МЕСТО АКАДЕМИИ ДЛЯ ЖАНА КАЛЬВИНА
Чарльз Рейнал
5 июня 1559 года собрание, открывшее Академию Женевы, собралась в церкви Святого Петра. Это было большое собрание с участием высшего представительства синдиков и советов Женевы, к нему присоединились служители Слова, профессора и регенты Академии, и почти 600 студентов. Основание колледжа стало важнейшим достижением последних лет карьеры Жана Кальвина. Тем же летом он напишет предисловие к последнему изданию «Наставления в христианской вере". Ни один дар протестантским церквям, кроме великой богословской работы Кальвина, не был более значимой и продолжительной ценностью, чем его Академия 1.
Председательствуя на Ассамблее, Кальвин поднялся на кафедру, объявил об открытии и возглавил молитву. Секретарь Совета прочитал «Законы Женевской академии» и «Исповедание веры», под которым преподаватели должны будут подписаться». Затем Теодор Беза, первый ректор школы, ближайший соратник Кальвина и
его преемник, произнес речь. Беза описал это событие: В год Господень 1559, 5 июня явился повод для великой радости для всех люди учёности и веры. (И тогда как) до сих пор Женева, хотя Бог наполнил ее Своими самыми драгоценными дарами, была обязана искать, не без неудобств и трудностей, обучения грамоте и всем дисциплинам своих детей из всех городов и народов, которые она сама всеми силами наставляла в том, что важнее всего - в познании истинной религии, Бог по Своей благости предоставил этой республике ту привилегию, которой обладают очень немногие, что могли наслаждалась до нее тем, что у них один и тот же город есть мать их знаний и их веры"2.
Уиллистон Уокер в своей биографии называет Академию «венцом женевской работы Кальвина» и последним шагом к осуществлению христианского содружества 3. Ее влияние на протяжении веков распространялось далеко за пределами Женевы как для студентов, которых она обучала, так и в виде примера, который она предоставила. Она стало образцом протестантского образования в области искусств и наук, а также матерью реформатских семинарий. Она заняла место первой среди протестантских школ спустя столетие после смерти Кальвина. Его высокое место сохраняется и сегодня в Женевском университете.
Чтобы судить о месте Женевской академии в жизни Кальвина, полезно вспомнить гуманистическое образование самого реформатора и особенно рассказать о его замысле общей реформы образования, который сделал возможным его вклад через Академию. Далее мы можем найти в управлении и конституции самой Академии отражение намерений самого Кальвина в отношении школы, сохранившееся в замечательном документе «Законы Женевской академии». Наконец, глядя на наследие Кальвина, мы должны задаться вопросом о некоторых последствиях для сегодняшнего высшего образования, связанного с семинарией и церковью.
Два главных фактора в жизни Кальвина стимулировали и сформировали реформаторские идеи об образовании. Первым было его собственное обучение у лучших преподавателей-гуманистов во Франции, вторым - школа, основанная одним из этих ученых-гуманистов Иоганном Штурмом в Страсбурге под руководством Мартина Бусера 4.
Жан Кальвин начал свое образование, получив несколько бенефиций в Нойоне и его окрестностях, в его доме в Пикардии во Франции. Его отец, Жерар Ковен, был представителем буржуазии и служил на ряде административных должностей в городском правительстве, а также в должности церковного юриста. Он был честолюбив в отношении своих сыновей и особенно Жана, которого он отправил в Париж в 1523 году, когда ему было 14 лет. Жан поступил в Колледж де ла Марш, где изучал латынь под руководством
Матюрена Кордье, одного из новаторов гуманистического образования.Это было начало дружбы на всю жизнь, и 35 лет спустя Кальвин полагался на своего бывшего учителя в организации Академии в Женеве.
Посвятив свой комментарий к Первому посланию к Фессалоникийцам Кордье, Кальвин писал: Вполне уместно, что Вы также должны принять участие в моих трудах, ибо именно под Вашим руководством я поступил на курс обучения и добился успехов, по крайней мере, насколько это приносит какую-то пользу Церкви Божией. Когда мой отец послал меня мальчиком в Париж, я освоил лишь начала латыни. Однако какое-то время Вы были наставником, посланным мне Богом, чтобы научить меня истинному методу учения, чтобы потом быть несколько более опытным. Вы председательствовали на первом занятии самым достойным образом. Однако вы видели, что ученики, которые были амбициозно обучены другими учителями, устроили просто показуху и ничего стоящего, и это означало, что вам пришлось тренировать их повсюду снова. В том году я дошёл до четвёртого класса, пока Вам не надоело. Во всяком случае, таково было ваше намерение, но для меня это была исключительная милость Божья, которая положила благоприятное начало моих изысканий"5. Позже, когда Кальвин открыл собственный колледж для обучения маленьких детей, была создана, организация различных классов, которая будет отражать ту же самую забота об обучении и развитии через занятия, основанные на реальных результатах.
Католицизм молодого Кальвина был усилен его переездом по неизвестным причинам в Коллеж де Монтегю. Джон Стэндонк стал директором Колледжа в 1483 году и применил здесь принципы пиетистской реформы, современного благочестия, к развитию французского гуманизма. Это была духовность, представленная у Братьев общей жизни, возникших в Нидерландах под руководством Герхарда Гроота (1340-84). Ее разнообразные формы имели общий сильный упор на внутреннее благочестие и критическое отношение к схоластике которая была основой ортодоксально-католического богословие в Парижском университете со времен Св. Фомы Аквинского (1225–1274). Движение оказало общее и формирующее влияние на XV - XVI века через Франческо Петрарку (1304–1374), Жана Жерсона (1363–1429), Фому Кемпийского (1380–1471) и Дезидерия Эразма (ок. 1469-1536).
Кальвин оставался в Монтегю пять лет и изучал философию, отцов Церкви и слышал про борьбу профессорско-преподавательского состава с лютеранством как "ересью". На него явно произвела впечатление духовность Devotio Moderna, поскольку она особым образом проникла во Францию 6. В "Наставлении" Кальвин по-своему использовал акцент на личном познании Бога, утверждающем Слово Божие в человеческом сердце.В 1528 году Игнатий Лойола (ок. 1491–1556) также присутствовал на Колледж де Монтегю, но у нас нет документации о личных встречах. между основателями реформатского протестантизма и Общества Иисуса. Мы знаем о личных связях Кальвина с рядом католических гуманистов: это Жак Лефевр д'Этапль, Гийом Коп и Уильям Бьюд.
Кальвин получил степень магистра искусств в 1529 году, когда ему было 20 лет..
Его отец хотел, чтобы он бросил теологию и изучал право в Орлеане с его выдающимися преподавателями, среди которых был Пьер де Л'Этуаль, талантливейший юрист Франции. Кальвин согласился с желанием отца. Пока еще студент юридического факультета, Кальвин самостоятельно изучал греческий язык у Мельхиора Фольмар, лютеранина из Ротбурга. Он встретился с рядом других католиков-гуманистов, а затем отправился в Бурж, чтобы учиться у итальянского юриста, Андреа Альчати. Маргарита д'Ангулем спонсировала этих талантливых молодых людей. ученых и, благодаря своей симпатии к протестантской мысли, сделала Университет Буржа, основанный в 1463 году, центром относительной интеллектуальной и религиозной свободы.
Смерть отца призвала Кальвина вернуться в Нойон. После этого в 1531 году он отправился в Париж, чтобы продолжить «новое обучение» в основанном им колледже Франциска I. Гийом Бюде попросил Эразма возглавить этот новый институт, но старый ученый отказался по состоянию здоровья. Однако центр процветал и стал Коллежем де Франс. Кальвин изучал греческий язык при Пьере Дейне и иврите при Франсуа Ватабле. Это были двое из известных «королевских чтецов», возглавившие эту форму высшего образования за пределами старого университета.
Тем временем Кальвин начал работу над своим комментарием к «Милосердию" Сенеки.», который он опубликовал в 1534 году в возрасте 23 лет. С этим трудом Кальвин вошел в ряды признанных ученых-гуманистов и использовал свои методы экзегезы и изложения на очень высоком уровне. Христианские гуманисты, в том числе Эразм и Ульрих Цвингли, нашли в стоицизме интеллектуальную основу естественного права, которую они считали соответствующей христианской этике. Однако метод Кальвина в комментариях имел более важное значение в дальнейшей его работе, чем содержание его выводов. Следуя методам гуманистического исследования, он начинает с филологического объяснения, обращается к грамматике и логике, замечает риторические приемы и проводит параллели с другими античными писателями, а также самим Сенекой. Это был способ изучения древнего текста, усовершенствованный Кальвином в применении к Священному Писанию, и он превратился в стандартный способ толкования Библии 7.
Основные аспекты образования Кальвина с 1523 по 1532 год показывают, что как по своим природным способностям, так и по качеству обучения он получил замечательную подготовку в качестве руководителя церкви. Гуманистическое обновление образования стало настоящим новым направлением 8. Гуманизм лучше всего понимать как образовательную реформу, что сформировалась в результате культурной революции, которую историки назвали Ренессансом. Гуманизм Возрождения как реформаторское движение предложил альтернативу методу и содержанию средневекового университета
образование.
В средние века университет представлял собой объединение ученых, которые собрались на факультетах для преподавания различных дисциплин: теологии, права, медицины и свободных искусств. Очень мало университетов собрало все факультеты в одном месте. Факультет искусств обычно был самый крупный, потому что готовил юношей к более высокой профессиональной карьере. В ее основу легла поздняя организация знания в семь свободных искусств. Первое подразделение, получившее название trivium, касался использования языка и включал грамматику, логику и риторику. Второй отдел – квадривиум – включал в себя математические искусства: арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Особое значение для академической деятельности Жана Кальвина., как и для основанной им Академии в Женеве, имело изменение акцента в тривиуме. К концу XII века открытие сочинений Аристотеля произвело революцию в Парижском университете и задало образец схоластики. Аристотелевский акцент на высокоинтеллектуальной концепции истины уделял больше внимания изучению логики, преуменьшал значение грамматики и считал риторику подозрительной. Учебный эффект схоластики заключался в том, что грамматика рассматривалась просто в качестве подготовительной дисциплины для детей и снижала важность литературоведение, риторика и искусство общения рассматривалась «в лучшем случае как просто декоративная вещь, в худшем случае способная взывать к страстям
а не интеллекту и таким образом извращать истину» 9. Так основные разделы тривиума - грамматика и риторика - стали "тривиальными".
В качестве образовательной реформы гуманизм восстановил грамматику и риторику как мейнстрим. В Северную Европу Эразм Роттердамский принес гуманизм на высшем уровне. С точки зрения благочестия Эразм находился под влиянием теплого, личного Devotio Moderna, выраженного в книге "Подражание Христу" Фомы Кемпийского10.. С точки зрения науки Эразм подражал итальянским гуманистам, таким как текстовый критик Лоренцо Валла (1405-1457), желавший возродить классическую латынь. Эразм посвятил себя распространению текстов классической древности, включая греческий Новый Завет, который он также перевел на латынь, а также изданию греческих и латинских Отцов Церкви. Его акцент на образовании не был принят в университетах во Франции, где господствовала схоластика и, следовательно, возникающие новые .колледжи должны были развиваться для преподавания необходимых языков: латыни, греческого и иврита
Хотя английские университеты часто считаются родиной колледжей, Париж является источником коллегиальной системы. Сначала это были общежития, куда приезжали жить юные студенты факультета искусств 11. Самый ранний из них датирован XII веком. Коллеж де ла Марш был основан в 1363 году мэтром Жаном де Ла Маршем и Колледж Монтегю в 1314 году, его создатель - Жиль Эйслен, архиепископ Руана 12. Средневековый колледж изначально был местом жилье для бедных ученых, чьи семьи не могли позволить себе обучение в городе 13. Учитель жил там с учеными, но обучение, которое он мог дать, было подчинено университету.14 Некоторые колледжи Франции стали центрами гуманизма. Гийом Буде (1468-1544) добился от короля Франциска I учреждения «королевские чтецов» (lecteurs du roi), преподававших в парижских домах, принимая ученых, присланных из данной епархии. Матюрен Кордье ввел новый акцент на грамматику и риторику в Коллеж де Ла Марк, куда Кальвин вошел в 1523 году. Кальвин нашел друзей среди интеллектуалов-гуманистов, и было естественно, что он обратился к ним, когда намеревался основать собственный колледж для подготовки молодых людей к служению, государственной службе, а затем праву и медицине.
Помимо его собственного раннего образования, вторым важным фактором, оказавшим влияние на основание Кальвином Женевской академии был примером того, что было основано в Страсбурге Мартином Бусером и Иоганном Штурмом. Кальвин был
изгнан из Женевы в 1538 году после неудачи его первых попыток установить реформатскую дисциплину через независимую церковную консисторию гражданских советов. С началом его второго срока в Женеве в 1541 году Генеральный совет принял «Церковные постановления», что дало Женевской церкви власть над собственной дисциплиной, независимость от гражданского правительства. «Постановления» предусматривали четыре должности в церковной организации: служители, учителя, старейшины и диаконы. Кальвин описывает докторов или учителей как «порядок школах и говорит, что преподаватели богословия, под которыми он имеет в виду Ветхий и Новый Завет, присоединились к служителям в правлении Церкви. Эта форма управления частично выросла из его собственной меняющейся роли в Женевской церкви. Первоначально его называли «Чтец Священного Писания Церкви в Женеве». Он был профессором, прежде чем он стал проповедником. Конечно, вскоре его работа включила проповедь и множество административных задач.
О виде учения, которое он себе представлял, Кальвин говорит: Но поскольку от таких лекций пользу можно получить, только если сначала быть наставленным в языках и гуманитарных науках, а также потому, что необходимо вырастить потомство на будущее, чтобы не оставлять церковь опустевшей от наших детей, надо открыть колледж, который будет готовить молодежь к служению, а также к гражданской службе. Директива «Церковных постановлений» также требует конкретного места проведения занятий и размещения детей, и «человек образованный и опытный в обустройстве дома и наставник, который также умеет читать лекции, будет руководить преподавателями языков и диалектики. Церковная дисциплина будет управлять школой, и будет отдельная школа для девочек".
В то время как Кальвин был пастором церкви французских беженцев в Страсбурге, он стал преподавателем богословия в академии, которую Штурм был основан еще тогда, когда он туда прибыл. Точно так же Кальвин был знаком с Университетом искусств и колледжем Нима, основанным Клодом Бадуэлем в 1540 году, также по плану Штурма. Поэтому когда Кальвин консолидировал свою концепцию реформатского богослужения, продолжая свою работу над «Наставлением» и написав ряд комментариев к
Священному Писанию, он также наблюдал за организацией реформатских школ, основанных на гуманистических идеях образования.
В 1556 году, через 15 лет после того, как он уехал из Страсбурга в Женеву, Кальвин вернулся. Бусер уехал в 1549 году и отправился в Англию. Город находился в разных руках, строго лютеранский по характеру, и ему запретили проповедовать. Однако на занятиях ему устроили овации Штурм и Хотман, профессора права, и преподаватели, встретившие своего бывшего коллегу на банкете. Он присутствовал при рождении учреждения и вернулся, чтобы рассмотреть его развитие.
На протяжении всех этих лет в Женеве Кальвин готовил пасторов к служению в реформатских церквях. Коллеж де Рив ранее был создан под руководством Себастьяна Кастеллио, но он был уволен из-за его неортодоксальных взглядов, открытого неповиновения Кальвину и критики женевских пасторов. Школа оказалась в кризисе, и все это время Кальвин лелеял надежду основать собственную академию. В течение двух лет после визита Кальвина в Страсбург Женевский совет был озабочен возобновлением прежних соглашений с Берном, которые были напряжены, но наконец 17 января 1558 г. прошло уведомление в реестре Совета, «что советники, и другие [посетят] место, которое кажется лучшим, на чем можно построить колледж.
Соображения о красоте и здоровье были отданы выбору открытого участка на холме в квартале Реки и Озера. Первое здание было построено в 1559 году, а весь комплекс в 1562-м. Коллегия состояла из учебных аудиторий, большого зала, двор был засажен вязами и липами. Здания были восстановлены и сегодня здесь находится выдающийся лицей. Он был построен на некоторые государственные средства, но львиная доля поступила за счет пожертвований, крупных и небольших, данных на убеждении, что судьба Церкви и Женевы связана со с школой. В течение первых 60 лет своего существования колледж получил в наследство более 50 донатов.
Счастливый для женевской академии поворот событий дало учреждение прекрасных факультетов. Реформатская школа в Лозанне была основан Пьером Вире в 1537 году и преобразован в колледж Матюреном Кордье в 1545 году. Берн, контролировавший Лозанну, отказался дать церкви независимость от правительства, которую потребовала кальвиновская политика и преподаватели колледжа ушли в отставку. Теодор Беза, друг и коллега Кальвина, был на первом месте. Он помогал Кальвину, сам читал лекции и преподавал греческий язык на курсах более высокого уровня, используя Демосфена и Аристотеля, помимо Нового Завета. Временно он возглавлял кафедру греческого. Остальные преподаватели Лозаннской академии приехали в Женеву одновременно вместе с большим количеством студентов. Джин Халлер, первый пастор Берна, обвинил Кальвина в том, что он планировал мероприятия заранее, но было не так. Если исходить из того, что ему придется построить собственный факультет до прибытия Безы, Кальвин переписывался с несколькими известными учеными во Франции, чтобы попросить их служить.
Управление школой осуществлялось в соответствии с «Законами Женевской академии», вероятно, написанными самим Кальвином. Авторитет Церкви в управлении школой и по сути его учения был подтвержден несколькими важными способами в соответствии с идеями Кальвина об устройстве, которого должна была придерживаться эта Церковь. Дисциплина здесь не должна была быть передана гражданским советам. Во-первых, студенты на более высоком уровне были обязаны подписаться под «Исповеданием веры», которое ученые должны были составить и подписаться в присутствии ректора. Во-вторых, сами занятия на всех уровнях Академии проводились в атмосфере поклонения и обучения основам веры. В-третьих, профессорско-преподавательские и административные назначения производились группой служителей и профессоров, которые затем представляли имена Совету, а тот производил назначения своей властью согласно гражданскому праву. Исповедание начиналось так: Я протестую с намерением следовать и держаться учение о вере, как оно содержится в Катехизисе этой церкви и подчиниться дисциплине, установленной в ней, и не принадлежать к иным и не соглашаться ни с какими сектами, которые тревожат мир и союз, которые Бог положил здесь согласно его Слову.
Слово «протест» употребляется в значении «торжественная.декларация». Студенты были протестантами в этом фундаментальном смысле. слова. Поэтому первые, кто записался, поклялись не быть частью католицизма. Кроме того, протест означал выступление против анабаптистов и другие сектантских групп, с которыми Кальвин имел дело и боролся. Затем в 20 статьях, последовавших за «Исповеданием», студенты высших учебных заведений принимали ортодоксальную веру церковной традиции, определенную в Никее, Эфесе и Халкидоне, а также реформатское понимание оправдания, достаточность
Священного Писания, необходимость служения, таинств и Божьего благословения гражданского порядка.
Постепенно в государственную школу стали принимать учеников, которые не подписали Исповедание, а в 1576 году это требовалось только от профессоров и регентов. Это требование отложили для того, чтобы «лютеране и паписты» могли «прийти и извлечь пользу. Кроме того, было признано неразумным оказывать давление на совесть студентов еще до того, как они поняли, что подписывают. В конце концов «Исповедание для студентов» убрали, потому что Академия хотел снять с лютеранских университетов любой предлог против навязывания Аугсбургского исповедания для переходящих туда студентов.
Академия или Колледж, как ее еще называли, была создана по образцу уже описанной академической реформы. Она координировала начальное и высшее образование, но при этом объединяла их в одном учреждение. Первое крупное подразделение называлось Частной школой (Schola privata); второе - Публичной (Schola publica). Частная школа состояла из семи ступенчатых классов. В самом низком или седьмом классе ребенок восьми или девяти лет учился читать и писать на французском и латыни. В четвертом классе он начинал изучать греческий. В третьем он читал Цицерона, Вергилия и Цезаря; во втором - Гомера, Ксенофонта и Полибия. В первом классе ученик оттачивал стиль и выражения, изучая речи Цицерона и Демосфена с целью овладения искусством общения. В ходе занятий учащиеся были разделены на группы по десять человек «независимо от возраста или дома» (социального положения), но только «в зависимости от того, насколько каждый может извлечьь пользу». В роли старосты выступал первый студент группы. Регенты, учителя частной школы отчитывались перед директором, который, в свою очередь, подчинялся ректору всей школы. Каждый апрель классам задавалась тема на французском языке, по которой учащиеся.должны были написать сочинение. Затем они должны были перевести его на латынь.Работа выполнялась без обращения к книгам. Экзамены сдавались кому-то кроме своих регентов, и оценивались профессорами в Публичной школе..Призы вручались первым двум ученикам в каждом классе 1 мая. Потом снова начинался учебный год на полные двенадцать месяцев, за исключением трехнедельного отпуска на время урожая винограда.
Летом занятия начинались в шесть утра, а зимой в семь; последний урок заканчивался в четыре часа дня. Завтрак был после полуторачасового утреннего инструктажа, в течение получаса, «без шума и с молитвами». Обед устраивали а сразу после того, как учащиеся возвращались и практиковались в пении псалмов. По средам была проповедь утром, но свободное время во второй половине дня. По воскресеньям были две проповеди и катехизис. Моральную дисциплину осуществляли через обличение и увещевание; подчеркивается, что регенты и директор должен подавать хороший личный пример, иметь «добрый дух без грубости". Не существовало практики телесных наказаний или изгнания с позором.
В отличие от тщательно структурированной Частной, в Публичной школе не было оценок. Высшее обучение начиналось для студентов около 16 лет, исходя из подготовки в техникуме. Студенты обязаны были подписаться у ректора и подписать «Исповедание веры». Затем они посещали лекции по свободным искусствам и богословию. Было 27 часов лекций каждую неделю: три по богословию, три по толкованию Писания; пять по грамматике иврита; три по моральной философия (Аристотель, Платон, или Плутарх, или какой-нибудь христианский философ); пять по греческой поэзии, истории или ораторскому искусству; три часа по физике или математике, пять часов диалектики и риторики. Ежедневно в шесть утра произносилась проповедь. Последняя лекция заканчивалась в пять часов вечера.В субботу после обеда произносились практические проповеди, которые разбирались ответственным служителем; ежемесячно писались и защищались богословские доклады. По воскресеньям слушали проповеди. Помимо этого
ожидалось, что студенты более высокого уровня будут очень самостоятельны!
С самого начала Академия была полна студентов. В первый год только в седьмом классе было 280 человек, а в Публичной школе за первые три года в школе обучались 162 ученика. Большинство из них приезжало из зарубежных и всех франкоязычных стран с
протестантскими общинами, которые обратились в Женеву за пасторами и учителями. Кальвин хотел удовлетворить нужды и распространить влияние своей реформы повсеместно.. Кроме того, Кальвин хотел добавить факультеты права и медицины, но эту задачу оставил Безе после своей смерти в 1564 г.
Среди многих важных протестантских лидеров, прошедших через Женевскую Академию, были Олевиан, автор Гейдельбергско катехизиса и профессор Гейдельберга, Флоран Крестиан, наставник Генриха IV; и Томас Бодли, основатель знаменитой библиотеки Оксфордского университета. Когда Кальвин умер, пять лет спустя была основана Академия, в Частной школе обучалось 1200 учеников. и 300 учеников Публичной школы. За это время общее количество населения Женевы составляло около 12 000 человек.Беза сказал о ситуации 4 мая 1564 года: Это число увеличивается с каждым днем, так что мне кажется, что Бог и до сих пор, желает увеличить собрание Свое на глазах у сатаны и, несмотря на заговоры остального мира против нас".
По всем стандартам человеческого совершенства Академия Кальвина была замечательным достижением. Она привнесла в протестантское сознание лучшие инновации гуманистической науки. Она обучала •поколения реформатских лидеров. Это была модель для всех гугенотских семинарий и протестантского образования в Гейдельберге, Сент-Эндрюсе, Глазго, Эдинбурге и Лейдене. Это наследие сегодня с нами в протестантском образовании на уровне колледжей и семинарий.
По многим очевидным и фундаментальным причинам точные формы академического обучения и общественной дисциплины в академии Кальвина не были бы ни возможны, ни уместны сегодня. Ренессанс, начавшийся в то время в северной Европе, Контрреформация, Рационализм и Просвещение оставили свой след. Научная, промышленная и технологическая революции изменили то, как мы живем и иыслим. Поскольку мы живем в светской, плюралистической, очень мобильной культуре, можно предположить, что полные корреляции между современной педагогикой и педагогикой Реформации были бы неразумны. То же самое можно сказать и об управлении академией, как в ее связях с гражданским правительством, так и в подходе XVI века к личной дисциплине, благочестию и морали. Попытаться повторить сегодня то, чего достиг Кальвин в образовании в Швейцарии XVI века, было бы равнозначно сектантству, которое было запрещено самим Кальвином.Однако создание и педагогика академии Кальвина еще могут многому нас научить, и мы можем многому научиться из наследия Академии, хотя старая Женева покинула нас.
Один очевидный дар, который предлагает Академия Кальвина - это семинария, занятая обучением служителей Церкви. Александр Ганочи исследовал библиотеку Академии с целью непосредственно установить способ ее работы. Каталог книг подтверждает практику и намерения «Законов Женевской академия», главной целью которой было объединение дисциплин богословия с практикой пастырского служения. Перед Тридентским собором произошел почти полный развод между университетским богословским обучением и подготовкой священников для приходов. С одной стороны, богословские факультеты, которые были мощно развиты в Средние века, породила элиту
«докторов» и «магистров», а также конкурирующих «ученых». С другой стороны было множество священнослужителей с плохой образованностью и культурой, которые раздавали добрым людям церкви их еженедельную порцию сакраментальных и других обрядлв. Эта упадочная ситуация была высмеяна Эразмом, Рабле, Себастьяном Брантом и другими.
В свете сегодняшней секуляризации университетских религиозных исследований и давление в сторону профессиональной техники в служении, задача семинарского образования в реформатской традиции состоит в том, чтобы объединить лучшие достижения богословского учения с личным намерением служить в укреплении богослужения и работы местных собраний. Кальвин придал преподаванию Библии и богословия приоритета над дисциплинами монашеской жизни, сакраментально и литургически ориентированным духовенством и авторитарной бюрократинй официальной церкви. Реформатские пасторы отразили в своем служении основные проблемы образования в Академия Кальвина, а именно толкование Библии и богословия Церкви и заботу о жизни веры и послушания.
В академии существовала строгая академическая дисциплина. Молодые люди пришедшие туда, предназначенные для пастырского служения или гражданской службы обществу, получали широкое гуманистическое образование, с упором на использование языка и эффективное общение в письменной форме. Изложение Библии было слишком важным, чтобы его оставлять для неосведомленных, и это было центром учебной программы высшего уровня. Но этот акцент был уравновешен широким свидетельством
христианской древности. Большое место отводилось раннему греческому и латинскому языкам.. Академия была открыта для греко-римских соревнований философов и моралистов.
Если сегодня в додипломное образование невозможно основать в значительной степени на классических языках и литературе, тем не менее мы можем сказать, что и Церковь, и общество нуждаются в мужчинах и женщинах, изучающих гуманитарные науки и способных мыслить о человеческих проблемах и эффективно общаться. Даже компьютеры не могут общаться, если те, кто ими пользуется, не обладают значительным языковым и культурным даром. На карту поставлено благополучие Церкви в интеллектуальной сфере. формирование молодежи для подготовки как к церковному призванию, так и к служению в обществе. Церковный колледж, где есть сознание Церкви, ее лучшее интеллектуальное наследие, ее поклонение, ее этику культивируют и любят, совершенно необходимо для будущего благополучия Церкви и для сохранения возможности христианского призвания, сильного в светском обществе.
Развитие Академии в Женеве является важной частью истории Реформатских Церквей. В ее создании как учреждения и благодаря тому типу образования, которое она привилв, мы получили прекрасный дар. Теперь перед нами стоит задача обновления нашей Церкви и нашего личного призвания как христианского народа через сопоставимую приверженность вере и обучению.
1 Charles Borgeaud, Histoire de l'Universit; de Gen;ve, tome 1:L'Acad;mie de Calvin (1559-1798) (Geneva, 1900) p. 1.
2Ibid.
3Williston Walker, John Calvin, The Organizer of Reformed Protestantism (New York 1906), p. 357.
4 "Fran;ois Wendel, Calvin, The Origins and Development of his Religious Thought (New York 1950), pp. 14-45.
5 John Calvin, The Epistles of Paul the Apostle to the Romans and to
the Thessalonians, edited by David W. Torrance and Thomas F. Torrance
(Grand Rapids, Michigan 1962), p. 331.
6cf. Lucien Joseph Richard, The Spirituality of John Calvin (Atlanta 1974), pp. 97-135, et passim.
7Ford Lewis Battles and Andre Malan Hugo, Calvin's Commentary on
Seneca's De Clementia (Leiden 1969).
8William J. Bouwsma, "The Culture of Renaissance Humanism," American Historical Association Pamphlets (Washington, D.C., 1973), pp.7-8.Cf. Borgeaud, op. cit., pp. 21-28.
9. Hastings Rashdall, The Universities of Europe in the Middle Ages,Vol 1 (London, 1936), pp. 4-8.
10Ibid.,
11Bouwsma, op. cit., pp. 36f.
12Ibid..., p. 25.
13. Rashdall, op. cit.,pp.498-501. Cf. Richard Stauffer, "Le
Calvinisme et les Universit;s," Bulletin de la Soci;t; de l'Histoire de
Protestantisme fran;ais, volume 126 (1980), 25-51.
14 Borgeaud, op. cit., pp. 22;.
15 John Calvin, Theological Treatises (Philadelphia 1954), p. 63.
16Borgeaud, op. cit., p. 34.
17 John Calvin, Opera Selecta, Volume 2, edited by Peter Barth and Dora Scheuner (Munich 1952), p. 374. My translation.
18 Ibid.,.,PP. 364-374. An English translation of the Laws of the
Genevan Academy is given by W. Stanford Reid, "Calvin and the Founding
of the Academy of Geneva," Westminster Theological Journal, 1955, pp.
22-33.
19Borgeaud, op. cit., p. 63.
20 Alexandre Ganoczy, La Biblioth;que de l'Acad;mie de Calvin (Geneva1969), pp. 134-136.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn