Одной из приятностей захватившего меня с ног до головы спорта были сборы. Они неизменно проводились весной и, конечно, на юге. После кроссов по загазованным улицам, когда мокрые ноги беспощадно месят рыхлый снег, а ветер упрямо наводит на размышления - а зачем все это, южная ранняя весна казалась воплощением рая на земле. На смену земного притяжения приходило притяжение солнечное, и вот уже ноги в беге буквально отрываются от земли, а душа реально цепляется за солнечные лучи, чем-то напоминающие блеск заветных золотых медалей.
Таким выдался и первый день сбора в Кисловодске в марте 81-ого.. Днем, по обыкновению - основная тренировка в горном парке, где уже горела нетерпеливая форзиция, а вот вечером автобус отвозил команду на старый аэродром. Мягкая, уже зеленая травка восстанавливала ноги, десяточка в спокойном темпе называлась активным отдыхом, можно было и глазками пострелять на девушек.
Здесь же тусовались черкесские или ингушские подростки - без наркоты, сигарет, а все на конях. У каждого мужчины с тех еще фланелиевых пеленок он непременно был, а то и целый табун. Ребята казались словно приросшими к черным лоснящимся спинам гордых изящных животных. Возможно, им тоже хотелось пробежаться, но позориться рядом со спортсменами не в их крови.
Зато мой приятель Виктор был совсем без комплексов.
- Парнишка, дай покататься, - произнес он, не очень-то надеясь, что ему доверят своего коня.
Но мальчишка спрыгнул и даже помог Виктору забраться на лошадиную спину, только почему-то хитро улыбался. Было тепло - конечно, все мы тренировались в короткой форме. Джигит в трусах на коне - этого черкесы не понимали.
Но лошадь вовсе не собиралась никуда скакать. Она удивленно смотрела на хозяина, будто возмущалась: " Это что еще за фокусы? " Тогда мальчик с размаху шлепнул ее ладонью по заду:
- Пшла!
Конь приподнялся на задние ноги и рванул в сторону гор. Было видно, что Витя сидел в седле не впервые, но что-то выражение его лица казалось нерадостным. Он периодически проскакивал мимо нас, пытаясь усмирить коня, потом опять исчезал где-то за перевалом. Мы, конечно, не стояли, раскрыв рты: уже и побегали, и потянулись, и поускорялись, а его все не было. Через час предзакатный горизонт оживился фигурой всадника. Лошадь тоже хорошо потренировалась, да и ее "тренер" что-то крикнул на своем.
Медленно Виктор слезал с коня, сжав зубы от боли. Все его голые красные бедра были совершенно без кожи, кровь стекала в кроссовки. В раскорячку он кое-как добрался до автобуса. Весь сбор он не только не смог бегать, но и ходил довольно мало. Тренер особо не ругал, ведь он, как и я, приехал за свой счет. После двадцати лет тогда бегуны считались неперспективными стариками. Хорошо, если тренер; хоть немного уделяли нам внимания. Да, не хотел бы я оказаться на его месте.
А ведь все мы по жизни всадники. Какой-то случай непременно подведет "коня". Годами скачешь на нем, не в силах слезть, уже и не понимаешь, так ли нужна тебе эта скачка? Чаще всего коней меняешь, приноравливаешься к новому норову, пока ноги еще не изодраны, а голова хоть как-то мыслит. Такова жизнь, и в этом ее прелесть.
Мой конь теперь спокойный. Он созерцает горы и , боясь нарушить тишину, лишь шепчет:
- Не забудь про все написать.