Новелла
(из дневника)
11 мая
Наконец я завела тетрадь и больше никогда не брошу. Буду записывать сюда всё интересное, смешное. Хотелось бы избежать дурного, но это невозможно.
Буду записывать свои самые сокровенные мысли, всё о школьной жизни.
Вот читаю книгу Джерома Селинджера «Над пропастью во ржи».
Интересно очень, но сложно. Книжку я нашла в шкафу между Есениным и Лермонтовым, глубоко спрятанную за томами Чехова и Толстого. Моя старшая сестра спрятала, конечно.
Думала, что я не найду. Дурочка. И когда она уходит в свой институт или гулять с друзьями, я её достаю и читаю.
Мне тоже хочется, чтобы Валера Смирнов меня взял за руку, а я бы его по голове погладила, а потом бы взъерошила его волнистые волосы, а потом снова погладила.
Сегодня вечером мама мне сказала, что если я хочу, то меня отправят в турлагерь, а я хочу.
12 мая
Урок географии.
Валя Хабаркина отвечает, моя подруга.
Рыбкина поставили в угол за то, что строил гримасы Фролову. Но он и в углу крутится, вертится, то сделает ноги накрест, смотрит то вверх, то вниз, закатывает глаза, кому-то что-то говорит жестами. Все только на него и смотрят, смеются, не слушают, что отвечают ученики. Хабаркиной поставили тройку.
Она положила указку и пошла к парте улыбаясь. Бакаловой поставили двойку. Хорошо, что меня не вызвали, я ничего не учила.
Ой, я не буду писать об этом, потому, что это совсем неинтересно.
Уроки окончились. Все выбежали на улицу. А на улице такая прелесть. Небо синее, изредка голубое с барашками облаков. Так хорошо! Я дома. Папа пожарил картошку, наверное, вкусная. Пойду есть.
13 мая
Ничего замечательного, а что было замечательного, так писать об этом не хочется.
14 мая
Давно уже складывалась эта мысль у меня в голове, но сегодня полностью оформилась. Вот она: «Человек может многое сделать, когда он весь облит чувством, когда в нём всё горит». И это «много» будет сделано за несколько часов, когда без силы чувства потратились бы многие годы.
15 мая
Вчера на классном часе много говорили о дальнейшей судьбе, т.е. о будущей профессии. У нас некоторые хотят стать поварами, кондитерами и швеями. Ну нет, я пойду в 10-й класс.
18 мая
Когда Светка с Валей разговаривают, то Светка мне всегда говорит:
- Элька, иди отсюда, дай поговорить.
Подумаешь, нужна она мне больно.
Я купила пирожки и села за самый крайний столик от буфета. Потом подошли самые, как я думаю, плохие развратные девчонки из 9 «А». Крашеные все и раскрашенные, и сели рядом со мной. Директор вообще-то не разрешает краситься. Одна из них всё зырится и зырится на меня с презрением. Я тоже ем и презрительно усмехаюсь.
И говорит своей подружке,
- А у неё, наверное, и подруги нет.
Ну как же жить после этого. Подруг может и нет, настоящих, конечно, но в классе меня уважают.
19 мая
Скоро уже занятия совсем закончатся.
Наконец-то лето! Каникулы!
С турлагерем обломилось. Мама сказала, что надо много справок собрать, а она работает. Наверное, придется в деревню ехать, к тёте. Буду учиться наливать молоко из кринок в бидончики.
20 мая
Сегодня Светка пригласила нас с Валей Хабаркиной к себе домой.
Сказала, что хочет нам сыграть на пианино «Лунную сонату» Бетховена.
После уроков мы разошлись по домам и договорились встретиться у школы.
Погода была пасмурная и не очень тёплая, но прогуляться всегда можно.
Идти было далековато. Она жила рядом с заводом в пятиэтажке. Мы шли не очень быстро. Светка с Валей всё время разговаривали о мальчишках из параллельного
9 «А», из нашего класса видно не было для них интересных.
- Мне нравится Валерка Смирнов. Он очень красивый. А глаза у него, как синее бездонное море, - сказала я.
- Элька, тебя вообще-то никто не спрашивает. А твой Смирнов очень маленького роста для парня, - ответила мне Светка.
- Да она от него глаза оторвать не может. Ты видела, как она на него смотрит. Прямо на каждом уроке. Он с Наташкой сидит за партой. А она – красавица, - сказала Валя Светке.
- Куда уж тебе, Элька. Даже и не думай, дурочка, - повернулась она ко мне.
Я замолчала. Так всю дорогу и молчала, но и их уже не слушала.
Мы пришли, сняли куртки. Мы с Валей сели на диван. Светка села за пианино и начала играть «Лунную сонату». Это было так красиво, хотя играла она не очень. В этой тихой нежной музыке звучали чувства о неразделённой любви или о несостоявшейся дружбе. Композитор переживал, он грустил. Мне показалось, что его обманули.
- Ой, ну мне надоело. Я не люблю вообще-то играть. Это всё мамка заставляет. Не люблю я эту музыку, - сказала Светка, вставая из-за пианино.
- Как это? Это же так красиво, - тихо произнесла я, чтобы не нарушить, возникшую во мне гамму неосознаваемых ещё чувств.
- Ну тебя Элька. Ладно посидели и хватит. Я пойду Валю провожу, а ты побудь здесь. Мне с Валей надо поговорить по секрету. Ты не даёшь нам разговаривать.
- Так я может тоже пойду.
- Нет, я же сказала сиди. Только пианино не трогай. Я потом тебя провожу.
И они ушли. Светка закрыла дверь.
Через какое-то время я услышала звук открывающейся двери. В квартиру с сумками вошла женщина, Светкина мать.
- Ты кто, девочка? – спросила она.
- Я подруга Светы. Она ушла Валю провожать.
- Ну Валю я знаю, а тебя нет.
- Ладно, я пойду.
- Нет уж сиди. Подождём Свету.
Пришла Светка.
- Это что такое? Как ты могла оставить в нашей квартире чужую девочку?
- Она моя подруга, - очень медленно и тихо произнесла Светка, как бы оправдываясь за свой поступок.
- Я пойду, - сказала я, надевая куртку.
- Ну-ка выверни свои карманы, - сказала Светкина мать, показывая на накладные карманы моей куртки.
- Я не могу их вывернуть.
Я выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
«Подруги, блин», - подумала я.
Уж лучше никаких подруг.
Сегодня ночью я долго не могла уснуть.
21 мая
Сегодня у меня заболела голова. Я не пошла в школу. Всё равно занятия закончились и отметки за год уже почти по всем предметам выставили. Экзамены скоро.
Что-то мне расхотелось записывать в тетрадь и хорошее, и дурное.
2012 г. (отредактировано 2023 г.)