ЖАН КАЛЬВИН И ПРОРОЧЕСКАЯ КРИТИКА ПОКЛОНЕНИЯ
Хьюз Олифант Олд
Предварительная версия
По техническим причинам сноски опущены
Если кто-то хочет найти суть теологии поклонения Кальвина, нужно должен совершенно серьезно отнестись к своей заботе о том, чтобы христианское богослужение было адекватным, обратившись к Священным Писаниям. Легко понять, что в этом отношении Кальвин следует за Лютером, Бусером и другими реформаторами. Его теология богослужения интересна тем, как он придал вес отрывкам Писания, которые не были так важны для старших реформаторов. Конечно, Кальвин опирался на идеи тех, кто работал до него, но у него были и собственные идеи. Пророческое упорство в истинном, послушном и искреннем поклонении оказало большое влияние на Кальвина. Фактически, готовность Кальвина серьезно отнестись к проповеди пророков в отношении поклонения, несомненно, в значительной степени ответственна за некоторые из наиболее заметных особенностей его подхода к богослужению.
Мы уже говорили о важности Закона Моисея для теологии поклонения Кальвина. Для Кальвина первая скрижаль закона, толкуемая в свете Евангелия, конечно, излагает основные повеления о поклонении. Сам Иисус изложил первую скрижаль закона,
когда он учил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всем разумом своим и всей душой своей. Как понимал это Кальвин, это христианское толкование первой скрижали закона было сердцем литургического богословия. Ключевое слово для христианского богослужения, таким образом, любовь. И, конечно же, в этом Кальвин следует традиции Августина.
Как мы показали, Кальвин составил свой комментарий к многим книгам Писания таким образом, что большая часть церемониальных законов, найденных в книгах Исход, Левит, Числа и Второзаконие, рассматривается как толкование первых четырех заповедей. Первая скрижаль закона была основным кодексом поклонения. Далее преподносится церемониальное законодательство, пророки и, наконец, Христос в Своем учении и исполнении его. Вполне естественно, что этот акцент на законе должен быть уравновешен столь же сильным акцентом на пророках. Одной из наиболее очевидных причин этого является что пророческая критика храмового поклонения во многом была фундаментальной в новозаветном понимании поклонения: Исполнение закона было исполнением закона в том виде, в котором он был истолкован пророками.
Позвольте взглянуть на комментарии Кальвина к некоторым отрывкам из пророков. Мы выберем типичные отрывки, чтобы показать ряд комментариев, которые Кальвин обычно делал по поводу этих отрывков. Для этого мы приведем ряд отрывков из комментариев Кальвина на книги Нового Завета. Кальвин прекрасно осознавал, насколько фундаментально пророческая критика храмового богослужения способствовала формированию поклонения Нового Завета.
Амос 5:21-24, без сомнения, является самым известным из всех этих повествований. Слова Амоса направлены против поклонения царского святилищя в в Самарии.
Я ненавижу, я презираю твои пиры
и Мне не доставляют удовольствия твои торжественные собрания
Хоть ты и приносишь мне свои всесожжения
Я не приму их,и на мирные жертвы от откормленных скотов ваших
Я не буду смотреть.
Удали от меня шум твоих песен;
мелодии твоих арф Я не буду слушать.
Но пусть справедливость катится, как вода,
и праведность, как неиссякаемый поток.
Кальвин комментирует: «Здесь пророк показывает, что израильтяне были неправы;
потому что они думали, что их жертвы умиротворили Бога». Есть что-то неправильное в таком подходе к Богу. Кальвин видит, что не совсем по-христиански пытаться умиротворить или умилостивить Бога. Истинный поклонник приближается к Богу с верой в Его милость. Христианину, имеющему истинное познание любви Божией во Христе, нет необходимости умиротворять Бога. Христианин знает, что «Христос – наш мир. Тем не менее, Кальвин осознает, что существует множество отрывков из Ветхого Завета, говорящих нам, что Богу угодна жертва. Кальвин указывает, что мы часто читаем в законе, что Бог доволен запахом благовоний. Здесь Амос ясно дает понять главное, по крайней мере, как это понимает Кальвин. Жертвоприношения должны сопровождаться покаянием и веррй. Моисей приносил жертвы закона, поскольку они должны были упражнять людей в вере и покаянии. Разумеется, жертвы закона не соответствовали Евангелию, но они служили разминкой для Евангелия. Они были подготовительным обучением вере и покаянию. Моисей принимает на себя эти жертвоприношения с условием, что они будут предлагаться искренне как свидетельство покаяния, но пророкам часто приходилось напоминать людям о важности этой искренности. Пророки критиковали жертвоприношения, когда они не сопровождались благочестием. Это не значит, что пророки отрицали обетования закона Моисея или возражали против литургических форм. Пророки разъясняли внутренний дух, с которым должны совершаться церемонии закона. Ясно, говорит нам Кальвин: будь то по закону или по Евангелию, «Бог никогда не расстраивал Своих поклонников, но всегда принимал их милостиво, при условии, что они приходили к Нему искренне. С другой стороны, когда люди пытаются умилостивить Бога этими же обрядами без покаяния, тогда Бог гневается на них.
То, что пытается донести Кальвин, становится понятным только тогда, когда мы спрашиваем, почему Бог возмущен этими попытками умиротворить Его. Это так, потому что такие обряды искажают Его характер. Они рассматривают Его как тщеславного и глупого деспота, которым можно манипулировать лестью и подкупом. Такие обряды, совершаемые нечестивыми, оскорбляют Его справедливость и затмевают Его святость. Такое поклонение, если предположить, что Бог не знает сердец тех, кто предлагает его, умаляет Его мудрость. Это насмешка и пустяк для Бога. Кальвин далее говорит, что это для поклонения лицемеров характерно, что оно умножает церемонии. Тщеславные люди полагают, что Бог справедлив, какими бы тщеславными они ни были. Лесть и подкуп, которые им так нравятся, в их понимании угодят и Богу. «А лицемеры забавляются, как дети со своими куклами. Поскольку они ничего серьезного не делают, и все же желают умиротворить Бога, как безделушками, пророк здесь стряхивает с себя такие заблуждения, как если бы он сказал: «Вы думаете, что Бог как ребенок? Зачем вы предлагаете эти мелочи? Как вы думаете праведность – это выдумка?".
Кальвин далее указывает, что Амос критикует поклонение Самарии не только за ее лицемерие и неискренность, но и потому, что оно было вопреки закону. Дело было не только в том, что внутренний смысл был испорчен, но и внешняя форма тоже была испорчена. Кальвин говорит нам, что приносить жертвы было законно только в Иерусалиме. «Они придумали культ в другом месте, и там поклонялись с жертвами. Их богослужение не соответствовало правилам, установленным законом". Это была постоянно возникающая проблема среди народа Божьего. Кальвин, конечно, видел, что церковь его времени снова была охвачена этой проблемой. Были изобретены обряды и церемонии, которые не имели под собой никакой основы в Писании.
Комментарий Кальвина о музыке в святилище в Самарии весьма интересен. Дело не столько в том, что он говорит, сколько в том, чего он не говорит. Он критикует богослужение, сложившееся при папстве, за множество его песен, которые звучали день и ночь. Новые формы придумывались постоянно. Для Кальвина проблемой была глупая трудоемкость. Его критика во многом такая же, как критика Лютера. Поклонение средневековой церкви представляло собой не что иное, как праведные дела. Это попытка откупиться от Бога, умиротворить Его лестью. Поскольку это не исходило от веры, это стало лестью вместо похвалы.
Но что более всего интересно - так это то, что Кальвин не пользуется случаем, чтобы вступить в нападки на использование музыкальных инструментов в богослужении или написание христианских гимнов в отличие от использования псалмов и песнопений. Он ничего не говорит о том, что в церкви следует использовать только определенные типы музыки.. Если бы Кальвин был настолько против использования органов и христианских гимнов, как иногда нам говорят, конечно, это было бы местом, где это противостояние было ясно выражено. Снова и снова, когда Кальвин поднимает тему поклонения, он пытается подчеркнуть, что литургия – это не место для выражения нашего человеческого творчества. Христианин не должен изобретать новые формы богослужения, а, скорее, как вопрос послушания вере, христиане должны поклоняться согласно Слову Божьему.
В этом конкретном отрывке мы находим важное развитие этой ысли. Реформаторы всегда выступали против суеверного поклонения, а иногда и современный читатель не совсем понимает, что под этим подразумевается. Комментируя Амос 5:26, Кальвин говорит: «И греки называют суеверием религию, и это слово означает добровольные акты поклонения, такие, которые предпринимаются людьми по собственному желанию».
Заметьте, что это слово буквально означает «поклонение воле». Оно появляется один раз в
Новом Завете, где Павел нападает на аскетические практики некоторых влиятельных христиан: «Они действительно кажутся мудрыми в продвижении строгости, преданности и самоуничижения и суровости к телу, но они не имеют никакой ценности в ограничении потворства плоти» (Кол. 2:2 KJV). Каким бы уместным ни был перевод этого греческого слова с помощью «суеверие», это замечание действительно проясняет, что Кальвин имел в виду, называя религиозный обряд «суеверным». Он имел в виду, что это был обряд,
придуманный человеческим воображением и распространенный людьми через
соглашение.
Давайте на минутку посмотрим на комментарий Кальвина к Амосу 5:26: «Но вы
родили Сикута, вашего царя, и Хиона, ваши изображения, а звезды были вашими боги; которые вы сделали для себя». Кальвин обсудил несколько возможных переводов. Кальвин понимает этот текст как осуждение культа изображений. Он указывает на то, что слово, использованное здесь - это «образы», а не "идолы». Разумеется, утверждает Кальвин, любая попытка сказать, что поклоняться изображениям можно до тех пор, пока это не поклонение идолам – это чистая казуистика. «Это затея вообще порочна в священных вещах; ибо нам не следует приносить ничего из нашего собственного, когда мы поклоняемся Богу, но мы должны всегда полагаться на слово уст Его и повиноваться тому, что Он повелел. Все наши действия в поклонении Богу тогда должны быть, так сказать, пассивно; ибо они должны
следовать Его повелению, чтобы мы не попытались сделать что-либо, кроме того, что Он одобряет". Конечно, это крайнее заявление о том, что наш путь должен быть пассивным. Это, безусловно, затрагивает суть многого, что пытается сказать литургическое движение. Заявление это вызывает ряд взглядов на богослужение, о которых сегодня мы сожалеем, и без сомнения, Кальвин тоже осудил бы их. Он, очевидно,
не имеет в виду, что мы должны приходить на богослужение и сидеть там как, зрители, смотрящие шоу, или студенты, слушающие лекцию. Что Кальвин имел в виду - это то, что Бог активно участвует в нашем поклонении. Когда мы обращаемся к Богу согласно Его Слову, тогда Он действует в поклонении Церкви. Для Кальвина поклонение Церкви - это вопрос Божественного действия, а не человеческого творчества. Это наиболее очевидный случай, когда рассматриваемое человеческое творчество непослушно Слову Божьему, то же самое ясно имело место в богослужении, критикуемом Амосом. Замысел создать святилище в Северном Царстве и, более того, воздвигнуть золотого тельца, противоречили Слову Божьему, каким бы творческим или политически целесообразным это ни было.
Другим пророком, проповедовавшим о природе истинного поклонения, был Михей. Кальвин нашел в этой небольшой книге ряд отрывков, которые имели отношение к литургическим реформам того времени. В Мих. 4:1-2 Кальвин обнаружил, что Михей говорил о поклонении в будущем.
«Пойдем, взойдём на гору Господню,
в дом Бога Иакова;
чтобы Он мог научить нас своим путям
и мы сможем ходить путями Его».
Ибо из Сиона выйдет закон,
и слово Господне из Иерусалима.
Кальвин говорит нам: «Здесь пророк в нескольких словах определяет законность
поклонения Богу: ибо недостаточно было бы грядущим народам собраться вместе в одно место, чтобы исповедовать единого истинного Бога, если только далее не последовало истинное послушание, что покоится на вере, как вера на слове». Кальвин замечает, что то, что в последний день привлечет все народы в Иерусалим для поклонения – это сильное обучающее служение. Реформатор подчеркивает, что сам Бог сохраняет позицию учителя Израиля. Истинное служение Слова признает, что верность в этой проповеди – это представление Слова Божьего Его народу. Совершенно ясно, что Кальвин имеет в виду Слово Божье, а не чем просто слова о Боге. Кальвин размышляет о Слове Божьем в смысл Торы, и он полностью осознает богатую концепцию, которая стоит за этим еврейским словом. Это не спекулятивное знание, не религиозная философия, которую следует проповедовать. Кальвин был уверен, что истинное учение Слова – это нечто совершенно иное. Кальвин также не хотел диалектики схоластической философии и не собирался понимать Слово Божье как своего рода моралистическое законничество. Читая Псалом 110, он говорит нам, что жезл, которым Христос управляет Своим людей – это «учение этого Евангелия». Слово Божье, каким он его видел, не было предметом абстрактного мышления, общих правил или принципов, а скорее, «силой и энергией». Это было творческое Слово, посредством которого Бог заговорил, и стал свет. Когда Кальвин понимает, что христианское служение состоит в том, чтобы отвести центральное место учению Слова Божьего. он не обращает внимания ни на учение законнического Слова, ни на умозрительное Слово, а скорее стремится войти в «святилище небесной мудрости». Несомненно, один из наиболее важных элементов богословия поклонения Кальвина – это кардинальная важность служения Слова, и здесь Кальвин совершенно очевидно читал слова пророков.
Еще один великий пророческий отрывок о природе истинного поклонения -
Мих. 6:6-8.
«С чем мне предстать пред Господом?
и преклониться пред Богом вышним?
Приду ли я к нему со всесожжениями,
с телятами годовалого возраста?
Будут ли угодны Господу тысячи баранов,
десятми тысяч потоков масла?
Отдам ли я первенца моего за преступление мое,
плод тела моего за грех души моей?"!
Он показал тебе, о человек, что хорошо;
и чего требует от тебя Господь
но творить справедливость и любить доброту,
и смиренно ходить пред Богом твоим?
Кальвин толкует этот отрывок как пророческий призыв к духовному служению. Необходимо прояснить, что именно Кальвин имел в виду под «духовным поклонением».
Понимание Кальвина основано на нескольких отрывках Нового Завета, таких как как Рим. 12:1, 1 Пет. 2:5 и Иоан 4:23. «Духовное поклонение» - это поклонение, которое «в духе и истине», упомянутое в Евангелии от Иоанна. Это «духовные жертвы» из 1 Петра 2:54. и «согласно Слову Божьему» из Рим. 12:1. Кальвин толкует эти отрывки как означающие одно и то же.
Комментируя Мих. 6:7: «Неужели мне отдать моего первенца за мое преступление?» Кальвин говорит, что слишком многие люди думают, что путем тщательно продуманных жертвоприношений и унижений они могут снискать Божью благосклонность. Они трудятся на церемониях, транжирят деньги,изнемогают от поста и думают, что, делая это, они исполнили свой долг. Чего они не делают, так это не приносят искреннее сердце, а лишь внешние дела, когда Бог хочет от них внутренней склонности
в сердце. Кальвин продолжает: «Лицемеры возлагают всю святость на внешние обряды; но Бог требует совсем иного; ибо Его поклонение духовно». Кальвин хорошо понимает, что духовное поклонение не то же самое, что и нематериальное поклонение. Это скорее «сломанный дух и сокрушенное сердце: из Пс. 50:17. Это не различие между материальным и духовным поклоненим, которые Кальвин нашел в этих строках, а скорее различие между внутренним богослужением и внешним поклонением.
Здесь следует обратить внимание на еще одно различие. Кальвин не интерпретирует эти строки таким образом, что поклонение растворяется в чистом субъективизме. О законе мы читаем: «Воистину Бог пожелал жертвы», которые Ему будут предложены; и затем к этому обещанию всегда добавлялось: «беззаконие будет искуплено». Но цель должна быть отмечена, ибо Бог не требовал жертвоприношений, как если бы они сами по себе имели какую-то ценность; но такими упражнениями Он намеревался привести древний народ к покаянию и вере. Поэтому Его целью было напомнить евреям, что в них нет ничего хорошего, если только они сами не станут живыми жертвами. Кальвин избегал субъективизма, признав, что по закону существовали
обряды и определенные формы поклонения, предписанные Богом. Но они лишь являли веру иудеев и указали на пришествие Христа. Под Евангелием были установлены другие формы поклонения, которые более полно являли веру христиан и свидетельствовади об исполнении закона и обетования пророков. Кальвин, как до него пророки Ветхого Завета, и не думал отказываться от форм поклонения, которое Бог дал Своему народу, в пользу своего рода личное религиозное чувство. Кальвин часто называл формы молитв, используемые Женевской церковью, проявлениями веры. Для него различные формы поклонение церкви - это упражнения, характерные для его богословия поклонения. Было важно, чтобы по закону евреи сохраняли обряды, данные им Богом, и согласно Евангелию христиане соблюдают постановления, которые Бог установил для них. Внешние формы должны были соблюдаться как средство питания внутреннего расположения сердца.Что Кальвин считал важным в проповедях пророков, так это то, что внешний вид пророки понимали так, что эти вещи не могут быть разделены: форма богослужения и внутреннее поклонение сердца должны оставаться в твёрдом единстве.
Еще один важный момент в комментарии Кальвина к этому отрывку: он должен сказать о приношении сердца или использовать другую фразу, жертвование себя Богу. Кальвин говорит нам: Главное, чего [Бог] особенно требует, - [это] принести Ему искреннее сердце» 25. Эта идея была важной мыслью для Кальвина. В свете таких отрывков мы должны понимать эмблему, которую он так любил использовать. Эту эмблему часто воспроизводят: рука, несущая сердце, и девиз «быстро и искренне». Значение, которое она символизирует, состоит в том, что христианская жизнь – это приношение наших сердец Богу со всей искренностью. Пророки учили, что суть жертв закона заключалась в том, что поклонение должно быть жертвой Богу всего, чем мы являемся, и всего, что у нас есть. Новый Завет набирает обороты и несет эту идею со всей убежденностью. Наиболее красноречивым выражением является то, что мы находим в Рим.12.1: «Взываю к вам посему, братия, по милости Божией, представьте тела ваши в
жертву живую, святую и угодную Богу, которая есть ваше духовное поклонение".
Конечно, одна из вещей, которую следует признать при любой попытке понять, что такое поклонение Церкви Нового Завета - это то, что она выбрала как пророческую критику храмового поклонения. Писатели Нового Завета понимали пророчество как литургическую реформу. Речь шла не просто о искреннем совершении храмовых обрядов.. Если бы они это понимали именно так, они бы пожелали построить новый христианский храм и продолжиит все старые обряды. Но Кальвин понимал обряды закона как пророчество чего-то лучшего. Он комментирует Рим. 12:1: «Теперь мы также находим, какие жертвы рекомендует Павел для исправления христианской церкви: примирение с Богом через единую и истинную жертва Христа, все мы Его благодатью соделаны священниками, чтобы мы могли посвятить себя и все, что мы должны, славе Божия. Никакие иные жертвы не нужны; и никто не может на них утвердиться, не бросая явного поношения на крест Христов».
Пожалуй, самые интересные мысли Кальвина по этому поводу встречаются в его комментарии к фразе: «Чего требует Господь?» от вас: творить справедливость, любить милосердие и смиренно ходить со своим Богом". Из этого отрывка мы узнаем о том большом значении, которое он придает богослужению. Кальвин говорит нам: «Несомненно, поскольку имя Бога превосходнее всего на свете, поэтому Его поклонение следует считать более важным, чем все замыслы людей". Относил ли Кальвин сюда обязанности, которыми мы доказываем свою любовь к людям, и означают ли они это? Мог ли Кальвин рассмотреть возможность в ближайшем будущем того, что поклонение станет так же важно, как социальная справедливость? Кальвин часто говорит нам, что справедливость, милосердие, благочестие и праведность - плоды истинной религии. и он часто говорит нам, что без этого наше богослужение - суета. Итак, для Кальвин асправедливость и милосердие имеют отношение ко второй скрижали закона. «Справедливость, которая должна осуществляться по отношению к людям, является реальным доказательством истинной религии. Справедливость и милосердие, а не церемонии, являются доказательствами истинной религии, потому что они являются следствием ее. Это не значит, однако, что христианская мораль важнее, чем христианское богослужение. Кальвин явно придерживается другого мнения: поклонение, верно совершаемое, - это дерево, приносящее плоды христианской морали. Не следует удивляться, что такой богослов как Кальвин, который придавал такое значение величию, суверенитету и славе Бога. Сегодня Кальвин также придал бы большое значение поклонению Он не сойдет за одного из тех богословов, который не особо интересовался богослужением. Эта оценка серьезно вводит в заблуждение.
Но Здесь есть кое-что еще, и это вполне может нас удивить. Фраза Михея «ходить смиренно пред Богом вашим», как полагает Кальвин, является отсылкой к смыслу поклонения. После столетий поклонения, принявшего свою идиому от императорского двора, после столетий выражения торжественности средствами величия, действительно удивительно, что Кальвин научил нас тому, что смирение «есть самое начало поклонения Богу" - строка, которую вполне можно было бы процитировать в любой книге, посвященной реформатскому поклонению. Если поклонение в кальвинистской традиции имеет тенденцию быть очень простым, вот тому причина: именно в этой простоте мы исповедуем Божие величие.
Еще один отрывок из пророков, который мы хотим рассмотреть:
Малахии 1:11.
Ибо от восхода солнца до его захода велико имя мое среди народов, и на всяком месте фимиам возносится Моему имени и чистое приношение; ибо имя Мое велико среди народов, говорит Господь Саваоф.
Влияние этого текста на историю христианского богослужения было очевидно большим. Обычно это рассматривалось как пророческое видение Христа и поклонения Ему. В святоотеческий период такое понимание отрывка довольно часто. Если прочитать в этом контексте, то это осуждение законничества, отсутствия искренности и дешевизна богослужения в храме. Прежде всего, Малахия осуждает евреев своего времени за то, что они приносили в жертву слепых, больных или хромых животных или испорченную пищу - жертвы, которые стоят мало или ничего. Святоотеческое толкование такогт поступка вполне обосновано. Пророческое видение Малахии действительно говорит о дне, когда народы от одного конца земли до другого принесут в жертву Богу чистое и искреннее поклонение. Кальвин резюмирует этот отрывок так: «Придет время, когда чистое и духовное поклонение Богу будет преобладать повсюду.
Здесь Кальвин еще раз обращает свое внимание на то, что такое духовное поклонение. Для Кальвина основой чистого и духовного поклонения является приход к истинной вере и здравому познанию Слова Божьего. Кальвин говорит: Истинное поклонение должно быть основано на истинном познании Бога. «И необходимо всегда начинать с этого принципа - знать Бога, Которому мы поклоняемся. 34. Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, Кальвин обращает внимание на беседу Христа с самарянкой в Иоан.4. . В этом отрывке Иисус говорит женщине, что самаритяне поклоняются тому, чего не знают: «Но уже настал час, и настало время, когда истинный поклонник будет поклоняться Отцу в духе и истину». Кальвин комментирует: «Мы также должны помнить, что Богу нельзя правильно поклоняться, пока Его не познают». Вот принцип, который требует, чтобы наше богослужение подчинялось Божьему Слову. «Послушание лучше жертвы», — никогда не устает повторять Кальвин. Именно это, конечно, фальсифицировало поклонение самаритян, как ясно выразился Кальвин в своем комментарии к Амосу 6:6. Они не были послушен Слову Божьему, и это был бунт против Слова.
Еще один важный момент комментария Кальвина к Мал. 1:11: Кальвин понимает
его замечания о курении, жертвеннике и жертвоприношении как фигуры речи для духовного поклонения. «Такой способ речи часто встречается в Священном Писании, поскольку пророки, находившиеся под Законом, постоянно модифицировали свои выражения так, чтобы они были понятны людям. Так они намерены показать, что весь мир придет к вере и истинной религии: «Жертвенник, - говорят они, - будет построен Богу»; и под жертвенником, они, несомненно, имели в виду духовное богослужение, а не то, что после этого должны быть принесены грядущие жертвы. Сейчас у нас нет алтаря; и кто строит себе жертвенник, тот ниспровергает крест Господа Христа, на котором Он принес единственную истинную и вечную жертву».
Здесь мы начинаем вникать в один из наиболее важных аспектов теологии поклонения Кальвина. Далее читаем: «Из этого следует, что этот способ речи следует понимать так, чтобы мы могли понять аналогию между законными обрядами и духовный способ поклонения Богу, предписанным теперь в Евангелии». В богословии поклонения Кальвина существенным является пророческое начало, видение чистого, искреннего и духовного поклонения и то, как это видение понималось в Новом Завете. Пророческие отрывки у Кальвина были недооценены в свете таких отрывков Нового Завета, как Рим. 4:23, 12:1, Кол. 2:17 и Евр. 13:15.
Кальвин продолжает: «Но что такое жертвы Нового Завета? Ммолитвы и благодарения согласно тому, что говорит Апостол в последней главе Послания к Евреям. 1139 Этот отрывок призывает христиан приносить духовные жертвы Богу через Христа. «Итак, через Него будем постоянно приносить жертву хвалы Богу, это плод уст, признающих имя Его». Послание к Евреям ссылается на два пророческих отрывка, а именно: Ис. 57:19 и Ос. 14:2. Кальвин удивительно чувствителен к тому, как Священное Писание излагает толкование Писания на протяжении веков, то есть от Моисея до Апостолов. Закон был истолкован пророками и пророки были истолкованы Христом. Очевидно, именно в этой традиции Кальвин хочет стоять.
Толкуя Мал. 1:11, Кальвин вспоминает 50-й Псалом, чтобы показать, что молитвы хвалы и благодарения были жертвами, которые Бог действительно искал у Своего народа. Это было важно для пророческого видения чистого поклонения. Псалом 50, который, конечно, принадлежит тому же самому пророческому направлению мысли, как показывают отрывки, которые мы изучили, говорит нам, что Бога не интересуют жертвоприношения животных: «Ем ли я мясо быков или пить кровь козлов?" Но Бог требует жертв благодарения от тех, кто будет поклоняться правильно. «Тот, кто приносит
благодарение, как прославляет Меня жертва Его» (Пс.49:23). Кальвин довольно сдержан в своей интерпретации этого псалма. Он комментирует: «Было также под законом духовное поклонение Богу, как оно есть; об этом особенно сказано в этом псалме; но там были тени,
связанные с этим, как это подразумевается в словах Христа: «Ныне настанет час, когда Отцу будут поклоняться в духе и в истине".
Кальвин действительно не отрицает, что Богу поклонялись в духе и отцы». Он, возможно, более уважительно относится к Ветхому Завету, допуская в нем более глубокое поклонение, чем даже пророки, которых он истолковывает. Но здесь снов мы с вниманием отмечаем, что то, что лежит в основе интерпретации Кальвином пророков – это толкование, найденное в Иоан.4. Иисус в этом отрывке говорит самарянке, что община горы Геразим, как и поклонение горе Сион, уступит место богослужению,, которое в духе и истине. Кальвин продолжает: «Он (Иисус) говорит, что теперь по Евангелию учат простой истине. Это же говорит пророк о приношении и курении в соответствии с Законом; но теперь мы должны увидеть, что повелевает Бог в Своем Господе, пел, и как Он хочет, чтобы мы поклонялись Ему».42
То, что обряды ВетхогоЗавета, такой как приношения благовоний и жертвоприношения животных. и даже такие вещи, как жертвенник, были предзнаменованиями реальности, которая должна была произойти, и это открыто только в Евангелии, было важным принципом для Кальвина, конечно, основанным на тексте Кол. 2:17: «Это всего лишь тень того, что должно произойти; но сущность принадлежит Христу". Кальвину, однако, было очень важно очень внимательно наблюдать, разница как именно эта литургическая типология была разработана в Новом Завете. Он обнаружил, что и курение, и жертвы Закона воспринимались в Новом Завете как виды христианской молитвы, а не как христианские обряды жертвоприношения. По мнению Кальвина, изобрести ритуалы курения или сделать Вечерю Господню христианским жертвоприношением - дело, на которое нет ни пророческого, ни апостольского основания, и это значит идти путем самаритян, а не поклоняться Богу в духе и истине.
В этом исследовании мы обнаружили несколько основных тем теологии Кальвина.
где развивается тематика богослужения. Одна из этих главных тем заключается в том, что
христианское богослужение должно быть согласно Священному Писанию. В его комментариях о пророках мы получаем некоторые очень ясные представления о том, что Кальвин имел в виду под этим. Поклонение должно быть делом смиренного послушания. В своей простоте это исповедует величие Бога. В своей искренности оно исповедует истину Божью. . Мы заметили, насколько важна роль проповеди и учения. Это и есть понимании Кальвином поклонения. Истинное поклонение должно основываться на истинном познании Бога.
Возможно, самое важное событие, которое у нас есть - это развитие концепции Кальвина о «духовном поклонении». Кальвин понимает эту фразу с точки зрения новозаветной интерпретации.Ветхого Завета, а не в терминах платонизма или даже неоплатонизма. Кальвин понимал под «духовным трудом» поклонение, которое со всей искренностью и смирением было послушно Божьему Слову. Наконец, мы обратили внимание на концепцию жертвы Кальвина и ее место в христианском богослужении. В частности, мы видели, насколько ясно у Кальвина идет речь о разнице между жертвоприношениями, которые были заповеданы по закону, и жертвами, которые по благодати христиане должны приноситьБогу в своем поклонении. Конечно, о богословии поклонения у Кальвина можно сказать гораздо больше. корабль. Три статьи, которые я уже написал на эту тему должны быть сбалансированы статьями об использовании Кальвином богословия завета. относительно крещения и учения Кальвина о присутствии в Слове и причастии.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn