ЖИЗНЬ КАК ДЕНЬ.Книга первая.
Глава двадцать шестая. Путешествие по Крутому Яру
Второй раз за этот день, теперь уже вместе со Светой и Олей, Сергей зашёл в «Искру», чтобы там их чем-то побаловать-угостить. Да и себя тоже. Но девочки были в общем-то сыты и отказались от угощения. Тогда Сергей купил им да и себе тоже по паре жаренных в масле пирожков с капустой, которые в их доме все просто обожали.
Иногда и сама Тамара Васильевна их пекла, баловала, так что они были не хуже, чем у тех же пирожников-торговцев, которых было немало на улицах Тулы, да и Крутого Яра. Но на воздухе-то они, казались ему всегда, почему-то вкуснее, чем дома.
Вручив каждой из подружек-сестрёнок по паре таких вот горячих пирожков да ещё с бумажками, чтобы не пачкать руки, Сергей прикусывая свой пирожок продолжал с ними путь к дедушке Семёну Савельевичу, к его отцу, а их дедушке, уже в несколько ином настроении, чем вышел из дома.
Сейчас-то он почувствовал себя здесь намного легче, пирожки были действительно чертовски хороши, очень даже вкусными. Они видимо и подняли у него настроение. А Сергей был доволен ещё и тем, что сумел, наконец-то доставить им, этим его малюткам-сестрёнкам, в тяжёлый свой час хоть небольшую, но радость.
- Ну, как вам порожки, мои дорогие, вкусно?- спросил он улыбаясь. Ему было радостно на них смотреть.
- Ага!- ответила Света, приступая ко второму пирожку, а Оля радостно закивала головой: пирожки были действительно отменными.
В "Искре", а это Сергей точно знал, умели готовить на славу. В том числе и такие вот пирожки. Часто он здесь их употреблял, пробегая мимо или же во время своего обеденного перерыва. От управления комбинатом, то есть от редакции его газеты, "Искра" была совсем рядом, всего лишь в десяти минутах ходьбы.
Такая вот была у них Гончаровых история с этими пирожками. Особая какая-то тяга, любовь-слабость к ним, которую они в себе никак не могли преодолеть. Да особенно-то этого они не желали, хотя знали, что употреблять жаренное очень нехорошо. Вредно.
Но пирожки-то они эти всё равно любили, называя даже почему-то их пончиками. Почему? Они этого и сами толком не знали. У Сергея такая страсть к ним возникла ещё со школы, когда они, пацаны из его класса сломя голову летели на самой большой перемене в школьный буфет, чтобы там опередив другие классы успеть занять очередь. Иначе они могли бы им и не достаться.
С тех самых пор Сергей так и не смог от них отвязаться, спокойно пройти мимо, устоять против их призывного запаха. К его радости сегодня они были здесь, возле этого кафе, запах которых был настолько силён-аппетитен, что его он уловил ещё издалека.
Не укрылось от него и то, как жадно потянули носами в сторону "Искры" и его подопечные. Так разве же он мог теперь пройти мимо них? Конечно же, нет! Тем более, что уже загодя он успел ощутить не только их запах, но и вкус. И это было удивительно! Неужели он так сильно проголодался? Скорее всего он желал испытать предвкушаемое удовольствие. Ведь ему сегодня нужны были положительные эмоции.
Особенно любил Сергей запах пончиков-пирожков зимой, когда на улицах бывает морозно, а они так соблазнительно горячи да пахучи! Так и притягивают к себе, как всесильным магнитом. Как же тут можно было ему устоять против них. И ему как розовощёкая на морозе коробейница открывает перед ним свой парящий короб, в котором заключено не только человеческое тепло и удовольствие, но ещё и спасение от холода-мороза.
Чаще всего это случалось у них с Людмилой в Туле, когда далеко ещё им было добираться до дома, а автобуса или трамвая всё нет и нет. А они-то всё мёрзнут и мёрзнут на остановке, находясь в полной неизвестности: сколько же теперь им здесь ещё стоять?!
Да и такси куда-то пропало? Как назло будто провалилось, тоже его всё нет и нет! Именно вот так им частенько и приходилось поздними зимними вечерами возвращаться домой в свой Крутой Яр после своих воскресных посещений театра или кино.
Тогда-то, вот эти самые пирожки-пончики и становились для них не только радостью-отрадой, но и спасением в холодном городе. Почти что и маленьким счастьем. Вдали-то от дома, в неприютности полутёмных зимних улиц Тулы. Находясь довольно долго в городе, они успевали проголодаться, несмотря на призывный запах театральных кафе или крохотных буфетиков в кинотеатрах. Конечно же, и там можно было чем-то утолить свой голод, но не надолго.Таких вот горячих да сытных пирожков там не было. Бутербродами сыт не будешь?
А вот у розовощёких кробейниц пирожки-то были очень даже вкусными. Причём по пятачку, что вполне им было по карману. А на морозе-то они помогали им и согреться, что и было, пожалуй, самым главным.
Однако же сейчас была вовсе и не зима,а ранняя тёплая осень. Сентябрь-красавец, почти что и лето. Тепло и светло вокруг, никаких морозов. Вовсе и не поздний вечер, а самый настоящий день. И всё вокруг них чудесно и прекрасно. Но пирожки-то опять же его изнутри согревают, успокаивая его болящую душу. Дарят ему тепло-спокойствие.
Душа-то у него начала и впрямь потихоньку-то оттаивать, наполняться светлой радостью. Сергею даже показалось, что это не она сейчас у него оживает, а мир вокруг него, становясь совсем другим: чище, светлее и звонче. Казалось бы, ничего вокруг совершенно не изменилось, но всё как-то стало иначе, просто какое-то волшебство.
Как же ему,Сергею, неистово захотелось сейчас радости и счастья! "Почему же это так, отчего?",- дивился он. Мир как бы вновь ожил, заблагоухал, зазвучал птичьими голосами, наполнился ярким цветом и запахами цветов. Сергей словно бы очнулся от дремоты, понял, что жизнь прекрасна, а сентябрь - есть самое прекрасное время года!
Почему же тогда он только сейчас всё это понял? Только здесь это увидел-ощутил! Разве можно было этого раньше не увидеть и не понять? Так что же тогда такое с ним случилось-произошло? Что! Он этого не знал.
Ему даже стало казаться, что прошедшей страшной ночи не было. А был лишь один мираж-туман, какой-то странный жуткий сон, который обязательно исчезнет, как невообразимый бред. Вот-вот этот туман рассеется и всё будет хорошо, как преждеи всё станет на свои места.
Но внутри него всё равно какой-то злой и упрямый голос твердил: "Никакой тебе теперь такой зимы не будет, останется тебе на память лишь душевная маята да ещё вкус вот этаких горячих пирожков?!". Сергей гнал этот голос прочь от себя. Ему как никогда не хотел его слышать и слушать. При чём тут эти пирожки?! Ему-то было сейчас настолько хорошо, что тот голос мешал ему быть счастливым. Был ему неприятен очень некстати. Сергей ощутил на миг внутри себя радость жизни, вошедшую в него через все его фибры души, минуя давящую его тревогу и мрак внутри него. И потому он тот противный голос просто ненавидел.
Так что же всё-таки такое с ним случилось-приключилось? Он этого не знал не понимал да и не пытался понять.Ему было просто сейчас хорошо. Пусть здесь и сейчас не зима, а рядом с ним не Люда, но его родная дочь Света да ещё и племянница Оля, которых он тоже безмерно любит, как самое прекрасное и ценное на земле.
Неужели же это всё потому-то, что ему сейчас здесь так хорошо быть вместе с ними?! Потому что они идут рядом с ним и скоро он увидит своего отца! Конечно же, всё так и есть! Вот она в чём разгадка его радости! Счастье-то и есть в родстве их душ, в людском взаимопонимании! В человеческом общении.
Надо же, вот эти две его девчонки-пичужки смогли воскресить его своим щебетом, оживить в нём душу. Неужели же всё это так! Или же это сделали вот эти самые, пирожки с капустой, напомнив собой может быть о маме и об её заботе о нём?! Или же они напомнили ему ещё и об его счастливом детства? А то может быть и о его совсем недавней нормальной семейной жизни, казавшейся вначале вполне счастливой.
Неужели же вот эти пирожки-пончики стали для него сейчас просто чудодейственным эликсиром, оказавшиеся весьма кстати, да и вовремя! Неужели же это они тоже сделали его сейчас почти что и счастливым? "Вздор, какой же вздор, просто дурман-паранойя, мираж-наваждение!"- стучало у него в висках,- видимо я просто схожу с ума! Какие тут пирожки,и при чём они?".
На самом деле своим разумом он понимал, что в жизни-то у него всё совершенно не так. Всё очень нехорошо и даже плохо. Хуже некуда! "Какой же всё-таки у меня бред в голове, какая там сейчас зима с пирожками?",- издевался он над собой.
А голос-то тот опять за своё: " Забудь ты всё, наплюй да разотри! Разве тебе сейчас плохо? В этакий прекрасный день!". И Сергей подумал, что голос-то прав, ведь рядом-то с ним его две родные кровинки, прекрасные сестрёнки-подружки. Что же ещё ему надо, разве это не счастье? Конечно же, это и есть самое настоящее счастье!
"Возможно, что и так,- соглашался вяло Сергей с внутренним своим голосом,- много ли мне теперь надо для моего счастья? В моём-то положении!". Но он и ясно понимал, что лжёт сам себе, только успокаивает свою душу. Для полного счастья ему, как и всем людям на земле, не хватает большой и настоящей любви о которой все люди мечтают с юности, начитавшись любовных романов. Но есть ли оно, такое вот счастье на земле? Вот этого-то Сергей не знал, но очень хотел понять.
Вот так шёл он и шёл, глядя на Свету с Олей, размышляя: "Вот они мои сестрёнки-подружки идут сейчас рядом со мной, ничего не знают, не понимают и не ведают, насколько жизнь сложна и тяжела бывает порой. Для них-то сейчас это самое настоящее счастливое время - детство! Так пусть же оно для них как можно дольше продлится. Жизнь-то у них ещё только начинается и неизвестно ещё, как и ЧТО У сложится. Кто этого знает? Никто!".
Но Сергей-то знал, как она у них сложится уже завтра.Но разве он сам мог ещё вчера вечером знать-предполагать этого, что с ним случиться ночью? Конечно же, нет! Разве такого ужаса-позора мог он когда-либо предположить? Даже в страшном сне он не мог этого увидеть. Тем более вчерашним вечером, когда они с Колькой Петровым в парке распивали бутылку пива, возвращаясь со сборов.
Знал бы это, то он вообще бы лучше со сборов не возвращаться."А куда же ты всё спешил-торопился, глупец!- издевался тот голос над Сергеем,- чтобы от того изменилось, если бы и не спешил?". Ничего! Такова видно его судьба,от неё-то, как говорят, не уйдёшь.
Сергей вновь погрустнел: "Идут, вон мои девчонки-пичужки, счастливые да радостные. Каждый день для них праздник...". Хорошо бы и ему, Сергею, вот также бы радоваться жизни. Этому вот дню, каждой травинке-былинке, солнцу и небу. Ни о чём бы не думать да не жалеть. Просто жить,радостно и счастливо! Как дети, без всяких забот.
Но разве такое возможно? Конечно же, нет! Сергей знал, что теперь-то это совершенно для него невозможно. Вся жизнь у него уже в прошлом. Вот и весь сказ!
Так вот и Света идёт сейчас с ним и совершенно ничего не знает о том, что ждёт её завтра. Кто этого мог знать ещё вчера? Никто! Не знает она сейчас того, что скоро она расстанемся с ним, с отцом своим, возможно, что и навсегда.
А ему-то этого как сейчас не хотелось, кто бы только это знал! Так не хотелось, что слёзы стали наворачиваться у него на глазах. Сергей отвернулся в сторону, чтобы девочки этого не заметили и стал пристально всматриваться в кирпичную стену ограничивающую территорию комбината. А на фоне той стены пробегали мимо него равнодушные автомобили. И никому не было дела до его беды. И...он не видел ничего!Его глаза закрыла пелена.
Когда же Сергей обернулся, то его девчонки-подружки уже заканчивали лакомиться пирожками=пончиками,уже чему-то смеясь, у них-то было явно хорошее настроение. Глядя же на них,Сергей, сквозь нахлынувшую на него тоску и грусть, не мог не нарадоваться на их дружбу-согласие, одновременно удивляясь их схожести. С умилением он наблюдал, как они заканчивают вкусно лакомиться своими пирожками.
Подавив внутри себя печаль, Сергей спросил :
- Сильно перепачкались? Платочек нужен?
- Нет, нет!-замахали они руками,- они-то у нас чистые!
- Ну и хорошо, хорошо. Верю!- посветлел лицом Сергей. Вот точно также они с сестрой Верой отвечали дружно своим родителям про чистые руки.
"Неужели же вот так выглядит и настоящее человеческое счастье?- с удивлением глядя на них спрашивал себя Сергей. И тут же отвечал: "Видимо, так! Несомненно, так!".
Сергей радовался тому, как они легко и свободно смеялись, что ничто пока ещё не бередит их души. Ведь точно также жил и он: радостно и счастливо все свои молодые годы. Ни над чем он тогда не задумывался, зная всё наперёд что будет у него в будущем. А будет всё хорошо и нормально! Окончит школу, пойдёт работать на комбинат или же дальше будет учиться, женится и обязательно по любви, будет жить долго и счастливо.
Но этого-то не случилось. Хотя вначале-то было всё точно также, как он и предполагал. Совсем не сложилась его семейная жизнь, а значит и нет ему счастья? Жаль! Сергей в последние времена часто анализировал свою жизнь. Да, конечно, в молодости-то он жил легко и свободно, радостно и, можно сказать, даже и счастливо.
И так до самой своей женитьбы. Пока были ещё крепки и здоровы его родители. Но потом как-то всё вдруг само-собой пошло-полетело кувырком, не подчиняясь ни воле его, ни разуму.А вот сейчас-то он как витязь на распутье не знает, как ему поступить? Как! Особенно после нынешней-то ночи.Да ему ли это решать? Может быть и без него всё давно уже здесь решено? Стоит ли ему теперь забивать голову себе всякими мыслями. Нужно просто жить, а потом она сама жизнь подскажет ему, как поступить.
Вот и сейчас ему стало почему-то так хорошо, что и на душе чуть-чуть потеплело. Отчего! Почему? Неужели же всё оттого же, что так чисты и светлы вот эти его девчонок-несмышлёныши? Возможно, что и так. От них исходит сама радость жизни,он любит их,а они его.Это и есть настоящее человеческое счастье!
"Наша порода Гончаровская!",- любуясь ими, с некоторой даже гордостью и удовлетворением, подумал Сергей, глядя на своих девчушек. Обе они светились радостью, согревая его своей светлой аурой. Сергей всем своим существом ощущал исходящие от них тепло, флюиды добра, их чистоту восприятия жизни. И ему захотелось точно таким же быть, как они чистыми и светлыми.
Вот только возможно ли это? Вряд ли! В нём столько всего ныне сгорело-перегорело, что и не оживить его душу. Но как же всё-таки ему захотелось счастья да радости в жизни! Он ощутил это всем своим существом. И ноги его понеслись вперед легче и веселее.
Действительно, а это Сергей только сейчас явственно ощутил, что обе они были чрезвычайно похожи одна на другую. Причём, очень даже здорово! В то же время и не очень даже и похожи. Роста, вроде бы, одного да и комплекцией тоже. Тоненькие да стройные, хотя внешне-то и не особенно-то схожи, как и характерами.
Перепутать их однако же никак было нельзя, хотя они и сёстры. Пусть и двоюродные. Как смеялся над ними порой Сергей:"кузины!" А им-то непонятное как это слово! Не очень-то оно им нравилось, казалось обидным. Они ведь самые настоящие сёстры!
Любил же он их обоих одинаково сильно, потому и дразнил, смеялся над ними да одинаково ласкал. Очень даже похожи они, кто бы тут чтобы ни говорил! А вот чем они похожи друг на дружку никто не знал. Да это было ему было и не надо. Ни к чему! "По "барабану"-, как любит говорить Егорка. Главное же было для него то, что они обе его родные кровинки, словно обе его дочки. Никакой для него разницы!
И они тоже точно также это считают. Как же он их очень сильно любит сейчас в этот непростой момент, когда у него на сердце так тяжело.
Настроение-то у Сергея, однако же, начало опять улучшаться. С чего бы это? Ему вдруг захотелось, чтобы оно было у него теперь таким всегда. Идти ему рядом с малышками было на удивление легко и хорошо, как давно этого не было. Сергею очень захотелось жить! И он пытался наслаждаться жизнью, любуясь осенними красками и ласковым ветерком.
Девчонки же чуть приумолкли, занятые теперь уже не вкусной едой, а обзором окружающей местности. Они-то здесь редко бывали. Глазки их были полны любопытства, они поблескивали озорно и радостно,что Сергей почувствовал: им-то хочется большего движения,да простора!Так что он даже несколько и засомневался:
"А правильно ли он поступил, что потащил их сюда, пешком да в больницу сквозь весь их немаленький посёлок?!". Может быть, следовало бы ему одному пойти к отцу, а их забрала бы Вера да и отвела бы к ним в Крапивенку. Ведь там-то они повеселились-наигрались бы вдоволь, пока он не вернулся бы от отца и забрал бы свою Свету домой?!
Но тут же он и отбросил эту мысль: у них-то сейчас прекрасное настроение. Зачем же тогда лишать их, да и себя, такого удовольствия.
Сергей всё это прекрасно видел и был доволен, просто несказанно рад, не только доставленной девочкам радостью прогулки, но и своим улучшением настроения.
Что же касается пирожков, то вкус их до сих пор он приятно ощущал и это доставляло ему также радость. Начал даже сожалеть о том, что не купил их отцу в больницу. Ведь он-то их тоже очень сильно любит! Надо бы сделать ему приятное. Как же это он мог про то забыть? Как!
Сергей с досады даже ударил себя ладонью по лбу:
- Вот балда!..
Девочки с удивлением посмотрели на него. А он не заметил этого. Он опять сильно расстроился, быстро и нервно соображая: "А не вернуться ли назад, да и не купить ли ему пирожков, пока они не так далеко отошли от кафе?". Но как это сделать? Как!
Нельзя же девчонок маленьких одних на полпути оставить, да и назад тоже их тащить не хотелось. Ведь они скоро тогда устанут?! Заноют! А ему-то к отцу их хотелось привести такими же весёлыми и радостными, как сейчас? И тогда он их спросил:
- Девочки, а вы сильно устали?
- Нет! Нет!- дружно закричали они и запрыгали,- совсем мы не устали! Нисколько! Хотим, очень хотим к дедушке!
- Ну вот и хорошо,- улыбнулся Сергей, ему сразу стало как-то легче,- а если так, то марш за мной и быстро! Купим дедушке таких же пирожков, раз они сегодня здесь такие вкусные.
- Так ведь, правда, вкусные?- переспросил он их.
И видя их согласие, добавил:
- Мы и угостим его ими! Ему же тоже их хочется? Так, ведь?!
- Ур-а-а!- последовал ответ. И сестрёнки запрыгали вокруг него вновь на одной ножке. Для них это была игра.
- Пирожки! Пирожки!..
И эта игра видимо им очень нравилась. Да-да, нравилась, они же ведь тоже очень любили не только эти пирожки, но и самого дедушку Семёна. Даже больше! И в этом Сергей нисколько не сомневался.
Вот они вновь вернулись в кафе, чем были очень довольны. Горячие пирожки в бумажном пакете Сергей положил в ту самую авоську со снедью, что собрала своему мужу Тамара Васильевна. И они вновь зашагали в больницу.
Однако же дело было сейчас не столько во времени, его было достаточно, а больше Сергея сейчас волновало усталость девчонок. Он боялся, что его девочки-подружки всё-таки устанут и начнут капризничать, не будут так веселы и радостны, как ему хотелось.
Эти капризы были бы ему весьма некстати, как и для повышения жизненного тонуса Семёна Савельевича. Отцу сейчас нужны только лишь положительные эмоции. Сергей осторожно и с тревогой бросал взгляды на сестрёнок-девчонок. Тот их детский садик, откуда они недавно вышли, располагался уже отсюда далеко, почти что и на самой вершине Крутого Яра.
На противоположной его стороне! Так что идти-то им от него до самой больницы "за речкой" было действительно неблизко. И ему было жаль их, они же девочки ещё совсем маленькие.
Да и сам Сергей всю ночь не спал, днём тоже всё время на ногах. А перед тем ещё несколько часов он находился в набитом до отказа поезде, возвращаясь с армейских сборов. Но он-то Сергей уже не думал о себе.
"Девчонки-то мои всё-таки утомились?- грустно подводил он итоги их путешествия. Начал было уже он и жалеть о том, что не воспользовался у детсада рейсовым автобусом. Не желая на то терять время. График-то движения автобусов не всегда соблюдался.
С беспокойством поглядывал он сейчас на своих маленьких спутниц: но они ему нисколько не жаловались. Были всё также веселы и подвижны. И это его успокаивало. Можно сказать, что даже и радовало. Хотя было ли у него внутри какое-то сомнение-опасение опоздать в больницу, при таком-то путешествии? Было, конечно же, было, как не быть!
Теперь-то он ругал себя ещё и за то, что они сейчас вернулись за пирожками, да и потеряли на это какое-то время. Но решение уже было принято и исполнено. И нечего жалеть. "Потеряв голову по волосам не плачут!",- любил повторять Сергей в таких случаях. Он никогда не выносил никаких колебаний. Так тут же прекратил об этом думать.
К том же он знал, что в запасе у них ещё достаточно времени. Тем более, что ему хотелось его растянуть как можно дольше, чтобы оттянуть свою встречу с Людмилой. Он же и сам не знал как и о чём ему с ней теперь говорить. Всё было ведь предельно ясно и без слов. А если честно сказать, то ему и не хотелось испытать вновь то, что он ощутил прошедшей ночью. Вспоминать о том ужасе, который он пережил. Хотелось ему всё забыть, как будто той ночи вообще не было.
Да-да, ему было сейчас, вместе со Светой и Олей, очень даже хорошо. Легко и спокойно. И общение с ними показалось ему самым счастливейшим временем не только этого дня, а всей его жизни. Так что эти чудные мгновения ему хотелось продлить до бесконечности, чтобы они длились долго-долго, как можно дольше. Кроме того, ждать того автобуса было тоже делом неразумным, маршрутное расписание не только не соблюдалось, но даже и втиснуться в него было практически невозможно. При его-то постоянной переполненности. А забравшись в него можно было оказаться без пуговиц и сильно помятым, с оттоптанными ботинками. Девчонок его в нём могли бы и вообще задавить!
Потому он и не решился отправится с ними на автобусе. "На те 15 копеек,- как всегда он шутил с девчонками,- что мы бы заплатили за свой проезд, можно купить сейчас три пирожка...". А это намного вкуснее, чем давиться в автобусе. И он был прав.
Вспомнив сейчас про это, Сергей неожиданно для себя едко усмехнулся:
- Так до сих пор ни один мимо нас и не проехал, не обогнал!
До Тулы Сергей всегда предпочитал добираться на трамвае. Глядя же на него, девчонки тут же дружно заулыбались, радуясь видимо его хорошему настроению.Раз он улыбается, значит всё хорошо.
А у них-то хорошее настроение было с самого начала путешествия. Как только они вышли из детского сада. Сергею же этакая его мысль-шутка про билет совсем теперь не понравилась. Только сейчас он приметил-заметил, что раньше-то ему и не доходило: "Становлюсь каким-то расчётливым, слишком даже практичным?- с неприязнью подумал он о себе,- жмотом. Неужели это у меня от Людки?". А потом всё-таки он решил, что это есть полная ерунда, чушь собачья, о которой и думать-то не стоит. Каким он был, такой и есть.
"Но,почему же всё-таки я так подумал?- не отпускала его скверная мысль. Он опять начинал заниматься самокопанием, поиском в себе всякого нехорошего. Причём неожиданно для него самого! Странно? Ведь он-то Сергей никогда не был ни жмотом, ни жадиной, такого за ним никогда не водилось. С самого детства! А тут?
А разгадка была совсем проста: у него в кармане было совсем-совсем не густо. Точнее, пусто. Со сборов он явился домой совсем голенький, без всяких там финансов. Исключая, конечно же, некоторую мелочь. Но вот у мамы-то своей или же у сестры Веры Сергей постеснялся, как всегда, попросить. Да и не до того ему было сегодня, не до финансов, чтобы о них помнить. Голова его была забита совсем иным, сегодняшней ночью.
Его одолевали беспорядочные мысли, не исчезнувшие жгучие переживания. Он же забыл про всё на свете, какой там автобус? Только встреча с отцом могла дать ему силы. Так что незапланированная эта их прогулка на свежем воздухе, да через весь посёлок, была ему да и его девочкам весьма кстати. Очень полезна и нужна. Она доставила им истинное удовольствие взаимного общения.
Сергею же она принесла ещё и облегчение от всех его дум и бесплотных размышлений. Стараясь ни о чём больше не думать, он стремился лишь насладиться прекрасным сентябрьским днём, радоваться ему.
"Давненько, вот так с девчонками, запросто и свободно мы не гуляли по посёлку",- мысленно восхищался он. У взрослых же всегда бывает нехватка времени, да уйма всяких дел и забот. Всегдашняя спешка да срочные проблемы. А они-то сейчас у Сергея просто куда-то растворились?! Их нет вообще и он свободен, как ветер.
Будто-бы он вообще умер, дошёл до последней своей точки-черты, потерял всякую чувствительность и интерес ко всему на свете. В том числе и к душевным своим болям. Он был весь, как под наркозом. Он человек-робот.
Света с Олей по-прежнему без конца о чём-то своём щебетали и никак не могли наговориться. Сергей наслаждался только лишь своим личным покоем. Они не мешали ему. Ему было здесь хорошо и славно. Детский щебет его тоже радовал-успокаивал.
Ему было приятно слушать их голоса и быть вместе ними. Он чувствовал себя легко и свободно. Тем более, что дорога к больничному городку, что "за речкой", всё время шла под гору. Так что скатиться с неё им не представляло никакого труда.
Ноги у них сами так и бежали под гору к самой реке. Им всем захотелось теперь побыстрее оказаться у дедушки. Дорога-то, кажется, начала их утомлять.
Спасало лишь то, что они здесь ни разу с Сергеем раньше не были. Чаще всего они гуляли с ним невдалеке от Крапивенки или же в лесу, что прямо подступал к их дому. Или же катались с ним на велосипедах по ближайшим улицам, тоже недалеко от дома, играли на детской площадке.
Для девочек эта прогулка-путешествие, явилась сегодня как бы и очередным необычным приключением. Редко они где-то они с ним далеко бывали, очень редко. Почти, что и не бывали. В этой части Крутого Яра у комбината никогда. Потому-то они с таким удовольствием рассматривали всё вокруг: удивляясь всему, что видели, радуясь всему. Они-то тоже не желали быстро расставаться с ним и друг с другом.
Но тут-то, не пройдя и двухсот метров от этого кафе, они вдруг остановились и с изумлением уставились на большой и грозный танк, возвышавшийся на мощном постаменте-пьедестале. Это было для них полной неожиданностью!
Поразиться было чему: картина была впечатляющей. Тяжёлый и мощный танк на постаменте был окружён стройными и высокими молодыми деревьями. Преимущественно: берёзами, клёнами, соснами и елями, а также росли здесь липа,черёмуха. Были также здесь туя и плакучая ива.
Танк же стоял в самом центре этого большого красивого сада-сквера. К нему со всех сторон шли тенистые аллеи, преимущественно из сирени и жасмина. А вокруг мощного этого постамента, несмотря на сентябрь, неистово благоухали цветочные клумбы.
И это было прекрасно! Да впервые оказались здесь его девчонки-сестрёнки, в этом вновь образованном сквере-саду. Сергей,глядя на девчонок, тоже остановился и посмотрел на танк. Зрелище было не только величественное, но и живописное.
– Ой,– громко и удивлённо воскликнула Света,– смотри-ка, папа, куда он заехал?..
– Это танк, дочка,– начал было объяснять Сергей,– на таком вот точно танке ваш с Оленькой дедушка и воевал. Он был настоящим танкистом и командиром такого же вот грозного танка. Этот танк называется Т-34. И он во время войны был самым лучшим в мире, что равных ему и не было!Нравится?
- Какой же он большой?! А он стреляет?
- Нет, теперь он уже не стреляет. Теперь он только лишь памятник. Своё он уже отстрелялся...-добавил тихо Сергей, вспомнив про отца.
– А когда же мы к дедушке придём, когда же он выздоровеет?!– с нетерпением и жалостливо вдруг спросила Оля,– я к нему хочу, очень соскучилась!
"Неужели устала?"- встревожился тут Сергей.
- И я!И я тоже соскучилась,- тут же подхватила Света.
- Так что получается, как я понимаю, что вы очень сильно устали? И идти вам уже тяжело, так ведь?!- спросил он строго.
- Нет, нет!- опять запричитали сестрёнки-подружки,- просто мы хотим побыстрее его увидеть?!
Сергей погладил племянницу по голове, а затем и свою дочку:
– Уже скоро мы придём, потерпите. Совсем скоро! А вот когда дедушка выздоровеет, то он вас обязательно покатает на своей машине. На такой вот большой, огромном грузовике! Помните?
И Сергей показал руками, какая машина большая.
- Знаем, знаем!- закричали опять дружно сестрёнки-подружки, кивая головами да прыгая,- он нас уже катал... Помним!Помним! Мы просто по нему очень соскучились...
Сергей улыбнулся довольный.Это их поведение ему понравилось. И он продолжил весело:
- А вот мы-то сейчас к нему придём, все вместе, так он сразу же и выздоровеет. Как только он вас увидит, ему и станет легче! Потому, что он вас очень любит и вам обрадуется. А это значит, что он и скорее выздоровеет. Так, ведь? А осталось-то нам идти совсем немного. Совсем чуть-чуть! Потерпите?
Девчонки закивали головами.
- Вот и хорошо!-продолжил Сергей, а выздоровеет-то он обязательно, это я вам честно говорю, вы же мне верите?..
Девчонки вновь закивали головами и запрыгали вокруг него:
- Верим, верим!
Сергей невольно усмехнулся, значит не очень устали:
-А как же иначе? Как он только вас увидит, так он сразу же и обрадуется! А как только болезнь это увидит, что он радуется, так сразу испугается, тут же из него выскочит да убежит. Он же вас так сильно любит, что нет большей радости для него, чем вы,внучки!
Девчонки прекратили прыгать, схватив его за руки и потащив вниз мимо танка:
- Хотим быстрее к дедушке!
- Вы для него и есть самое лучшее лекарство в мире! А вы-то,его любите?
Девочки дружно запрыгали вокруг Сергея:
- Любим!! Любим!! Он сразу же с нами пойдёт домой?
- Конечно, не сразу. Это должны ему ещё врачи разрешить-убедится, что он совсем-совсем здоров, что болезнь к нему больше не вернётся.
Девчонки поскучнели, они не очень любили докторов. И потому прекратили дальнейшие расспросы-допросы. Они очень жалели дедушку Семёна, потому перестали прыгать-бегать и замолчали.
Стали более внимательно рассматривать танк на котором ездил дедушка. Они подошли почти вплотную к постаменту. И снизу вверх смотрели на танк. Сергей с удовлетворением наблюдал эту картину, сожалея о том, что нет сейчас у него фотоаппарата. Классный бы получился у него снимок для его газеты. Девчонки прекрасно бы смотрелись на фоне танка, среди зелени листвы и красочных клумб.
Но память его теперь надолго сохранит эту картину, которую он никогда не забудет. Неужели близится час расставания с дочерью?
На территории же этого сквера-сада совсем недавно располагались разнообразные и невзрачного вида хибары-строения, совершенно непрезентабельного вида. Самой причудливой формы и вида. Всякие там магазины и магазинчики, палатки со всякой всячиной, забегаловки-пивнушки да прочие и прочие торговые точки. А также самые разнообразные амбары и амбарчики, хранилища, примыкающие почти что впритык к самом забору комбината.
От забора их отделяла всего лишь неширокая асфальтовая въездная дорога в Крутой Яр. Правда, среди тех же хибар-развалюх, были и крепкие ещё строения, возникшие возможно здесь и до революции или же сразу после неё. Иные же из них были построены самыми первыми поселенцами-основателями Крутого Яра. Возможно, что эти строения были и ровесниками самого комбината.
Вот они-то и были слишком неказисты для нынешнего времени, слишком смущали своим внешним видом многих. Танк же этот появился здесь совсем недавно, сразу же после их сноса. А вместе с ним и появился здесь и вот этот замечательный сквер-сад. Решение об его создании и установке в нём танка принято было вовсе не случайно, а в честь 35-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Попутно же,и в честь 39-й годовщины освобождения самого Крутого Яра от немецко-фашистских захватчиков.
Дата, конечно же, не круглая,но уже тогда близилось 40-летие обороны Тулы, а значит и освобождения Крутого Яра от танков Гудериана, пытавшихся отсюда ворваться в город. Так что партком комбината, совместно с поселковым Советом, начали уже загодя готовиться к этим датам. В Крутом же Яру к любым праздникам давно уже все привыкли готовиться серьёзно, основательно. Это стало на комбинате крепкой традицией, что и Сергею это очень нравилось. Любил он всегда и во всём надёжную и тщательно продуманную работу.
Так что в его газете уже пошли публикации на эту тему, в том числе организованные им самим ,а также публиковались воспоминания участников тех грозных событий. К счастью же Сергея, таких очевидцев и участников
боёв за Тулу тогда было в живых ещё немало. И он часто с ними встречался. Много было рассказано и об установлении этого памятника.
Продумано, с дальним прицелом была осуществлена здесь и установка этого памятника-танка. Она была важна потому, что советские танкисты принимали самое непосредственное участие в освобождении Крутого Яра. Появление же здесь этого сквера-парка совершенно преобразило въезд в него и он стал органично-красивым, что для посёлка стало не только большим плюсом с эстетической точки зрения и дизайна, но и с экологической: деревья прикрывали его с северо-восточной стороны от комбината. Кроме того, появление при въезде в Крутой Яр столь внушительного мемориала, как бы ещё более подчёркивало значимость Крутого Яра в обороне Тулы, а значит и в защите Москвы.
Таким образом наглядно демонстрировалась ещё одна яркая страница истории посёлка, без которой терялось бы многое в воспитательной работе с людьми, особенно с молодёжью, в том числе и в работе со школьниками. При воспитании в них чувства патриотизма и любви к своей малой родине. Сергей очень даже дорожил историей своего Крутого Яра.
Он любил свой посёлок, так как родился здесь и вырос и ему всё было здесь дорого. Впрочем, как и большинству здешних жители. И всем им этот новый рукотворный сад-парк очень тоже нравился. Они любили проходить сквозь него по аллеям, торопясь домой или же на работу.
Сквер-парк с танком в центре него как бы собой символизировал неразрывную связь боевого и трудового подвига металлургов во время войны, их самоотверженности и героизм, как на полях сражений, так и в рабочих цехах.
Танк на пьедестале на фоне доменных печей смотрелся, безусловно, символично. И эта символичность была видна издали не только одному Сергею, а и всем и каждому. Это была такая случайность, которая рождена быть закономерностью. Кроме всего прочего, новый памятник был ещё важен тем, не только с целью усиления воспитательной работы, но и точки зрения изучения самой истории родного края.
То есть Крутого Яра. В последнее время в посёлке да и на предприятии много внимания стало уделяться краеведению. Это было новое в работе с населением, что было похвально для идеологической работы парткома, как историку Сергею это очень нравилось.
С увлечением он тоже начал этим заниматься. В его газете появилась новая рубрика: "Никто не забыт, ничто не забыто!". В помещении же бывшего поселкового клуба, который давно перестал им быть после построения в Крутом Яру ещё в начале шестидесятых годов Дома культуры, в начале семидесятых и современного широкоформатного кинотеатра, теперь обосновался музей боевой и трудовой славы крутояровских металлургов.
С получением же такого прекрасного здания он преобразился в настоящий краеведческий музей. В Крутом Яру музей стал ещё одним крупным центром культурного притяжения его жителей. Они не могли на него нарадоваться, гордились им. И всех своих гостей обязательно знакомили с музеем.
Конечно же, они не могли им не гордиться. Ибо его созданию они отдали немало сил, энергии и времени. Главным же инициаторами большой этой работы, конечно же, были ветераны при самой заинтересованной поддержке парткома комбината и его руководства.
Музей же получился, действительно, прекрасным. Глубоким по содержанию с исторической точки зрения, интересным и красивым с эстетической, познавательным и зрелищным для всех посетителей. Так что было его и не стыдно показать самым взыскательным гостям посёлка.Здесь-то они могли наиболее полно получить всю информацию об истории Крутого Яра, как и самого комбината.
Конечно же с помощью местных экскурсоводов-общественников, достаточно эрудированных и подготовленных, ибо рождение посёлка было неразрывно связано с появлением здесь первых доменных печей, а местную историю необходимо было знать каждому, особенно учащимся средних школ.
Сергей же очень мечтал ещё в самом начале своего знакомства с Людмилой привести сюда в этот-то музей её отца Василия Ивановича, считая, что ему здесь, как историку и краеведу, будет очень даже интересно познакомиться с тем, где родился Сергей и вырос. Сергею очень хотелось увидеть его реакцию, как профессионала-историка, как краеведа и учителя на всё то великолепие материалов и экспонатов, накопившихся в музее. Почувствовать, что он испытает видя историю Крутого Яра со не предвзятым взглядом стороны.
Сергей уже тогда знал, по словам самой Людмилы, что Василий Иванович в родном-то их селе основал со школьниками свой краеведческий музей, получивший статус районного. И ему-то, с её же слов, музей тот уже заранее нравился, хотя он в нём ещё и не успел побывать. Слушая Людмилу, Сергей поражался одержимостью её отца, его настойчивостью в создании этого музея. Ибо это, как он знал, дело совсем непростое, требующее много сил, времени и здоровья.
В этом он убедился на примере собственного своего участия в создании музея в Крутом Яру. В течение нескольких лет создавали его не только ветераны комбината, с помощью, конечно, комсомольцев и молодёжи всего посёлка,но и рабкоровский актив его газеты. Активисты вели большую поисковую работу среди жителей Крутого Яра, кроме того активно участвуя в различных авто и мотопробегах по местам боёв двух тульских полков: рабочего и первого добровольческого Коммунистического. Исследовали также места боевых действий тульских партизан и диверсионных групп.
Участники этого массового движения устанавливали памятники в местах захоронений павших бойцов и командиров, беседовали с местными жителями, собирали различные документы военных лет, в том числе их фронтовые письма, фотографии, всевозможные вещественные материалы: оружие, предметы фронтового быта, ещё сохранившиеся вещи погибших у их родственников.
Брали также с мест захоронений горсти земли и привозили их в Крутой Яр, что становилось тоже в музее святыми экспонатами. Многое было найдено ими в местах партизанских стоянок. И всё это привозилось в Крутой Яр, где становилось музейными экспонатами, пополняли его архивы, умножая знания жителей Крутого Яра об их земляках, о героической истории старшего поколения.
На основе этих знаний и готовилась новая книга-продолжение о предвоенной, военной и послевоенной истории комбината, всего посёлка. Всё это не могло быть не интересным для Сергея и он с жадностью включился в эту работу.
Работа его захватила. Комиссары и командиры пробегов публиковали в газете комбината свои отчёты-рассказы, знакомя всех жителей посёлка с тем, что они видели и узнали в пути, с интересными находками. Сергею казались эти материалы очень нужными и интересными не только для газеты, но и для изучения истории Крутого Яра.
Такие материалы в "Калининце" публиковались без промедления. Сергей принимал самое непосредственное участие не только в доработке этих публикациях, но и сам лично встречался с бывшими фронтовиками-воинами, с партизанами. Беседовал с ними на тему солдатского подвига. В результате, было им опубликовано немало рассказов и очерков.
С большим увлечением делал он портреты-зарисовки бывших фронтовиков, писал о статьи и очерки, собираясь в будущем написать книгу. Ему было это всё очень близко не только, как сыну фронтовика, но и как начинающему историку. Отец его Семён Савельевич прошёл всю войну от Тулы до Берлина, так что Сергей поражался его силе воли и хладнокровию в различных жизненных обстоятельствах. Это случалось ему видеть своими глазами в сегодняшнее время. А вот о войне отец говорил мало, очень скупо.
Сергею же всегда хотелось большего. Он с жадностью слушал беседы-разговоры отца с друзьями-фронтовиками.Но в них не было никакого героизма. И только фильм "Освобождение", что он смотрел вместе с отцом Аркадием в новом у них широкоформатном кинотеатре "Лидер" заставил Семёна Савельевича чуть ли ни прослезиться.
А после окончания фильма на вопрос Сергея:
- Так ли это было?
Тихо произнёс:
- Да,всё так и было!
Вот потому Сергея очень обрадовался сейчас столь неожиданному интересу его девочек-сестрёнок к этому танку. Значит, танк стоит на правильном месте. Нужен он Крутому Яру?
А значит нужна и его работа в газете, нужна посёлку и комбинату. Прежде всего,молодёжи. Хотя Света с Олей и читать-то ещё не умели, не могли сами прочесть то, что было написано на высокой Стеле подле танка.Чувствуя важность и значимость этого монумента, Сергей им прочёл: "За героический труд в годы Великой Отечественной войны коллективу Крутояровского металлургического комбината в 1946 году передано на вечное хранение переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны".
А над этой надписью сиял во всей своей мужественной красе Орден Отечественной войны. Дочка его и племянница с большим уважением смотрели торжественно на этот орден. А Оля сказала:
- Я точно такой же видела нашего дедушки. И ещё у него есть Красная Звезда. Сергей улыбнулся ей:
- Правильно, молодец! Где ты у дедушки видела?
- В кобуре. Он там её хранит.
- Вот придём домой,ты и Свете покажешь? Ладно?
- Ладно,- неуверенно проговорила племянница. Она не привыкла брать вещи без спроса.
Сергей же точно знал, что отцовские ордена и медали, его гвардейский знак хранятся в его кобуре, что в ящике комода да под замком. Так что без него это могла показать только Тамара Васильевна. Отец их никогда не надевал, а лишь одни "колодочки" и значок участника войны.
Был у него с этими наградами инцидент,когда он нацепил их на школьную гимнастёрку и пришёл с ними первый класс. Досталось ему тогда в школе, но только не дома дома. И потому ему было сейчас интересно, как же Оля проведала про них: "Неужели отец и ей показывал?". Это было на него не похоже."Совсем расклеился,старик!"- невесело подумал он. Многое, очень многое изменилось в нём.
Многое вокруг меняется. Люди меняются и стареют. Молодёжь становится иной. Меняется и сам Крутой Яр. Но его жизнь тоже. И не в лучшую сторону.В отличие от посёлка.
Сергей прекратил самокопания и с интересом стал всматривался всё окрест себя. Теперь же здесь всё было красиво, ещё зелено и привольно, что он готов был и возрадоваться сегодняшнему дню, в отличие-то от его сегодняшней личной жизни. Где было всё тяжело, сдавлено и сжато. Как бы он был в каких тисках. Хорошо же ему было сейчас вместе шагать с его девчонками-сестрёнками по широкому и ровному асфальту-тротуару. Очень даже хорошо.
Так с ним давно не бывало. Асфальт ровно бежал вниз под уклон от самого кафе сквозь этот вот сквер-сад, а затем и перекрёсток, за которым уже была видна река, затем виднелись и сами больничные одноэтажные домики-бараки, которые и были больницей "за речкой".
Слева от этого тротуара, по которому они неторопливо шли, проносились двумя широкими потоками автомобили. В Крутой Яр и из него. А справа от тротуара высились густой стеной молодые и стройные деревья пока зеленеющего. сквера-сада.
А ведь совсем недавно было здесь совсем не так. Неширокая въездная дорога в посёлок, отделяющая его от комбината, ныне превратилась в настоящий проспект с широкими, четыре в ряд, потоками автомашин. Всё что было раньше здесь нескладно да неладно,некрасиво да убого, позорно и неприятно для нынешнего времени и создающего негативно-неизгладимое впечатления от Крутого Яра, исчезло.
Превратившись в нечто красивое, органически вписывающиеся и естественное, приятно-зелёное и просторное,светлое, ласкающее глаз. В рукотворное чудо благоухающего здесь по весне вложил свои силы и Сергей. Идти ему было здесь приятно. И не только ему одному. Через этот сквер-сад старались пройти каждый, кому нужно было идти на комбинат.
"Шалманы",- говорил ранее об этом въезде и сам директор комбината Литвинов, досадливо махнув рукой, морщась и тяжело вздыхая. Как бы отбиваясь от от чего-то очень надоевшего ему и неприятного. Все эти старые строения досталось ему в наследство вместе со всем комбинатом.
Понастроено всё это были здесь задолго до него. Возможно, что ещё и в дореволюционные времена или же в самые первые годы советской власти. Никто этого не знал. Даже старожилы не помнят. Но оно-то всё это каким-то образом выстояло и уцелело?
Это удивляло не только одного Сергея, а и многих, но все уже к этому давно привыкли, не обращали на них внимания, а то и считали, что это и есть историческая ценность Крутого Яра, его своеобразие. Но этой нелепости не могли не видеть директор комбината Литвинов и секретарь парткома Карцев. И "шалману пришёл конец.
Когда исчезла здесь вся эта нелепость-развалюхи, то все сразу увидели насколько стал лучше их Крутой Яр. При въезде в него. Эти изменения,очень сильно подняли авторитет самого Литвинова как директора, к которому он относился всегда с достаточно большой долей честолюбия. Этого в нём было предостаточно, в чём Сергей сразу же убедился с первых же дней своей работы в газете. Когда Сергей впервые явился к нему в кабинет на еженедельное производственное совещание, то в присутствии всего высшего состава комбината он был встречен грубым вопросом:
- Ты знаешь зачем сюда пришёл?
Это взбесило Сергея и он ответил также грубо и с вызовом:
- Знаю!Что услышу, про то и напишу!
Кто-то из сидевших рядом с ним едва слышно прошептал: "Поизголяться решил...".
Однако же,вопросов дальше никаких к Сергею не последовало и началась оперативка. Директор не любил чей-то славы большей собственной. Прижимал он любого к земле, давил железным авторитетом, если чувствовал в ком-то будущего своего конкурента.
Хотя, какой ему Сергей конкурент? Но всё-таки, пресса! Под патронажем парткома. Был Литвинов достаточно мстительным и амбициозным, грубым и крутым с подчинёнными. Любимым его выражением было:"Ломать через колено!".
Но к мнению вышестоящих товарищей относился довольно внимательно, прислушивался к ним с уважением, показывая свою лояльность, хотя позиционировал себя всегда независимым и крепким хозяйственником. По сути он таким и был. Но одобрение любых его действий не только снизу, но и сверху позволяло ему ещё круче задирать голову.
Характер его становился всё более невыносимым, но это способствовало развитию комбината и самого Крутого Яра. Потому-то многое ему прощалось Однако же особой любви к нему не было, больше страха. И тем не менее во все предыдущие времена его предшественникам было всё не до социальных проблем и благоустройства в посёлке. В Крутом Яру на комбинате решались всегда более грандиозные задачи: это развитие самого комбината. Во главу угла всегда ставилась задача выполнение плана. Комбинат в любых условиях должен был его выполнять и перевыполнять, давать стране много качественного чугуна. В том числе и в военное лихолетье.
И он всегда неплохо с этим справлялся. Недаром же в музее комбината и посёлка хранится Красное Переходящее Знамя ГКО обороны, переданное ему на вечное хранение за самоотверженную работу в ходе войны. В послевоенные времена в Крутом Яру, конечно же, шло чрезвычайно интенсивное жилищное и социально-бытовое строительство. Это было решение партии и правительства. При том же директоре Литвинове оно еще более усилилось. Причём,весьма,ускоренными темпами.
Преображение Крутого Яра шло на глазах всех его жителей, в том числе и Сергея. Всё это он же освещал на страницах своей газеты " Калининец". Комбинат весьма успешно старался обеспечить всех своих работников вполне приличными бытовыми условиями, как для жизни,так и для труда.В том числе и в сфере бытового обслуживания.
Скоро посёлок превратился в Туле, как бы государством в государстве. В нём было всё для своего автономного развития и обеспеченной жизни: пекарня, общественное питание, две большие столовые, молодёжное кафе, пивной бар, детское кафе-мороженое, молочная детская кухня.
Почти в каждом доме был на первом этаже магазин-продовольственный или промышленных товаров,колхозный рынок, а также была общественная баня с парилкой, душевыми и ванными комнатами, прачечная со стиральными и гладильной машинами, химчистка,сапожная мастерская, теле-радиоателье, два ателье по пошиву женской и мужской одежды, швейная и вязальная мастерские.
Кроме того: Дом быта со множеством всяких услуг. В том числе и по ремонту сложной бытовой техники. Для культурного развития имелся: Дом культуры с прекрасно оборудованными аттракционами в парке, широкоформатный кинотеатр, стадион со спортивным комплексом, состоящий из нескольких зданий, санаторий-профилакторий, пионерский лагерь, база для семейного отдыха на реке Ока и многое, многое другое.
К услугам же жителей Крутого Яра были ещё шесть детских садов, в том числе и ясли, выделен ещё один участок для строительства седьмого детского сада, были две средние школы и одна восьмилетняя, медсанчасть с прекрасным хирургическим отделением и высококлассным медицинским персоналом. Вот только терапевтическое отделение "за речкой" требовало давно обновления. Однако же на территории новой медсанчасти уже почти готова коробка очень внушительного четырёхэтажного медицинского корпуса для будущей терапии. И это радовало всех жителей посёлка. Они любили и гордились им.
Всё эти успехи, безусловно, давали Литвинову право самому гордиться собой и пользоваться уважением не только у городского и областного начальства, но и у самих жителей посёлка. Это было,конечно, всё по его заслугам, по высоким правительственным наградам. Но самой высшей для него наградой и званием было ощущение причастности к происходящим здесь переменам, чувство полновластного хозяина. Без него в Крутом Яр многое бы не решалось. И это все понимали. Так что было здесь чем гордиться!
В самом же комбинате в каждом большом цехе была рабочая столовая, по своему убранству и обслуживанию напоминающая кафе или ресторан. В более же мелких цехах работали буфеты-кафетерии, на территории комбината был магазин, кондитерский цех, несколько мини-пекарен, а для медицинского обслуживания работников комбината было несколько медицинских пунктов, в том числе с массажными, зуболечебными и физиотерапевтическими кабинетами. Во всех цехах были оборудованы и эстетически оформлены, а в крупных цехах с банями-саунами и бассейнами, тренажёрами, восстановительные комнаты отдыха.
Кроме того ещё был большой сельскохозяйственный цех с внушительным свиноводческим комплексом, большим стадом крупного рогатого скота, с полями да сельхозтехникой. А также имелись ещё и теплица по выращиванию овощей, оранжерея, были даже намётки организовать своё рыбное хозяйство в незамерзающем техническом пруду комбината.
Одним словом,Литвинов был настоящим хозяином. Но только до сегодняшнего дня и у него до снесённых "шалманов" руки не доходили. И это победная точка в преобразовании Крутого Яра.
Однако же именно с этих-то "шалманов" и начинался сам Крутой Яр? Теперь-то этот самый въезд в посёлок нужно было сделать приятным и красивым. Ибо оно и рисовало в глазах его гостей не очень приятное представление о самом комбинате и Крутом Яре. Так возник здесь сквер-сад.Но в памяти Сергея былое не исчезло,разве может он забыть своём босоногое детстве?
Именно,здесь располагалась когда-то поселковая пекарня, что своим хлебным духом наполняла все магазины в Крутом Яру, а сердобольные работницы пекарни в ответ на их притворно-жалобные просьбы:"
- Тёть,дай хлебушка!-, не скупясь просовывали им сквозь решётки форточек горячие краюшки горячего хлеба или же вязкого обжигающего теста. Когда они замёрзшие и дрожащие, после вечернего купания в тёплой воде технического пруда спешили уже в темноте домой.
Вкуснее того хлеба для них тогда ничего на свете не было. С жадностью глотали они его, согреваясь и утоляя голод. Здесь-то в самом начале посёлка были лучшие самые магазины в посёлке. В том числе и книжный, в который он обязательно заходили, когда посылала их мама за продуктами.С тех самых пор книги и картины стали для него настоящей страстью.
Здесь же была и конечная остановка трамвая убегающего в Тулу. Часто они на нём катались, а будучи совсем маленькими клали на рельсы под колёса гвозди, который трамвай делал плоскими .И это их очень удивляло.
Теперь ничто не омрачало глаз прибывающих в Крутой Яр.Это казалось бы и должно было радовать Сергея. Однако же какая-то затаённая грусть мешала радоваться ему в полную меру. Никто теперь не мог назвать его Крутой Яр захолустьем. Никто! Тем более, что это сквер-сад, возникший здесь по задумке самого Литвинова, обещался в скором будущем стать не только чрезвычайно зелёным, замечательно-красивым с тенистыми и густо засаженным деревьями-кустарником прекрасными аллеями, что в жаркие дни были бы просто благодатью-спасением для всех здесь живущих. Что было бы и без того сейчас прекрасно!
Литвинов же лелеял ещё одну мечту-фантазию, которой он заразил многих на комбинате. Это создать при въезде в Крутой Яр целый каскад фонтанов, освежающий воздух. И эта фантастическая идея Сергею тоже очень нравилось. Однако же и она казалась ему слишком фантастической и несбыточной: "Эка,куда хватил директор!",-думалось ему.
Но он был и горячий поклонник этой идеи. Как известно все Гончаровы были со слишком большим воображением, необузданными фантазёрами да мечтателями. Сергей тоже не был исключением. В своём воображении он уже видел эти самые фонтаны, как наяву.
Тем более что директору-то Литвинову можно было безоговорочно верить, ибо он был очень даже жёстким реалистом, человеком слова и дела, которые у него никогда не расходились. Его слово было крепче стали, как и его характер. Директор умел всегда все свои мечты воплощать в жизнь. Так что в этом в Крутом Яру уже никто не сомневался в реальность тех фонтанов. Какие же тогда могли быть у Сергея сомнения-колебания? Никаких!
Он активно продвигал эту директорскую идею на страницах своей газеты, рисуя новый облик Крутого Яра в его скором и несколько фантастическом будущем. Сергей был ярым сторонником развития не только самого комбината,но и посёлка. Он любил его дома, улицы, людей.
Однако понимал, что только одного директорского "желания" да "хотения" сделать Крутой Яр лучшим в области было бы недостаточно. Проблем и первоочередных задач перед предприятием хватало с избытком. Решались старые проблемы, появлялись новые. На то и жизнь, она не стоит на месте. В действиях директора всегда лежал в основе жёсткий прагматизм, которым он всегда и руководствовался. Рукотворная лесопосадка парка-сада должна была бы закрыть собой по его задумке весь Крутой Яр от комбината. Густой зелёной стеной. С экологической точки зрения это было безошибочным решением, убиравшем сразу две проблемы: эстетическую и экологическую.
Сергей не мог не восхищаться замечательным ходом директорской мысли: выполнение этой его мечты давало комбинату возможность в будущем работать стабильно, без опаски своего закрытия, а проживающим в Крутом Яру людям сохранять своё здоровье.
Возможно что эту мысль-идею Литвинову кто-то и мог подсказать, но тем не менее она была прекрасна.И Сергею она очень нравилась. Реализовать же в Крутом Яру, как понимал Сергей, её мог только лишь один директор Литвинов. Без него этого сделать было бы здесь совершенно невозможно. И с этим он абсолютно был согласен. С его-то директорской силой и пробивными способностям.
А Бочаров.
2020