***

О МЕДВЕДЯХ
В 1978 году я завершал полевой сезон геофизиком в верховьях реки Иньяли. Работали под перевалом, жили в палатке. Завершив работу, я ушел со студенткой с перевала в долину и поселился в охотничьем зимовье. На перевале медведь разорвал все вещи и брезент, сожрал ящик хозяйственного мыла, испортил продуктов на крупную сумму. В начале сентября подошли к местам зимовки эвены оленеводы. Я уговорил парня Валентина убить медведя ночью из скрадка. Рано или поздно приходит раскаяние. В молодые годы я охотился на медведя не с фотоаппаратом, а с карабином, третьего медведя убили с напарником ночью при луне, когда он шел по сухому руслу ручья к лесной терраске, где мы готовились прилечь в скрадок. Я услышал его сопение за двадцать пять шагов. Напарником моим был оленевод эвен, мой ровесник двадцати лет. Шепчу ему: идёт. "Вижу", - отвечает. "Подпустим ближе", - шепчу ему. Терпение хватило, подпустили и разом выстрелили. У меня было ружье ТОЗ-34, в патрон я досыпал порох - усиливал для пуль. Старый медведь был мощным, вся картечь застряла в мышцах груди. Пуля прошла между ушей в хребет позвоночника и обездвижила медведя. Мой напарник эвен первым выстрелом из карабина попал в башку медведя. Прошло много лет и я часто наедине, размышляя о своих "охотничьих" добытых зверях искренне каялся о содеянном, и жалко было до слез убитых сохатых и трех медведей. После этой ночной охоты в 1978 году на Иньяли, дал зарок не убивать медведей и лосей. И слово свое я сдержал до работы охотоведом, зайцев добывал. А стал работать охотоведом Оймяконского района - отказался стрелять и по зайцам. Подарил ТОЗ-34 другу. И с тех далеких лет не беру в руки оружие. Медведь очень опасен и коварен в неволе. Много увечий рук получают люди и дети от медведей в клетках, если решетки клетки позволяют медведю высовывать лапы за клетку между прутьев.