. А сейчас сын Максима Николаевича, который всегда стойко терпел издевательства, показал свою боль. Кирилл выглядел потерянным, собранность и смелость уступили место тому самому отчаянию, от которого он пытался сбежать. Бальмонт как самый старший среди присутствующих видел это, но не говорил вслух.
— Кирилл ты обязан прийти в себя, — подошёл к нему Мирон и по-отцовски схватил за подбородок. — Лёня, принеси воды из машины.
— Зачем?
— Быстрее, — повысил голос Бальмонт.
Леонид послушно побежал к автомобилю.
— Что ты делаешь Мирон? Отпусти, — попытался вырваться Кирилл, но не учёл, что Бальмонт тоже силён.
— Хватит обвинять себя Романов, хватит истерить, возьми себя в руки, тряпка, — хлестал он его едкими словами Максима Николаевича. Мужчина помнил все, что тот делал с сыном, когда они находились поблизости с ним.
— Ты что себе позволяешь?
— Рот закрой, — сорвал с него очки Мирон и отбросил в траву. — Смотри на меня.
Парень отвернулся.
— Я сказал Кирилл — смотри на меня.
— Остановись, — прохрипел Кирилл, от былого бархатного голоса, по которому девушки сходили с ума, не осталось и следа.
— А Макс прав, хорошо, что ты уяснил это, пусть и поздно. Наверняка твоя милая девочка умерла в муках, только представь, как Щукин измывался над ней, — как змея прошипел на ухо Романову Бальмонт.
— Зачем ты так? — глаза Кирилла наполнились слезами, — что я вам всем сделал? Я всего лишь хотел быть любимым. Какие вы все твари, а ты Бальмонт, ответишь мне за слова, — рассмеялся ненормальным смехом Кирилл.
— Мирон, — крикнул ему вернувшийся Лёня, и бросил бутылку с холодной водой.
Кирилл вырвался из лап Бальмонта, губа его дрогнула, он собирался наброситься на него, однако Мирон поймал бутылку, открыл её и вылил содержимое парню прямо в лицо.
— Скотина тупорылая, — выругался Романов, вытирая воду с лица, — убью.
— Ну как? Пришёл в себя?
Лёня оставался стоять позади Кирилла и наблюдал. Ему стало страшно рядом с другом, впервые за всё время работы.
— Пришёл, — сплюнул Кирилл, и ловко вытащил из кобуры пистолет, направив его на Мирона. — И кто тут ничтожество? Решил поиграть со мной в папочку и сыночка?
— Обезумел от горя, — сделал вывод мужчина, и поднял руки вверх, — убери пушку.
Пока Бальмонт установил контакт с Кириллом, он умело намекал Леониду, чтобы тот обезоружил его.
— Кирилл ты можешь пристрелить меня, но это только прибавит проблем. Ты не сможешь найти Щукина и разобраться с ним лично, ведь будешь чалиться в соседней камере с братом, — убеждал его Мирон, — но и не обязательно стрелять. Достал пушку, помахал ею перед моим носом, убери. Я помогу тебе найти Полину. Она жива. Если бы погибла, Щукин первым прискакал бы с победным кличем. Но его здесь нет, а значит, девушка ему зачем-то нужна.
Кирилл, слушая Бальмонта, стал остывать, да и холодная вода резво его отрезвила, а пистолет он достал лишь из-за обиды на сказанное. Услышав приближающиеся шаги сзади, он опустил оружие.
— Верни мне очки, — потребовал он у Лёни, — а ты, — обратился он к Мирону, — больше так никогда не делай.
Бальмонт опустил руки и облегчённо улыбнулся.
— В этом ваша разница с Максом. Он бы убил.
— Я бы тоже убил, — принял он очки от подоспевшего Лёни, обменял их на пистолет, протёр и надел. — Мне просто нужно найти Полину. Мы потом вернёмся к нашему разговору, и закончим его.
— Обязательно, — согласился с ним довольный Мирон.
— За мной, отвези меня домой, я буду искать её оттуда, — отдал приказ он Леониду, — Бальмонт сожги здесь всё, хочу, чтобы Щукин узнал.
— Будет выполнено Кирилл Максимович, — не стал перечить мужчина, и отправился выполнять просьбу.
Парень уселся в свою машину на заднее сиденье, закрыл глаза и по дороге до родного города уснул. И даже во сне он прокручивал, как будет действовать дальше.