«Зима взъярилась нынче не на шутку!
И жалят пуще пчел крупицы льда.
Ломаю сухостой уж третьи сутки,
Не чую запах пищи, вот беда!
Ох, лютый голод жжет нутро, как уголь,
Чу! Чье-то пенье мой тревожит слух…
Незваный гость забрел в медвежий угол,
Я чую запах хлеба, русский дух!»
Меж сосен примостилася избушка.
Чей смелый дух во глубь лесов проник?
Вокруг колоды, пни, лучина, стружка,
Меж кочек пробивается родник.
Вот скрипнула петля дубовой двери,
Вот хрустнул под ногой примятый снег…
Глядит медведь – глазам своим не верит!
Пред ним в сермяжной ризе – человек!
«Откушай, батюшка медведь, сухарик хлебный,
По-братски все разделим на двоих!
А вот родник, испей воды целебной –
Ты нынче, погляжу, смирен и тих»!
Медведь хлебнул предложенную воду,
Обнюхал хлеб в натруженных руках –
«Я ласковых речей не слышал сроду!
Неужели тебе неведом страх»?
«Есть божий страх – за наши прегрешенья!
Чего бояться, коль душа чиста!
Ты, знать, судьбой мне послан в утешенье,
Прими ломоть, коль не блюдешь поста»!
«Хитришь, старик! – ревел медведь упрямо –
Враждебен зверю человечий род!
Обманом заманят в медвежью яму,
А то и зелья подмешают в мед»!
«Свои уста не осквернял я ложью,
Тоскливо мне порой средь зимних вьюг!
Доверься мне – мы все творенья божьи,
Поверь, я рад тебе, мохнатый друг»!
«Тебе поверить – значит, быть в накладе!
Недаром зверь чурается людей –
То медвежат они на цепь посадят,
А то и ткнут рогаткой меж грудей»!
«Да, нынче люди люты хуже зверя!
Распяли на рогатине всю Русь!
Но в божье милосердье надо верить,
Ты ешь свой хлеб, а я уж помолюсь»!
О как волнуют эти ароматы,
Тревожат, бередят звериный нюх!
Все божьи твари чуяли когда-то
В первейшем из людей безгрешный дух!
Но человек, как змей, меняет кожу –
Померкла, замутилась чистота,
И вот Адам, утратив образ божий,
Навеки уподобился скотам!
Откуда здесь, в дремучей глухомани,
В сей Радонежской пустоши, в тиши,
Явился миру праведник, избранник,
Земной прообраз ангельской души!
Медведь урчал, склоняясь над кусом хлеба,
Молился Сергий, просветлен и тих,
Шатром над ними распростерлось небо,
И радовался Радонеж за них!