Наследство. К нотариусу
Утро было хмурым. Ни озерца синего неба. И солнце не пробивалось сквозь сплошные облака. Комнату наполнял полумрак. Но Раиса Яковлевна встала как обычно рано, привычка в одно и тоже время идти на завод, осталась с ней навсегда. В кухне включила электрический чайник, крышка которого с трудом закрывалась только после удара по ней кулачком. И она в который раз ударила по крышке. И коробочки достала пакетик с чаем. Хоть и не любила она эту мутную жидкость, которая получалась, но утром все же чай пила, опустив пакетик в чашку. Для того, чтобы сэкономить, покупала она пакетики чая без ниточки, которую можно свесить через край чашки, а просто квадратики с чайной пылью, которые еще нужно было из чашки доставать.
- Пусть еще потемнеет, - оценила цвет чая Раиса Яковлевна.
Из холодильника достала коробочку с плавленым сыром, его не нужно, как твердый сыр резать ножом. А вот белый батон разрезать придется. Кусочки хлеба, где-то нарезанные на хлебозаводе, и упакованные в цветные пакеты, она не признавала, да и не было аромата у той нарезки. А вот сейчас она отрезала толстый кусок, и мягкие крошки рассыпались по деревянной доске, словно снежные комочки.
- Хороший чай получился, - похвалила она ароматный напиток.
Немного Раиса Яковлевна посидела, прислонившись к спинке стула, посмотрела в окно. Ветер налетал на деревья порывами, тонкие ветви берез, которые свисали мягкими потоками, казалось, улетали вместе с ветром, а потом вновь провисали струями. На этот день много чего было намечено ей, но никаких записок составлять не требовалось, все хорошо помнилось, все выполнялось, как и намечалось.
Через некоторое время перешла Раиса Яковлевна в большую комнату, открыла дверцы шкафа, где стояли книги разного формата, толщины и высоты. За книгами у нее хранились важные бумаги, которые касались счетов в банках, платежей за квартиру, завещания. Вот завещаний набралось не мало, ярких на твердой бумаге, как полагается важным документам. Вот их она и взяла в руки. Остальные бумаги положила на место. На диван садиться не стала, села в кресло, положила документы на столик. Когда-то полированный столик был гладким и блестящим, сейчас длинные трещинки напоминали морщины на лице старика.
- Надо бы их все выбросить, - сказала Раиса Яковлевна громко, словно и не к себе обращалась, а к кому-то другому, который никак не мог расстаться с накопившемся хламом.
Было среди завещаний и то, которое она так и не вручила медсестре Оленьке, а так хотела это сделать, но поторопилась ей строгим тоном давать указания, чем и испугала девушку. А ведь кому, как не Оленьке могла пригодиться квартира, ведь не было у нее ничего своего, только койка в общежитии. Да и нет никакого порядка теперь в этих общежитиях, раньше и проверки и комендант, который все обо всех знал. Не захотела, пугливая очень. Вот у соседки Светочки все есть, и своя квартирка и у матери ее хоть небольшая, но своя однокомнатная, а ведь как радовалась завещанию. Как прижимала ручками, как старалась не помять. И Олег тоже не бездомный. У него квартира хорошая, с женой живет. И у дочки еще лучше квартира, а не отказался от завещания. И радовался, но сдерживал себя.
- На кого же теперь завещание писать? – отвлекла себя от разглядывания документов Раиса Яковлевна.
Новых претендентов на завещание пока не было. Вспомнила она о Маше и ее муже Степане. И, казалось, помогали ей, когда требовалось, но не вызвали никакой симпатии. Особенно не нравилась Раисе Яковлевне Мария. Вроде и ловкая и быстрая, польза бы от нее была бы не малой, но перечить могла, сдерживать себя не умела. Ни выслушать, ни промолчать. Про родных и не вспоминала Раиса Яковлевна, перебирая бумаги. Бывшая невестка, хоть и приветливая и терпеливая, все же была бывшей.
И все же солнышко в небе появилось. На коричневой краске пола вспыхнула яркая тонкая полоска, солнечный лучик попал на стену и осветил кусочек ковра. Краски стали яркими, словно не старый и пыльный ковер на стене, а новенький и чистенький.
Положив бумаги на стол, Раиса Яковлевна пошла в спальню. Открыла дверцы массивного шкафа, чтобы выбрать на сегодня, по погоде одежду. Последнее время она носила юбки, блузки и кофты, а вот раньше платья с множеством пуговиц от горловины, и тонкими поясами. Два платья, из оставшихся с давнего времени, все еще висели в шкафу. Но Раиса Яковлевна хоть и хранила их, но не горевала об ушедшей молодости, не переживала о том, что делала правильно, а что можно было сделать иначе. Она сейчас выбрала коричневую юбку, светлую, чуть голубоватую блузку и серую кофту с карманами.
- Свободного места в шкафу нет, - заметила Раиса Яковлевна.
На дне шкафа лежали в прозрачных упаковках несколько покрывал. Одно из них особенно нравилось ей. Толстый синий ворс и огромная роза в центре. Ни разу не постелила она это покрывало на постель. Берегла. Лежало еще шесть комплектов нового постельного белья. Когда-то она постелила простыну из такого же комплекта на постель, то та помялась жутко, не разгладить. А остальные даже не собиралась открывать.
Из дома Раиса Яковлевна вышла тогда, когда ненавистных ей соседок еще не было на любимой ими лавке. Марии и Зинаиды не было, а голуби уже бродили около лавки, значит, ожидали скорого их выхода. Дорога была длинной в этот день у Раисы Яковлевны. Благо, что остановка автобуса была недалеко от дома, но до метро ехать и ехать. Как только автобус повернул на широкое шоссе, то стала видна проходная завода, через которую она проходила не один десяток лет. Тогда все казалось огромным, а сейчас, когда настроили высотные дома рядом, все из прошлого времени сжалось, уменьшилось, а то и вовсе исчезло. Но этот завод продолжал стоять, значит, остался нужным.
Еще одна пересадка в метро, и остается только дойти до нотариальной конторы. Здесь ее уже ждали. Навстречу вышла Валентина Ивановна, женщина возраста среднего, в неброском, но красивом платье, и маленьким сером мягкой ткани пиджаке. Волосы мягко лежали вокруг тонкого лица с черной ниточкой бровей.
- Для вас сегодня выделила кучу времени, - улыбаясь, встречала она Раису Яковлевну.
- Вы меня всегда тепло встречаете, - улыбнулась Раиса Яковлевна.
Казалось, что сейчас в кабинете находится другая женщина, совсем не та, которая разговаривает с соседками. Открытая улыбка светилась на ее лице, она словно сбросила груз со своих плеч, выпрямилась, хотя и была стройной, но сейчас потянулась чуть выше, стала еще стройнее.
- Для вас пирожные купила, - приветливо сказала Валентина Ивановна и пошла в другую комнатку за чашками.
- Балуете, - отозвалась Раиса Яковлевна, потянувшись, достала из квадратной сумки круглую коробку с конфетами.
- Еще не хватало, чтобы расходы несли, - заметила, вернувшись в комнату Валентина Ивановна. – Вы у нас женщина экономная.
- Не с вами, не с вами, - отозвалась Раиса Яковлевна.
- Вами столько лет знакомы. Обычно у меня бывают те, кто раз или два приходит, а потом никто и не увидишь этих людей, - объяснила Валентина Ивановна.
Она махнула рукой на стол, где лежали в ровненьких папках документы.
- Вы для меня уникальный человек, вот уже десять лет мы знакомы, и не один раз в год встречаемся, сколько же за это время оформлено разных документов, - наливая чай, говорила Валентина Ивановна.
- Так нет у меня никакого образования, чтобы равной с вами быть, - вздохнула Раиса Яковлевна.
- Ум не от образования, ум от природы, вот он у вас такой, не всякий экономист мог сохранить деньги, когда они исчезали, превращаясь в дешевые бумажки, а вы сохраняли, - без всякого пафоса произнесла Валентина Ивановна. – Вам бы министром финансов быть.
- Собирала, собирала, а зачем теперь не понимаю.
- Что теперь говорить. Делали, как считали нужным. Может быть, мне и не нотариусом нужно быть, а, например, писателем. Сколько всего увидела, не пересказать, ни написать, - объясняла Валентина Ивановна.
Кусочки тортика исчезали быстро, но Раиса Яковлевна не чувствовала, что нотариус ее должна поторопить и сказать, что время разговоров вышло. И Валентина Ивановна, действительно, словно и не собиралась торопить собеседницу. Но все же плавно разговор перешел к завещаниям, которые последнее время Раиса Яковлевна часто здесь оформляла. И не одно завещание, и не на одного человека.
Сейчас Раиса Яковлевна рассказывала и про Олега и про Светочку, рассказывала о своих сомнениях, стоило ли на них писать завещания. Удивлялась, почему медсестра Оленька так неожиданно отказалась от такого подарка, как квартира, обещанная ей. Не говорила только Раиса Яковлевна о своих родных, ни слова, словно рядом с ней никого никогда не было. Валентина Ивановна слушала, не перебивая, возможно, что и не первый раз этот рассказ повторялся. Несколько раз переспросила, уточнив семейное положение Олега. До этого, похоже, ей об этом не говорили.
- Да, вопрос выбора всегда не простой, - вздохнув, сказала Валентина Ивановна. – Ошибка дорого обойдется.
- Понимаю, что Светочка рядом, дверь в дверь живет, - объясняла Раиса Яковлевна. – Через минуту рядом будет. Но у нее маленький ребенок. Будет его приводить, я от шума отвыкла.
- В цеху работали, где станков не один десяток, наверное, и ничего, а тут один малыш. Не десяток же их у нее, - заметила Валентина Ивановна.
- Так молодая эта Светочка, еще дети будут. А цех? Наверное, на всю жизнь шум мне тогда и получила. Больше не принимает организм, - вспомнила о прошлой работе Раиса Яковлевна.
Про Олега можно было ничего и не говорить. Сколько у него детей, какая у него жена, не имело особого значения, если он сам хотел помочь Раисе Яковлевне. Без мужчины сложно. Отвезти, привезти, что-то в доме сделать. Когда в доме был Алексей, то и печалиться ни о чем не надо было. Правда, когда невестка в доме была, то не всегда сынок успевал маме все делать, как ей хотелось. Но вот, когда невестка стала бывшей невесткой, то Раиса Яковлевна пообещала себе, что больше сына ни с кем делить не станет, ни кому не отдаст. И столько находила в каждой новой подруге сына недостатков, что приходилось Алексею с матерью соглашаться. Привел как-то какую-то Розу, но только у нее от цветка только это имя и было. Все в доме сразу стала трогать, переставлять. Даже занавески привезла, а те, что Раиса Яковлевна вешала, сняла. Новые занавески – новая хозяйка. Но не прошло это дело бесследно, как-то так закрыла дверь на балкон Раиса Яковлевна, что и занавеску прищемила, а потом дернула и случилась беда, порвалась занавеска. Пришлось старые назад возвращать. Догадалась ненаглядная Роза, что не будет ей счастья в этом доме, незаметно и исчезла.
- Не одна ведь эта Розочка была, - вздохнула Раиса Яковлевна, вспоминая невесту Алексея.
Потом появилась Берта. Понимала, конечно, Раиса Яковлевна, что нужна Алексею семья и хочет он ее создать. Но никак не могла Раиса Яковлевна смириться с тем, что останется одна, что только иногда ее будут замечать, а потом все реже и реже вспоминать. Так эта стала из себя из себя великого кулинара изображать, стучит и стучит в кузне деревянной колотушкой, мясо отбивает, отбивные готовит. И не на одной сковородке их раскладывает, и ничего больше на плиту поставить нет ни какой возможности. А именно в это время нужно было и Раисе Яковлевне срочно что-то сварить. А уж, если делать торты начнет, то, вообще в кухню не войти, то коржи выпекаются, то крем готовится. Не решалась Раиса Яковлевна испортить что-нибудь из продуктов. Этого она сделать не могла, помнила, как доставался трудно каждый кусок хлеба и стакан молока в деревне. 169880 Долго-долго искала повод Раиса Яковлевна, чтобы придраться к Берте. Сказала как-то, между прочим, о том, что видела Берту с каким-то мужчиной, который ее к дому подвозил, но к подъезду не подъезжал, а за домом останавливался. А с балкона все можно было хорошо видеть. И не раз это было. И, хотя, долго объясняла Берта, что с этим мужчиной она вместе работает, а он неподалеку живет, вот и ее подвозит на машине. Ведь транспортом не так легко сюда добраться, автобусы переполнены, а от электрички в темноте женщине молодой ходить опасно. Сомнения все появились у Алексея, никуда не исчезали. Так и Берте пришлось отказаться от жизни в квартире Раисы Яковлевны. 171501
- Раиса Яковлевна, возвращаемся к нашим делам, - раздался голос Валентины Ивановны.
И Раиса Яковлевна оторвалась от воспоминаний о невестах Алексея, которые хотели стать его женами. А ведь скольких еще можно было вспомнить.
- Думаю, что сегодня мы хорошо посидели, вы все обдумали. Наверное, немного потребуется времени, чтобы оформить новое завещание, - подвела итог беседы Валентина Ивановна. – Жду вас в ближайшие дни для оформления нового завещания. Делайте выбор спокойно.
- Спасибо, что никогда не торопите, - произнесла Раиса Яковлевна.
- Вы мой вечный клиент. Вы моя энциклопедия жизни, с которой никогда не сталкивалась, которую и не знала. Это вам спасибо.
Обратная дорога хоть и была долгой, но после разговора с Валентиной Ивановной, она чувствовала себя так, словно оторвалась от всех забот. Только у подъезда, когда увидела Марию и Зинаиду, она вернулась в настоящий и тревожный мир.
- Куда это ты на целый день уезжала? - спросила Мария, поглаживая волосы, туго затянутые в пучок.
- Нужно было, - резко ответила Раиса Яковлевна.
- Это ты с больницей занимаешься? – включилась в разговор и Зинаида.
- Завтра больницей займусь, - более ясно прозвучал ответ Раисы Яковлевны.
Рассказывать про нотариуса Валентину Ивановну она не собиралась никому, тем более соседкам. Те и не представляли, какими делами занимаются нотариусы, и какие они умные бывают. И у Раисы Яковлевны был свой особенный нотариус, другим такого не найти.