Моей старинной приятельнице Лиз Вишес с чувством крайнего омерзения от соцсетей
Мы катали по всему Среднему Западу, постепенно сходя с ума от этих пыльных городишек, заселенных дегенератами, уныло торчавшими на перекрестках и открытых верандах баров, гнусных и скучных, как их климат. Лон высовывался в окно и орал на джинсовошкерного фермера, более похожего на беглого каторжника, нежели сам Лон, до сих пор разыскиваемый ребятами Гувера после легендарного побега из Дартмурской тюрьмы. Фермер, неспешно потягивавший теплое пиво, лишь таращил белесые глаза, а потом выразительно харкал табачной жижей, непременно старясь угодить в лакированный бок нашего " Кадиллака ". Наконец, в каком - то заброшенном углу Охайо Костиган не выдержал. Приказал сидевшему за рулем О*Гару притормозить и вылез с заднего сиденья с увесистым ручным пулеметом " Томпсона " в решительных руках самоуверенного человека. Чуть повел дулом и осыпал свинцовым дождем ветхие стены очередного бара, забитого местной алкашней. Вставшие за нами парни долго ржали, пока Костиган - кастетчик не направил пулемет на них. Сразу примолкли. Уроды. Только я мог справиться с негодующим боссом, но и мне, признаться, надоело это кружение по городкам и поселкам трех штатов, еле очухивающихся после легендарных похождений банды Баркеров - Карписа, Джонни Ди и этих полудурков, как их, Бонни и Клайда. Лиходеи умудрились грабануть чуть не каждый банк в каждом городишке, навели шороху, ничего не скажешь. Кусочники. Или, как сказал держащий на углу Пятой и Элм - стрит русский ресторан эмигрант из России, красующийся на углу в фиолетовом пальто с меховым воротником и ярко - сиреневых ботинках, портяночники. Мы долго не могли понять, что он имел в виду, пока какой - то погонщик ослов посреди Арканзаса не продемонстрировал нам это изобретение лукавого ума, переобуваясь прямо на дороге.
- Возвращаемся, босс, - промямлил я, чувствуя, как от изнуряющей жары плавятся мои мозги, - мы не найдем ее.
Лон оскалился и прострочил дорожную пыль, чуть не задев свою машину. О*Гар выругался и бросил руль, уйдя к парням в "Бьюик ". Пришлось мне рулить обратно в Чи. По дороге Лон стонал и жаловался, гнусаво и протяжно, как и подобает южанам :
- Ее не зря прозвали Валькирией Среднего Запада, Харри, она гопила банки при помощи самой обычной стамески, куда там Диллинджеру, сам Аль Браун боялся мою сестру, бывало, закатимся в заведение Жимми, а Капоне, жирный и гадский, как всегда, стоит за стойкой, грубит напропалую всем подряд.
Мать его ! Я уже сто раз слышал эту историю, похожую на сказку, но это была чистейшая правда, весь Чикаго знал подробности. Аль оскорбил сестру Костигана - кастетчика, а тот, перемахнув стойку, располосовал ножом ему рожу. Самое странное, что Капоне не стал мстить, поднявшись, наоборот, он призвал к себе не боявшегося ничего Лона и приблизил. Вот тогда наш босс и стал подниматься. Медленно и постепенно, скупая голоса и судейских, коррумпируя полицию и строя больницы. А потом Синдикат продал Капоне ФБР с потрохами. Это хитроумный Мейер придумал, а Чарли собрал всех нас в Тампа - бей, где долго и нудно разглагольствовал о нежелательности рекламы, в конце высказавшись уже напрямую. " Поведение и образ жизни Капоне вредят бизнесу, - сказал тогда Сальваторе, жуя дорогущую сигару, - Дьюи точит зубы уже на меня, сожрав Голландца, но Аль - это за рамками ". Вот тогда мы и проголосовали сдать Капоне, подкинули прокурору его бухгалтерские книги, тот и усадил Носорога в Аль - Катрас гнить от сифилиса. Там - то его мозги и расплавились.
- У меня плавятся мозги, - пожаловался я Лону на въезде в Чи, - как у Капоне, Лон. Только того сожрали спирохеты, а меня ты и твои разговоры.
Босс стерпел и на этот раз. Еще бы ему не стерпеть ! Он прекрасно знает, что без моих мозгов вернуться ему в шестерки Синдиката, прощай свое дело и территория, доставшаяся по наследству от Носорога.
- Твою ж ты мать !
Он буквально завизжал, а я вдарил от испуга по тормозам. У дверей нашей конторы спорила с парнями какая - то тощая девка. Лон выскочил и бросился к ней, а я долго сидел за рулем, недоуменно качая головой, как лошадь, вверх и вниз. Хрена Валькирия ! Да в ней весу, дай Бог, килограмм пятьдесят, тощая, ногастая, нет в ней ни хрена от Валькирии, а поди ж ты : прозвали. Зря не прозовут. Значит, есть в ней нечто такое, что в свое время свело с ума самого О*Генри.