СКАЗОЧНИЦА. 17
- Балериной не работала, хотя...- сказала я, и тут Остапа понесло.
Как живые встали передо мной картинки нашего героического, нашего беспощадного труда на Гавелаке. По десять часов нон-стоп, в тяжелых ботинках, зимой и летом. Я исползала на коленях каждый из девяносто шести станков Гавелака. Я не раз писала о синяках и занозах на коленях и ладонях, потому что мы то взлетали наверх, как юнги, натягивая резинками решетки, чтоб картинки не унесло ветром, то летели понизу, догоняя улетевшие. И сколько раз доставалось той резинкой по лбу, а у ней с обоих концов по карабину, а уж сколько раз под ноги попадалось что-то покруче пылесоса, не перечесть. Возик, бывало, проезжался по ногам или зонт падал, и хорошо, что не на голову.
- Вас заслушаешься, - засмеялась доктор Старкова, - короче. Я выпишу вам мазь с антибиотиком и "кожное мыло". Вы сначала будете тщательно этим мылом ноги мыть, а потом тщательно эту мазь втирать в каждый палец, по кругу. Два раза за день. Желательно в одно и то же время, например, в девять часов утра и в девять часов вечера. Две недели. Если улучшений не будет - придёте за мной, договорились, пани Ирина? И уверяю вас, что придёте.
- Какое счастье, что вас послал мне бог, пани Катерина, - сказала я, польщённая этим "Ирина".
- А уж мне-то какое! - снова рассмеялась она, - Свободны!
Мазь мне приготовили тут же в аптеке "Равака". В течение получаса. Я, чтоб не скучать, вышла на террасу кафе того же "Равака", купив чашку кофе за сорок пять крон. Пятьдесят. Других не было, как говорит дочь. Я пила кофе и курила, а некоторые даже ели, и довольно обильно, и блюда выглядели аппетитно, но мне было не до еды, я радовалась, что повстречала такого доктора. Уж он поможет!
Я этим мылом ноги намылила специальной бархоточкой, которую купила в аптеке (как чашка кофе, сорок пять крон. пятьдесят.) и этой мазью тщательно по кругу все десять пальцев промазала (мазь сама по себе мне ничего не стоила, а "мыло" к ней сто девяносто крон), сразу же, как домой вернулась. Я знаю, что я мнительная. Но тут растянулась на простынях и застонала блаженно: как будто каждый мой пальчик взяли и поместили в гнездо из гагачьего пуха.
Позвонила Наташа.
- Ну что, чем закончились твои сегодняшние хождения по мукам?
- Какие муки, доча, я попала в руки к очень хорошему врачу, доктору Старковой.
- Знаю, - вдруг сказала Наташа, - её все хвалят. Я и Давида к ней хочу отправить, с руками! Вы же оба, всё своё здоровье, оставили на этом Гавелаке, будь он неладен!
- Гавелак не обижай, у меня там осталась лучшая половина моей жизни! Гавелак по-сути это смысл всей моей жизни!
- Смысл твоей жизни - это Дада! - отрезала дочь.
Я тут же согласилась.
- Что, кстати, с сыпью?!
- Представляешь, я так разволновалась, что совсем про неё забыла.
- Ворона ты, мама! Вот Давид тут спрашивает - какой раствор ты делала из марганцовки? Розовый?
- Ну, розовый, - промямлила я.
- Точно розовый? А не красноватый?
- Ну может красноватый, что я вижу, что ли?!
- Давид говорит, если переборщила, то сыпь от марганцовки началась. Так что завязывай с ванночками. А дня через три посмотрим.
- Да я и с "Бетадином" завяжу, и даже этот "Эксодерил" не открою. Зря только деньги выбросила...
- Ты можешь, кстати, вернуть лекарство в аптеку. У тебя чек сохранился?
- Нет.
- Ну, я думаю аптекарша тебя и так запомнила, раз выдала тебе "государственную тайну", - засмеялась дочь.
- Тогда я, как к вам в среду поеду, через клинику "Здабор" пройду, - сказала я.
- В среду можешь не приезжать, Давид ещё неделю на больничном.
- А что я, просто так не могу приехать? Я Даду не видела вот уже двадцать дней!!!
- Ну, не сказочница ли?! - расхохоталась Наташа.