01.09.11.
Папа возился со своим мотоциклом «Уралом», а я крутилась рядом. В Кетово мы переехали совсем недавно, в детский сад я ещё не ходила, и никаких дел у меня больше не было.
Лариса! Дай-ка мне вон тот ключ! – попросил папа и подкрутил какую-то гайку. – А теперь подай тряпку.
Вот. Возьми, - проворно протянула я запачканную машинным маслом ветошь.
Спасибо. А я переживал, что сына у меня нет! А мне и дочь вон как хорошо помогает! Молодец! Садись, прокатимся немного и воды из колодца привезём.
Я назад сяду!
Садись. В люльке все равно фляга стоит.
Я забралась на огромное резиновое сиденье-седло, похожее на фигурную лепёшку треугольной формы, вцепилась взялась руками за большую резиновую петлю впереди, ноги встали на какие-то железные столбики над крылом колеса.
Всё. Я готова. Поехали!
Поехали, - сказал папа и ногой стал размашисто наступать на какую-то ручку внизу слева.
Мотоцикл дёрнулся, загудел, папа уселся, и мы, проехав соседний дом, оказались на лесной дороге. На ухабах трясло так, что ноги слетали со скользких подножек, а меня подбрасывало в седле вверх настолько, что если бы не резиновая петля, в которую изо всех сил вцепились мои руки, я сразу улетела бы далеко-далеко. Я болталась ухватившись за крепкую и упругую резиновую ручку, как резиновый воздушный шарик на ниточке под напором сильного ветра. «И как папа не боится, что я могу не удержаться на одних руках, если на очередном ухабе не попаду обратно в седло? Если я улечу куда-нибудь, он ведь не заметит даже и потеряет меня в лесу. Мама ведь его будет сильно ругать, если он вернётся без меня. Да и я не хочу никуда теряться, да и падать больно. Надо держаться», - думала я, сильнее стискивая колени и напрягая уставшие уже руки. Но мы уже выехали из леса к хлебозаводу и свернули по Заводской улочке к колодцу. Пока я слезала на землю, папа крутил за большую железную ручку, накручивая цепь с полным уже ведром на круглое бревно, в которое и была вставлена эта ручка.
А дай я попробую! – подошла я ближе.
Ты не удержишь! Это очень тяжело,
Тогда посмотрю.
Вот сюда вставай и смотри. Видишь, сколько там льда. Здесь давно весна, а там зима живёт.
Я заглянула в колодец. На дне колыхалась холодная тёмная вода. Стен колодца не было видно под толстыми, горбатыми слоями льда. Тянущееся на цепи ведро задевало за эти ледяные наросты, колыхалось, упорно скользя вверх, и расплёскивая воду. Папа вынул ведро, перелил всё в флягу и спустил снова. Оно плюхнулось, наклонилось, зачерпнуло воды и снова поехало вверх. В следующий раз папа зачерпнул не полное ведро, подёргав за цепь, расплескал его ещё и доверил мне крутить ручку. Я обрадовалась было, но это оказалось слишком тяжело, и без папиной помощи я навряд ли вытащила бы его.
Наполнив флягу, мы собрались ехать, но мотоцикл никак не желал заводиться.
Надо снова ремонтировать? Давай я буду помогать, - предложила я.
Нет. Не надо. Иди-ка лучше домой.
Я заблужусь.
Иди прямо вон до того дома. Видишь? А рядом с ним наш. Здесь из-за угла не видно. Дойдёшь и увидишь сразу. Иди давай.
Нет. Как же я тебя тут одного брошу!
Да мне с тобой больше хлопот. Иди. Дойдёшь до того дома, - будешь и меня видеть и дом наш. Скажешь маме, что я у колодца сломался.
Ладно, хорошо.
Я неуверенно зашагала вперёд, оглядываясь на папу, который наклонился к мотоциклу. Так шла, шла и пришла домой. Одна. Сама. Первый раз в жизни.
Мама, мама! У папы мотоцикл сломался! Он там у колодца. У него полная фляга воды. Ему надо помочь! Пойдём! Я знаю дорогу! – закричала я с порога.
Ты одна что ли пришла?
Да! Он меня к тебе за помощью отправил!
Ну, пойдём тогда.
Кода мы вышли за калитку, папа уже выкатывал мотоцикл из-за угла, держа его за руль и одновременно толкая. «Какой сильный. Только ведь это очень тяжело», - подумала я и побежала помогать. Только меня все рвно отогнали, а мама стала подталкивать мотоцикл сзади.