Домовой филька - 9

ЕВГЕНИЙ САРТИНОВ
ДОМОВОЙ ФИЛЬКА – 9
ФИЛЬКА В КОСМОСЕ
Жизнь в деревне Домовёнково шла тихо и мирно. Ребёнок  в семействе Трубниковых рос, живность исправно неслась, доилась и размножалась, радуя большое семейство рекордными надоями и привесом. Валька и Дашка завели ещё и корову – как же в деревне семье с ребёнком и без коровы? В первый же год она принесла в приплод три телёнка, и никто этому не удивился – это же дом Фильки!  Дашка устроилась работать на открывшуюся пекарню, уставала сильно, но что делать? Деньги были нужны позарез.
 Тихо – мирно.   
   Но однажды ранней весной в полдень к воротам последнего дома по ул. Степана Разина подкатил кортеж машин. Первым  подъехал чёрный «Геленваген»,  из него выскочили  трое мордастых парней в чёрных костюмах, белых рубахах и чёрных галстуках. Они осмотрелись по сторонам, затем один из них шагнул за калитку, но тут же, был атакован собакой Кольки  –  Дуркой. Он попятился назад, а с крыльца уже сходила сама хозяйка дома – Валентина Кобылина. За ней семенил хозяин дома - Колька Скоков. Лицо хозяйки было нахмурено, она явно ожидала каких-то угроз, но телохранитель обратился к ней очень изыскано.
- Извините, пожалуйста, мадам! Прошу вас, уберите собаку, а то к вам едут гости.
- Кто там ещё? Мы никого н-не ждём.   
- Мы не можем назвать его имя, но он просил сказать, что раньше он был у вас, и очень хочет повидаться с Филькой.
- С кем? С Филькой?! – В два голоса поразились хозяева.
- Да. Мы не знаем, кто это, но должны по службе проверить помещение на случай неприятностей.
- К-каких ещё!… - Начала Валентина.
Колька же махнул рукой: - Да проверяйте.
Валька удивлённо повернулась к нему лицом: -  Ч-чего это? Ты чего это удумал?!
Колька пояснил: - Валь, ты видишь, мужики при исполнении? Работа такая у них серьёзная – тело-хранители! Хранить они должны чьё-то тело. Тело видно очень важное. Не то что, наше с тобой тело. Тьфу мы с тобой, а не тело! А тут тело – все телам тело! Самое важное, видно, тело. Это, мать вашу-нашу, большое дело, охранять такое тело. Это тебе, мать, не корову доить. Это – тело надо хранить! Заходите, парни!
  Колька закрыл собаку в будку. Секьюрити с видимым облегчением проникли во двор, и разбежались в разные стороны. Один, явно главный, поднялся на крыльцо и оттуда наблюдал за своими подчинёнными.
Второй охранник заглянул в дровяник, и еле отскочил от обрушившейся поленницы.
Третий из охранников двинулся в огород. Там он немедленно споткнулся о поливную  трубу и упал руками и коленями в лужу. Он туже забыл о своем задании и начал в руки и коленки носовым платком вытирать костюм.
Второй охранник нырнул в баню, и тут же раздался его вскрик. Охранник  появился на улице, чуть прихрамывая.
- Ты чего? – Спросил начальник.
-  Кочерга на ногу упала. Больно, блин!
- Осторожней надо! Смотри куда идёшь. Сараи проверь!
- Есть! 
В это время в огороде третий охранник двинулся обратно, но  поскользнулся и упал в туже лужу уже на задницу.
Второй охранник заскочил в курятник, получил по лбу петушиным клювом, выскочил наружу, держась за лоб
- Ты чего?!   
- Петух, козёл! Больно так дерётся!
Главный: - Второй сарай проверь.
Охранник зашел в козлятник, слышен вскрик – это он получил по заднице рогами от Зойки. Появляется на улице, держась за задницу.
- Ты чего?!
- Коза, зараза!
- Давай, иди ещё в тот сарай!
В огороде третий охранник снова упал, и уже не рискуя, на четвереньках двинулся в сторону двора. 
Второй охранник заходит в коровник, звук тупого удара, охранник вываливается на улицу, зажимая руками причинное место. Начальник его уже сунул руку в кобуру, но охранник замотал головой и прохрипел: - Ч-чисто.
-  А это что?
- Это корова… лягнула… падла… 
Во двое появляется ползущий на четвереньках третий охранник.  Под удивленным взглядом начальника он поднялся на ноги и доложил:
-  Чисто. Грязно только очень.
- Чего грязно?
- После дождя в огороде грязно. Вот.   
Он поднимает грязные ладони вверх. Начальник крутит у виска пальцем.
- Работнички! Вас как из детского сада набрали! Дурдом!
После этого и сам глава охраны вошёл в дом. Вошёл, правда, не совсем, привычным способом, так как,  входя, споткнулся о порог, и в кухню попал уже на четвереньках.
- Да что б тебя!...
Слегка даже сругнувшись, он прошёлся по комнатам, и удалился из дома. На крыльцо, впрочем, он так же вывалился, приземлился на четвереньки, встал, удивленно посмотрел на порог, хмыкнул. После этого он сказал уже в микрофон кому-то другому: - Чисто.
После этого он повернулся к своим подчинённым. Один охранник все приседал и отпыхивался, а третий вымыл руки в бочке и чистил костюм носовым платком. 
- Подъезжают. Еле успели.
Буквально через несколько секунд после этого к воротам подлетел бронированный «Мерседес». Вслед за ним ехала ещё одна машина, точно такой же чёрный «Геленваген» как у команды авангарда. Ещё трое телохранителей окружили «Мерседес», открыли заднюю дверцу. Из машины выкатился невысокий, кругленький человек в очках с толстыми стёклами. При виде коренных жителей дома он расплылся в улыбке: -  Николай Иванович! Тётя Валя! Как я рад вас видеть!
   Валя и Николай Иванович удивленно вглядывались в странного гостя.
- А вы совсем не изменились. В отличие от меня. Ну? Кто я? Узнали? 
И тут Валентина догадалась: - С-самсон!? Неужели это ты?!
Самсон: - Я.
-  Ха! Физик, ядрена кочережка! Ты чего это так разъелся? Прежде-то худой был, как  глист у пономаря.
-  Да как тут не поправишься? Сидячая работа и много «Пепси-колы». Вот всё это и отложилось, - и гость похлопал себя по животу.
  Физик Самсон, в миру Абрам Абрамович  Самсонов, гостил у Кобылиных несколько лет назад. Тогда он в составе съемочной бригады  телекомпании пытался найти и поймать Фильку. И ему почти это удалось, он уже и ловушки соорудил для хитрого домового. Только личный контакт с домовым привёл к взаимному обогащению двух талантов. Филька в совершенстве познал ядерную физику, да так познал, что нашёл в расчетах Самсона ошибку, и, более того, подсказал ему кое-что по его работе. Именно с этого момента карьера Андрея Андреевича Самсонова круто пошла в гору. Да так круто, что его теперь перевозили только в сопровождении подобной спецохраны.
Колька прищурился: - Судя по пузу, ты, Самсон, уже, поди, профессор?
Тот замотал головой: - Нет.
Колька удивился: - Чего это? Зажимают? Вот сволочи!
Самсон пояснил: - Наоборот, я уже академик. Недавно приняли.
-  Молодец! Покушаешь?
Самсон отмахнулся.
- Потом. Филька-то как у вас?
Колька показал большой палец: - Нормально. Что ему будет?
В разговор вступила Валентина.
 Ж-женился недавно. Жену Вельдой зовут – красавица!
Колька поразился: -  Ты что, видела её!?
- В-видела, - призналась Валентина. - Один раз, ночью.
- А меня чего не разбудила?!
- Д-да ты пьяный в это время спал! Ещё испугалась бы тебя, алкоголика!
- И чего? Я бы для такого дела мигом протрезвел!
Валька же обратилась к Самсону: - Такая красавица! На Ф-фильку похожа, только блондинка, лицо круглое, губы красные, волосы цвета пшеницы, голубоглазая, с такими ямочками на щеках!
  На Валентину сразу же какнула пролетающая мимо ворона. Колька тут  же одёрнул жену: - Не трепись много.  Видишь, не хочет она этого. Счас спотыкаться будешь на каждом шагу.
Валька отмахнулась: - Во, в-видишь, значит правду говорю!  Д-да отстань ты! Я же буду падать, а не ты!
Между тем Самсон явно гарцевал в предвкушении встречи.
- Иди-иди, он в доме. В зале Ф-филька сидит, сериал смотрит.
Самсон прошёл в дом, и ни один порог не показался ему слишком высоким.
Далее всё проходило по канонам высокого дипломатического этикета. Вопреки обычному, Филька встретил гостя в видимом режиме, более того, рядом с ним в любимом кресле сидела Вельда, мирно вяжущая носки для Никитки.  При этом Филька занимался сразу тремя любимыми вещами: смотрел сериал, ел сушку и пил молоко из напёрстка.
-  Привет, Самсон!
-  Филька! Как я рад тебя видеть! 
Физик пожал руку домового, во второй раз убедившись, что она гораздо горячее привычной человеческой температуры. Самсон осторожно приложился и к ладони Вельды, отметив её необыкновенную, даже по людским нормам красоту.
- Здравствуйте!
- Гутен морген. Филья мне про вас много рассказывать. Говорит, что ему теперь после вас не с кем поговорить о законах природы.
Самсон рассмеялся: - Вы удивитесь, но мне тоже. Ни с одним академиком я не смог так хорошо поговорить, как с вашим мужем.
-  Присаживайся.
 Филька выключил телевизор, щелкнув пальцем и проигнорировав лежащий рядом пульт. 
- Какие-то проблемы?
Самсон признался:
-  Да, есть, большие проблемы. Только у меня сразу несколько вопросов к тебе.
- Валяй.
Самсон достал планшет и показал Фильке его фото в немецкой газете. Изображение было немного смазано, но то, что летящий комок меха с мотоциклетной фарой на голове и чемоданом в руке был ни кто иной, как Филька, было понятно обоим.
- Это ты хулиганил?
Филька не запирался: - Я. Я забыл включить режим стелс.
Самсон продолжил: - И ты летел со скоростью два с половиной Маха?
Филька махнул рукой: -  Да это разве скорость? Это вообще ещё не предел.
Самсон явно испытывал какой-то некомфорт: - И при этом ты не испытывал перегрузок, не перегревался?
Филька удивился: - А зачем? Я же не из железа сделан.
Самсон фыркнул:  -  Ну да, я совсем и забыл. А со скоростью света ты можешь перемещаться?
Филька признался: -  Не пробовал. Это мне незачем, это слишком быстро.
- Тогда скажи ещё кое-что. Перемещение американского флота из Атлантики в Индийский океан – твоя работа?
-  Нет. Общая. Такое я бы один не потянул.
-  Тогда чья?
Филька пояснил: - Я же сказал – общая. У нас был конгресс Хранителей. Там было пятьсот наших маленьких людей.
Вельда, не отрываясь от вязанья, припомнила: - Пятьсот тринадцать, я помню точно, я же вела учет прибывших на конгресс. 
Филька расплылся в улыбке: -  Да, и там я познакомился с Вельдой.
Вельда не преминула удариться в воспоминания: - О, это было фантастишь! Ты был тогда бесподобен! Так взять в руки эту толпу. В тебе, Филья, пропадает настоящий фюрер.
Филька поперхнулся:  - Кто?
Вельда с трудом, но нашла искомое слово: - Ну, этот…  Сталин… Ленин… Гитлер… Чингачгук… А-а! Вождь.
У Фильки отлегло: -  Вождь? Ну, тогда ладно.
Самсон вернулся к истории вопроса.
- Да, излучение от того острова было запредельное. Кстати,  а знаешь, как мы назвали единицу измерения вашей энергии?
- И как?
- Филл. В твою честь.
Филька расплылся в довольной улыбке. Судя по взгляду Вельды, она ещё больше начала уважать мужа.
- И сколько это?
- Один филл, это способность перемещать коробок спичек на один сантиметр, не прикасаясь к нему.
Вельда спросила: - И кто так его назвал?
Самсон признался: - Я. Так вот, на том острове было зафиксировано излучение в миллион филл! Это такая силища! Чтобы переместить целый флот в другой океан! С ума сойти! Мы построили уже установку по излучению этой энергии, но она занимает два этажа и способна перемещать коробку из-под обуви на полметра.
Филька напрягся: - Я так понял что тебе что-то нужно от меня?
Самсон пояснил: - Мне нужно понять природу этого явления. Почему ты не затрачиваешь для этого никакого усилия, а нам нужная дикая энергия?
Филька скривился: - Я же тебе об этом уже говорил?
Самсон понял: - Теория единого поля? Об неё сам Эйнштейн зубы сломал.
- Ну, ты же не Эйнштейн. Ты умнее. Перво-наперво возьми за искомое свет и танцуй дальше. Нужно найти общую шкалу времени. Чем меньше объект, тем быстрее там идёт время.
Из дальнейшего разговора Вельда не поняла ни слова.  Её пугали термины, вроде «нейтронная пушка», или «согнать базоны в одно стадо и долбануть по протонам».
Длилось это часа четыре. За это время Валька на цыпочках принесла Самсону кружку чая и десяток бутербродов, сделанных при личном участии начальника охраны. Академик смел всё, не глядя на то, что ест. Наконец, разговор подошёл к концу. Самсон повеселел.
- Всё, я, кажется, начал понимать общую константу. Теперь всё просто. Ты же  гений, Филька!
Самсон доел последний бутерброд, посмотрел в пустой бокал и продолжил беседу.
- Теперь. Второй вопрос. В последнее время у нас на МКС…
Филька не понял: - Где? Я не понял?
Самсон пояснил: - МКС. Международная космическая станция.
- А! Так бы и говорил.
Самсон продолжил: - На международной космической станции, происходят странные вещи. За последний месяц было десять внештатных ситуаций, а по-простому говоря – технических неполадок. Одна чуть не привела к катастрофе. Это тем более странно, что подобное количество чрезвычайных ситуаций не набралось за десять лет. Начали говорить уже о том, что станция  устарела и её пора затапливать как «Мир». И вот, чисто случайно, станция попала в объектив нашего «Большого глаза».
Филька спросил: - Это что?
- Это система сканирования серой энергии. И знаешь, что засёк это глаз?
- Что?
-  Присутствие энергии в двести филл.
- Что это значит?
- На борту МКС есть один из ваших. Он и пытается вывести систему жизнедеятельности из строя.
-  Вы его нашли?
- Нет! Ты же помнишь сканеры, что я делал для твоего обнаружения? Они весили пятьдесят килограмм, и только считывающие головки были по пять килограмм. А на станции каждый грамм на счету.
- И что ты предлагаешь? Сделать для вас легкий сканер?
- Зачем. Этот сканер уже есть. И это ты.
Филька в изумлении посмотрел на гостя.
- То есть ты хочешь мне предложить…
Самсон не дал даже закончить: - Да, именно это. Слетать на орбиту и навести там порядок.
Вельда громко ахнула: - Найн! Найн! Найн! Нет! Ты же не пойдешь на это, Фил?
А Фильке идея понравилась.
- То есть я увижу эту планету снаружи?
Самсон кивнул головой: - Да.
Филька расплылся в улыбке.
- Это интересно!
Вельда продолжала протестовать: - Найн! 
 Вельда от волнения перешла на чистый немецкий, изредка вставляя слова на ирландском диалекте. Но Филька отмахнулся от неё.
- Да не волнуйся ты, женщина! Я же полечу на «Союзе». На нём уже сорок  лет никто не разбивается. Если что не так пойдёт, то я ещё и подстрахую.
Как не старалась Вельда, но Филька был неумолим. Собрался он быстро. С собой домовой взял традиционный набор – сто грамм любимых сушек, да пузырёк шнапса на вишне от Валентины Кобылиной. Вельда на прощание всплакнула, да и у Валентины  глаза были на мокром месте. Напоследок Вельда традиционно повязала мужу на шею шарф.
- Ради бога, берегись себя! Ты нужен и мне, и будущему ребёнку!
- Всё будет нормально, это я тебе гарантирую! Всё, заканчиваем!
После этого, став невидимым, Филька водрузился на плечо Самсона.
- Ну, поехали.
Самсон начал оглядываться по сторонам: - Ты где?
- Где-где! У тебя на… плече.
Самсон удивился: - А-а… я совсем ничего не чувствую.
Филька приказал: - Пошли!

Они вышли во двор, Самсон махнул рукой охране и первым прошел в машину. Затем всосался в Геленвагены и весь охранный кортеж.
Проводив нежданных гостей, Колька сказал жене:
- Пойдём, что ли, шнапса твоего вишнёвого хряпнем за успех экспедиции. Когда ж такое было, чтобы из нашего дома в космос отправляли?
Они, конечно, не подслушивали специально, но слышали многое. 
-  П-пойдём. За такое дело надо выпить. Что бы всё было нормально.
 
Дорога до аэродрома была быстрой и приятной. Филька без устали болтал с физиком о близких им обоим проблемах. Начальник охраны, сидевший рядом с водителем, частенько посматривал в зеркало заднего вида. Между ним и Самсоном была стена из пуленепробиваемого стекла, но он видел, что всю дорогу академик без устали говорил сам с собой, при этом делал это не в полголоса, как бы в размышлениях, а вполне осознанно, с активной мимикой и жестикуляцией.
- Нет, надо доложить обо всем начальству. Похоже, объект нашей охраны окончательно свихнулся.
Водитель так же посмотрел назад.   
- Да, а то упустим время, рехнётся раньше времени.

На военном аэродроме академика Самсонова ждал самолет, небольшой, но реактивный, на восемь персон. Там охрана окончательно пришла в смятенное состояние: академик не разрешил никому садиться напротив него. 
- Так, нам десять бутербродов с колбасой, две чашки чая и не мешать!
   При этом он продолжал болтать с невидимым собеседником. У капитана Миронова уже сложился в голове рапорт по этому поводу, но потом он увидел нечто, от чего подумал, что это у него крыша поехала, а не у академика. Лишняя, с его точки зрения, чашка чая, что он принес и поставил на столик, поднялась, наклонилась, и он вполне отчетливо расслышал хлюпающий звук, словно кто-то сделал вполне отчетливый глоток. Поднялся в воздух и начал исчезать бутерброд, правда, очень маленькими кусочками.
Начальник охраны  вернулся в хвост самолёта, вытер со лба пот, пригладил поднявшиеся дыбом волосы и признался коллегам:
-  Слава богу, всё нормально, а то я уж думал, он рехнулся.
- Ты про что?
- Я про разговоры нашего объекта.
Коллеги оживились:
- Мы тоже заметили. И что? Кто рехнулся? Академик?
-  Да никто не рехнулся, всё нормально. Просто он изобрел средство быть невидимым.
Подчинённые его не поняли: - Как это?
- Разве такое возможно?
- Оказалось - возможно. Сейчас лично видел, аж волосы дыбом встали! В кресле, вроде, никого нет, а чашка поднялась, кто-то из неё отхлебнул, обратно поставил, и бутерброд надкусил.
Подчинённые по-прежнему ничего не понимали.
- И что это значит?
- Это значит то, что Наш изобрёл средство быть не видимым. Теперь наши разведчики куда угодно смогут попасть, хоть в Белый дом, хоть в Пентагон. И хрен их кто увидит! 
-  Круто!
- Ещё бы! Только мужики! Об этом никому ни слова! Любого грохну лично, если кто проговорится! Это секрет особой государственной важности!
Капитан показал свой могучий кулак, и все уважительно кивнули головой. Секрет, который они узнали в этом полёте, в самом деле, оказался государственной тайной высшей степени секретности. За разглашение не только их начальник мог пристрелить, за это по всем статьям полагался расстрел даже в стране с отменённой высшей мерой наказания.

Из аэродрома Самсона и Фильку повезли прямиком в Звёздный городок.
- Сейчас я тебя познакомлю с Главным конструктором, он заправляет тут всем. Он скептично относится к моей идее, даже не верит в твоё существование. Ты можешь показаться как-нибудь особенно эффектно?
Филька усмехнулся: - Запросто. Невидимость подойдёт?
- Пойдет. Садись ко мне на плечо.
Филька устроился на плече Самсона, и тот с удивлением спросил:
- Ты уже сидишь?
- Конечно.
- А почему я снова ничего не чувствую?
- У меня нулевой вес.
- Нифига себе! То есть ты можешь не весить ничего?
- Ага.
- Да, это надо разрабатывать. Представь космический корабль с нулевым весом? Это же какие грандиозные конструкции можно было бы выводить на орбиту!
С этими разговорами они дошли  до кабинета Главного. Самсона пустили мгновенно, сразу после доклада секретаря.
- Михаил Аркадьевич, к вам Андрей Андреевич.
Главный  разрешил: - Пусть войдёт
Главный конструктор, преемник самого Королёва, оказался мужчина лет шестидесяти, с соответствующей для этого возраста тучностью и одышкой.
- Добрый день, Михаил Аркадьевич!
-  Добрый, если это можно назвать добрым.
- Что такое опять случилось?
-  Опять странное происшествие на МКС. Ночью кто-то пытался открыть переходный люк  в шлюзовую камеру отсека «Коламбус».  Там как раз спала Лаура.
- Ужас! Что показали телекамеры?
- Ничего. Если бы не телеметрия, которая сразу забила тревогу, мы бы потеряли один из отсеков. Ну, а как ваши успехи по части обнаружения нечистой силы?
Самсон начал тянуть: - Ну, это не совсем нечистая сила, скорее даже вовсе нечистая сила. Скорее – древняя. Они сами называют себя хранителями, или маленькими людьми. И успехи у меня как раз хорошие. Новый член экипажа уже здесь.
Главный не понял: -  Где это, здесь?
- Здесь, в кабинете.
Конструктор начал оглядываться по сторонам.
- Шутите Андрей Андреевич?
-  Нет. Более того, он не только здесь, он ещё и сидит у вас на плече.
Хозяин кабинета засмеялся.
- Ну, вы, Андрюша, шутник.
- Я? Нисколько. Филя, проявись.
Филька проявился. Ощутив на своём плече что-то объемное, тёплое и мохнатое, академик и дважды герой России повёл себя совершенно неадекватно. Он по-женски взвизгнул, одним нервным движением скинул Фильку с плеча, а сам с невероятной прытью очутился на столе.
Филька от этого толчка не пострадал, он завис в воздухе, но немного обиделся. А Главный рассматривал нежданного гостя с явным изумлением на лице. При этом он продолжал стоять на столе. Всё было бы ничего, если бы в это время не щёлкнул динамик селектора и раздался голос секретаря.
- Михаил Аркадьевич, к вам заместитель премьер-министра по делам оборонной промышленности Виктор Тимофеевич Курятников.
   Человек с таким статусом не привык ждать приглашения, а сразу появился в кабинете. Лицо его было озабоченным, он с ходу хотел задать какой-то вопрос, но увидев хозяина кабинета в таком странном положении, переменил тему.
- Вы что тут, академики, в салочки играете?
Спросил он, рассматривая Генерального, и за руку здороваясь с Самсоном.
- Почти что.
 Недоумение чиновника было понятно – Филька снова исчез, и причина нахождение главного конструктора космических кораблей на собственном столе становилась непонятной.
А тот начал приходить в себя.
- Что это было, Самсон? Глюк?
- Глюк был композитор, и он давно умер. А я говорил вам, что привёз одного из хранителей, и его зовут Филька. Хотя. Филя, может, ты хочешь, чтобы тебя называли по имени отчеству? Филипп, как тебя там по папе?
- Нет, Филька – это моё родовое имя. Так что Филька и никак иначе.
Теперь закрутил головой Курятников.
- Это что было? Запись?
Самсон рассмеялся: - Нет, скорее голограмма. Михаил Аркадьевич, вы со стола то слезать собираетесь?
Главный не хотел: - А зачем? Если он снова появиться у меня на плече, я прыгну на люстру.
Самсон успокоил: - Не появится. Сходите с высот в низины, академик. Виктор Тимофеевич, давайте поможем Главному конструктору с его личной орбиты вернуться на землю.
С кряхтением и, при помощи двух гостей, Главный вернулся на пол.
-  И где он теперь?
- Откуда я знаю. Филя, ты где?
Министр ничего не понимал: - Вы про что?  Мне кто-нибудь что-нибудь расскажет?!
Самсон спросил: - Виктор Тимофеевич, вы давали когда-нибудь подписку о неразглашении государственной тайны?
Министр удивился: - Конечно, и не раз. Я носитель гостайн первой категории. Больше меня знает только президент.
Самсон был недоволен: - Тогда считайте, вы подписались ещё раз и на более высокую, нулевую категорию. Такое не знает даже президент. Сейчас вы станете свидетелем самого большого секрета российской оборонной промышленности. Это наше самое секретное оружие, хотя ему уже… Филя, сколько тебе лет.
- Я ещё молодой, мне всего двести пятьдесят семь лет.
- Вот! Он молодой. Ты где?
- В кресле.
-  Итак, Виктор Тимофеевич, вы имеете честь познакомиться с настоящим русским домовым по имени Филька. Алле – оп!
    В кресле тут же появился Филька. Шутник успел стащить из шкафчика хозяина подарочную кубинскую сигару, там же налить себе коньяка в большой бокал. В таком виде он и предстал перед тремя академиками – большой комок голубоватой шерсти с незажженной сигарой в зубах и бокалом коньяка в другой. Свободной рукой Филька помахал Курятникову. Несмотря на такое дружелюбие с тем произошло нечто странное. Сначала его волосы встали дыбом, потом он начал обморочно заваливаться назад. Хорошо Главный и Самсон успели его подхватить. Министр, впрочем, тут же пришёл в себя.
-  Фу, это что было?
Самсон, как специалист, объяснил: - Это естественный природный защитный эффект домового – страх. Он защищает хранителей от людей. Да, Филька?
- Верно. А то без этого с вами общаться нельзя. На шею сядете и поедите.
   Министр начал приглаживать волосы.
- Я, вообще-то, не впечатлительный, и в морге много раз приходилось быть, и на местах катастроф. Но такой страх я ещё никогда не испытывал… У меня от пяток ни какие-то мурашки, у меня мороз пошел по ногам. Как в январе на Колыме, когда я без кальсонов как-то на прииск поехал. Думал, отморожу всё на свете.
Филька понюхал коньяка, поморщился. После этого бокал плавно переместился на стол, куда тут же последовала и сигара. Курятников тряхнул головой.
- Это не галлюцинация?
- Нет. Просто возможности нашего гостя настолько велики, что мы можем перевернуть всю мировую науку. Тем более, что наш Филька очень неплохо разбирается в ядерной физике.
Главный удивился: - И кто ж его обучал?
Самсон скромно признался: - Я. Невольно.
 - Как это?
Самсон отмахнулся: - Это долгая история. Но самое главное не это. Филька согласился полететь на станцию и разобраться с тем, что там происходит.
-  Вот как?
 Министр и уже заинтересованно взглянул на странного гостя.
Филька важно кивнул головой: - Да. Когда полёт?
Главный сообщил: - Через неделю.  Мы посылаем туда экстренную экспедицию -  ремонтную бригаду. Это ваше Нечто испортило столько оборудования! Убил бы лично, если бы поймал!
Самсон напомнил: - Но ему надо пройти предполётную подготовку.  И вообще – пошить скафандр, сделать шлем.
Главный: - Ну, это еще не все. Сколько вы весите?
Филька точно знал: - Полтора килограмма.
-  Вот, значит надо добавить к грузу и весу космонавтов.
Филька нахмурился: - Зачем мне скафандр и шлем?  Я просто стану невидимым и все. Я же сидел у вас на плече, и что вы чувствовали?
   Главный передёрнул плечами: - Ничего.
-  Вот! Так и будет. Кстати, а с чего начались ваши неприятности?
Министр сообщил: - С прибытия последней экспедиции. В ней были наш командир, и два исследователя, один из Америки, а вторая женщина, из Италии.
Самсон предположил: -  Вот они что-то и привезли.
Филька был конкретен: - Мне надо посмотреть записи их подготовки к полёту, и то, что они взяли с собой.
Главный согласился: - Хорошо, сделаем.
Самсон предложил: - Ну, тогда мы с Филькой поедим в ЦУП. Посмотрим картинку с МКС. А потом я его уже определю к нашим медикам. Пусть они ломают голову над этим чудом природы. Если не сойдут с ума.
Главный дал добро: - Хорошо. Тогда до завтра?
Филька помахал рукой: - До завтра.
Главный и Министр пожали руки Фильке и Самсону. При этом оба отметили невероятную температуру рук домового. Когда оба гостя удалились из кабинета, Аркадий Михайлович и Виктор Тимофеевич посмотрели друг на друга примерно так, как смотрят друг на друга первоклашки, подсмотревшие в спортзале секс физрука и биологички.
Министр спросил: - Всё это точно было? Это не гипноз?
Главный не был уверен: - Не знаю. Но точно знаю, что мне надо выпить.
Министр согласился: - Мне тоже. На трезвую голову воспринимать всё это невозможно. Куда, интересно, он девал коньяк?
- Ищи.
- Вот он!
Они налили себе по рюмке.
Министр даже сообразил тост: - Ну, за новые возможности нашего нового знакомого и всей российской космонавтики!
Главный:  - За него, мохнатого

Пока высокие чины пьянствовали, Самсон с Филькой добрались до Центра управления полётами. Громадный зал произвёл впечатление даже на Фильку. Самсон спросил: - Ну, как тебе тут у нас?
Филька прищурился: - У нас пещера для конгресса была примерно такой же, только освещалась хуже. И конечно эти экраны – это просто здорово.
На экранах была рутинная жизнь космонавтов и астронавтов. Двое  мерно плавали в невесомости, занятые своими делами, третий бежал по беговой дорожке. Ничего особенного. Но вдруг бегущий, а он, для того, чтобы бежать в невесомости, был прикреплён поясным ремнём, вдруг резко ускорил частоту передвижения ног, начал как-то дёргаться, потом что-то кричать. В поле зрения телекамеры появился другой космонавт, который что-то пытался сделать с пультом управления беговой дорожкой. Судя по исконно русским словам, доносящимся до ушей наблюдателей, это был наш космонавт, и у него что-то шло не так. А бегун передвигал ноги всё быстрей и быстрей. Судя по поту на его лице, у бегуна кончались силы. Наконец пульт полыхнул искрами короткого замыкания, и дорожка остановилась.
Самсон огорчился: - Вот видишь, Филька! Очередное ЧП! Чёрт знает что!
Филька:  - Вижу, и вижу не только это. Там был кто-то из наших. Как это говориться у вас? Фуняло….
Самсон поправил: -  Фонило.
- Вот-вот! Фонило страшно.
- Хорошо, тогда медлить не стоит, поехали к нашим медикам.

В медицинском центре Самсон собрал ведущих специалистов всех сфер жизнедеятельности человека.
Самсон: - Товарищи доктора. Сейчас я вас познакомлю с личностью, о котором вы должны молчать под любыми пытками. Тем более, вы должны молчать об этом, ни слова не проговориться нашим зарубежным партнёрам по космическим проектам. Почему, скажу позже. А пока познакомьтесь. - Самсон показал на пустой стул. - Филька, нормальный русский домовой!
Реакция на появление Фильки у врачей была стандартной. У одного доктора волосы встали дыбом, у второго их не было совсем, поэтому дыбом встали брови. Единственная женщина ахнула и попыталась упасть в обморок, но упала только в кресло, остальные двое сдержались, только один из них, впоследствии представленный Фильке как доктор наук и профессор, выпалил фразу, больше подходящую кузнецу, уронившему себе на ногу кувалду.
- Да монал я вашу титьткину мать! 
При этом Филька мирно улыбался, и даже помахал всем своей маленькой ручкой.
- Привет!
Женщина спросила, щипая себя за запястье: - Это что? Это… галлюцинация?
Самсон пояснил: - Нет. Теперь поясню, почему мы так настаиваем на секретности нашего общего знакомого. Филя, покажи что-нибудь из своего арсенала.
-  Например?
- Ну… например, левитацию.
Филька кивнул головой, и тут же женщина начала потихоньку подниматься над своим креслом. Достаточно худощавая, она всё-таки весила добрых пятьдесят килограмм, и эти килограммы сейчас плавно воспарили в воздухе. Дама перепугалась так, что попыталась описаться, но всё, же с трудом, но удержалась. Филька прочитал её мысли, опустил даму на место, а когда та кинулась на выход, открыл ей двери, причём не только в кабинете, но и в туалете.
  Правда, там в это время как раз закончил свои дела завхоз учреждения. С унитаза он встал, но вот штаны натянуть не успел. И тут запертая на замок дверь внезапно открылась, и в помещении для одного человека ворвалась Елена Мироновна. Не церемонясь с мужчиной, она выкинула  его из туалета, в общий коридор, а там было человек пять зевак, заперлась и закончила то, что чуть не сделала в кабинете главврача. Завхоз, при виде нежданной  публики, оделся так быстро, как не одевался даже в армии. Он дождался выхода доктора из туалета, и долго экспериментировал с замком, бормоча себе под нос:
- Что же ты, гад, открываться начал? Заменить, что ли тебя?

А в кабинете продолжалась лекция Самсона:
- Возможности воздействия нашего гостя бесконечны, и они очень  важны для обороны нашей страны. Сейчас нам надо отправить Фильку на станцию. Не секрет, что там происходят странные дела, и, как мы подозреваем, из того же источника серой энергии. Поэтому вам ставится задача в кратчайшие сроки подготовить  его к полёту.
Иван Иванович - главный среди медбратов, профессор и академик, кивнул головой. 
 - Хорошо, мы сделаем всё возможное.
- Отлично. Тогда я отбываю. Надо кое-что посчитать на суперкомпьютере.
После этого Самсон распрощался с Филькой.
- Ну, давай, Филя, теперь они будут отвечать за тебя. Но я буду приезжать к тебе каждый день. До завтра.
- А записи?
- Ах, да! Вот они, на флешке. 
Они хлопнули друг друга по рукам – такой обычай установился у них в последнее время. Самсон отбыл, а Филька уставился на докторов и нахмурился.
- Я тебе дам, препаривать! -  Высказал он хирургу с типично кавказской внешностью и той самой лысиной. - Себя в формалин помести!
Затем он развернулся к женщине:
- Нет у меня никаких психических отклонений! И это у вас давно не было секса, а у меня был.
Лицо дамы полыхнуло алым светом.
Профессор же засмеялся и поднял руки:
-  Всё-всё, сдаёмся! Давай знакомиться. Меня зовут Иван Иванович, и я руководитель всего медицинского центра подготовки космонатов. Это наш хирург Ашот Ашотович. Наш физиолог – Виктор Викторович. Наша дама – психиатр Елена Мироновна. Крупный специалист в своей области.
Елена Мироновна призналась: - Мне сейчас нужен ещё больший специалист. Возможно сам Фрейд, а то я сойду с ума. Вся моя наука идёт к чёрту! Мы ведь всегда отрицали подобные внешние явления, считали, что такие вещи происходят только в нашем мозгу.
Филька хмыкнул: -  В вашем мозгу, в самом деле, происходит много лишнего.  На самом деле всё гораздо проще.
Иван Иванович был в раздумье: - И что же мы с вами делать будем?
Виктор Викторович подсказал: - Стандартные процедуры. Взвешивание, рост, давление, температура.
Иван Иванович нашёл ещё одну проблему: - А как нам сохранить секретность всего этого?
Ашот Ашотович: - Отпустите всех наших докторов и медсёстер в отгулы. Заняться этим самим.
Профессор покачал головой.
- Невозможно. Сейчас происходит подготовка к внеплановому полёту. Все трудятся день и ночь.
Виктор Викторович нашёл решение проблемы: - День да, но не ночь. Эта ночь, кстати, совершенно свободна. По-моему, работает одна лаборатория, и то, что-то у них несрочное.
Профессор кивнул головой.
- А это идея. Лаборантов выгони, придумай что-нибудь. Нам лаборатория понадобится самим. Виктор, вы ещё помните, как расшифровывать анализы кала и мочи?
 - Обижаете, профессор. Это святое, это будет последнее, что я забуду на грани жизни и смерти, сразу после имени отца и матери.
- Вот и отлично! Вперёд!

Через несколько часов в огромном здании остались только охрана,  эти четыре доктора и Филька.
Виктор Викторович:  - Итак, начнём. Рост – тридцать два сантиметра. Вы записываете, Елена Мироновна? 
- Да, я уже пришла в себя.
Виктор Викторович продолжал: - Вес – один килограмм, пятьсот сорок грамм.
Тут Филька схулиганичал. Он включил режим невесомости, и электронная шкала весов нервно начала уменьшать цифры, пока не остановилась на нуле. Профессор крякнул, и одобрительно замотал головой.
- Круто. Напишите Леночка – от нуля до одного килограмма пятисот сорока грамм.
Виктор Викторович
 - Температура тела…- брови физиолога удивленно поднялись вверх. -  сорок градусов и одна десятая. Это ваша нормальная температура?
Филька подтвердил: - Да. Я никогда не болею.
Иван Иванович: - Тогда замерим давление.
Для этой стандартной процедуры пришлось применить некоторые усилия. Всё-таки объем рук Фильки не шёл ни в какое сравнение с ручищами людей. Но удалось, всё-таки наука шагнула далеко вперёд. Рассмотрев на предплечье пациента наколку «ДМВ» Ашот Ашотович уважительно посмотрел на домового.
- Вы даже и служили? Вот не думал.
- А как же. В танковых войсках.
Ашот Ашотович оживился: - О! Я тоже! Два года оттрубил в Гвардейской, дважды Краснознамённой…
Но  профессор прервал беседу двух однополчан.

-  Хватит о танках, Ашот, продолжим обследование. Так что там с давлением?
Виктор Викторович улыбнулся: - Давление уникальное – сорок на двадцать. 
Иван Иванович спросил: - Как я понимаю, это тоже норма?
 Филька пожал плечами.
- Наверное, да. Я первый ваш пациент из наших, попавший в руки к вашим.
Иван Иванович спросил: - А пульс?
Виктор Викторович: - Сорок.
 - Хорошо. Нормальный пульс хорошо тренированного спортсмена.
Виктор Викторович продолжил: - Теперь замерим объём легких. Наберите в лёгкие воздух и дуйте сюда.
Филя совершил всё, что приказали доктора. У тех снова начались попытки сойти с ума.
Виктор Викторович: - Если судить по этим цифрам, то ваши лёгкие в два раз превышают общий объем вашего тела. 
Филька признался: - Я не знаю как это делаю, но я могу не дышать под водой полчаса. Может и больше, я специально не пробовал.
  Проблема встала, когда Елена Мироновна подошла к нему с новейшим аппаратом для взятия крови. Этой штукой с недавних пор начали брать пробы крови даже в космосе.
Филька спросил: - Что это?
-  Это инструмент для взятия пробы крови.
- Нет! 
Филька взвился в воздух, завис под самым потолком.
Елена Мироновна не поняла:  - Почему?
Филька отрезал: - Не хочу!
Иван Иванович: - Но Филя, нам очень нужен этот анализ. Это ведь главное!
Филька заорал:  - Нет!!!
У домового даже его голубоватая шерсть встала дыбом. И психиатр поняла, она шепнула руководителю: - Да он же просто боится уколов.
Иван Иванович с трудом подавил улыбку: - Филя, это совсем не больно. Я могу показать, как это происходит. Смотрите.
Профессор сам себе сделал укол анализатором. Фильку это не вдохновило.
- Ни за что! 
Доктора два часа уговаривали домового совершить этот подвиг, и Филя с трудом, но согласился.
Кровь брал сам профессор, он отдал шприц физиологу, тот ушёл в лабаратори, и они продолжили исследования.
Иван Иванович: - Что показывают наши анализы… Кстати, а чего так мало всего?
Филька признался: - Мало едим, мало и какаем. По идее мы и совсем можем не есть.
Ашот Ашотович не понял: - Как это?
- А так. Мы питаемся энергией, что есть вокруг нас. А человеческая пища, это так, как для вас конфеты. Удовольствие.
  Вскоре вернулся из лаборатории физиолог. Вид у него был потрясенный.
Иван Иванович спросил:  - Ну, что там у нас с гемоглобином, Виктор Викторович? Поди, зашкаливает?
- Нет, Иван Иванович, гемоглобина у него нет вовсе.
Иван Иванович удивился: - Почему?
- У него голубая кровь, на основе меди.
Профессор обрадовался – одна загадка была решена.
- А-а! Так вот в чём причина вашего здоровья и долголетия! Да, признаться, железо – не самый лучший выбор природы для основной жидкости нашего организма. С медью всё было бы гораздо лучше и дольше. Мы бы практически не болели и жили раза в три дольше. Недаром раньше подозревали в голубой крови царственную знать.
  Теперь Ашот Ашотович вступил в бой: - Теперь бы надо заглянуть вглубь его.
 Филька нахмурился, но Профессор его успокоил.
- Это всего лишь УЗИ. Аппарат такой. Ультразвук, как у летучих мышей. Слышал?
- А как же! На одной даже летал. Круто было!
Исследование с помощью ультразвуковой аппаратуры показали, что сердце Фильки размером гармонично и по пропорции похоже на человеческое. А вот прочего было гораздо меньше, и печени, и желудок был какой-то несерьёзный.
- Желудок маленький какой-то. И кишков совсем мало.
- шепнул физиолог хирургу.
Ашот Ашотович: - А зачем он им, если они питаются сразу энергией. А вот почка у них большая, но одна.
- Да, вода для них нужна.
Елена Мироновна подняла ещё один вопрос: - А как у них с этими… половыми органами. Они у него есть? Или они как-то по-другому размножаются?
Виктор Викторович кивнул головой: - Есть. Но они внутри, и, похоже, выходят наружу только, когда должны выполнять свою работать.
Ашот Ашотович был потрясён: - Как мудро он устроен! Надо тебе заняться сексом – и вот он. Не надо – и нет его. А то это болтается меж ног, мешает всё время
После этого Фильку повели на МРТ.
Виктор Викторович снова сел за пульт: - Мозг по форме такой же как у нас, только какая-то странная штука рядом с гипофизом.
Ашот Ашотович предположил: - Вы знаете, у меня ощущение, что это какой-то  кристалл.
Физиолог отрицательно покачал головой: - Но структура этого кристалла не твердая. Это точно не кость, по фактуре больше похоже на хрящ.
Ашот Ашотович не унимался: - Но по форме это явный кристалл! Он должен быть твёрдым. Живая плоть не может быть такой идеальной формы!
Разгадку нашел профессор.
Иван Иванович попросил: - Филя, а можно вас попросить стать невидимым?
Домовой повиновался. И странный кристалл тут же начал излучать нечто, вроде голубоватого цвета. Он усилился, когда Филька включил еще и нулевую массу.
Иван Иванович торжественно объявил: - Похоже, что именно от этого кристалла зависят все паранормальные способности нашего гостя! 
- Да, похоже, что именно так.
Из недр магнитно-резонансной аппаратуры Филька вылез недовольный.
- Больше я туда не полезу.
Иван Иванович был удивлён: - Почему?
- Это вредно.
Доктора переглянулись.
Иван Иванович спросил: - А вы откуда знаете?
- Я не знаю, я чувствую.
Виктор Викторович только начал говорить о следующей серии испытаний: - А на рентген…
Филька аж закричал: - Нет! Еще жесткого облучения мне не хватало! Я его, в отличие от вас, чувствую, и даже им питаюсь.
Виктор Викторович: - Ну, и подпитайтесь им сейчас.
- Умный какой! Этот ваш рентген  как тонна сушек и ведро шнапса за один раз. Я не хочу лопнуть!
Иван Иванович поднял руки: - Хорошо-хорошо. Пропустим это. Займемся вашими глазами и ушами. Что вы сейчас видите дальше всего?
Филька мрачно ответил: - Муху.
Виктор Викторович не понял: - Какую муху?
Филька пояснил: - Она сидит на столбе тут, за это стеной, на каком-то объявлении. 
Ашот Ашотович насторожился: - А что написано на объявлении?
- Что-то про сдачу квартиры в хорошем районе сразу за городом.
Иван Иванович предложил: - Надо сходить, проверить. 
Ашот Ашотович отмахнулся: - Не надо. Это мое объявление, я его три дня назад повесил. Дочери квартира нужна.
Виктор Викторович снова был потрясён: - Тут же ещё до этого столба три стены! Как так можно?
 Иван Иванович удивления не показывал.
- Хорошо, Филя, давайте займемся вашими ушами.   
 Виктор Викторович уже устал удивляться: - Да, и тут всё уникально! И размер ушей, и форма, и, главное, ракушка внутреннего уха весьма затейлива.
Елена Мироновна не поняла: - И что это даёт?
Ашот Ашотович: - Это по сравнению с нашими ушами это примерно так же, как автомат Калашникова против старомодной пищали.
Виктор Викторович: - Да, чем больше мы его исследуем, тем больше я сомневаюсь, что человек – венец творения природы.
Ашот Ашотович всё о своём: - Особенно по отношению половых органов. Как у них это всё мудро устроено!
Его явно снедала зависть по удобству устройства таких важных и нужных органов.
Под утро все доктора были вымотаны до состояния психической дистрофии. Такого потрясения в своей жизни они не испытывали ещё никогда.
Елена Мироновна призналась: -  Я думала, что потеря девственности останется для меня самым сильным впечатлением в жизни, но, оказалось, что я была неправа.
Виктор Викторович качал головой: - Боже мой! Какой простор для исследований! Если совместить возможности Фильки и человека, мы бы получили супермена.
Иван Иванович думал более глобально: - И скольким мы больным продлили жизнь и, излечили от какого количества болезней? Это же представить невозможно!
Сказав это, профессор зевнул.
- Филя, а ты устал?
- Не с чего было уставать.
Виктор Викторович так же зевнул и спросил: - Ты вообще-то устаешь?
- Устаю. Если неделю не посплю, то начну уставать.
- То есть ты неделю не спишь?
- Нет, я сплю каждый день. Могу и час, и десять, и все сутки. Но иногда приходиться не спать и неделю. Это когда ребёнок болеет и надо качать люльку. Но больше всего я уставал в армии. Меня так гоняли, что я вырубался сразу после отбоя.
Ашот Ашотович проникся: - Да, у нас, танкистов, это так. Иногда так на танкодроме вымотаешься…
Елена Мироновна прервала его: - А у ваших женщин есть половые органы?
Филька даже обиделся.

-  А как же! Правда, у нас беременность долго длиться.
Елена Мироновна была любознательна: - Сколько?
Филька пожал плечами.
- Когда как, у всех по разному. Меня мать вынашивала меня сорок лет, а моего отца моя бабушка все сто. При этом чаще всего у нас родиться только один ребенок, и только раз в жизни. Поэтому нас так мало.
Елена Мироновна всё приняла со своей точки зрения: - С ума сойти! Сорок лет с токсикозом!
-  Ну,… у нас такого нет. Капризные они становятся, это да. Моя вот в последнее время начала есть живых мышей, да с таким удовольствием.
   Психиатр поперхнулась.
- Живых мышей? Да, это как-то через чур экстравагантно. Я вот ограничивалась мелом и солёными огурцами.
 Иван Иванович вернул их к действительности: - Надо решить, что с вами дальше делать? Нужно как-то свести вас с командиром корабля.
Ашот Ашотович предложил: - Это должен сделать Главный конструктор.
- Это не проблема. Он как раз завтра должен быть у нас с утра.
Виктор Викторович посмотрел графики: - Завтра, то есть, уже сегодня, у них индивидуальные тренировки на центрифуге, в барокамере, в бассейне.
Иван Иванович одобрил: - Вот и хорошо. Как они прибудут – пригласите Ковалева в мой кабинет.
Ашот Ашотович озаботился: - Хорошо. Но надо Фильке ещё пошить скафандр. А это сложно, особенно со шлемом.
Филька засмеялся: - Зачем мне скафандр? Это будет смешно. Я и так полечу. Могу же я притвориться, например, игрушкой?
Иван Иванович оживился: - Игрушкой? Талисман команды? А это идея!
После этого профессор снова зевнул: - Нет, вы как хотите, а мне сейчас надо немного поспать.
Елена Мироновна согласилась: - Всем надо поспать.
- Так давайте поспим! – Предложил физиолог. 
Ашот Ашотович:- Спокойной ночи! Филя, ты спать будешь?
Филька отказался: - Нет. Спите, у меня тут дело. Включите мне эту вашу штуку.
- Какую штуку?
Филька ткнул пальцем в компьютер: - Вот эту.  И включите записи подготовки последней экспедиции на МКС.
Врачи  заснули, кто, где сидел, только даме уступили диван. Бодрствовал один Филька. Он просматривал на экране монитора компьютера кадры подготовки предыдущей экспедиции на МКС.

Вскоре коридоры здания начали наполняться людьми. А затем прибыли и члены команды внеочередной экспедиции. Проснувшийся профессор запросил по селектору программу подготовки экипажа на сегодняшний день. Выслушав её, он попросил: - Перед началом испытаний пусть ко мне зайдёт Ковалёв.
Вскоре в гости к медикам прибыли руководители проекта – Главный конструктор, Министр  и Самсон.
Главный спросил: - Ну, как наши дела? Как здоровье нашего нового космонавта? 
Иван Иванович порадовал: - Лучше всех.
Министр потребовал: - А подробней?
Виктор Викторович: - Практически у нас теперь есть свой супермен. Живет как минимум тысячу лет, кровь на основе меди, поэтому не болеет, видит в темноте до километра, причем через три стены, слышит лучше совы, объем легких превышает объем тела в два раза.
Ашот Ашотович рассказ о главном: - И половые органы регулируются в зависимости от необходимости. Мечта идиота! 
 Они поговорили о медицинских данных нового космонавта, отчего снова пришли в состоянии небольшого шока. А потом в кабинет вступил рослый мужчина лет пятидесяти с мужественным лицом. По такому лицу и без звезды Героя на груди было ясно, что Владимир Анатольевич Ковалёв – космонавт. Он уже трижды летал в космос, к тому же по второй профессии был инженером, да ещё человеком с «руками», мог починить что угодно, так, что для предстоящей экспедиции годился лучше всего. Увидев в кабинете медиков всех руководителей Большого космоса, Ковалёв встал во фрунт – привычка армейского пилота.
-  Добрый день. Вызывали?
Главный кивнул головой: - Да, Владимир Анатольевич. Дело есть к тебе очень и очень важное. Садись.
Ковалев не понял: - Что, надолго?
Главный: - Да нет. Садись. 
- Тогда я постою.
Иван Иванович  замотал головой: - Не надо, лучше тебе сесть.  Новости будут интересные. Вон, сядь в это кресло.
Космонавт уселся.
Главный сообщил: - Владимир Анатольевич, хочу сообщить вам, что в этот раз с вами полетит ещё один член экипажа, четвёртый. 
На лице Ковалёва расплылась улыбка.
- Шутите, Аркадий Михайлович? Корабль же трёхместный и это никак не возможно.
Главный замотал головой: - Нет, не шучу. Просто это будет не человек.
Ковалев был догадлив:  А-а! Понятно. Лабораторная крыса? Жаба? Мушки дрозофилы?
Объяснять взялась психиатр.
- Нет, не крыса. Скорее вы все там будете в положении подопытных крыс. Ты, Володя, сказки в детстве читал? Бабушка тебе про леших, водяных, домовых рассказывала?
Ковалев кивнул головой: - Было дело. Бабушка у меня была из деревни, так что во всю эту чертовщину верила.
  Даже по фигуре Ковалёва было понятно, что космонавт ничего не понимает. Главный доктор развел руки: - Ну, верила, не верила. Это сейчас не так важно.  Просто представь себе, что с тобой на МКС полетит ни кто иной, как самый настоящий русский домовой.
Ковалёв рассмеялся: - Иван Иванович, Аркадий Михайлович, вы сегодня в ударе. Только ведь сегодня не первое апреля. Странный у вас набор шуток.
Иван Иванович махнул рукой: - Ладно, совесть моя чиста, подготовить я тебя подготовил. Филя, покажись.
Филька тут же проявился в кресле как раз напротив Ковалёва. Такой реакции на своё появление домовой не видел ещё ни у кого. Ни один мускул не дрогнул на лице у космонавта, ни один волосок не поднялся вверх в его густой шевелюре. Он даже не моргнул! Только помолчал секунд пять.
-  Вот, значит как.
Филька  протянул свою руку и представился.
- Филька
Космонавт пожал её, плотно, но не сильно.
-Владимир Анатольевич. Можно просто Володя.
Главный с облегчением вздохнул: - Вот и познакомились. Хорошо.   
-  А в чём такая необходимость посылать на станцию домового? – Спросил Ковалёв. 
Самсон начал говорить: - Есть вероятность…
Но Филька его прервал: - Это уже не вероятность. Я нашёл его. Смотрите сюда.
Филька по воздуху пролетел в кресло профессора и быстро пробежал пальцами по клавиатуре. Все остальные люди столпились за его спиной. -  Вот он. Боггарт.
Иван Иванович не понял: - Кто-кто?
-  Боггард. Это ирландский брауни, который встал на путь зла.  Кстати, он попал на станцию точно так же, как собираюсь попасть я – в виде игрушки. Вот он в руках этой дамы. Неприятный тип. Профессиональный убийца. Цель – уничтожать людей и как можно больше. Злопамятен, жесток.   
  Короткая характеристика собрата по племени вызвала у всех его собеседников одинаковую реакцию.
Министр: - Надо как можно быстрей попасть на станцию!
Самсон: - Старт надо перенести как можно раньше!
Ковалев предложил: - Может передать эти сведенья по закрытой связи и пусть они его упакуют в пакеты от отходов и сунут в отработанный «Прогресс»?
Филька замотал головой: - Они его просто не найдут. Он так же как я умеет становиться невидимым. Хорошо ещё, что он полетел туда без оружия, кинжал у него отобрали ещё на земле, это я видел. А то бы на станции все бы уже были мертвы.
Иван Иванович обратился к Ковалёву: -  Ясно. Теперь, Володя, надо обкатать нашего новобранца на центрифуге, посидеть с ним в барокамере. Но он будет невидимым, так, что это по твоей части.
  Ковалев не был против: - Ладно. А он… ты не рассыплешься при перегрузках?
- Не должен.
Самсон прояснил:  - У него такие физические возможности, про которые мы, люди, можем только мечтать. Управляемая гравитация и прочие чудеса.
Ковалев:  Хорошо. Садись на плечо, напарник.

Через полчаса Ковалёв уже усаживался в камеру центрифуги. Обслуживающий персонал удивило то, что на испытания прибыли и Главный Конструктор и Главный Теоретик - Самсон, и профессор, и Ашот с Виктором Викторовичем. Медики втроём что-то долго химичили у самой кабины, в это время Елена Мироновна заговаривала испытателям зубы. Затем у пульта встал лично профессор, и дежурный медик успел заметить, что данные, что выводились на монитор, были не на одного, а на двух человек.
«Чего это они? С ума сошли, он же там один?», - удивился медик, но его послали за писчей бумагой к завхозу, так что основное он прозевал. По просьбе профессора Филька выключил невидимость, и они наблюдали за его лицом во время всех испытаний. Оно не изменилось, было впечатление, что Филька только нахмурился.
Виктор Викторович: - Фантастика - пульс ускорился только на две единицы. А уже девять жэ.
Самсон прояснил: - Он может летать со скоростью два маха при этом не нагреваясь.
Министр был потрясён: -  С ума сойти! Создать бы нам такой самолет!
Главный тоже был впечатлён: - Как бы его свойства перенести для наших ракет!
Из кабины центрифуги Ковалёв выбрался, покряхтывая и морщась.
Виктор Викторович спросил: - Что с вами, Владимир Анатольевич?
Ковалев признался: - Похоже, годы берут своё. Тяжеловато становиться переносить девять жэ. А как мой напарник?
Виктор Викторович обнадёжил: - Отлично. Пульс почти не ускорился, чуть-чуть вспотел.
Ковалев покачал головой: - Однако!
Филька скромно умолчал о том, что лично для себя он выключил гравитацию, и никаких девяти жэ не почувствовал.
Через час обоих членов экипажа заперли в барокамере. При этом члены необычной комиссии перестали шифроваться, и просто выгнали команду обычно обслуживающую барокамеры, заняв их места. Медикам пояснили: - Идите, покурите, поспите, чай попейте. Мы сами тут управимся.
Дежурный доктор был удивлён: - Но, Иван Иванович, это очень сложный и опасный эксперимент!
Виктор Викторович подтвердил: - Да-да, мы знаем! Идите отсюда!
   Состояние домового на высоте Эвереста вызвало у учёных очередной шок.
Виктор Викторович предположил: - Судя по эти данным, он может жить и в космосе.
Ашот Ашотович не поверил: - Ну, это вы загнули, уважаемый Виктор Викторович!
Иван Иванович подтвердил:  - С таким объемом легких, с таким давлением и пульсом – запросто!
Елена Викторовна предложила: - Давайте спросим его самого. Филя, ты можешь жить в вакууме?
На этот вопрос Филька задумался, потом ответил: - Наверное, могу, но недолго. Минут двадцать, пока воздух не кончиться.
Виктор Викторович настаивал: - А как же перепад давления? Вас же может разорвать? Лопнут капилляры и артерии.
Филька прояснил: - Ну, не такое же у меня большое давление.
Виктор Викторович понял: - Это да. Сорок на двадцать.
Ашот Ашотович всё о своём: - А главное – у него уникальные половые органы.
Елена Мироновна вспыхнула: - Господи, Ашот! Ты можешь думать о чём-то другом, кроме половых органов?
- А что таково? Я просто констатирую.
Елена Мироновна хихикнула: - А, по-моему, ты просто завидуешь!
Ашот Ашотович признался: - Ну, не без этого.
Иван Иванович взорвался: - Так, хватит болтать о ерунде! Продолжаем испытания.
 В таком же духе прошли и следующие три дня подготовки. Когда нужно было работать всем экипажем, Филька становился невидимым и обычно сидел на плече у Ковалёва. А в напарниках у него был специалист по ремонту всего, чего можно американцы Джон Коллинз и программист Джо Ватанабе. Оба летели в космос в первый раз и заметно нервничали.
Представлял народу и прессе Фильку лично Генеральный конструктор.
- А это ещё один член вашей команды по имени Филька. Это русский домовой. Именно домовые в русских избах отвечали за покой и безопасность их хозяев. Поэтому Филька будет талисманом нашей экспедиции.
  Филька в это время покоился в руках Ковалёва и притворялся игрушкой. Это оказалось не так просто, ему всё время хотелось моргнуть, а от Елены Мироновны так противно воняло дешевыми духами, что Филька едва удерживался, чтобы не чихнуть.
Джон спросил: -  А можно его подержать?
Взяв в руки Фильку он удивился.
- Он же совсем ничего не весит, а такой плотный. Из чего он сделан?
Генеральный придумал быстро: - Это наш секрет.
Джо, японец американского разлива, так же удивился таким параметром игрушки, потискал её. Филька прочитал его мысли:
 «Удивительно плотный материал и при этом ничего не весит. Надо ковырнуть его ножом и взять пробы материала в Америку. Может, удастся выпустить такой же материал. С такими свойствами он принесёт мне миллиарды долларов».
В глаз Ватанабе тут же попала соринка, которую доктора извлекали затем битых два часа.

Подготовку к полёту сократили ещё на два дня, так, что вскоре команда загрузилась на самолёт и отбыла на Байконур. Это оказалось ужасно сложно, всё время притворяться игрушкой. Фильке хотелось то моргнуть, то чихнуть. Дико раздражали прежде обычные запахи. Один раз Филька не удержался и даже чихнул. Было это уже в Казахстане, и чихнул он, почувствовав самый обычный запах степной полыни. Хорошо, в этот момент он сидел на руках у Ковалёва, и когда Джо обернулся к нему, тот сделал вид, что это он чихнул. Зато по поводу этого чиха был большой хипишь у медиков. Те кинулись искать у Ковалёва инфекцию, чуть карантин не устроили. Тот едва успел шепнуть Виктору Викторовичу:
-  Да это не я, это Филька чихал!
Тот понял всё как типичный врач.
- Так, этого нам ещё не хватало! Больной домовой на станции! Если он там заболеет, то остальные космонавты просто вымрут!
Далее был последующий допрос домового, но тот наотрез отказался от инфекций: - Никогда не грипповал, не знаю даже что это такое! Мне эта полынь в нос попала. Лучше скажите Елене Викторовне, чтобы она выкинула свои духи. Это ужас какой-то! Хуже полыни! И отстаньте от меня!
От Фильки отстали.
Поселили всех троих космонавтов в домике Гагарина, при этом Ковалёв сунул Фильку в шкаф, чему тот был очень доволен. Он расслабился, выспался с запасом, всхрапнул без перекуров часов двадцать пять.

Наконец настал день запуска. Фильку принесли к ракете за час до старта, сунули его Ковалёву на руки уже в кабине. Перегрузки Филька перенёс хорошо, он, как обычно, включил свою систему гравитации. При этом он немного увлёкся и, невольно, распространил её и на Ковалёва. Телекамеры, снимающие всё внутри корабля, зафиксировали сильное удивление на лице дважды героя России. Но гораздо большее удивление испытал Филька, когда почувствовал невесомость.
Филька ещё никогда за свою жизнь не чувствовал себя так плохо! Домового затошнило, последняя съеденная сушка подкатила к горлу. Его тело поплыло вверх, и Филька едва не заорал от страха. Он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Мало того, он почувствовал,  что не может летать, что всегда делал крайне просто и с удовольствием. Филька не привык быть беспомощным, он всегда властвовал над своим телом. У него впервые в жизни разболелась голова, и это было ужасно!
Глядя на его всплывающую вверх ногами тушку, Джон вскрикнул: - О, мы уже в невесомости!
Джо спросил: - А ты сам-то не почувствовал?
 - Мы привязаны, а это так наглядно. Хорошо, что мы его взяли с собой!
 
Летели к станции они недолго, шесть часов, но Фильке было всё хуже и хуже. Он не мог понять, как ему вернуть гравитацию, или хотя бы адаптировать организм к этому ужасу. Его словно заклинило в положении игрушки, он уже не изображал её, он был игрушкой, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Так и летал по кабине, выпучив глаза и растопырив конечности. Один раз Филька даже обкакался.
Это заметил один Ватанабэ. Увидев, что от игрушки отделился какой-то катышок, он обрадовался.
Джо подумал: «Вот и не надо его вспарывать. Образец наполнителя сам плывёт в руки. Только куда его спрятать?»
 Не без усилий поймав шарик одетыми в толстые перчатки руками Джо пару минут мял его в руках, пока не понял, что он слегка липкий. Они уже подлетали к станции, включились двигатели, так что американский японец не нашел ничего лучшего, как открыть стекло и приклеить свою добычу к шлему изнутри, как раз над головой.
Снова почувствовав долгожданную тяжесть, Филька ожил. Его снедал стыд. Так низко упасть в глазах этих достойных людей! Он поискал глазами своё «добро», но не нашёл. Да и выглядели космонавты и астронавты так, словно ничего и не было.
А Филька был в панике. Он представил себе, что в таком разобранном виде прибудет на станцию, и там будет болтаться как воздушный шар, время от времени низвергая из организма кал и мочу. Вот защитничек-то, кто бы сто рублей дал!
Процедуру стыковки Ковалёву пришлось совершать вручную – отказала надёжнейшая, проверенная десятилетиями система автоматической стыковки.
Джон сказал: - Начинается. Сюрпризы пошли сразу.
Ковалев был спокоен: - Ничего, сейчас я причалю наш «Союз», как  яхту к лайнеру.
Своё обещание он выполнил – причалил «Союз» к переходному блоку  ласково и нежно. Затем шла проверка всех систем стыковки, тут тоже не обошлось без неполадок. Но через два часа переходной люк открылся, и они проникли на станцию.

За эти два часа домовой немножко успел приспособиться к своему положению. Его ещё немножко тошнило, кружилась голова, но он вернул себе возможность двигать руками и ногами. Встретили Фильку восторженно. Ведь именно его Ковалёв первым пустил на станцию впереди себя. Домовой почувствовал на себе пару рук, сжавших его с такой силой, что он едва не извергнул из себя еще одну прекрасно  переваренную сушку.
- Боже, какой он хорошенький! - Вскричал женский голос на английском языке со странным акцентом.
Затем в поле зрения Фильки появилась сама дама, худощавая, черноволосая, не очень красивая, но в меру обаятельная. Звали даму Лаура Пакетти, и, естественно, она была итальянкой. Отсюда и была такая её экспансивность.
- Как его зовут?! Кто это?!
Ковалев ответил: - Это наш новый талисман, и зовут его Филька. Он домовой.
Лаура повторила: - До-мо-вой?
Ковалев подтвердил: - Да, домовой, хранитель дома.
До Лауры дошло: - О, понятно! Массареоли?!
Ковалев  подтвердил: - Вот-вот, именно так. Массариоли. А где, Лаура, ваш талисман? Тот гномик, с которым вы летели на станцию?
Лаура засмеялась: - О, вы знаете, я понятия не имею, куда он делся. У меня оказалось столько работы, что я совершенно забыла про него. Где-то здесь, на станции.
Лицо Ковалёва перекосила эмоция явной досады.
«Похоже, лёгкой прогулки у нас уже не получится», - подумал он.
Филька так же думал об этом:  «И где его теперь искать? Тут же чёрт ногу сломит!»
Самое большое время в подготовке Фильки заняло как раз изучение расположения многочисленных модулей МКС. Американские, русские, европейский и японский модуль, переходные отсеки – это было похоже на лабиринт, только не круговой, а вытянутый в длину  с отростками в разные стороны.
Пока новая команда браталась со старой, принимала подарки и свежие новости, Филька отлетел подальше и попробовал сканировать станцию на предмет обитания дальнего родственника. И домовой снова растерялся. В этом пространстве явно действовали какие-то другие законы, или нужный ему домовой имел какую-то свою защиту. Радовало только то, что его организм постепенно приходил в норму. Вместе с этим состоянием восстанавливались и сверхспособности Фильки. Так он начал слышать мысли членов экипажа, и там не было ничего негативного или чёрного. На борту собрались удивительно хорошие и доброжелательные люди. Кроме Лауры это был еще командир экспедиции Виктор Володин и бортинженер, американец  Роберт Лири.
Затем Филька попробовал исчезнуть, но получилось плохо. Внешний слой исчез, зато перед изумленным взором бортинженера Роберта Лири появился внутренний облик домового, его пульсирующее сердце, желудок, и прочий ливер. Это было так страшно, что Роберт зажмурил глаза, а когда открыл, перед ним болтался в воздухе новый сувенир в прежнем обличье.
- Чёрт, какие-то глюки пошли, - пробормотал Роберт. - Мало того, что техника ломается, так ещё и мозги начали выходить из строя.

После обеда члены новой команды приступили к работе.
Джон рассказа о задачах экспедиции: - Наша главная задача даже не ремонт станции, а выяснение, сможет ли она ещё летать, или её пора отправить вслед за «Миром» на дно Тихого океана.
Ковалев вздохнул: - Жалко будет топить такую станцию. Я по «Миру» то чуть не плакал. А тут такая махина. Ей ещё летать и летать!
Джо пообещал: - Вот это мы и проверим.
  Началось тестирование всех систем станции. Джон и Джо оказались специалистами высшей категории. Они буквально препарировали все системы станции. Не отходя от компьютеров, они выявили все неполадки. Поколдовав больше часа, они были явно обескуражены.
Джон: - Я не пойму системы этих неполадок. По очереди выходили все системы жизнедеятельности почти на всех модулях станции. Но если это из-за усталости материалов, то почему всё не повторяется в том же модуле? Все они разного возраста и разной степени изношенности.
Джо: - Я тоже завис. Не похоже, что компьютеры посыпались из-за ошибок в программе или вирусов. Так, ерунда. Даже перезагружать ничего не надо. Кое-что почистим, и всё будет как у бабушки. Завтра я ещё пройду по отсекам и посмотрю что там, в программах  других отсеках.

Через час экипажу станции пришло время, отходить ко сну. В модулях, где разместились астронавты, были закрыты все иллюминаторы,  выключили свет. Пожелав всем астронавтам спокойной ночи русские космонавты, Ковалёв и Виктор Володин отправились в российский отсек «Звезда».
Володин кивнул на Фильку: - А зачем ты тащишь с собой эту куклу?
Ковалев: - Скоро узнаешь.
«Момент истины» Ковалёв выдал, когда Володин надежно привязался к своему спальному месту.
Ковалев спросил: - У тебя, Виктор, сердце хорошее?
Володин удивился: - Не жаловался.
Ковалев: - Нервы тоже?
Володин засмеялся.
- Ну, раз я здесь, значит хорошие. В чём дело, Володя? На земле что-то случилось с моими родными?
- Нет, но может случиться у нас. Познакомься – это новый член экипажа, домовой Филька.
Филька начал осторожно – чуть-чуть помахал руками, да подмигнул космонавту. Тот ничего не понял.
- Это что, заводная игрушка?
- Такая же заводная, как и ты. Это живой организм, настоящий русский домовой.
 Тут уж Филька расплылся в улыбке, зевнул, и, достав из своего заветного кошелька сушку, смачно откусил её. Володину стало плохо, он действительно схватился за сердце.
-  Это… как? Это… зачем?
Ковалев прояснил: - Затем, что у нас тут на станции есть такой вот типчик, - Ковалёв достав из кармана фотографию, показал её Володину. -  Все беды нашей станции вот от этого гада.
-  Это же игрушка Лауры!
- Он такая же игрушка, как и Филька. Где он, не знаешь?
Володин наморщил лоб: -  Он мне попадался несколько раз за этот месяц. И каждый раз в новом модуле. Я ещё подумал, чего это Лаура раскидывается своими вещами.
Филька спросил: - А потом в этом модуле происходила поломка?
Володин при этих словах дёрнулся, словно его ударили током.
Он ткнул пальцем в сторону Фильку: - Он ещё и говорить умеет?
Ковалев подтвердил: - И не только говорить. Он, например, ядерную физику знает на уровне действительного члена академии наук.
- Только и у меня проблема, - сказал мрачный Филька.
- В чём дело?
- Я не чувствую его.
- Почему?
- Не знаю. Он каким-то образом укрывается от меня.
Ковалев удивился: - Но если его засекли с земли…
Филька продолжил: - Вот это и странно. А можно послать просьбу, чтобы станцию ещё раз сканировали с земли? Я не пойму, толи это у меня сбой, толи он действительно смог от меня спрятаться…
В этот момент Филька остановился буквально на полуслове, приоткрыв рот.
Ковалев теребил: - Что? Как он мог спрятаться?
- Погоди, я его почувствовал. Он там!
И Филька ткнул пальцем в сторону следующего отсека.
Все трое полетели к закрытому переходному отсеку. Тот был закрыт, и первая попытка открыть его ничего не принесла.
Володин удивился: - Странно, люк не открывается. Я сегодня там был. Всё работало чётко.
Он еще раз попробовал открыть переходной люк, это не удалось. Тут зашипел динамик переговорного устройства, и послышался голос дежурного с Земли: - Володин, в чём дело?
-  Мы не можем открыть переходной люк в «Зарю».
- А зачем вам это?
Отозвался Ковалев: - У нас подозрение, что там будет очередная проблема. Посмотри, что там с телеметрией?
Голос затих, потом снова проявился.
Дежурный доложил: - Там давление ниже, чем у вас в отсеке, поэтому автоматика и не сработала. Сейчас я попробую выровнять… так.  Попробуйте теперь.
Володин снова нажал клавишу.
- Есть, открылся.
Они вплыли в отсек, и огляделись по сторонам. В нём не было никого. Космонавты посмотрели на Фильку. Тот выглядел разочаровано.
- Он был здесь. Я чувствую его след, даже чувствую его запах. Что-то он тут делал нехорошее.
Володин снова связался с Центром.
- ЦУП, посмотрите там, по телеметрии ничего нет? Отклонения?
Через секунду последовал ответ.
- Посмотрите переходной отсек к следующему блоку. Там была какая-то странная ситуация у наших японских друзей.
Космонавты подплыли к противоположной стороне блока. Тут Володин выругался.
- Похоже, он пытался отделить японский модуль от остальной станции.
Ковалёв подтвердил: - Да, начал уже. А это что?
Володин сморщился: - Видно, пытался перерезать кабель.
Филька поправил: - Не перерезать – перекусить. Это зубы. 
Ковалев удивился: - И он не боится, что его током ударит?
Филька спросил: - А какое тут у вас напряжение?
- Двадцать четыре ватта.
Филька отмахнулся.
- Ерунда, пощиплет немного язык и всё. Нам и двести двадцать не страшны.

Экскурсия по всем отсекам станции заняла почти всю ночь. Это было
жутко - четырнадцать основных модулей! Российских было пять  —
«Заря», «Звезда», «Пирс», «Поиск», «Рассвет». Американские —
«Юнити», «Дестени», «Квест», «Транквилити», «Купола», «Леонардо»,
«Гармония», европейский модуль«Колумбус» и японский — «Кибо».
А кроме того были гермоадаптеры — герметичный стыковочный переходник, предназначенный для соединения между собой модулей МКС, и для обеспечения стыковок уже ушедших в историю шаттлов. Ещё один модуль «Спокойствие» выполнял функции жизнеобеспечения.  В нем находились системы по переработке воды, регенерации воздуха, утилизации отходов.
Филька везде находил следы диверсий своего давнего врага, но сам он оставался невидимым, и это бесило домового. Он, впервые в жизни, нещадно ругался и плевался слюной.
Так прошёл один день, второй. Что немного подбодрило и космонавтов и академиков на земле – аварии и диверсии прекратились. Боггарт явно так же почувствовал присутствие на станции своего врага.
Немного подошли к истине к исходу третьего дня.
Разговор начала Лаура: - Господа, кто взял мой образец «Хистори»?
Ковалев не понял: - Чего? Какой еще истории?
Володин просветил: - Не истории, а «Хистори». Это такая материя, её разработали для борьбы с микорочастицами метеоритов и радиацией.
Лири подтвердил: - Да, это ткань с уникальными свойствами. Прочнее кевлара и при этом поглощает сорок процентов радиации. Этот кусок три года провёл на открытой платформе, и как раз Лаура сняла его в прошлый выход в космос.
- И она, эта тряпка, пропала? – Спросил Ковалёв. 
Лири подтвердил: - Да. Мой кусок у меня, а у Лауры исчез.
Ковалев спросил: - А можно его посмотреть, хоть что это такое?
Лири улетел куда-то вглубь станции и вскоре притащил пакет, достал из него кусок ткани размером метр на метр. По виду это больше всего напоминало кусок стекловолокна.
Ковалев спросил: - Он не фонит? Радиация в нем не осталась?
Лири успокоил: - Нет, он абсолютно безопасен.
  Покрутив его, попробовав на разрыв и на свет, Ковалёв пожал плечами: - Кусок как кусок. По виду, так чистая стекловата. У нас раньше такой тканью теплоцентрали укутывают.
Лири был возмущен: - О чём ты говоришь, Володя? Этот кусок стоит четверть миллиона долларов.  Его разрабатывали мы и европейцы. Поэтому мы его и разделили.
Ковалев предложил: - Ну, разрежьте и этот кусок.
Лири снова возмутился: - Ты смеёшься!? Его не берут ни одни ножницы.
 А где был твой кусок, Лаура?
Лаура припомнила: - В европейском отсеке -  «Колумбусе».
Джо решил: - Надо его там и поискать
Ватанабе и Лаура отбыли в сторону нужного модуля. Теперь в отсеке остались Лири и два русских космонавта.
Пока члены экипажа разговаривали, к куску дико дорогой ткани подлетел Филька. Он был за спиной Лири, и поэтому тот не видел странного феномена, что произошёл с их станционным талисманом – тот исчез. И не просто исчез, он исчез с куском ткани. Ковалёв хотел выругаться – зачем домовой при свете дня демонстрирует свои способности? Но Филька тут же появился, так же как и ткань, на лице домового явно читалось удивление.
Филька послал мысль Ковалёву: «Надо поговорить»
Тот быстро закончил разговор с Лири и отбыл в сторону «Звезды». Там его Филька и просветил: - Слушай, кусок этой дряни работает как шапка-невидимка! Причем с такой силой, что даже я не могу его пробить.
Ковалев начал понимать: - Ты хочешь сказать, что этот твой…
Филька напомнил: - Боггарт.
- Я помню. Что это самый боггарт украл этот кусок ткани?
- Да! Именно поэтому он и невидим.
Ковалев спросил: - Так что же нам делать?
Филька предложил: - Думать.
- Нам осталось думать четыре дня. Минус завтрашний день.
Филька не понял: - Почему минус?
- Потому что завтра мы с Джоном выходим в космос, нужно сменить секцию солнечной батареи.
Филька даже обрадовался: - Вот! Вот там он и должен появиться.
-  Ты думаешь?
- Я знаю! Он попробует вас убить. Я его там и поймаю.
- Но ты, же сам говоришь, что он…
Филька был твёрд: - Я знаю, что делать! Но мне кое-что нужно…

На следующий день на станции была суматоха, не бестолковая, а наоборот, толковая. Все занимались будущим выходом. Проверка скафандров, оборудования, шлюзовой камеры, инструментов и панелей, что надо было сменить на уже отработавшие свой срок. Тут было важно всё, любая оплошность могла сорвать операцию. Забудет космонавт нужный ключ или упустит его из рук – и всё пропало. Владимир и Джон детально отрабатывали эту экспедицию в бассейне, но это было на земле.
Страховать ремонтников вызвался Володин, он обслуживал выход. Все шло штатно, оба космонавта протиснулись в шлюзовую камеру, Володин стравил давление, они открыли люк, выбрались наружу. И тут же Володин получил сигнал от Фильки:  «Есть! Он тут!»
А в это время борьба в невидимом фронте переместилась в видимую сферу. Филька, завернувшийся в невидимую ткань, нащупал своего врага и начал сдирать с него такую же ткань. Боггарт явно этого не ожидал, он уже пристроился к вытяжному фалу с желанием перегрызть его, а тут такое нападение! Впрочем, он быстро освоился и так же сорвал с Фильки его кусок материи.
Красный Колпак узнал соперника: - Филька!? Ты!?  Я тебя уничтожу!
- Это я тебя уничтожу, Красный Колпак!
 Да, это и в самом деле был старый знакомый домового - Красный Колпак – соперник Фильки в претендентах на руку и сердце Вельды.
Володин ломал голову, не зная, что происходит за стенкой люка. Если бы он видел то, что происходило в переходном отсеке, то неизвестно, какое чувство испытал. Это было довольно забавно: в полной пустоте, что представляла из себя атмосфера шлюзового аппарата, дрались два странных существа. Один был толстенький, круглый, мохнатый, с круглым лицом, курносый. Второй – полная противоположность – худой, горбоносый, даже чуточку горбатый. Объединял их обоих небольшой рост и вес. Уцепившись, одной рукой кто за что, они другой рукой молотили противника по тому, чему доставали. При этом они ещё и ругались, хотя в вакууме звуков не было. Но диалог этот был любопытен.
Филька: - Гад, я тебя уничтожу!
Красный Колпак: - Я тебя убью! Я  отомщу и за Вельду, что ты увёл от меня, и за ту горячую фасоль на моих ногах! Я слышал, как она смеялась надо мной!
Филька: - Ты сейчас станешь спутником этой планеты!
Красный Колпак: - Нет, это ты улетишь! Если бы у меня был мой кинжал, я бы давно прирезал и тебя, и всю эту команду!
Филька: - Ни за что!
Красный Колпак: - Они должны умереть! Это будет лучше любой крови для моего колпака!  Я отомщу за всех нас, всех, кого эти жалкие людишки низвели до положения изгоев!
Впрочем, со стороны это выглядело как разговор двух рыбин – рот открывается, а звуков нет. В этом барахтанье в безвоздушном пространстве всё-таки выиграл Филька. Он уцепился обеими руками за скобу и уже двумя ногами врезал Красному колпаку по туловищу. Тот не выдержал, и разжал руку. Силой инерции от удара его тут же выбросило из отсека. Так и запомнился он Фильке – с открытым в крике ртом, с протянутыми назад, к нему руками. Но любоваться или оплакивать собрата было некогда. Фильку самого отбросило назад, он ударился задницей о борт отсека, его толкнуло уже вперёд, руки чуть было не разжались и он едва не вылетел обратно, в космос, вслед за соперником. Домовой еле смог погасить это колебание. А потом он понял, что погорячился, говоря о том, что сможет пробыть в вакууме минут двадцать. Максимум десять, но тут ещё была эта энергозатратная драка с боггартом.
Домовой бросил мысль Володину: «Открывай люк!»
И тут же почувствовал, что тот его не слышит. Тогда он запаниковал, и начал изо всех сил барабанить в люк, продолжая кричать
своё: «Открывай!»
На удивление его услышали. Володин закрыл внешний люк, впустил в шлюз воздух. Хорошо, что на земле в ЦУПе, были в курсе всего этого, а то в Хьюстоне ничего бы не поняли и решили, что космонавт сошёл с ума и решил оставить ремонтников в космосе. За операцией по уничтожению богграта следили и Самсон и Главный конструктор, и даже зам премьера.
В переходный отсек Филька влетел уже с выпученными глазами, а когда и там атмосфера выровнялась, цвет его лица был похож на собственные губы.
Володин спросил: - Ну что?
 Филька показал большой палец.
- Готов?
Филька прохрипел: - Да. Стал естественным спутником Земли.
 - А где эта хитрая ткань? - Спросил Володин, снова стравливая из шлюзовой воздух.
- Если бы я ещё следил за этим, то он бы меня точно убил.
Примерно через полчаса Володина вызвал Ковалёв.
- Виктор, мы всё сделали, идём обратно. Тут рядом с люком плавают два куска какой-то материи.
Володин: - Володя, постарайся их забрать, это очень важно.
- Хорошо.
Куски ткани были как раз те два куска «Хистори». Стащив его у Лири, Володин отдал ткань Фильке. Тот, обернувшись в неё, пробрался в переходный отсек, а затем туда проследовал и Красный Колпак. Но вот в драке уже никто не следил за тем, куда улетели куски столь драгоценной материи.
Володин спросил: - Вы уже всё?
Ковалев: - Да, что нам стоит дом построить.
- Вы просто стахановцы.
Лири повторил:  Ста-ка-новцы? Это кто? Тот, кто пьёт стаканами?
Володин: - Нет.  Это те, кто делает всё хорошо, трезво и очень быстро.

Когда «передовики» вернулись на станцию, Ковалёв, идущий первым, отдал Володину оба куска «Хистори», и тот быстренько припрятал их в один из шкафчиков. Когда Ковалёв избавился от скафандра, он вопросительно посмотрел на Володина. Тот кивнул головой и скрестил руки на груди.
-  Слава богу!
Лири не понял: - Ты про что?
Ковалев: - Про то, что всё прошло хорошо, никаких эксцессов.
Лири: - Да, на удивление.
На общий ужин все собрались в хорошем настроении. Володин торжественно вернул Лауре и Лири их куски тканей.
-  Вот вам ваши «Хистори», нашёл их в разных концах станции, а потом они вообще, чуть не улетели в космос. Больше не разбрасывайтесь ими.
Лаура не поняла: - А как они попали к вам?
Ковалев быстро придумал свою версию: - У них есть удивительное свойство исчезать и появляться в другом месте.  Судя по всему, их снова тянет в космос.
Лаура восхитилась: - Это просто удивительно!
Джо был как всегда конкретен: -  Да, теперь их цена точно подскочит до миллиона долларов.
 Хваткий америкояпонец везде находил выгоду.

После этого для Фильки начались блаженные дни. Он окончательно адаптировался  в невесомости и даже находил в этом некий кайф. По станции он передвигался по скобам на полу, отталкиваясь от них руками и ногами. Пару раз он зависал в воздухе, беспомощно болтаясь посредине модуля. Пришлось выходить из положения с помощью своего собственного «реактивного топлива». Филька как то раз завис и беспомощно болтался посредине отсека. Затем из него вырывается «реактивная струя» и он улетает. Тут же в отсеке появилась Лаура. Итальянка сморщилась и потом долго допекала мужчин о странном запахе внутри модуля «Леонардо».
Лаура: - В «Леонардо» явно вышла из строя система очистки воздуха. Проверьте! Дышать там просто невозможно. Такое впечатление, что кто-то устроил там туалет. 
Джон: - Хорошо, мы посмотрим.

А затем Филька открыл для себя модуль «Купол». Это было потрясение! Он сутки просидел в обзорной  капсуле, не отрывая завороженного взгляда то от звёздного неба, то от панорам Земли. Через сутки его тут нашёл обеспокоенный Ковалёв.
-  Вот ты где?! А мы думаем - куда пропал наш Филька?
Филька вышел из нирваны: -  А? Что?
Филька был в явной прострации и Владимир его понял.
- Ты тут надолго завис, что ли?
- Ага. Я нужен?
- Да нет. Ремонт идёт полным ходом, через два дня мы должны вернуться на землю.
- Хорошо. Я пока тут посижу.
- Поесть принести?
- Нет, у меня есть ещё сушка.
Один раз нирвану домового нарушила итальянка. Лаура пришла фотографировать панораму родной Италии, так что Фильке пришлось зависнуть и снова изображать из себя игрушку. Закончив сеанс, Лаура  пощекотала Фильке пузо, и полетела куда-то внутрь станции.
А затем настало время отбывать домой. Фильке пришлось стать невидимым и забраться в корабль заранее. Во время процедуры одевания скафандров Ватанабе неприятно поразился удивительно противному запаху внутри своего космического костюма.
- У меня, кажется, вышла из строя система вентиляции. Воняет жутко, как из канализации. 
Систему проверили, она работал штатно. Но всю дорогу до земли японец американского разлива задыхался от запаха, странно напоминающего запах обычного человеческого дерьма.
Загрузку в корабль, отчаливание, короткий полёт к Земле – всё это Филька перенёс спокойно. А когда открыли люк в корабле, он едва не заорал от радости, и опьянел от свежего степного воздуха. В отличие от космонавтов из спускаемого аппарата Филька выбрался сам – просто взлетел из капсулы, опередив всех. Ковалёв всё пытался определить, рядом он или нет, но так и не понял. Филька сам подсказал ему: «Да тут я, тут, не вертись как вошь на игле!»
Затем всё закрутилось в обратную сторону. Только в этот раз за Филькой на личном самолёте прилетел сам Самсон. Кроме него в полёте были и Министр, и Главный Конструктор и даже Иван Иванович. Он лично измерил давление и пульс первого российского космического домового. В это время Филька тянул из детского пузырька молоко, и рассказывал все перипетии прошедшей Одиссеи. Большие чины хохотали так, что Главному стало плохо. А вот Министра заинтересовала хитроумная ткань.
- Интересная штука эта ткань! Нам бы она очень пригодилась. Жаль, что вы отдали её американцам.
Филька отмахнулся: - Я оторвал кусок с ладонь величиной, он где-то у Ковалёва. Крепкая штука, еле вырвал этот кусок.
Министр обрадовался: - Очень хорошо!
Самсон спросил: - Ну, что теперь будет дальше?
Иван Иванович: -  Как что? Сейчас будет обследование у нас в центре. Проверим состояние вашего организма, возьмем анализы мочи, кала, крови…
Филька заорал: - Нет! Ни за что! Нет!
Иван Иванович понял, что совершил страшную ошибку.
-  Но Филя! Это надо для науки!
Самсон согласился: - Да это очень важно. Филя.
Виктор Викторович: - Нам нужно сравнить показатели   
Филька: - Нет, я сказал!
Несмотря на все уговоры, Филька продолжал бушевать.
Елена Мироновна сложила на груди руки: - Ну, Филечка! Это совсем не больно. Ты же мужчина! 
Филька продолжал бушевать: - Сами у себя берите кровь, вампиры!
Иван Иванович был неумолим: - Филя, ну будь же мужчиной! Это же не так больно!
Но Филька вдруг исчез. Все подумали, что он просто прячется, начали уговаривать его вернуться. Но случайно оглянувшись в сторону иллюминатора, Самсон вскрикнул и ткнул пальцем в сторону окна:
- Вот он!
Все приникли к стеклу. Параллельно движению самолёта летел хмурый Филька.  Он оглянулся в сторону членов высокого синклита, показал им фигу, и, заложив крутой вираж, на предельной скорости помчался в сторону родной деревни.
Самсон: - Ну, Филька! Ну… встретимся ведь ещё! Сам помощи запросишь! 
Но Филька летел не оглядываясь. Ему скорее хотелось рассказать Вельде обо всех его приключениях! Особенно о том, как красиво выглядит Земля из космоса!